Букинисты

- Только давай быстрей!
Жара была невероятная. Надо же было затеять это дело в самый полдень, ни души на улице! Пока дождешься своей сдачи вспотеешь насквозь. Особенно ногам неприятно. И все ради банки колы. Похоже у нее нет сдачи. Придется здесь умереть от жары.
- Ты можешь там быстрей?
Наконец я получил гребаную сдачу, сел в машину и мы поехали дальше.
- Хочешь колу?
- Нет. Мне через час нужно в “Бесконечность”.
- А жвачку?
- Нет.
- Твоя “Бесконечность” - дерьмо. Идиотское название для клуба.
- Мне плевать на название. Официантки там - то, что надо! - Мы остановились на светофор. - Хочешь пойти со мной?
- Нет.
“Нива” сделала поворот направо, и я увидел в конце улицы четыре металлических мусорных бака. «То, что надо», повторил я.
- Мы их сейчас просто выкинем и все, - продолжил он.
- Так нельзя, вдруг там что-то хорошее.
- Как будто ты не знаешь что там? Нет там ни черта.
- И все-таки надо посмотреть.
- Слушай, я не хочу, чтобы в нашей новенькой квартире на 14 этаже, почти в облаках, пылилось это дерьмо. Пользы от них никакой. Меня с детства пугали эти странные названия на корешках.
- А я иногда открывал их и заглядывал внутрь.
- И какая тебе от этого польза? Или ты хочешь сказать - ты умней, чем я?
- Лучше смотри на дорогу.
 Подъехав к мусорным бакам, седой развернул машину и открыл багажник. До самой крыши он был забит коробками с книгами. Некоторые по дороге высыпались на пол. Парочка упала на землю, когда мы открывали машину. Раскрывшись на самом интересном месте и уткнувшись в землю страницами, они были похожи на мертвых птиц. Ну, или на дохлых ворон.
- Ладно. Так и быть. Посмотрим что там. Только быстро, у меня нет времени копаться в прошлом.
Я взял первую книгу.
- Кнут Гамсун?
- Что-что?
- Кнут Гамсун.
- Это про что?
- Понятия не имею, кажется, отец читал.
- Кидай, в общем. Он уже давно только “Спортэкспресс” читает.
- Габриель Гарсия Маркес?
- Знаю, там что-то про одиночество. Выкидывай!
- Но это известная книга.
- Какая разница известная она или не очень? Здесь все книги известные, так что же теперь, до смерти их хранить? Выкидывай!
- Ты ведь даже не читал.
- И не собираюсь, тем более про одиночество.
- А Марк Твен? Может, оставим?
- Зачем? Мы оба по два раза ее читали. Выкидывай!
Мусорный бак наполнялся литературой.
- Гоголь?
- Он же психом был.
- А я и не собирался его оставлять. Со школы не выношу.
- Надо было всех психов в отдельную коробку собрать и...
- И в психушку отдать.
- Да, может, у них там тогда мозгов бы прибавилось.
- Чехов, целая коробка. Здесь книг двадцать, не меньше.
- Черт, вот это жалко.
- Точно, жалко.
- С другой стороны, целая коробка.
- Да. Вот если бы одна книжка была, то можно было бы оставить, а так...
- Ну, положи в сторонке, может, возьмет кто-нибудь.
Я положил Чехова между мусорными баками, а седой открыл новую коробку.
- Мишель Пруст?
- Марсель.
- Точно, Марсель. А ля решерш дю темп пердю, – прочитал он по слогам. - Твое, что ли?
- Да, на стилистике проходили. Уникальный тип, у него одно предложение может несколько страниц длиться. Кажется, у него даже есть где-то одна глава целиком из одного предложения, прикинь! А пишет там о фигне всякой, о детстве, как он болел, о родственниках, бред в общем. Можешь выкидывать!
- Танго Испания. Кажется что-то хорошее.
- Это можно оставить. Хорошая книжка, про чемпионат мира в Испании в 1982 году. Ну там, Блохин, Чивадзе, Дасаев... слышал, может? Наши в четвертьфинале полякам продули.
- Ты-то откуда знаешь? Тебе шесть лет было. Еще скажи, по ящику смотрел.
- Тебе не на много больше, я ее сто раз читал. Давай дальше!
- Милорад Павич?
- Муть, выкидывай! Лена на день рождения подарила. Не книга, а кроссворд.
- Какая еще Лена?
- Учительница.
- Милан Кундера?
- Еще хуже.
- Харуки Мураками? Черт, язык сломаешь.
- В мусор.
- Паоло Коэльо?
- Это вообще невозможный тип. Голову только морочит своим читателям и все. Наверняка Мамсуру нравится.
- Откуда у тебя такие книги? Я и не слышал о таких.
- А ты побольше в “Бесконечности” с официантками сиди, может, узнаешь что-нибудь новенькое.
- О! «Война и мир». Это я знаю. И знаю что с этим делать.
- Эй, постой! Это же Толстой, я так и не прочел его, все собирался, но так и не смог. Может, оставим, все же Толстой?
- Посмотри-ка внимательно на эту книгу. Она же полквартиры займет. Ты действительно хочешь ее оставить?
Я пожал плечами.
- Я, например, всегда мечтал это сделать.
Он бросил книгу через голову, и мусорный бак ответил металлическим гулом.
- Кто там дальше?
- «Кавказская кухня».
- А вот тут Мама ругаться будет.
- Да не, ерунда, она и не вспомнит. И не думаю, что здесь есть хоть одно блюдо, которое она не умеет готовить.
- Точно, выкидывай!
Седой открыл новую коробку.
- Рей Бредбери?
- Ее лучше сжечь.
- Почему?
- Там про то, как в будущем книги стали не нужны, и люди начали их сжигать, а другие, чтобы их сохранить учили их наизусть.
- Так может ее лучше наизусть выучить?
- Бросай в мусор!
- Фантастика это дерьмо.
- Вообще-то, да, но не всегда.
- Всегда.
- У Стругацких есть нормальные книжки.
- Тарковский это бред.
- Да при чем здесь Тарковский?
- При том, что, когда начинают говорить о Стругацких, потом обязательно вспоминают Тарковского. Я тебе заранее говорю - Тарковский это бред.
- Я и не собирался о нем говорить. Мне он тоже не нравится. “Ностальгия” это ужасный фильм.
- А в “Сталкере” играет Папа Карло из “Буратино”.
У них, наверное, кастингом Артемон занимался.
- Ладно, успокойся. Я никогда не любил фантастику.
Я взял книгу из другой коробки.
- Уильям Вордсворт.
- Стихи?
- Да.
- Я не люблю стихи. Не понимаю этого пафоса.
- Да, сэр. Признаться я тоже.
- У меня здесь Кен Кизи. “Порою нестерпимо хочется”.
- Давай оставим эту книгу. Мне она сильно нравится. И тебе бы понравилась. Стишок на дверях моей старой комнаты это эпиграф из этой книги.
- Ты достал с этим эпиграфом, я его наизусть помню:

То, поля топчу ретиво,
То, стремлюсь я в города,
А порою, нестерпимо,
Хочется нырнуть с обрыва,
И исчезнуть навсегда.

Один из немногих стишков, что мне понравился. Оставим, конечно, если тебе “нестерпимо хочется”. Держи! Что дальше?
- Лауреат Нобелевской премии, Уильям Фолкнер!
- В мусор, дальше.
- Лауреат тоже какой-то премии, Алан Черчесов!
- Туда же.
Я швырнул книгу не глядя, а она, не долетев, стукнулась о край и упала на землю. Седой поднял ее и бросил в бак.
- Не надо мусорить. Давай дальше.
- Эрленд Лу?
- Это еще кто?
- Современный финский писатель.
- Тогда в урну. У меня тут сказки.
- Финские?
- Осетинские. Те, что ты в детстве читал.
- Ты, между прочим, тоже.
- Но я их первый читал, года на три пораньше тебя.
- Ты еще заплачь. Оставь себе свои сказки.
- Да не нужны они мне! - Он швырнул книжку в мусор. - Просто там стишок был, который мне почему-то запомнился.
- Кто-то мне тут рассказывал, что стихи не любит.
- Да это детский, про трех мудрецов.
- Не помню.
- Ну, Три мудреца в одном тазу,
Поплыли по морю в грозу,
Будь попрочнее старый таз,
Длиннее был бы наш рассказ.
- Браво! Бра-во!
- Заткнись!
- Между прочим, Мама просила не выкидывать сказки.
- Зачем они ей?
- Ей-то они ни к чему, просто она говорила...
- Говорила что?
- Ну, что, когда-нибудь у тебя будут дети, и ты должен будешь читать им всякие сказки.
- С чего это она взяла?
- Сам не знаю.
- Ладно, не принимай это близко к сердцу. В крайнем случае, расскажу им этот стишок. Давай дальше.
- Проспер Мериме. Рассказы. К слову, мамина любимая книга. Знаешь, наверное, эту историю?
- Какую историю?
- Ну, этот рассказ про девушку, которая топит в реке своего новорожденного сына.
- Зачем?
- Потому что он у нее от фашиста родился, это во время войны было.
- Трагично. В мамином стиле.
- Да, уж! Здесь Франц Кафка. “Замок”.
- Черт, выкидывай быстрей!
- «Дарьял», целая кипа. Откуда они у нас?
- Понятия не имею, кидай в мусор. У меня здесь Джек Керуак, два тома? Ты, наверное, читал?
- Да, один том можно оставить, а другой выкинуть.
Седой кинул один том в бак, а другой протянул мне.
- Держи!
- Ты не тот том выкинул.
- Как “не тот”? Ты же сказал один выкинуть.
- Но я же не сказал выкинуть “первый” том, я сказал выкинуть “один” том.
- Да какая разница?
- Разница в том, что мне не нравится второй том, мне нравится первый том.
- А Том Сойер тебе не нравится?
- Заткнись!
- А Том Тейлор?
- Ну, хватит! Обойдусь и без этого.
Второй том полетел вслед за первым.
- Ладно, я перепутал. А что делать с этим?
- Что там?
- Альбер Камю, полное собрание сочинений в пяти томах. Абсурд какой-то!
- Да, действительно. Положи на Чехова.
- Эдгар По. Рассказы.
- Ясно, что не романы.
- Почему?
- Потому что он их не писал. Только короткие рассказы и такие же стихи. Чтобы их можно было, как он говорил, “прочитать за один присест”.
- Неплохая мысль. В таком случае, пора заканчивать. Выкинем все оставшееся сразу.
- Но еще пол машины. Давай хотя бы посмотрим что в этих коробках.
- Ладно, только быстро. Меня уже ждут мои официантки.
Мы стали открывать коробки, и, бегло взглянув на содержимое, высыпать их в мусорные баки. Я видел как падали Достоевский, Джойс, Уайльд, Бодлер, Шиллер, Виан, Сервантес, Флобер, Беккет, Хемингуэй, Дойл, сестры Бронте, Бальзак, Шекспир, Диккенс, Кортасар, Уитмен, Набоков, Лондон, Тургеньев, Мелвилл, Моэм, Вольтер, Эко, Гёте, Дефо, Золя, Бернс, Сартр, Данте, Уэллс... Я оставил себе еще “Великого Гэтсби”, а седой путеводитель по Италии. Не знаю, зачем он это сделал. Потом мы закрыли багажник, сели в машину и с легкостью тронулись в путь, подталкиваемые в спину корящими взглядами писателей эпохи Просвещения.