Победители конкурса:
1 место - Распятие 2 (Спокойный Созерцатель)
2 место - Ихтиандры (Игорь Липин)
3 место - Последний путь, он трудный самый (Михэль Вольт)
Спокойный Созерцатель
Распятие 2
«БМВ» коммерческого директора ООО «Избавление» Офиса Полыхаева радостно гудел депутатской мигалкой, рассекая с огромной скоростью просторы встречных полос на дорогах Москвы. Грезиль, охранник главного офиса ООО «Избавление», сегодня выполнявший обязанности личного шофера господина Полыхаева, не обращал внимания на такую мелочь, как цвет светофора, но зато вписывался в повороты с изяществом, достойным Шумахера. Неожиданно перед машиной мелькнуло тело, лобовое стекло увлажнилось кровью, а снаружи раздался грохот и истошный женский крик.
- Испепелю! – заорал в гневе Офис и вышел из машины. Грезиль виновато втянул голову в плечи. На мостовой лежало тело сбитой женщины. Офису было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что женщина, будучи при жизни рядовым клиентом ООО «Избавление» уже постигает прелести загробной жизни в аду. К Офису уже бежал вспотевший от страха сотрудник ГИББД.
- Серый! – моментально достал мобильный телефон Полыхаев – Офис тебя беспокоит. Мне вслух говорить, чей я? Коммерческий директор ООО «Избавление»! Указания следующие – сбил москвичку насмерть. Загладь это дело моментально, а всех ее родственников посади за попытку моего убийства. Не мне тебя учить. Что? Да тебя завтра же в аду погибшие в Чечне будут жарить, причем все вместе! Твоему сынку можно, а мне нельзя? То-то же… С вами хочет переговорить министр обороны РФ – издевательски сказал Полыхаев, передавая мобильный в потные руки блюстителя правопорядка. Служитель закона посерел, покраснел, потом побледнел, выслушав указания министра.
- Я поеду – утвердительно сказал Офис и шагнул по направлению к машине.
- Разрешите доложить – смущенно произнес сотрудник ГИБДД.
- Разрешаю – ласково сказал Полыхаев и раскрыл перед служителем закона свой бумажник – У меня как раз некоторые проблемы с финансами, а у вас, наверное, за сегодняшний день много всего накопилось, вам хочется поделиться, я правильно понял?
- Извините – контролер законности виновато отошел. Его коллеги уже оттаскивали труп, заботливо освобождая место проезда для «БМВ».
- Если это еще раз повторится, я превращу тебя в человека! – шипящим от воистину адской злобы голосом сказал Полыхаев Грезилю.
- Только не это! – умоляюще воскликнул Грезиль. – Уважаемый Офис, я кровь на стекле отмою, и мы тут же поедем!
- В две минуты – прошипел Офис.
- За полторы управлюсь! – повеселел Грезиль. Офис недовольно вздохнул и соизволил обратить внимание на близлежащий вещевой рынок с очаровательным названием «Голгофа». Неожиданно глаза его расширись, рот изверг массу непарламентских выражений, а тело моментально переместилось непосредственно к входу рынка, рядом с которым разворачивались небезынтересные события.
- Люди – вещал интиллегентного вида мужчина с длинными волосами и изящной эспаньолкой – Проснитесь! Ненавидя ближнего своего, вы губите прежде всего себя! Вы стали зомбированными пособниками посланцев ада, ваша жизнь пуста и ограниченна, вы разучились мыслить самостоятельно, а жить можете лишь стадами! Презирая талант и поклоняясь рейтингу, вы убиваете себя, готовя лишь к загробным адовым мукам! Разбудите свои мысли, воскресите свою душу!
- Хорош треньдеть – возмутился один из покупателей – Мало вас мочат, сектантов!
- Ты за место Гираму платил, да? – вопросительно спросила одна из морд кавказской национальности, ходившая в подручных у хозяев рынка.
- Молчи, тварь! – спокойно сказал спутник мужчины с эспаньолкой – Не мешай Учителю просвещать вас, одноклеточных гадин!
- Ты кто такой, да? На кого наехал, из крутых, да? – достал маленький изящный ножик кавказец.
- Лев Матвеев, сотрудник налоговой полиции – помахал спутник оратора корочками. Грузин недовольно выматерился и нехотя отступил.
Неожиданно рядом с рынком появилась веселая компания, судя по мундирам, прибывшая прямо из внутренних органов.
- Так, террористы-бандюги-убийцы России! – весело сказал главный из них – Всем гражданам Грузии либо немедленно покинуть занимаемую ими территорию, либо я не виноват!
- Мы же платили, да! – возмущенно зароптал продавец-грузин.
- Не надо было Саакашвили выбирать! – захохотал главный страж закона, судя по погонам – капитан милиции. – Теперь платили вы или нет – вы мафия и террористы, и подлежите аресту! Или доплачивайте по двойному тарифу – подумав, добавил он.
- Гирам заплатит – хмуро сказал один из продавцов – За все вам заплатит!
- Поклоняясь вашим лидерам, сосущим из вас кровь, себя и только себя губите вы! – вновь начал свои проповеди мужчина с эспаньолкой.
- Документы предъяви, психованный! – раздраженно сказал капитан.
- С кем имею честь? – мягко и вежливо спросил рыночный проповедник.
- Иван Иудович Искариотов, МВД, отдел по борьбе с организованной преступностью – веско сказал капитан – Предъяви документы, а не сейчас с моей дубинкой поцелуешься!
- Когда ж ты себя и своих козлов, наконец, поборешь? – вздохнула одна из продавщиц.
Проповедник спокойно протянул паспорт на имя Иисуса Иосифовича Назаретова.
- Ууу, жидяра – с ненавистью протянул доблестный капитан – Валил бы в свой Израиль! Регистрация в порядке, но придется пройти с нами…
- В чем дело? – раздраженно спросил Лев Матвеев и помахал корочками перед носом стража порядка.
- Незаконный митинг, разжигание межнациональной розни – вежливо сказал несколько остывший после знакомства с документами преступного сообщника капитан.
- Сколько? – лаконично спросил Лев.
- Тридцать евро – не менее лаконично ответил Иван Иудович – Я патриот, возьму рублями по курсу ЦБ.
Лев раздраженно сунул тысячную купюру в цепкую руку представителя закона, а Иисус Иосифович продолжил прерванную речь.
- Сила добра и гуманности огромна, и вы можете оценить ее! Я излечу ваши души, ваши болезни…
- Чудо соверши, тогда не вмажем – лениво протянул продавец сантехники – Мы не менты, мы таких больно умных зарежем – не фиг делать!
- Я могу превратить воду в вино – упавшим голосом сказал Иисус.
- А в водку можешь? – заинтересованно спросил Иван Иудович и протянул Иисусу бутылку «Аква Минерале».
Иисус мягко коснулся бутылки. Капитан заинтересованно продегустировал напиток и тихо ойкнул «Настоящая!»
- Вот это дело, да! – радостно сказал кавказец, патрулирующий рынок – А то про душу чушь нес! Слушай, я тебе сейчас бочку воды подвезу, а потом куплю под реализацию, да?
- Незаконная торговля спиртными напитками без акцизной марки! – побагровел капитан – Иосифович, твою мать, а ну пройдем в отделение!
Лев безмолвно опустил еще одну купюру в бездонный карман капитана.
- Другое дело – одобрительно сказал Иван Иудович – Слышь, Иосифович, а ты «Балтику» в коньяк превратить сможешь?
- Амсодей Адамович – ошеломленно сказал в мобильный телефон созерцающий второе пришествие Полыхаев – Сынок Иеговы опять безобразничает! На этот раз на нашей территории…
***
- Ведь сам мне сказал, что понял абсолютную безнадежность этих людишек! –вздохнул сидящий в кабинете Асмодея пожилой мужчина с простым, не выражающим никаких эмоций лицом. – Я его послал учиться на архидемона, а он плюнул и улетел в параллельный астрал, бездельник! И спустя столько лет он хочет снова наступить на одни и те же грабли!
- А вы хотите, чтобы грабли были именно те же, великий Иегова? – подобострастно, но с затаенной насмешкой промурлыкал Асмодей Адамович.
- Его можно только так отучить от бесполезных глупостей! – вплеснул руками Творец – Именно публичное распятие! Только, ради Люцифера, не перестарайся!
- Я счастлив оказанным мне доверием – поклонился Асмодей – Значит, после второго распятия вашего многоуважаемого отпрыска я могу считать себя полностью прощенным и передать бразды правления достойному наемнику, в смысле преемнику? Эти россияне до того скучны и предсказуемы в своем бездушии, что я скучаю по моим инкубам…
- Не все сразу – помрачнел Иегова – После успешного возвращения своего сына я подумаю.
- Заставить вас подумать – это уже великая заслуга – преданно сказал Асмодей Адамович, внутренне клокоча от ярости – Я приступлю к организации возвращения вашего дорогого сыночка сегодня же!
- Я жду результата, Асмодей! – повелительно сказал Иегова, не заметив сарказма Князя инкубата.
- Все ждут результата – злобно проворчал архидемон, глядя на клубы пара, оставшиеся от растворившегося Творца. – Вопрос лишь в том, кто его дождется первым…
- Асмодей, мне тоже это нужно! – прогремел сверху оглушающий голос. – А значит, нужно и тебе!
- Как скажете, великий Вельзевул – равнодушно сказал Асмодей – Но кому отдать его после распятия?
- Отдай его папе – строго сказал голос – Выделять ему чертей я не собираюсь! Наши инкубы намного интеллигентнее и восприимчивее людей, он может их сбить с пути истинного!
- А этих? – кивнул за окно Асмодей.
- После твоей обработки – ласково сказал голос – Я за них спокоен!
***
- Еще, Юра, еще! – раздался страстный стон из личной спальни московского мэра – Пожалуйста, еще, мне так хочется!
- Куда тебе столько? – раздался раздраженный голос Юрия Михайловича - Палашевского рынка с "Гранд-Парком" тебе уже мало? Прибыль с Сокольников мне отдашь! И с МГУ-шных домов тоже!
- Простите, что нарушаю вашу семейную идиллию – в спальню вошел материализовавшийся из воздуха Офис Полыхаев – Но у меня к вам неотложное дело.
Елена Батурина взвизгнула и стыдливо прикрыла папки с документацией «Интеко». Лужков побагровел от ярости, но, разглядев ночного визитера, моментально успокоился.
- Леночка, выйди – кротко попросил он супругу.
- Конечно-конечно – защебетала Батурина – Офис Сергеевич, вы зданием довольны, все в порядке?
- К вам пока претензий нет – тяжело посмотрел на супругу мэра Полыхаев. Батурина деликатно кивнула и моментально вышла.
- Юра, нам необходимо арестовать и публично казнить человека – сразу взял быка за рога Офис – По обвинению в межнациональной розне и терроризме. Форма казни – распятие на кресте. А сама казнь должна происходить в виде национального праздника с всенародным гулянием и звездами вашего шоу-ебизнеса.
- Мне нужна санкция Владимира Владимировича и деньги – так же прямо и коротко ответил Лужков.
- Денег не дам – отрубил Офис – Считай, что я здесь на правах рэкета.
- Неужели у вас в аду нет денег? – скривился Лужков.
- Ты хочешь лично в этом убедится? – издевательски спросил Полыхаев.
- Взять неоткуда – грустно вздохнул мэр.
- Собственных жалко – свояка своего потряси за разноцветные яйца – равнодушно сказал Офис – Я тебя градоначальником в этом сером муравейнике сделал, а ты бюджетных денег жалеешь?
- Насчет свояка – это мысль, у его яиц сейчас поднялось все – задумчиво сказал Юрий Михайлович – А наш Штирлиц санкцию даст?
- Асмодей его завтра вызовет – сухо сказал Офис.
- У него завтра и так дел по самую слиску – поморщился Лужков – И день рождения справляет, и журналистку утром должны замочить, неизвестно, как все повернется…
- Вот и сделаем ему еще один подарок – весело сказал Офис – Этот человек не какая-то журналистка с двойным гражданством, он, если бы захотел, вашего Штирлица на дыбу одним движением руки отправил.
- А что не отправляет? – заинтересованно спросил мэр.
- Он хочет разбудить в нем порядочность – шутливо-доверительно сказал Офис. От хохота мэра затряслись стены. Он продолжал громко и безудержно хохотать даже тогда, когда Офис со словами «Готовь всенародный праздник» беззвучно растворился в воздухе.
На следующее утро Владимир Путин сидел в кабинете настоящего хозяина России.
- А это действительно настоящий Христос? – удивленно спросил гарант конституции.
- А вам-то что? – хитро прищурился Асмодей.
- Немного неудобно – растерянно пожал плечами президент, улыбаясь светлой улыбкой.
- Вам неудобно? – Асмодей ошарашено посмотрел на Путина – Собственных подданных вам травить газом удобно, невинных детей убивать из гранатометов удобно, стариков и детей взрывать в метро и жилых домах удобно, молодых ребят вести на смерть из-за передела вашей нефти и возможности бюджетных махинаций удобно, убивать и пытать недовольных вашим режимом удобно, а распять Христа – неудобно?
- Очень большой грех – почему-то смущенно сказал Владимир Владимирович.
- Вам после смерти все равно в ад, между прочим, Гусинского и Ходорковского я сделаю пытающими вас инкубами – развел руками Асмодей – А крышевать торговлю украденными из могил трупами – грех меньший?
- Вы не Березовский, прекратите перечислять мои грехи – резко оборвал архидемона Путин.
- Да мне и года не хватит, чтобы все перечислить – махнул рукой Асмодей. – Итак, полковник Путин, когда вы намерены начать операцию «Распятие № 2»? Явки, адреса и пароли вам известны…
- Не ерничайте – устало сказал президент России – Я начну сегодня же.
***
На вещевом рынке «Голгофа» царило праздничное оживление. До краев налившись превращенной в водку водой граждане России резко подобрели и даже приобрели первоначальные навыки к духовному самосовершенствованию.
- Эй, Иосифович – гаркнул полупьяный капитал Искариотов – Как ты сказал, ударили по левой, подставь правую, и по челюсти его, гниду? Ты молодец, на ушуиста моего знакомого похож! Хочешь, я ради тебя пристрелю кого-нибудь? Кого покажешь!
Иисус печально показал на самого капитана.
- Ты че! – заорал Иван Иудович – Попытка покушения при исполнении? А ну пройдем!
- Я имел в виду твой больной разум и нечистое сердце – мягко сказал Иисус – Ты должен очиститься!
- Я только Ахмеду и майору Хаменскому должен! – пьяно прокричал бравый капитан – И я чистый, мылся позавчера, так что за базар ответишь по понятиям!
- Учитель, все, что вы говорите выше плинтуса, они не понимают – грустно сказал Лев Матвеев.
- Две тысячи лет назад они были намного понятливее – не менее грустно ответил Сын Божий.
- Учитель, не падайте духом! – с жаром воскликнул инспектор налоговой полиции. – Даже Дион сумел воспитать лишь одного Ювенала, но к чему это привело!
- В итоге все равно к ним – разочарованно вздохнул Иисус – А что касается тебя, мой единственный апостол, ты далеко не Ювенал. Не успеет голубой петух прокукарекать над моим распятием, как ты трижды предашь меня…
- Учитель, это невозможно – улыбнулся Лев.
- Я снова поверю в людей, если этого не произойдет – мягко сказал Назаретов – Но все снова свершится, как бы смешно и страшно это не было…
К рынку, отчаянно воя сиренами, подкатило несколько машин, из которых моментально выбежали спецназовцы, профессионально взяв в кольцо Иисуса и микроскопическую толпу вокруг него.
- Кто здесь Иисус Иосифович Назаретов? – грозно спросил командир спецназа, выделявшийся абсолютно неуставным брюхом.
- Вот эта сволочь! – радостно сказал Иван Иудович и, для пущей убедительности, изо всех сил ударил Сына Божьего милицейской дубинкой. – И с ним еще налоговик еврейский!
- Я этого типа впервые вижу! – возмутился бесстрашный Лев – И вообще, товарищи, пропустите! Меня как раз ждет в налоговой один из ваших руководителей! Я попрошу его за меня поручиться…
- Сейчас никто никому не товарищ, все пытаются быть друг другу господами! – рявкнул командир спецназа – Ладно, насчет тебя, жиденок, указаний не было – скучающе зевнул он – Ребята, быстро берем этого террориста, нам еще к заказчикам, тьфу, к следователям по убийству Политковской ехать!
На закрытом заседании суда гражданину РФ Иисусу Назаретову, обвиняемому в терроризме, разжигании межнациональной розни, тринадцати нераскрытых убийствах годичной давности (по каждому из убийств моментально нашлись свидетели, тут же опознавшие Назаретова И.И.), хранении наркотиков, производстве и продаже нелицензированной алкогольной продукции, а также групповом изнасиловании женской спортивной команды был вынесен суровый, но справедливый приговор – смертная казнь.
Телевидение вовсю муссировала тему еврейского маньяка. Президент России, вскользь упомянув о негодяях-цээрушниках, посмевших убить злейшую врагиню путинского режима и союзницу Америки специально, чтобы расстроить гаранта российской конституции в день его рождения, в очередной раз поднял вопрос о борьбе с врагами России.
- Россия со всех сторон окружена врагами, желающими замочить в сортире нашу заслуженную репутацию могущественной империи! – под гром аплодисментов заявил он – Но в нелегкий для страны час нам не следует забывать о врагах внутренних. Еврейский убийца, насильник и террорист, побивший все рекорды нарушения закона и правопорядка, сейчас ожидает заслуженной смертной казни. Я бы на месте судей этого мерзавца еще до казни сделал бы ему такое обрезание, чтобы вообще ничего не выросло! Но наш российский суд – самый гуманный суд в мире, потому этот бандит и наркоман пока еще цел и невредим. Я повторяю – пока.
- Сегодня Государственной думой был принят в первом чтении закон о введении ежегодного Дня Распятого Врага – деловитым голосом сказала красавица-дикторша Первого канала. – Через две недели на Красной площади состоится первая публичная казнь врага нашего Отечества – террориста и убийцы Иисуса Назаретова. Казнь будет происходить в форме распятия на бронзовом кресте, который в рекордно короткие сроки изготовил Зураб Церетели. День Распятого Врага будет праздничным выходным днем. И без того прекрасный подарок для патриотов России будет дополнен концертом на Красной Площади, финансируемом мэрией Москвы. С репортажем из Государственной Думы – Семен Холуев. Семен?
- Вера?
- Семен?
- Надежда?
- Семен!
- Прости, Люба. Мы находимся в здании Государственной думы, где депутаты с чувством глубокого удовлетворения обсуждают нововведение в российском законодательстве.
- Антинародный террорист должен быть казнен не только под лозунгами капиталистического режима, но и под знаменами коммунистической партии – запел очередную песню протеста Геннадий Зюганов – Отрицание поддержки партии КПРФ в деле поимки и распятии Иисуса Назаретова – вот настоящее злодеяние современного режима!
- А я давно говорил – распять, распять всех евреев, однозначно! – с пеной у рта кричал Жириновский, до появления перед камерой спокойно и интеллигентно обсуждавший с Явлинским проблему сегодняшнего отсутствия черной икры в госдумовской столовой. – Я предложил встречный законопроект – гильотины и виселицы, всех подонков повесить, а потом зарезать, однозначно! И вешать, резать и распинать каждый день, наш народ это любит, не хватает хлеба – дадим зрелищ! А Явлинский, этот подонок, цэрэушник, коррупционер с гнилым яблоком все настаивает на гуманизме, нашему народу это не нужно, однозначно, у нас свой путь! Ваша очередь, Григорий Алексеевич – совершенно другим, спокойным и вежливым голосом обратился он к Явлинскому.
- Это вырежи – тихо сказал оператору Холуев
- Кого учите – прошептал оператор.
- Господин Жириновский пообещал побить мне все лицо, когда я решил внести поправку в его новый законопроект – обиженно сказал глава фракции «Яблоко» - Я считаю дикостью и бескультурьем вводить виселицы, как в каком-то средневековье! Вот гильотина – это совсем другое дело, многие европейские страны веками практиковали этот способ красивого и благородного возмездия.
- Простые россияне тоже одобрили новый День Распятого Врага – с радостной улыбкой сказал Семен – Это нововведение в очередной раз докажет врагам России, что мы являемся мощной и грозной империей, не прощающей негодяев. Репортаж вел Семен Холуев.
- Это все новости на сегодня – улыбаясь, сказала дикторша – С вами была Любовь Козлова.
- А теперь о погоде – томно и эротично изгибаясь, начала другая дикторша…
***
День Распятого Врага проходил с большой помпой и практически всенародным одобрением. Жители российских городов были воистину безумно рады новому выходному дню, а москвичи безмерно счастливы увидеть кровавое шоу на Красной площади, а еще и с любимыми звездушками в роли участников!
Бронзовый крест с распятым Иисусом везла гигантская машина с огромной деревянной сценой. Посередине сцены был вмурован крест, на котором в полубессознательном состоянии висел Сын Божий, вновь испытывая невероятные мучения. Пол сцены вокруг креста был залит кровью Христа, но это не смущало Аллу Пугачеву, поющую рядом с крестом свой нетленный хит «Держи меня соломинка, держи», и иронически поглядывающую на полуоткрытые гениталии Иисуса.
Проезжая мимо храма Христа Спасителя, где бойкие священники уже открыли торговлю презервативами «Спаси и сохрани», машина и беснующаяся вокруг нее толпа неожиданно остановилась – какой-то злоумышленник подложил на пути гибели Иисуса взорвавшиеся при наезде на них шарики с порохом, тем самым проколов шины и отстрочив приезд машины к Красной площади. Пока моментально подбежавшие сотрудники администрации мэрии меняли шины, сквозь толпу яростно продирался Лев Матвеев, сжимающий в вспотевшей руке купленный по случаю «стечкин». Но машина вместе с деревянной сценой была в тесной кольце милиционеров, в числе которых неожиданно оказался вездесущий Иван Иудович Искариотов.
- Эй, налоговик! – радостно заорал он – За подельником пришел? А это что у тебя в ручонке?
- Ничего – струхнул Матвеев, моментально положив «стечкина» в оттопыренный карман чьего-то пальто.
- Да нет же, я видел – настаивал Искариотов.
- Ты ничего не видел – ненавидящим голосом процедил Матвеев и протянул зрячей Фемиде тысячную купюру.
- Конечно, не видел – моментально ослепла Фемида в лице Искариотова – И тебя я чтоб тоже не видел!
Апостол Христа молча кивнул и отступил в толпу.
Наконец, машина со сценой, на которой Пугачеву успешно сменили Петросян и Винокур, читающие по ролям уморительный диалог еврейского сексуального маньяка с Березовским, специально написанный ко Дню Распятого Врага Лионом Измайловым, успешно въехала на Красную площадь.
Народ радостно бесновался, громадная толпа, буквально запрудила всю Красную площадь и все близлежащие окрестности. Петросяна и Винокура сменили «Блестящие», эротически извивающиеся вокруг креста и использующие его в качестве шеста для стриптиза. Аня Семенович пошла дальше всех – она сексуально лизнула крест и плотоядно проглотила струящуюся Христову кровь.
Иисус почувствовал, что силы полностью его покинули и обреченно закрыл глаза, готовясь к вознесению и отцовскому разносу. «А ведь папа был прав» - стучала приносящая адскую боль мысль – «Они абсолютно безнадежны».
- Зверье! – неожиданно раздалось над ухом – Вот ведь парадокс – ненавижу собственное творение!
Христос открыл залитые кровью глаза и увидел высокого человека с хитрыми раскосыми глазами и ухоженной бородкой, заботливо подносящего ему бутылку с водой и ослабляющего слишком плотно вбитый в ладонь гвоздь.
- Дьявол – хрипло прошептал он – Ты тоже решил сплясать на потеху толпы над моим трупом?
- Я всего лишь архидемон – мягко сказал Асмодей Адамович – И вам, уважаемый сын Иеговы, подобный ранг тоже бы не помешал. Гарантирую вам свою протекцию и поклонение моих инкубов – до такой страшной и пошлой церемонии они никогда не опустятся. А ваши обвинения, что я хочу потешить, а не подчинить эту толпу, нелепы - они меня не видят. Они и так привыкли к выборочной слепоте, поэтому этот фокус практически не потребовал энергетических затрат. Так как вы отнесетесь к моему предложению пополнить наши ряды? Не забывайте, я сам сын Адама и Евы, практически ваш племянник, мыслящее существо, выбрал путь Князя инкубата, а не бесполезного и никому не нужного миссионера!
- Я подумаю – хрипло произнес Христос. – Поговорим после!
- Обязательно! – любезно поклонился Асмодей.
- А ведь в России – с трудом прохрипел Иисус – Родились Пушкин и Лермонтов, мои любимые ученики и собеседники…
- И только в этой стране их могли убить – веско сказал Асмодей.
Иисус захлебнулся кровью, хлынувшей из горла и умолк.
- Теперь ты понял? – услышал Асмодей глуховатый бас Иеговы.
- Да, папа – раздался мягкий тенор неудавшегося проповедника.
Тем временем на сцену, взявшись за руки, вошли Филипп Киркоров и Борис Моисеев и заявили о своей неожиданно нахлынувшей взаимной любви, которую они намерены узаконить венчанием в храме Христа Спасителя. В честь этой любви они решили спеть романтический дуэт на фоне умершего врага России. Не успел Борис Моисеев взять первую ноту, как рядом с Асмодеем материализовалась Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам ООО «Избавление» и, по совместительству, одна из многочисленных жен Князя инкубата.
- Асмодей, Офис пьянствует с мэром, а у нас VIP-клиент – озабоченно объявила она – Некто Лев Матвеев, четвертая категория души и третья группа интеллекта.
- Третье предательство – удовлетворенно сказал генеральный директор ООО «Избавление» - Как я и планировал…
И Асмодей с Бенсозией беззвучно растворились в воздухе, невидимые для беснующегося стада, ликовавшего по поводу романа Киркорова и Моисеева, но упорно не замечающего окровавленного бронзового креста, с которого фантастическим образом исчезло тело потенциального Спасителя их душ.
© Copyright: Спокойный Созерцатель, 2006
Игорь Липин
Ихтиандры
1.
Серёга бесцельно брёл по морскому причалу. Жизнь потеряла смысл. Устроиться на какую-нибудь посудину в пятьдесят пять лет, с негнущимися от артрита суставами, радикулитной спиной и выбитым в пьяной драке глазом, было нереально. Морю нужны молодые, сильные и здоровые рабочие руки.
После неудачных президентских выборов, очередного всплеска демократии, разгула новой партократии и последовавшего за ней свирепого передела собственности, бурные девяностые годы прошлого столетия казались тихими и мирными. Страной Россию уже нельзя было назвать – это было огромное пространство дикого хаоса, не подчиняющееся ни каким законам. Состояние некогда могучей державы можно было охарактеризовать одним словечком, давно укоренившимся в русском языке – беспредел… Краем уха Серега слышал, что где-то создаются коммуны, при которых существуют спецотряды, занимающиеся продразверсткой, кое-где крестьяне возрождают колхозы, а так называемое народное правительство, предпринимает крайние меры по спасению государства…
-Эй, ты, а ну-ка подойди сюда! – молодой грубый голос прервал грустные размышления Серёги.
- Кто, я? Извините, это вы мне? - он поднял голову. С палубы новенького, будто сошедшего со стапелей, морского траулера его окрикнул молодой розовощекий матрос.
- Тебе, тебе, кому же ещё? В общем, так. Через полчаса выходим в море, а кока у нас нет!
Кашеварить умеешь? Пойдёшь коком?
- У-умею… А, эта, оплата-то какая будет? – растеряно пробормотал Серёга и тут же понял что сморозил глупость. Какая может быть оплата в его положении. Быть бы поближе к продуктам, да с голоду не помереть.
Матрос заливисто расхохотался:
-Будет тебе оплата старикан. Будет, не прогадаешь. Давай бегом на борт!
Вдруг откуда-то из-под трапа вынырнул малюсенький пацанёнок лет 4-5, одетый в какие неописуемые тряпки и вцепился зубами в руку Серёги:
- Не пушу суку! Не пущу! Это я должен быть здесь!!! Уходи отсюда, волчара позорный! Мудак старый! Якорь тебе в жопу!
- Васька! Пошёл прочь, недоумок! Пидарёнок! Придурок! - вахтенный матрос оторвал визжащего и плачущего ребёнка от Сереги и швырнул его на причал.
- Пойдем. Пойдём, отец, не обращай на него внимания, чокнутый парнишка!
Этот нелепый случай почему-то оставил неприятный осадок в душе Сергея. Откуда здесь мог появиться этот бесноватый мальчонка с лексиконом пьяного матроса? Почему он с такой бешеной яростью набросился на него?
2.
После выхода в море Серёга легко освоился со своими поварскими обязанностями. Они были ему не в диковинку - когда-то, в далёкой юности, приходилось ходить ему в несколько рейсов помощником кока, где он освоил нехитрые кулинарные премудрости. Приглядевшись к команде, заметил одну, сразу бросившуюся в глаза странность – все как один были слишком молоды для бывалых моряков. Моложе всех был боцман со странной кличкой Шкиря – здоровый, под два метра ростом, безусый паренёк лет 18- 19.
Однако надо отдать ему должное, матросами он командовал не хуже настоящего морского волка, и на судне был идеальный порядок. Весь экипаж, не смотря на свою молодость, исправно нес вахту и выполнял все необходимые работы.
Судно ходко бежало по просторам Тихого океана, к точке, известной только одному капитану, который тоже был вызывающе молод.
На шестой день плавания, справившись с послеобеденными делами, Серёга вышел на палубу и остолбенел от удивления. На носу траулера, боцман Шкиря, любовно протирая тряпочкой металл, устанавливал на станину старинный пулемёт «Максим». Рядом валялись в огромном количестве брезентовые пулемётные ленты, которые старательно, при помощи специального приспособления, набивал патронами молодой матрос. Заметив удивлённый Серёгин взгляд, Шкиря, любовно похлопав по ребристому кожуху «Максима», сказал:
- Вот эта машинка самая надёжная, получше любых калашей и узи будет! Привык я к нему. Сегодня ночью наверняка пригодится…
Ничего не поняв, Серега поплёлся прочь. Вечером его вызвал к себе капитан. Строго глядя мальчишескими глазами, коротко приказал:
- Сейчас ты должен быть на своем камбузе и никуда не выходить, чтобы не происходило. Мы подошли к нужной точке и ночью будем тралить. Если лов пройдёт удачно, боцман тебе всё объяснит. Ступай…
Стемнело. На судне царило непонятное напряжение, которое передалось Серёге. Несколько раз на камбуз забегали возбуждённые матросы, быстро, на ходу выпивали кружку кофе с бутербродом и исчезали вновь. У одного из них под полой куртки он заметил короткоствольный автомат «Узи» - оружие профессиональных киллеров, но никак не мирных рыбаков. С палубы доносились невнятные команды и скрип металлических тросов, при помощи которых забрасывался в море трал - огромная сеть для ловли рыбы.
Неожиданно дробно застучал «Максим». Его скороговоркой поддержали автоматные очереди. Несколько пуль звонко цокнули по металлической обшивке судна. По ушам резанул дикий нечеловеческий крик. Перестрелка продолжалась около получаса, а затем стихла.
Серёге за свою долгую жизнь не раз приходилось сталкивать в море с пиратами, которых последнее время стало появляться всё больше. Непонятно было только что надо пиратам от простого рыболовного траулера, но он уже перестал чему-либо удивляться в этой жизни. На палубе происходила непонятная возня. Не спеша, выкурил сигарету:
- Может быть последняя… - мелькнула мысль, и он приготовился к самому худшему.
3.
Дверь резко распахнулась и в камбуз ввалился Шкиря:
- Пошли бегом, дед! Всё нормалёк! Всех баб кончили, пять ихтиандров взяли!
Повезло тебе! Да пошли, пошли быстрее!
Вместе с боцманом зашли в какой-то закуток в трюме, отгороженный кусками брезента.
В центре было сооружено подобии бассейна, где плавало несколько крупных рыбин. Приглядевшись внимательней Серёга вздрогнул: у рыб выше хвоста были зелёные человеческие тела, головы с длинными, тоже зелёными волосами, кривые короткие руки. У одной рыбины он разглядел лицо: широкий вздёрнутый нос, толстые негритянские губы, расплывшиеся в улыбке, маленькие рыбьи глазки. Даже показалось, что существо приветливо помахало ладошкой.
- Значит так, дедуля, – раскуривая сигарету, начал Шкиря:
- Ловим мы таких тварей уже лет пять. В этих местах в прошлом веке ядерные отходы сваливали, вот они здесь и развелись, мутанты-то. Бабы ихние, русалки, агрессивные такие, последнее время вооружаться стали. Как трал тащить начинаем, они отстреливаются, суки, из всяких подводных ружей, иногда прямо из моря в атаку идут. Вот мы их из пулемёта и косим. А мужики безобидные, мы этих русалов ихтиандрами зовём. Нам бабы-русалки без надобности, нужны только мужики. Их за сумасшедшие деньги арабским шейхам продаем. Спросишь, зачем они шейхам нужны? Э, вот тут-то собака и зарыта! Думаешь сколько мне лет? Восемнадцать, да? Нет, голубчик, девятый десяток доживаю! Бу-га-га!!!
Дело в том, что сперма этих ихтиандров омолаживает. Одну порцию получи, и на три года моложе стал!
- Это что значит? У этих самых… ихтиандров отсасывать нужно? – не понял Серёга.
- Да, дедушка Сергей! И не по одному разу! – расхохотался боцман:
- В общем, так, прыгай в бассейн и начинай омолаживаться. Да не бойся ты их, им это нравится. Я даже думаю, они специально к нам в трал за этим делом лезут, пидоры!
Ты только, это, смотри не перестарайся, а то будешь, как наш бывший кок по причалу малым пацаном бегать…
© Copyright: Игорь Липин, 2006
Михэль Вольт
Последний путь, он трудный самый
Вы, конечно, возразите: о подобном писать нельзя! Чудовищно! Невероятно!Но было. А то что было – не вырубишь и топором.
Произошло в чахлом городишке Бэнске. Там ни одно мало-мальски значительное событие не протекало обособленно. Охочие до зрелищ горожане, неслись к месту событий, в том числе и предполагаемых, точно куры, почуявшие ошметки мяса. И теперь, перед трехэтажным домом красного кирпича собралась изрядная толпа, со скорбными лицами отмахивающихся от зноя и апатичных мух. На причину массового любопытства указывала крышка гроба, приткнутая возле входной двери.
- Не выносили? – Спросил рыхлый мужчинка, торопливо подбираясь к месту события.
- Не-а-а, - отозвался пучеглазый юркий подросток, уносясь в трагический подъезд.
- Полчаса как должны, Семен Никифорович. - Пояснила сведущая старушка, в соломенной шляпке с пестрым - похожим на петушиное – пером.
- Ф-у-уф. Успел. - Окончательно отдувшись, удовлетворился Семен Никифорович.- Значит скоро.
- Да быстрей бы уж. А то я к зубному опоздаю. - Заявила девушка лет до двадцати пяти, сложив лицо в недовольную гримасу.
Протекло еще двадцать знойных минут. Зеваки, обсудив достоинства покойной, стали подбираться к недостаткам, которые отчетливо просматривались на расстоянии. Когда часть критиков измолола тему, другая – слушателей, занервничала. В истории города похоронные мероприятия на такой неприличный срок не затягивались. Некоторые ротозеи, что совсем невероятно! засобирались домой. И тут, словно капризные актеры на требовательный «бис», из подъезда вышли двое.
Траурные лица выражали высшую степень озабоченности.
- Что случилось, Николай Федорович? – Подскочил к сухонькому мужчинке в очках гражданин, отразив лысиной, словно пинг-понговый шарик, окулярный блик.
- В гроб не помещается, - брякнул тот.
Толпа ахнула.
- А вот так. – Хмуро отозвался статный седеющий мужчина с благородным лицом белогвардейца. – Распухла.
Троица, звучно огрев белую «копейку» дверьми укатила, оставив публику в мощном замешательстве.
- Дык в ней килограммов сто восемьдесят будет, - ввернула в общий спор о причинах чрезвычайного происшествия сухопарая бабуля в черном с алыми цветками платочке. – Семка-гробовщик говорил, что сын - тот что Володька - пришел и выбрал самый хлипонький. На мамку денег пожа…
Бабкин голос потонул в общем гуле воспоминаний о том кто, когда, при каких обстоятельствах сыграл в ящик. И дополнительный час пронесся соколом, точно третья рюмка.
Именно столько времени понадобилось отбывшим, чтобы найти вместительное последнее пристанище.
Обстановка усложнялась тем, что в Бэнске находилось всего одно ритуальное агентство «Земной рай». В гробовом эдеме царствовал Семен Петрович. Пройдошливый пучеглазый мужичонка, вечно обсыпанный опилками, словно манной небесной.
- Чего желаете Эдуард Рафаэлович? - Любезно поинтересовался он, скаля остатки гнилых зубов на посетителей.
- Петро, ты чего, не знаешь каких размеров была моя сестра? Что подсунул? Вовка сказал, что просил метровый, а ты какой всучил? Восемьдесят сантиметров! А продал небось, как метровый, так? – Зловеще произнес «белогвардеец».
- Че ты, че ты епс! - Залебезил тот под тугим взглядом серых глаз. - Я скидочку, как постоянным клиентам. Я-то причем, Эдуард Рафаэлович? Я и предложил на выбор. Два. Один, тот что поболе, подороже. Так он этот выбрал. Я что? Я предупреждал. Епс. А он: «Ничего, вместится». А они того, мертвецы-то… Епс.
- Покажи что есть. – Произнес Николай Федорович.
Деревянное хозяйство было разбросано по всему помещению, словно яблоки по злополучном дереву в райских кущах. Даже на затертом серо-сизом кресле, из подлокотников которого желтыми кустами торчала вата, расположился, точно на отдых, гроб.
- Т-ыы-кс, щас епс глянем, что есть, - забегал между делом рук своих гробовых дел мастер, - вот извольте, самый большенький. Загледеньеце. Вылитый дуб. Сам бы, епс, в такой лег.
Эдуард Рафаэлович не торопясь обошел товар. Постоял, прищурив глаз. Постукал костяшками пальцев по бортику. Хмыкнул.
-Дай-ка Николай сантиметр. Сдается мне, тут не полтора метра вширь. Так и есть. На десять сантиметров меньше!
- Ну, это… Уступлю в цене. – Быстро отозвался гробовщик.
- Сколько? – Деловито поинтересовался Николай Федорович.
- Ну-уу. Эдак. Епс. Так и быть, е-епс-сс,- в безнадежной щедрости махнул Петро костлявой рукой, - скину пятьсот.
- Что? – Нахмурил кустистые брови «белогвардеец».
- Епс-с. За девятнадцать. Он же высший сорт. В таком Брежнева хоронили.
- Лапшу не вешай! Знаю, сколько ты тут процентов накручиваешь.
- Побойтесь Бога, Эдуард Рафаэлович! Он же мне как родной, епс. – Жалостливо замигал гнилозубый. – Ни у кого такого не будет. Так и быть, епс, за восемнадцать. От души отрываю.
- Что-то он здесь поцарапанный, - Николай Федорович, карябал коричневую полироль. – Он случайно, не бывший в употреблении?
Петр сморщился, точно его скрутили скваженные клилики в животе.
Еще малек поторговавшись, точно разговор шел о каком-нибудь куске мяса или кубометре досок, сошлись на семнадцати тысячах.
Гроб оказался невыносимо тяжел. Вынести не хватало сил. Подмога явилась в образе трех мужиков, смердящих застарелым перегаром и кислой одеждой. Дело пошло. Гроб занял место в кузове грязного грузовика, стоящего во дворе.
Зрителей возле дома прибавилось. Николай Филиппович вместе с напарником кряхтя принялись вытаскивать прискорбный груз. Толпа пораженно заклокотала. Гроб был таких чудовищных размеров, что воображение самого реалистично настроенного человека в панике забуксовало.
Пара мужчин, чья фантазия более всех отличалась безыскусностью форм и представлений, паче всех пришли на помощь. Под печальный матерок полупьяного электрика Гришки, полированного монстра стащили.
- Теперь ей будет просторно, - подал голос кто-то из зрителей.
В подъезде - судя по затейливой брани, летевшей в зевак, точно тухлые яйца - ноша исправно застревала на каждом повороте.
Обратный путь дался едва легче. Мужики муравьями облепили гроб натужно волокя к катафалку.
Кладбище. Пафосные речи. Тягостное прощание. Как обычно. Как у всех.
Шестеро крепких парней побагровев лицами, обливаясь потом и набухая рельефом мышц, приподняли двести с гаком килограмм. Подсунули веревку. Подняли. Заунывно скрипя, конечный приют грустно поплыл вниз.
Народ всколыхнувшись, ахнул, замерев в убойном столбняке.
Гроб, повинуясь пресловутому закону бутерброда, перевернулся и с гулким грохотом рухнул на дно. Толпа истерично взвизгнула - крышка отлетела - выдохнула, увидев в какой замысловатой позе на своей последней недвижимости очутилась покойная. Казалось, в последнюю минуту она устыдилась своего веского поступка, прикрыв голову и часть туловища крышкой гроба, но бесстыдно обнажив филейную часть. Широкий, как взлетная площадка зад, монументально белел, точно последний глумливый привет оторопевшим живым. Работники морга, как выяснилось, не сумели полностью натянуть одежду на могучее тело.
Так хоронили мою тетку.
© Copyright: Михэль Вольт, 2006