Продолжение, начало:
ботокс и немного любви
Мила в Новой жизни
укол красоты
клуб парадизо
***
Бокал с «Маргаритой» Мила рассматривала долго. Эти ледяные кристаллики, наполнявшие бокал и колышашиеся в такт движениям ее руки, отражали свет неярких ламп шикарного длиннющего бара красного дерева. Соль по краю бокала серебрилась, как снег в январе. Осторожно, чтобы не потревожить белые крупинки этого нарядного обрамления, Мила сделала маленький глоточек из бокала и замерла, пораженная странным ледяным прикосновением к нёбу.
- Могли бы и соломинку предложить, - недовольно сказал Виталий. - Так пить не удобно.
- О, кощунство! Пить «Маргариту» через соломинку! Нет, вы послушайте его! - Прервал Виталия преувеличенно веселый голос.
К Виталию и «его» девушкам - Миле, Ритке и Свете - подошла яркая блондинка под руку с высоким красивым мужчиной неопределенного возраста. Он казался равнодушным ко всему и улыбался легкой скользящей улыбкой, обращенной внутрь. Женщина же, наоборот, была страшно оживлена, глаза ее блестели, они, как фарами, буквально обшарили девушек, высветив их дешевые наряды. Казалось, что на ткани, как кровь, проступила цена. Да, и Виталий, всегда самоуверенный, как-то слинял, засуетился, стал всех представлять друг другу, посматривая на мужчину и явно узнавая его, от чего еще больше смущался и нервничал.
- Это моя сотрудница, Света, это Рита, подруга Милы, ну, а Милу ты знаешь, конечно.
- Ну, конечно! Наша Галатея, впрочем, типичная русачка. А, Вадим, ты не находишь?
Мужчина, пристально глядя на Милу, протянул руку Виталию.
- Вадим, - представился он. Виталий пожал руку, но как-то неловко. Когда человек знакомится с тобой, а смотрит при этом на твою спутницу, любому станет неловко. К счастью, Вадим одарил таким же пристальным взглядом и двух других девушек, позволив напряжению, возникшему мгновенно, так же мгновенно исчезнуть. И улыбка у него изменилась, из обращенной вовнутрь, превратилась в обаятельную, открытую и по-настоящему теплую человеческую улыбку.
- Да-да, тот самый. Телевизионный бог и властелин. Я ему про твою Галатею все уши прожужжала. Мы сейчас готовим новую передачу с пластическим хирургом в главной роли, так сказать. - Блондинка победно улыбалась, а Вадим слегка морщился.
- Марин, не надо. Не ко времени. Потом поговорим. Пошли уже на места ложиться.
Неожиданно он взял Милу под руку и повел в сторону арочного прохода, теряющегося в полутьме. Возле него стояли стеллажи, до половины заполненные мужской и женской обувью. Вадим остановился и стал снимать свои ботинки. Мила обратила внимание на качество кожи, она хоть и была черной, но отсвечивала каким-то опаловым светом. Мила даже залюбовалась. Вдруг Вадим наклонился, стал перед Милой на одно колено и, приподняв ее ногу, снял туфлю. Потом так же ловко снял и вторую и поставил их на полочку.
- А как же...
Но она уже шла по проходу, увлекаемая властной рукой. Они вошли в просторный темный зал. Пола не было. Вместо него все пространство занимал огромный диван. Даже диваном его назвать было нельзя. Это было огромное мягкое поле, бортики которого поднимались на высоту около метрa и представляли собой мягкие крытые ковром валики шириной с пол метра Поле это пересекали параллели и меридианы из таких же валиков, по которым, как с удивлением заметила Мила, проворно, как обезьяны, сновали официанты с подносами в руках. Над этим полем на темно-синем куполе сияли звезды, а с правой стороны всходила бледная, покрытая пятнами луна. На всем пространстве поля, в секциях, разграниченных мягкими полукруглыми стенками-валиками, лежали люди. В руках у них были бокалы, под рукой на подносах, поставленных прямо на мягкую поверхность гигантского ложа, стояли тарелки и тарелочки... Мила застыла в изумлении, но тут уже подошли остальные из их компании, уже раздавались приглушенные вскрики восторга, уже девицы, подхватив длинные подолы, лезли через бортик и катились по мягкому ковру в ближайший заманчивый уголок... Кто-то с кем-то столкнулся, кто-то засмеялся, кто-то уже подзывал официанта с подносом, уставленным высокими на тонких ножках бокалами с шампанским. Марина ползла на четвереньках, извиваясь, выгибая спину и оглядываясь на мужчин. Она напоминала ящерицу, которая так и ждет, что детская рука схватит ее за хвост и она с облегчением сможет сбросить его и начать отращивать новый...
А Мила все стояла, как завороженная очарованием открывшегося ей зрелища, пока Вадим не подхватил ее на руки и не перебросил через бортик. Все засмеялись.
Когда Мила немного освоилась со своим лежачим положением, она с удивлением поняла, что это очень даже удобно. Особенно, если облокотиться на спинку перегородки и поджать ноги.
- Лукулл обедает у Лукулла, - с этими словами Вадим протянул ей бокал шампанского. Над ними навис официант с двумя серебряными подносами. Вадим выбрал один и поставил его на диван с другой стороны от Милы так, что каждый раз, когда он тянулся к подносу, он налегал на Милу почти всем телом. От смущения Мила не знала, куда деваться, и только нервно елозила, стараясь вжаться в стенку. Она поискала глазами Виталия. Но он был зажат в другом углу телами Светки и Марины. Оттуда доносился его смех и хихиканье дам. Ритка обосновалась в самом дальнем углу их секции с двумя незнакомыми мужчинами. Те вовсю угощали ее шампанским и деликатессами. Ритка жеманно подносила бокал ко рту и пила шампанское как водку, высоко запрокидывая голову. Ах да, она же уверена, что самое красивое у нее - это шея.
Получалось, что никому не было до Милы дела кроме Вадима. И он пристально смотрел ей в глаза, улыбался, но почти ничего не говорил, тем самым смущая ее еще больше. Подвинуться в сторону Виталия она не могла, мешал поднос. Повернуться и ползти в тот угол казалось неловким, смешным. А Мила ужасно боялась показаться смешной. Ведь это отразиться на Витальке. Уже было такое пару раз, он потом ужасно злился.
Теперь она могла за ним только наблюдать, не очень вежливо отворачиваясь от Вадима. А тот лишь улыбался, как будто знал про нее что-то, что она не знала сама.
Миле показалось, что стала наигрывать музыка. Что-то такое, классическое. Там, в конце зала, как раз под продолжающей «всходить» Луной, в ее слабом свете проявилась фигура музыканта с виолончелью.
- Вот это да, да они самого Маэстро пригласили! - С одобрением сказал Вадим.
Мила не знала, кто это - Маэстро. Но музыка оказала на нее какое-то странное действие. Появилось томительное чувство в груди, потом и все тело как будто завибрировало. Мила сжала руки и засунула их между коленей. Это не укрылось от Вадима, который понимающе ухмыльнулся и опять приналег на Милу, потянувшись за крошечным бутербродом с икрой.
Вечер пролетел быстро, незаметно перешел в ночь и вот уже пора расходиться. Их компания разыскивала свои туфли у входа в зал почти последней. На улице первые снежинки играли в догонялки, не обращая внимания на подруг, достигших асфальта раньше и истаявших под желтым выморочным светом фонарей. Мила была рада снова оказаться рядом с Виталием. Она взяла его под руку и прижалась, как будто ища защиты и утешения.
- Мы отвезем Милу домой, правда Марин? - Сказал Вадим и потянул Милу за руку. Перед входом остановился огромный лимузин светло-кофейного цвета. Шофер распахнул дверцу, а Мила в панике вцепилась в рукав Виталия.
- Нет, нет, мы сами! Сами!
- Да что ты, Мил, поезжай. А я девчонок развезу.
Виталий палец за пальцем разжимал ее кулачок с побелевшими костяшками пальцев, и вроде даже подталкивал в спину, улыбаясь напряженной улыбкой и делая вид, что ничего особенного не происходит. И Миле ничего другого не оставалось, как с ужасом шагнуть в теплое, пахнущее как-то особенно сладко нутро лимузина, услышав напоследок, как ахнула Ритка.
Вадим и Марина устроились напротив, расслабленно откинулись на подушки. Вадим опять улыбнулся своей особенной, теплой и такой человечной улыбкой, так что Мила сразу успокоилсь и стала с любопытством оглядываться. Она думала, что лучше Виталькиной машины не бывает. Вот уж правда: мало видела, многому дивишься, как говаривала бабушка. Мила незаметно попрыгала на подушке сиденья, проверяя, действительно ли она такая пружинистая, какой казалась. И правда, здорово пружинит. Вадим открыл бар и налил себе и дамам шампанского. Миле было все равно, можно и еще немного выпить, ведь скоро уже она будет дома, будет рассказывать Ритке про эту чудо-машину...
- Эй, не спи, замерзнешь! - Окликнула ее Марина и засмеялась. Мила тоже засмеялась, и вправду задремала.
- Ой, а я опять забыл письмо отправить! - Вадим с досадой достал из кармана конверт и марку. Протянул их Миле.
- Наклей, я потом шофера попрошу бросить в ящик.
Мила послушно взяла марку, мимолетно отметив, что такого рисунка она еще никогда не видела, лизнула и аккуратно приклеила в правом верхнем углу конверта. Ей хотелось все сделать правильно и аккуратно, хотелось понравиться Вадиму. Ведь он может взять Витальку в новую прогамму о пластической хирургии. Виталька так мечтал об этом, говорил - тогда моя карьера сделана, все, я в дамках! Виталька в дамках - это очень смешно. Мила стала смеяться. Машина остановилась, шофер открыл дверь, но Мила смеялась и не могла выйти из машины. Очень жаль, а то она представляла, как она элегантно высунет ножки, как в кино показывают... или в рекламе... но она смеялась. Она была занята. Пришлось Вадиму ее выносить на руках.
С этого момента Мила помнила только отдельные картинки, как будто ее перемещала фантастическая машина времени из одного состояния в другое, не давая сосредоточиться, опомниться, вспомнить...
Красиво смотрятся голые тела на шелковом покрывале огромной кровати. Голый мужской торс, женская грудь, маленькая, крепкая, каждая грудка похожа на яблочко...
Мужчина склонился и пристально смотрит, дотрагивается до сосков языком...
Наливное яблочко, блюдечко с каемочкой, катится-катится яблочко, все новые и новые картинки открывает-показывает... женщина руками раздвинула стиснутые ноги, согнула их в коленях, провела по внутренней стороне бедер, пальцами с короткими ногтями трогает, нажимает, поглаживает там, где все наливается летним соком от ее настойчивых движений... По лицу мужчины катится пот, он ритмично двигается, руки упираются в плечи женщины, ее руки заведены назад, нижняя губа прикушена... Раскинутые женские ноги и руки, поза напоминает совершенного человека, вот только золотое сечение проходит совсем низко, где-то там в районе паха, прижавшегося к женскому мужского тела... Откуда-то сверху смотрит Мила, на кровати она видит себя. Она стоит на четвереньках, голова мотается из стороны в сторону в такт движениям мужчины, стоящего перед ней на коленях. Этот мужчина Вадим. Сзади нее стоит на коленях женщина, в руках у нее длинный гладкий предмет... Это Марина, ее волосы светятся и золотым ореолом окружают лицо... Женщина неподвижно лежит, она свернулась в позе эмбриона... Голос говорит капризно: ну, она же как кукла стала, ну так не интересно, ну, сделай же что-нибудь... Мила смотрит сверху, три тела на огромной кровати, не понять, где чьи руки, где чьи ноги... Тела сплелись и лежат неподвижно, только груди поднимаются и опускаются, накачивая кровь кислородом... два женских и одно мужское...
Мила оказалась дома к полудню. Молчаливый шофер проводил ее до самой двери квартиры. Мила хотела поискать ключ, но ключа не оказалось в наличии, как не оказалось в наличии и самой сумочки, в которой он бы мог обнаружиться. Было пальто, но в нем не было карманов, карманов не было и в вечернем платье. Мила с тупым удивлением обнаружила, что она полностью одета. Это показалось ей странным. Шофер позвонил в дверь и, когда Ритка открыла, молча поклонился и стал спускаться по лестнице.
- Боже мой, я с ума тут сходила. Видок у тебя еще тот. Давай я кофе сварю!
Ритка суетилась как могла, говорила какие-то самые обычные вещи, но на лице у нее был написан ужас. А Мила двигалась как во сне, сняла пальто, пошла на кухню...
- Может в душ, а?
Горячий душ представился Миле чем-то необыкновенно привлекательным. Она замерзла, ее даже вроде потряхивало от холода. А Ритка уже стаскивала с нее платье, неслась из комнаты с огромным махровым полотенцем, заталкивала голую Милу в душ, регулировала воду... И все это как будто проходило помимо ее воли, как будто она видела фильм про Милу и Ритку. Но когда пошла по-настоящему горячая вода, Мила ожила. Ее чувства ожили и вместе с ними ожил поселившийся в ее груди страх. Ей стало очень страшно, она стала даже подвывать от страха. В ванную вбежала Ритка, которая, казалось, стерегла ее снаружи.
- Ну, хватит, пойдем, пойдем, ляжешь, я тебя укрою. Я даже на работу сегодня не пошла, так за тебя волновалась. А Витальке позвонила, так он трубку, гад, не берет. Светка его что-то вякнула, мол, здесь где-то Мила. А я не верю, позови говорю. А она: у нас рабочий день в разгаре, не могу. И трубку бросила. Говнюшка.
Мила легла, натянула одеяло на голову и заплакала. Сначала тихо, потом все громче и громче... Пока рыдания не стали сотрясать ее всю с такой силой, что воздух почти перестал попадать в легкие...