Глава 1.
Когда-то мы видели друг друга чаще, чем в нынешнее время. Мы были студентами, такими горячими, жадными до знаний, неутомимыми в дружбе, веселыми и смелыми. С годами эти качества перебродили, как молодое вино, мы перестали разбрасываться, раздавать свои вещи, ласку, совет. Никакой благотворительности! Мы научились прислушиваться друг к другу и приходить с действительной помощью. Здесь мы добры и щедродательны.
Ах, много раз я убеждалась, что благотворительность – это не благо творение. Откликнись на плохое настроение приятеля, только позволь себе посочувствовать тому, как он или она сегодня живет, да принеси что-нибудь по их нужде и ты увидишь, как мышка превращается в крыску. Начинается театр одного актера, на сцене которого разыгрывается спектакль под названием “Мышеловка”.
Много-много раз это происходило с нами со всеми.
-Ну, и где теперь твоя Ольга? – спросила я свою подругу Свету.
-Наверно сидит дома и считает баксы, - равнодушно ответила она.
Жила Ольга в Москве, в отдельной двухкомнатной квартире, с мужем и двумя детьми. Такая круглолицая блондинка с большими голубыми глазами, тихим голосом, томными манерами от тяжести жизни. Муж мало зарабатывает, ну просто не везет мужику, детей кормить, кроме макарон с сахаром, нечем, да и ходят в каких-то обносках от добрых людей.
- Понимаете, я на себя махнула рукой. Зачем мне ухаживать за своим лицом, руками?…Мне совсем некогда, я тащу всех на своей спине, стираю, готовлю, боюсь потратить на себя какую-нибудь деньгу. Да, а вдруг мужик свалится , что мы делать будем?
Света так растерялась, услышав речь своей старой знакомой, что сама потеряла дар речи. Вечером она рассказала все своему мужу.
- Какой ужас, дети должны есть мясо! – констатировал муж.
И началась благотворительность… Вскоре грянул дефолт. У Ольги началась бессонница, головные боли:
- Я копила на черный день, я копила на образование детям!..- причитала она.
- Ну, черный день и настал! – прокомментировала я.
Надо сказать, мне она совсем не симпатизировала, так же как и я ей. Было в ней что-то от змеи с серебристой кожей.
- Интересно, когда она кожу свою сбросит? – спрашивала я Свету.
- А зачем?
- Затем, – коротко отвечала я.
В ту пору муж Светы вел переговоры со своими друзьями- банкирами о спасении вклада Ольги. Он был вдохновлен великим делом – спасением чужих детей до такой степени, что сам того не подозревая открыл в себе дар оратора.
- Я сказал мужикам, что бездельем мы как делом занимаемся и делом как бездельем забавляемся. – рассказывал Дима.
Никто не смог устоять перед такой софистикой и деньги спасли.
- Срочно приезжай! – командным голосом сообщила мне в телефон подруга и положила трубку.
Вечером того дня, когда были спасены деньги Ольги, можно было наблюдать весьма экзотическую картину. На кухне , при свечах, за столом сидели Света и Дима. Синяя скатерть сочеталась с синими свечами, с синими тарелками и синими хрустальными фужерами. По средине стола лежал кошелек из серебристой змеиной кожи.
- Красивый натюрморт! – сказала я. – А что случилось?
- No comment! – ответил Дима.
- У нее на счету баксы! Тысячи баксов!
И Света начала смеяться. Вслед за ней начали смеяться и мы. Через несколько минут стоял гомерический хохот.
- Вот кожа и сбросилась, и я на память приобрела этот кошелек.
- Давайте лучше выпьем теплого вина и запомним его вкус. – предложил Дима.
Стерто все, что прошло, нет памяти об Ольге
Сами себя позабыли в этом упадке своем.
Но пораженье наше для нас драгоценней победы!
А через три месяца после всех этих дефолтных событий, я встретила Ольгу в хозяйственном магазине, она искала мышеловку.
- У нас появились мыши, так это неприятно! – эмоционировала она перед продавцом.
Я тихо подошла к ней и шепнула ей на ухо:
- Когда твои мыши вырастут до размера крысы, я подарю тебе мышеловку.
- Как? –растерянно произнесла она.
- Я подарю тебе мышеловку, - повторила я, - ведь крыс надо уничтожать.