На платформе метро «Театральная», под низкими псевдо-русскими арками, вяло-текущее движение толпы. Был конец рабочего дня. Слабое освещение бывшего сталинского подземного дворца ложилось серой вуалью на безразличные лица москвичей.
Среди ждущих поезда в середине зала, на самом краю платформы стоял человек и ссал вниз на рельсы. Никто не обращал на него внимание, на его естественные потребности. Мужчина был не «бомж», прилично одетый, струя мочи не брызгала на его приличные ботинки, а исчезала плотной струей в темноту поблескивающих внизу путей. Никто в брезгливости не отошел в сторону. Он, не обращая на окружающих внимания, неторопливо стряхнул отросток и заправил его в ширинку, застегнул молнию.
В дальнем конце, в туннеле забрезжил неверный свет подходящего метропоезда. Ожидающие на платформе разом, с нескрываемым любопытством, повернули головы в сторону тормозящих с птичьими воплями вагонов, ярко освещенных изнутри как в курвятнике. Они плотно набиты пассажирами, резко и четко высвечивались безучастные лица среди протянутых к поручням рук. На платформе возникло движение, граждане топтались на месте, приноравливаясь не толкаться плечами, и только карманные воры нежно прижимались к своим жертвам. Двери распахнулись, и места вышедших - заняли другие.
Жизнь как серая холстинка. Никто давно не проносил в метро чугунных утятниц. Никому кроме самих себя, не нужны москвичи, молча шагающие по ступеням эскалатора. И нет в их взгляде ни гордости за столицу, ни Михалковского подобострастия к ней. Только усталость, скука, молчаливое безразличие. По домам, сукины дети, к миражам поблескивающих экранов телевизоров, к говорящей голове белобрысого чухонца, отсиживающего второй срок. Завтра праздник - День примирения и Согласия.