"Туман, туман, ночная пелена...
Далеко, далеко, за туманами - ..."
Ми-минор тревожными набатными парами через две октавы. Потом - Си септ восходящим арпеджио,пронзительно коротким рассветом перед боем , и - снова Ми, но уже во весь свой низкий грудной голос, уже не щадя...
Многим туман не нравится, дескать - сыро и вообще неуютно...
А мне - мне туман - чудо. Воспетое мифами соединение-соитие Земли и Неба. Они безнадежно далеки друг от друга, эти любовники, они слишком разнятся и соединение происходит при посредстве воды.
Вода освящает этот союз, делает возможной эту встречу.
И запах тумана - самый удивительный запах на свете, запах любви. Никогда так не пахнут травы и никогда так низко не спускается небо, что до него можно дотронуться, ощутить на коже дыхание трех стихий...
Вода бережет эти редкие встречи, укрывая плотной завесью от посторонних глаз, приглушая ненужные звуки.
И я иду по улицам в том же суетливом строю, держу тот же торопливый и нервный революционный шаг, но на самом деле я не тут.
Я не рассматриваю нахохлившихся, настороженных пешеходов, не разглядываю автобусы-аквариумы. Люди в них теперь не таращатся пучеглазыми рыбинами - они прячут взгляд, заворачивают его в пальто стоящих рядом, загоняют в ободранные общежития рекламных плакатов...
В этом притихшем мире я проказливым ребенком лезу туда, куда обычно проникнуть и наказуемо, и сложно...Воскрешаю прошлое ради людей в нем, вытаскиваю их, спящих, и долго вглядываюсь в лица, пытаясь найти причины того, что произошло с этими людьми потом...Я пытаюсь свести воедино два лица - тогдашнее и нынешнее, но всякий раз у меня появляется ощущение, что это вообще разные люди...и что ни того ни другого я никогда по-настоящему и не знал...
До-Соль. Вечная парочка: Долговязо-нескладное блондинисто-конопатое До и основательное, прижимисто-приземистое, коренастое и с небольшим солидным брюшком - Соль.
Музыка лишь наше отражение в зеркале забытого, лишь волновая модель реальности и возможности, она математически раскладывает и описывает явления и взаимосвязи. И, если удается, резонансом - своим единственным органом и восприятия и воздействия - будит в нас ответные волны, настраивает отпущенные наши струны - сухие, шершавые...
Но среди данностей этого мира есть приятные мне и есть постылые.
Эта вечная труппа Соль-До неизменно водит меня в уныние.
Ребячество, конечно...
И, последовательно развивая ребячество до его упрямства - упрямства абсолютного, локомотивной силы и упорства, - я старательно игнорирую противную мне парочку - огибаю, ухожу в крутые виражи тремоло, разбегаюсь терциями и перепрыгиваю двухоктавными дифтонгами.
В крайнем случае - растираю навязчивую охру-Соль и церковную лазурь До в септы, дроблю до полного исчезновения, и, у самой коды почти, из небытия, из туманных призраков-флажолетов мстительно вывожу из тех же созвучий совершенно другой звук. На сцену выходит любимый Ре-минор. Красиво, артистично выходит и рассыпается многоликостью, каждая маска собирает свои цветы и восторженные взгляды... А потом, перед тем, как пресыщение и усталость начнут брать свое - маски собираются воедино вновь,- и вот уже зал забыл совсем опереточную парочку, Ре-минор выходит на поклон скромно и с достоинством, зная себе цену, - как заслуженный актер выходит на бенефис...
Вспомнит, конечно...Кто - сразу же, выйдя из зала. Кто - завтра, продираясь сквозь утро на работу...