Стойгнев не чувствовал слез. Но что-то больно щипало глаза. Клинок последнего противника задел воина, перед тем, как его хозяин упал замертво на камни. Но боль от раны была ничем, по сравнению с невыносимой мукой, что терзала сердце.*
Он огляделся. Двор крепости был усеян телами. Багрово светились, остывая, камни Портала защитников Бесцветного Замка. Лига Кланов победила. Вот только… только не было в нем радости победы, как будто, она ничего не значила. Крепче сжав меч, воин медленно побрел туда, где все еще рдели угли, пожравшие его душу. Угли, еще недавно бывшие яростным пламенем, забравшим ту, что была всего дороже: его миром, его покоем, его Звездой…
От помоста почти ничего не осталось. Только адиантовые оковы и кинжал Масая, тускло светились в золе. Стойгнев опустился на колено и оперся на меч. Он не стыдился слез, но выплакать боль, которая саднила в груди, разрывая его разум на части, он не мог. Воин выплеснул свою ярость, обрушив свой меч на врагов. Всего лишь шаг отделял его от безумия. Один-единственный. Манящий. Желанный. Нужно сделать всего лишь шаг.
Стойгневу не нужно было закрывать глаза, чтобы вызвать в памяти ее облик. Он видел ее всегда, чувствовал ее настроения и эмоции, и, по возможности, мягко и ненавязчиво, был рядом, когда ей это было необходимо. Знала ли она? Догадывалась? Этого уже не узнать. Или… Воин медленно вытащил кинжал…
…Порыв ветра вырвал смертельную игрушку из рук воина.
Оглушительной силы раскат грома возвестил о начале дождя, Стойгнев непонимающе посмотрел на небо. В темном пространстве облаков он увидел отблеск звезды. Капли дождя смывали кровь и слезы, забираясь под одежду, а он все смотрел на небо, созерцая одну-единственную, ее Звезду.
«Я вернусь….»
...
Дождь обрушился на центральную площадь Альдарена. Тугие струи с силой ударили в булыжную мостовую, словно стараясь выбить, а затем смыть пятно с лика Мира. Навсегда очистить землю, от скверны Бесцветных.
Альдарен. Последний из замков Ордена, последний оплот, самый величественный и как говаривали языки - несокрушимый. К сожалению «языки» обманулись, Альдарен, повторив судьбу своих собратьев, стоял в развалинах. Хаос перестал быть... Все члены Ордена рангом выше неофита были уничтожены. Неофиты могли выбрать свою судьбу: искупить Служением свою жизнь в Хаосе или разделить участь старших...
Струи дождя с шипением отскакивали от раскаленных камней портала, из которого прибывало подкрепление к защитникам замка. Красные ручейки – дождевая вода, смешанная с кровью – бежали по бороздам, оставленным в земле оружием и скапливались в воронках от камней катапульт или ударов огненных шаров...
С тихим, практически неслышным для человеческого уха, шелестом открылся портал, опал облачком голубоватых искр, оставив на истерзанной боем земле юношу, облаченного в одежды небесно-голубого цвета.
Юноша, осторожно ступая, сделал несколько шагов и отпрянул в испуге. Воин, всего мгновение назад, стоящий на колене и невидящим взглядом смотревший в небо, оказался на ногах, и остриек «Последнего Милосердия», зажатого в латной перчатке, остановилось на расстоянии волоса от горла пришельца. Больше всего юношу испугали глаза, в которых очень медленно рассеивалась багровая пелена ярости и горя, такой мощи, что, казалось, они готовы испепелить все вокруг.
- Стойгнев, Сенешаль Азуры? - нетвердым голосом спросил юноша.
Левой рука воин прикоснулся к своему горлу, будто ему было невыносимо больно говорить:
- Да. - слово прозвучало утвердительно и вопросительно.
Страх юноши, поутихший было, накатил снова. Это нельзя было назвать словами человека. Словно рык дикого зверя, смертельно раненного, но еще способного захватить с собой за Грань не одного врага. Глаза воина не выражали ничего. В них была пустота, озаряемая багровыми вспышками ярости.
- Старейшие передают тебе послание, Сенешаль. – справившись с комком у горла сказал юноша.
Левая рука воина затянутая в латную перчатку повернулась ладонью вверх. Глаза по-прежнему не выражали ничего, лишь утихла в них пляска багровых языков. Стойгнев узнал небесно-голубое одеяние послушника и нашивку в виде совы, держащей в лапах кадуцей. Правая рука с зажатым в ней кинжалом опустилась.
Юноша был послушником Ордена Храма Жизни... Людей Ордена не видели на просторах Лаэрейн... Храм Жизни, казалось, пустовал всегда… Только ходили упорные слухи, что в крайних ситуациях к человеку может прийти помощь от людей в небесно-голубых одеждах со знаком Совы, да и те немногие, кто бывали в Храме отмечали необычайную ухоженность этого, вечно вроде пустующего, святилища…
Посланник опустил в ладонь кристалл сообщения.
Как только кристалл оказался в руке Стойгнева, перед воином образовалась полупрозрачная фигура старца в одеждах Ордена Храма, расшитых серебряной нитью, а носитель послания рассыпался в пыль.
«Внемли мне, Стойгнев, Сын Азуры! Сорняк срублен, но корень цел. Он повод и исполнитель. Покуда жив корень, не будет покоя ни людям, ни земле Лаэрейн…Начало нити – в красном металле. Конец – на корне.
Ищи, воин, и найдешь то, что потерял…»
Взгляд Стойгнева метнулся к адиантовым оковам, горевшим алым на потухших углях костра. Он подошел, опустился на колени и всмотрелся. Ни обычный взгляд, ни внутренний не видели ничего, кроме обычной ауры адианта. Воин взял оковы в руки…
Послушник Ордена тем временем повернулся и двинулся в сторону разрушенного портала. Его сил не хватало пробросить тропу на обычном месте, а остатки энергии на месте стационарной Двери могли помочь.
Яркая вспышка озарила все вокруг. Предметы приобрели невероятную четкость. Тут же раздался низкий удар. Юноша обернулся в недоумении.
На месте бывшего костра стоял белый зверь. Большой волк непонимающе водил лобастой головой из стороны в сторону. Вдруг он увидел меч, вертикально воткнутый в землю, груду залитых водой углей. Замер. Поднял голову к небу. Туда, где в просвете между тучами светила Звезда. И ночную тишину разорвал протяжный Зов, полный горя и тоски…
Затем волк обратил свой взгляд на оковы, лежащие перед ним. Долго смотрел, повернулся в сторону портала, будто рассматривая лишь ему видимую нить… Юношу поразили глаза Зверя. Они были человеческими и звериными одновременно. Разум человека в них соседствовал с неукротимой яростью зверя.
Волк повернулся, сделал шаг по направлению к камням портала. Остановился. Вторично поднял голову к небу. В горле родился низкий рокот, вырвавшийся наружу страшным воем.
Послушника бросило на колени. Он зажал руками уши, чтобы не слышать этого звука, который, казалось, гремел во всех слоях Мира, да и в Междумирье тоже… В этом звуке был отчетливо слышен Приговор…
Волк огромным прыжком метнулся к разрушенному порталу. Произошло невероятное… Портал раскрылся и принял зверя в себя…
Послушник Ордена Храма поднялся с колен. Сегодня у него оказался насыщенный день… Сначала поручение передать послание на развалинах Альдарена, затем это необычное превращение, а теперь еще самовосстановление разваленного по камешкам Портала…
С резким хлопком рядом с юношей раскрылся Проход. Оттуда выбежал Старейший Ордена. Тот самый, фигура которого говорила со Стойгневом.
Послушник замер… Такого еще не бывало, чтоб Старейшие пришли, воспользовавшись тайной Прямого Пути, да еще и бегом.
Старейший огляделся. Остановил свой взгляд на мече, отвесно воткнутом в землю, на голубоватом шлеме с грифоном, брошенном рядом с клинком…
- Что здесь произошло? – в голосе Старца слышалось беспокойство.
Послушник, как мог, описал произошедшее.
- Магистр, я описал все, как было, но что произошло – выше моего понимания…
- Он взял оковы. – в голосе Магистра звучала боль. – на них лежала последняя ловушка. Ловушка для сердца. Взявший оковы должен был превратиться в зверя. Горе и гнев любящего сердца должны было, по замыслу Бесцветного, наполнить яростью и безумием рассудок. Зверь должен был превратиться в убийцу. Страшного, безжалостного, не рассуждающего, сметающего все на своем пути…
- Но, в этом случае я не выжил бы… Он кинулся б на меня… Или вы предупредили его посланием?
- Нет, Младший. Не можем мы предупредить прямо. Взгляни он чуть глубже, и увидел бы заклятие на оковах. Но горе закрыло ему глаза.
- Тогда почему? – недоумение Послушника было столь велико, а события сегодняшнего дня столь ошеломительными, что он напрочь забыл об этикете Ордена.
Но и Старейший тоже был где-то далеко от мыслей об этикете.
- Разум. Вот что не дало ему окончательно превратиться в монстра. Не зря кличут его Стойгневом. Но долгим будет его путь к себе. Не скоро вернется он в ряды Детей Азуры.
Старец легко вытащил меч, любовно обтер его от налипшего пепла и земли полой плаща. Поднял с земли шлем с навершием в виде сидящего грифона. Передал их послушнику.
- Отнеси в Замок Азуры! Пусть примут и хранят до возвращения хозяина!
Магистр одним движением открыл проход в слоях Реальности. В створе прохода виднелись стены и надвратные башни с флагами Азуры. Послушник шагнул в портал.
Старец стоял, смотря на развалины Всебесцветного Замка. Ухмыльнулся в седую бороду.
- Так говоришь, он превратился в белого волка? Редкий зверь в наших краях!
Что ж. Доброй охоты тебе, Белый Зверь!
Дождь лил на землю слезы неба, умывая и очищая ее. А в единственном просвете между тучами светила Звезда…
* В тексте использованы фрагменты произведения Damayanthy "Казнь" с разрешения автора. Текст произведения находится здесь: http://proza.ru/2006/10/29-109