Ой, кто это там выворачивает из темного коридора и, подтягивая через шаг спадающие джинсы, спешит ко мне? Последнее время Юлька делает это настолько часто и при этом она такая смешная, когда подпрыгивает и подтягивает одновременно джинсы. Маленький колобок, вечно чем-то недовольный, но в редкие моменты, когда мы бываем вдвоем, и мне удается развеселить ее, вот тогда Юльку сложно остановить. Максималист по жизни, она еще находится далеко в детстве, хотя глубине ее мыслей и небанальности рассуждений может позавидовать всякий. В силу сложности своей жизни Юлька довольно замкнутый и недоверчивый человек, но тем не менее она поступила на журфак и здесь ей дали понять, что наглость – второе счастье и что если не ты, то кто? Но ведь она совсем не такая, будучи доброй и категорически честной от природы, Юлька не может врать в лицо, так как кажется, что при этом даже глаза наливаются краской стыда. Она всегда хочет чего-то неопределенного: то принца на белом коне, то сапоги на шпильке, то вселенского счастья, а иногда она смотрит глазами полными тоски и непонимания и эти бездонные колодцы грусти как будто вопрошают меня: «Ну и где смысл жизни? Зачем мы здесь, на журфаке?»
Мы с ней давно разочаровались в факультете и журналистике, но все-таки не теряем надежду найти себе место на творческом поприще. Я знаю, что пока мы не профессиональные журналисты и возможно, никогда не станем ими, поскольку, разочаровавшись в чем-то очень сложно полюбить заново. Но, когда я вижу полет мысли на личике Ю, когда я слышу скрежет стержня ее ручки о тетрадный лист, когда я ощущаю слезы от написанных ею строк на своем лице, я понимаю, она создана творить, даря радость и грусть и внося каждый раз частичку себя в строки…
Я наблюдаю за Юлькой на паре, она не записывает наискучнейшую лекцию по экономике в отличие от меня, Ю вырывает лист из тетради, задумавшись, смотрит на обшарпанную слегка зеленоватую стену аудитории, но видит не ее, она смотрит в никуда. В такие моменты, случается самое прекрасное и она, взлетая далеко в высь, такую иссиня-голубую, улетает вместе с музой в мир иллюзий и творчества. У нее нет крыльев, но ее фантазия такая широкая, а муза щедрая, что крылья ей пока не нужны… но когда-нибудь она удостоится этого и обретет истинную свободу творчества и не будет больше наглости и превратности, лжи и недоверия к профессии… а пока из-под пленочки на спине, где-то в районе лопаток, едва заметно выбивается пух прорезающихся крыльев…