Когда-то в центре города на улице Карасунской была пиццерия. Мы любили сидеть там и разговаривать о вечном. Мы пили всегда только чай, обязательно с лимоном, и она смеялась всегда, когда обжигалась и так по-детски вдыхала воздух, стараясь обдать язык холодным потоком. Ее глаза в те мгновения казались такими обиженными, но в них все равно прослеживалась искорка бесенка. Того существа, которое сидело в ней и просыпалось и показывало свои рожки и копытца лишь с мгновения полной гармонии с собой и мной. Я любил любоваться ее стройным станом и модельной походкой, ее легкими движениями рук и тем, как она наклоняет голову и с легким прищуром хитрых глаз задает каверзный вопрос. Я любил ее тогда.
Работая журналистом, она всегда могла точно и бескомпромиссно разрешить любую мою проблему с начальством, разложить все по полочкам и расставить все точки над i. Она любила свою работу и так самоотверженно бралась за любое сложное и опасное задание, что я начинал ревновать ее к профессии. В ответ на мои упреки, на ее лице появлялась легкая улыбка, и я мгновенно оказывался в ее нежных и трепетных объятиях. Так она всегда уходила от ответа, считая, что слова лишь помешают воцаряющейся между нами идиллии. Больше всего на свете она любила, когда я называл ее Котенком, и часами ходила цветущая, если я невзначай пополнял ее коллекцию плюшевых кошек новым, тогда помню 119 экземпляром.
С ее тонких губ слетало так мало слов, но зато ее зеленые с желтыми прожилками кошачьи глаза говорили все за нее, она это знала и пользовалась моей способностью читать по глазам… Мы всегда прощались быстро и она, поцеловав меня так ласково овалом трепетных губ, разворачивалась и уходила. Она никогда не оглядывалась, не пыталась поймать на себе мой ласкающий взгляд. Она обожала скорость и гоняла на моей машине как сумасшедшая. Я доверял ей, боялся больше за ее жизнь, хотя всегда сидел с ней рядом на пассажирском сиденье, когда спидометр переваливал за 180 км/час. Лучше не видеть ее глаза в эти моменты, моменты, когда она держала наши жизни двумя своими худенькими ручонками, сжимая такой ненадежный руль.
Я потерял ее на расцвете нашего чувства. Она ушла как всегда, не оборачиваясь, не оставив мне даже прощального взгляда…
Она знала, что если с ней что-нибудь случится и мы потеряем друг друга, я уйду в след за ней… поэтому она подарила мне котенка, такого замечательного и совершенно похожего на нее, такого же взбалмошного и немногословного, нежного и понимающего. Это наша связь. Теперь я живу ради этого существа, которого она так и назвала Котенок. Она знала, что так будет, и не дала мне совершить то, чего категорически не приемлила, оставив меня в этом мире, и теперь я люблю ее еще сильнее…