…Нигде не слыхала я такой изумляющей и пугающей даже вначале тишины, как в Ростове Великом. Мы въехали сюда в полдень, ненадолго лишь прервав путь, чтобы полюбоваться необыкновенному простору Плещеева озера. Солнце отражалось в водах его, и у берега мальчишки выволакивали из зарослей камыша свои лодки-плоскодонки. Далеко-далеко тянулась зеркальная гладь, смыкаясь на горизонте с небесами, упраздняя грань между земным и небесным… А я так и не нагляделась на него вдосталь, торопясь повидать Кремль. Для чего мы спешим всегда?
А дальше был город. Хотя стояла, как помнится мне, суббота, улицы его были пустынны и беззвучны, словно вымерло здесь всё от неведомой эпидемии, словно город погрузился в летаргический сон. Низенькие, обшарпанные дома также не выдавали признаков жизни. И тишина стояла такая, какой и на ином погосте не вот застанешь. Кольнуло даже: не беда ль здесь стряслась?
Но, вот, показались стены Кремля. И в этот момент весь воздух дрогнул и наполнился самым прекрасным, должно быть, звуком – звоном колоколов. Как теперь помню, двор монастыря, залитый солнцем, белые стены, блестящие в лазурной выси кресты и причудливая песнь колоколов… И я стояла посреди всего этого, и было мне до того хорошо, что, казалось, век бы так и стоять, не сходя с места, и слушать, слушать. И теперь нет-нет, а придёт на ум: когда бы остаться там! Насовсем! Среди той целебной тишины, нерушимой… И слышится мне светлый благовест, бальзамом пролившийся на истерзанный воплями сирен слух, на усталую от шума душу…