Златые Врата
Когда мне исполнилось двенадцать, меня наконец начали отпускать одного в школу. Будь наша школа в соседнем дворе, никаких проблем бы не было. Но родичи пихнули меня в спецшколу на Арбате, и пять лет возили меня туда по очереди. И вот наконец – ура, свобода! А то одноклассники уже косятся: многие ездили сами еще в третьем классе. Есть и такие, кого до сих пор доставляют на крутых иномарках. Ну, тут уж либо понты, либо самостоятельность.
А, я не про то…
Так вот.
Я давно заглядывался на шикарные такие золотые ворота на Арбатской. Мне мерещилось в них что-то ну прямо сказочное. Потому что они всегда были на замке. А за узорной решеткой виднелась красная дверь. Тоже постоянно запертая. Когда меня маленького водили мимо той двери, я думал, там живет какой-нибудь сказочный царь. Или царевна. Дико хотелось хоть разок взглянуть, что там на самом деле!
И вот иду я себе однажды рано утром в школу. Времени с запасом – меня всегда выставляют за дверь минут на двадцать раньше, чем нужно. Чтоб не опаздывал.
Доехал я спокойно. Вышел себе, направляюсь наверх. И вдруг вижу: те золотые ворота открыты. Ну, не совсем настежь, но замка нет. И дверь внутри тоже не заперта.
Я оглянулся. Метройной тетки в красной шапке или дежурного мента поблизости не было. А, думаю, что мне сделают, если даже увидят? Отругают – делов-то… Директрисе нашей настучат? Она у нас нормальная бабулька, юмор понимает и нас не очень дёргает. Наорать, конечно, может, но за дело. А вызов в школу родителей – это когда уж совсем криминал. За мной такого пока не водилось. Я, конечно, не ботан и не лох какой-нибудь, пошалить могу, но драк не затеваю, матом не выражаюсь и училкам не хамлю.
И вот я тихонечко так приоткрыл золотую решетку, втиснулся внутрь (за спиной тяжелый ранец, в руке еще пакет со сменкой и физкультурой), потянул за краешек красную дверь – и очутился внутри.
Поначалу я вообще ничего не увидел. Темно там было, особенно после ярко освещенной станции. Когда глаза привыкли, обнаружил, что не так уж темно, скорее сумрачно. Сбоку стояло ведро, в нем швабра и совок. И черный мешок с мусором: бутылки, банки-жестянки, бумажки всякие. Я подумал: ну вот, ничего интересного, тут, оказывается, просто подсобка для станционной уборщицы – и хотел уже выйти наружу. И вдруг заметил: налево – еще одна дверца. Серая, как и стена. И ключ торчит. Я взял да повернул. Целых три оборота. Немножко страшно было, но, раз уж я туда забрался, решил выяснить до конца, что там такое. Потянул дверь за краешек (ручки никакой не было), она как-то нехорошо скрипнула, но поддалась. Сразу за ней было хоть глаза коли, но чуть дальше слегка высвечивались ступеньки. Подземный ход!
Знал ведь, что не надо туда соваться, а сунулся. Посветил себе экраном мобильника (мне купили самый простенький, только для связи), нашел, где начинался спуск. И осторожно пошел вниз. Каждый мой шаг грохотал как взрыв: «бух! бух!»… И в голове стучало.
Я шел, смотрел под ноги и считал ступеньки. Насчитал уже четырнадцать, как вдруг меня тихо окликнули снизу. Я вздрогнул, но посмотрел. Чуть ниже была площадка. И на ней стояла красивая девушка в длинном платье, серебристом таком, как у Снегурочки. И сама она была похожа на Снегурочку: вся тоненькая, беленькая, лицо как снег, глаза светлые и искрятся как льдинки. В одной руке у нее было что-то вроде волшебной палочки со светящимся концом.
«Ой!... Вы… царевна?» – спросил я. «Я?... Да вроде того», – улыбнулась она. – «Не бойся меня, малыш, иди сюда, здесь хорошо»…
И я пошёл.
Мы спустились еще ступеней на пятнадцать. Лестница слегка повернула влево. Девушка подняла свою палочку, и засиял неяркий свет – вроде зимнего утра, когда фонари уже гасят, а видно еще не очень.
Внизу был небольшой зал. Или комната. Там стоял стол. На столе – лампа. А за столом сидели двое и пили чай.
Это были мои дедушка и бабушка.
Которые – я точно знал – умерли друг за другом прошлой осенью.
И тут мне стало по-настоящему жутко.
Я застыл.
«Ну, ты что?» – обернулась Снегурочка. В ее ледянистых глазах загорелись зеленые огоньки.
Я знал, что нужно удирать, но ноги отяжелели и словно приросли к ступеньке.
«Батюшки, кто пришёл!», – послушался голос дедушки. Краем глаза я видел, как он встал из-за стола и, шаркая шлепанцами, потопал к лестнице. И опять: я откуда-то точно знал, что ни в коем случае мне нельзя говорить с ним – а хотелось очень…
«Внучочек!» – всплеснула руками бабушка и тоже поковыляла мне навстречу, на ходу вытирая руки о фартук…
Я почти уже крикнул – «Ба-а!», – как вдруг сзади раздался оглушительный свист. От испуга я аж присел и зажмурился. А когда открыл глаза, внизу никого и ничего не было. Зато по лестнице сверху на меня надвигалась разъяренная метройная тётка в милицейской форме.
«А ну, марш на выход!», – звонко заорала она, схватила меня за верхнюю ручку рюкзака и потащила за собой вверх. С перепугу я даже выронил мешок со сменкой и формой.
Милиционерша выставила меня за дверь, три раза повернула ключ, злобно сунула его себе в карман и, дав коленкой под задницу, вышвырнула из створок золотых ворот.
«Тё… тё…», – заикаясь, все-таки решился я спросить.
«Чё – тё-тё?!», – рявкнула она.
«Тётенька… А что там такое… было?»…
«Ты совсем идиот? – пуще прежнего взъярилась она. – Не знаешь что ли, что тут над нами?!»…
«А… что?»…
«Минобороны, вот что!.. Еще раз сунешь нос, Горе-Поттер этакий, – посажу в обезьянник, а с родителей твоих такой штраф слуплю, мало не покажется!»…
Похоже, что тётка была в общем невредная. Только очень крикливая. Наверное, у нее тоже были дети, которые играли в Гарри Поттера и лезли во все подвалы.
«Я больше не буду!» – обещал я совершенно честно.
И, совсем обнаглев, тихо попросил: «Извините, а можно будет достать оттуда мой пакет?»…
«Перебьешься!», – отрезала она.
Я кивнул и пошел к выходу.
А когда возвращался из школы, нашел на золотых воротах прилепленную скотчем записку: «Мальчик, пакет на кассе».
На следующий день тот выход закрылся на капитальный ремонт.
Конечно, так уж совпало. Объявление-то висело давно.
Но что теперь будет с той тайной дверью – не знаю.