1 Глава
«Любовь? Честное чувство? С каких пор? Меня тут загнобят возможно,
но в любви вся честность кончается на пороге твоего собственного сердца,
а дальше начинается один сплошной эгоизм!»
aveursus
из комментариев в livejournal.com
В век технической мысли и высоких технологий Великая Любовь не осталась в стороне и охотно улеглась в положенные ей по праву ниши, выточенные волной прогресса. Начиная от банального секса по телефону и вездесущей эропорнопаутины интернета, кончая трогательными знакомствами в icq и по sms. Людей 21 века мало заботит выбор средств - важен результат. Кроме того, многие уже начали предпочитать знакомство в "аське" или в чатах смелым атакам на улице или в общественном транспорте. Информационные технологии шутя победили прыщи и застенчивость, выдвинув в авангард личность.
Пухлый Эрот разит электромагнитной стрелой, пущенной с экрана монитора, застенчивых юношей в очках - и вот - они уже летят вереницею с алыми букетами в руках в реальную жизнь! Или не летят... 21 век задает новый стиль жизни. Интриги, ревность, страсть, измены полноправно переселились в виртуальное пространство - кому-то
уже и не важен (или не нужен вовсе) физический контакт и встречи в реальной жизни. Отношения происходят на совершенно новом уровне и в новом пространстве. Правда, это отнюдь не означает, что что-то стало по-другому: ведь все в отношениях осталось прежним - оттого, наверное, что и люди остались прежними. Сидят за сотни миль друг от друга и притворяются, что могут перестать быть сами собой.
Моя история началась несколько раньше - в 97-м году, когда интернетом одни могли только грезить, ну а большинство и вовсе не знали что это такое. В то бедное время в моем доме главным представителем от информационных технологий был красный телефон с круговым циферблатом и беззаботно громким и абсолютно бескомпромиссным звонком. Это он задал традицию, присущую всем моим последующим телефонам, - звонить строго тогда, когда я спал счастливо и крепко, стоял намыленный в ванной или читал в туалете интересную статью. Сказать по правде, мы с ним недолюбливали друг друга: я им пользовался только в случае крайней необходимости, остальное же время смотрел на него враждебно - он отвечал взаимностью. И все же с него все это и началось.
Звонок! Еще на какой-то грани между забытьем и реальностью мерзкий звук кажется частью сна, но через мгновение уже осознаешь всю неотвратимость пробуждения. Встаю, наощупь добираюсь до стола, снимаю трубку.
- Да (Мой измученный голос)
Включаю лампу, опускаюсь на стул. Голый. Холодно.
- Алло, здрасьте, Славу позовите, пожалуйста! (Голос девушки. Какой красивый голос!...)
- Это я (Немного испуганно. Кто это?!)
- Привет! Это Наташа и Юля, помнишь, мы познакомились в электричке?!
- ...???... Не-ет... (Отчаянно вспоминаю)... Не помню... (Что я несу? Что происходит? Отродясь я ни с кем не знакомился)
- Ну как же ты нас не помнишь?! (Нотки смеха в голосе)
- Н-нет... Может, Вы ошиблись номером? (Что ж ты делаешь, идиот?! Вот же он – шанс!)
- Да ладно тебе, расслабься, мы просто пошутили! Мы так звоним наугад и Слав спрашиваем, так вот до тебя и дозвонились. Представляешь: тут вот позвонили до тебя одному, а у него жена трубку сняла. Его тоже Славой звали оказывается… Жена подумала, что любовница! (Смеется) Давай знакомиться?! (До чего же голос чудный! Только бы не сглупить!)
- Давай... Меня Слава зовут... (Глупо смеюсь)
- (Смеется) Да я уже догадалась. Я - Наташа, тут рядом Юлька стоит, привет тебе передает!
- Ей тоже передавай!... (Что бы такое подходящее сказать?!)
- Юльк, тебе привет тут передают! (Смех) Ты сам где живешь-то?
- В M…
- Здорово! Почти Москва. А мы из N!
- Это где?
- Да это черт знает где! (Смеется)
У меня зуб на зуб не попадает - я голый, в комнате холодно, а короткий телефонный провод не дает дотянуться до пледа. Кое-как подтягиваю плед ногой, заворачиваюсь, осторожно - лишь бы ни на минуту не смолкал этот чудный голос.
- У тебя девушка есть?
- ... Была. Мы расстались недавно... (Интересно, поверила? Наверное, нет)
- Что ж так?
- Не сошлись характерами (Снова вру)
Да, я врал, у меня не было еще девушки, но в тот момент это было неважно. Мы болтали долго-долго, я забыл о времени и все слушал и слушал этот потрясающий голос, будто пил, пил и никак не мог напиться. Такой удивительный голос. Наташа...
- Ладно, слушай, уже поздно, нам пора...
Все во мне замирает, знакомое чувство - неужели все, неужели я опять не решусь?! И бессонная ночь сожалений впереди и снова вереница бесплотных дней. И сумрак. И пустота. И одиночество.
И я решаюсь, срывающимся голосом говорю:
- С тобой так хорошо! Может, еще как-нибудь созвонимся, поболтаем? Дай мне свой телефон!
Самое идиотское и самое лучшее из всего, что я сказал в своей жизни. Такое же чувство как тогда, в детстве, когда первый раз решился ударить по лицу человека. Одноклассника. И как было страшно. И как было хорошо!
- Конечно, вот телефон 5-50-62 - это Юлькин; у меня нет телефона дома - вот еще - 5-50-74 это телефон соседки, она может меня позвать... Целую тебя! Ты такой классный... Славик... Пока!
И все равно той ночью я не смог уснуть. Я лежал, ворочался и думал, думал о ней! Наташа. Я уже видел ее, словно она была рядом. Длинные темно русые волосы, чувственные пухлые губы, большие зеленые глаза. Нежная-нежная, ласковая-ласковая. Лучшая. Счастье. Наташенька... Совершенство.
Стоит ли говорить, что я влюбился, как идиот. Влюбился в девушку, которую даже не видел ни разу. С которой меня связывал только мой неумелый флирт по телефону и мой "отчаянный поступок" в конце разговора. Когда тебе пятнадцать лет и чувства чисты и еще не испорчены опытом, влюбляешься в саму возможность влюбляться. Любишь искренне, словно дышишь, с готовностью отдать себя целиком этому чувству, жить им. Неудовлетворенность подростка скажете вы? Неправда. Да, словно древние греки и римляне, не знавшие границ сексуальности, юноша хочет всего безудержно, но и только юнец может любить так искренне, пускай мимолетно. Любовь подростка можно сравнить с розовым цветком, чья жизнь столь же чиста и прекрасна, сколь и скоротечна.
Так и моя страсть пламенным фениксом раскинула крылья над всей моей жизнью, пропитала ее всю до каждой мелочи. Задала ритм биениям сердца, песней рвалась с губ, наполнила сны грезами, пленила мысли. Открыв впервые для себя это чувство, я теперь жил им: будто стоял под проливным дождем, ловя губами струи, стекающие по лицу, вздымая грудь, захлебываясь своим счастьем. За все приходится платить и я платил свою цену: неведомые томления взывали к свершению неведомых поступков; я не знал что делать, но чувствовал, что должен... Моя жизнь утратила былой покой: постоянные ожидания, мечты надежды - едва заслышав звонок, я срывался и бежал к телефону, как безумный, жаждя услышать в трубке Ее голос; постоянно справлялся у домашних
не звонил ли мне кто-нибудь. Когда мне говорили, что в мое отсутствие мне кто-то звонил, я с замиранием сердца спрашивал, мужской был голос или женский, и, когда был ответ, что звонили друзья, я чертыхался и разочарованно уходил; когда же говорили, что звонила какая-то девушка, я проклинал все на свете и не находил себе места от горя. В такие моменты, казалось, все было против меня: "Ну почему! - восклицал я - У нее нет дома телефона!!!???". Я доставал ее соседей, доводя их своими звонками до бешенства и получал потом выговоры от Нее. Я звонил в тот самый сельский клуб, из которого они мне звонили той ночью и спрашивал Ее. И везде, почти везде, я слышал одно
и то же: злые глоса, насмешливые, сочувствующие, безразличные...
«Нет. Ее нет. Она уже ушла. Она будет позже. Не знаю. Что-нибудь передать? А кто ее спрашивает?»
И я бился бессильно в стены, встающие передо мной, метался, не находя себе места, не видя выхода и смысла. Что я мог поделать?...
Но все меняется и были волшебные моменты, когда я слышал в трубке этот божественный голос и падал в него, отдавался ему без остатка. И время теряло свой ход и ничто больше не существовало для меня в эти минуты. Я любил Ее. Любил, как Пигмалион, томившийся безответно по созданной им Галатее, как Пан, плачущий над обращенной в тростник Сирингой, как Тристан, страдающий по далекой Изольде Прекрасной.
Удивительная девушка. Одаренная от природы потрясающей способностью к мимикрии, выражавшейся в безумной обаятельности, врожденной чуткости при построении речи: она казалась умна, при совершенном отсутствии начитанности; она казалась интеллигентна, при скудности воспитания. Мягкое чувство юмора и вкладываемые в слова нежность и обещание делали этот коктейль роковым для мужчины, и, уж тем более, смертельным для неопытного мальчика вроде меня. Неискушенный еще в любовной игре, я принимал в то время все за чистую монету и не надо было владеть большим искусством, чтобы обмануть меня. Сущность женской души и поныне остается для меня загадкой, а тогда я и вовсе не подозревал о ее существовании. Да, я сам толкал себя в пропасть: чем больше я думал о ней, тем более совершенным становился ее образ, вынашиваемый в колыбели моего воображения. Все более идеализируя ее, я работал как скульптор, создающий идеальное тело, как кибернетик, создающий идеальный икусственный интеллект. Воспитанный на книгах великих романтиков, вспоенный боготворением женщины, красивыми жестами, поступками, словами, песнями, я был несчастным обладателем безнадежно уязвимой души, тонкой чувственности, почти детской наивности, тотальной ранимости. Я пел ей о любви словами гениев, посвящал ей втайне вереницы трогательных строк, шептал ей на ушко, изливаясь в бессильном желании рассказать все. Бог мой, как не сошел я с ума тогда: наверное, Небеса
создали ангелов - хранителей всех безнадежно влюбленных мальчиков и девочек, каждый миг по все планете сохраняющих им рассудок, поддерживающих на грани помешательства. А может, сострадательная Венера покрикивает иногда на свое избалованное чадо, чтоб не разил так жестоко из своего рокового оружия. Но даже олимпийские боги не вездесущи, и не счесть сколько влюбленных уже уснули навеки
молодыми по вине капризного малыша.