Кирилл с детства боялся зубных врачей. Очень. Он даже темноты меньше боялся, а уж темноты боятся все дети без исключения. С этим чувством Кирилл, рос, взрослел, мужал и трепетно его хранил. Время вылечило его и от страха темноты и от многих других фобий, но вот от боязни врача в снежно-белом халате так и не смогло. И, став большим и респектабельным молодым человеком, из числа тех, про кого говорят «жених на выданье», Кирилл так и не научился мириться с фактом существовании зубной боли. Стоматолога ему заменял анальгин. Бац, таблетку на больной зуб – и боль как рукой снимает. Не помогло? Тогда в ход идет вторая таблетка? Не помогла вторая? Тогда третья, четвертая и так далее. Рано или поздно боль отступала, и Кирилл, ободряемый этой передышкой, бежал в аптеку, чтобы купить новых таблеток.
Последний раз Кирилл был у зубного, когда ему исполнилось девять лет. И тот день он до сих пор вспоминает, как один из самых черных дней в его жизни. Сколько он тогда натерпелся! Ему даже стали сниться кошмары, наполненные шумом бормашины и образов людей стремящихся достать у него что-то изо рта. Кирилл просыпался в поту и бежал за очередной порцией лекарства.
В двенадцать мама вновь повела его к врачу, заметив, что у сынишки вздулся замечательный флюс, благодаря которому левая щека ребенка стала походить на средних размеров воздушный шар. Кирилл был против. Свое несогласие с маминым решением он выразил беспрецедентной истерикой, в ходе которой было вылито несколько литров соленых, как Мертвое море, слез. Он бился в конвульсиях в течение часа, давая понять, что к стоматологу не пойдет ни за какие коврижки. Мама соблазняла его новой машинкой, смешными мультиками и прочими благами, но Кирилл был неприступен как Форт Нокс. Не пойду, и все.
Вскоре маме это надоело, и она плюнула. «Не хочешь, не иди. Твое дело. Тебе уже не пять лет». И оставила сына наедине с флюсом. На следующий день флюс прошел, что удивило маму, а Кирилла убедило в том, что с зубной болью можно справиться и без доктора.
Больше к зубному врачу он никогда не ходил.
Достигнув двадцатилетнего возраста Кирилл не изменил своему мнению о зубных поликлиниках. Любое упоминание стоматолога вводило его в состояние близкое к припадочному. А одна его девушка, бросившая ненароком фразу, вроде «что такого страшного в этом?», была предана анафеме и перестала числиться его девушкой.
Так оно все и было, пока, в один прекрасный день Кирилл не понял смысл выражения «готов на стену залезть от боли». Боль была настолько дикой, что он был готов не то, что на стену, а на высоковольтную линию забраться. Анальгин не помогал. Как сода, соль и прочие бабушкины средства.
Кирилл был в отчаянии.
- Хватит тебе с ума сходить, ноги в руки, и бегом к врачу, - советовал ему сосед по комнате.
- Не будь идиотом, - добавлял его знакомый, игравший с соседом в шахматы.
Кирилл не хотел быть идиотом. Но и идти к врачу он не хотел тоже. Он решил ждать.
Спустя два дня, когда запасы анальгина истощились не только в его квартире, но и в соседней аптеке, Кирилл задумался о том, что хуже то, наверное, уже не будет. Боль была так сильна, что невозможно было спать, есть, да и вообще жить. «Умер по причине боли, несовместимой с жизнью», - видел Кирилл надпись на своей надгробной плите.
Такой вариант его не устраивал. Он покумекал, и решил собраться с силами и пойти к стоматологу послезавтра.
- Нет, - сказал ему сосед, - ты пойдешь завтра. Я спать вторые сутки не могу из-за твоих мычаний!
Кирилл попросил сжалиться над ним и войти в его положение.
- Ни за что! – парировал сосед.
Назавтра боль стала совсем нетерпимой. Теперь Кириллу даже думать было сложно. Все его существо было наполнено болью.
Однако сосед, вернувшийся с работы, вновь застал Кирилла сидящего на кровати и обхватившего голову руками. У зубного он, естественно, не был.
- Та-а-а-ак, - грозно сказал он, схватил Кирилла за шкирку и потащил в ближайшую поликлинику, не дав даже завязать кроссовки.
В поликлинике любезно согласились принять Кирилла и без номерка.
Врач, похожий и на Маркса, и на Энгельса одновременно, внимательно осмотрел Кирилла и поставил неутешительный диагноз:
- Нужно рвать.
- Рвите, - сказал сосед, для поддержки прошедший вместе с Кириллом в кабинет. – хоть всю челюсть вырывайте.
Кирилл яростно запротестовал, но сильные руки соседа удержали его в кресле.
- Только укол сделайте, - чуть не плача взмолился Кирилл.
Процесс занял пять минут. К удивлению страдальца, ему было почти не больно. Почти. Но даже эта боль не могла пойти ни в какое сравнение с тем, что ему пришлось пережить.
Отправив потерявший годность зуб в мусорное ведро, врач поцокал языком:
- И больше не доводите себя до такого состояния!
Кирилл клятвенно пообещал. Впервые за неделю, он чувствовал себя хорошо, хотя и был бледен, как наволочки в доме его мамы.
Однако в следующий раз он побывал у стоматолога спустя семь лет, и врач, ничтоже сумнящеся, вырвал у него еще три зуба. Еще через три года в другом городе местный фельдшер удалил ему два передних резца. А к сорока годам различные врачи вырвали Кириллу другие шесть зубов.
Поедая жидкую кашу с помощью оставшихся, Кирилл считал себя очень несчастным человеком.