Рвать

1.
Я снова стал курить – не так чтобы запоем, но покуриваю однозначно.
Я не могу объяснить, почему, это как протест против самого себя – вроде бы я уже не маленький мальчик, а вот так по-дурацки протестую против своей жизни.
В 3 часа дня по ТВ – только сериалы и всякая ток-шоувская ерунда.
Я выхожу на уличный балкон выкурить сигарету.
Подо мной – много метров осени, желтые листья, старухи, возвращающиеся домой из дешевого магазина.
Напротив на балконе этажом ниже – трое диких школяров. Они не курят, а плюют вниз. Может, в этом есть какой-то кайф, а может, они так протестуют, я не знаю.
Я разглядываю их достаточно долго, пока не заканчивается сигарета.
Дома я запиваю горький привкус во рту и залезаю в постель.

2.
Я не слишком доволен жизнью, я в общем-то вообще ею не доволен.
Мне не хватает внимания – моего собственного внимания ко мне, из-за этой нехватки я не могу быть привычно самодовольным, привычно самопогруженным, я начинаю вариться в реальной жизни, а меня тошнит от реальной жизни.
Я долго рассматриваю себя в зеркало, но это – взгляд стороннего наблюдателя.
Не чувствую любви.
Пропадаю без любви.

3.
Так странно – я всё придумал тогда, когда шел по Красной Площади рядом с рыжей девчонкой не в моём вкусе, я смеялся, прижимал ее к себе, и мы хором придумали наше общее будущее – что я перееду в ее сумасшедший грязный город, женюсь на ней, она родит мне двоих сыновей, мы назовем их так, как я всегда мечтал их назвать, и я стану воспитывать из них байкеров…
Я всё придумал, она сама не верила в то, что говорила, однако теперь, чем больше времени проходит, тем серьезней я задумываюсь – а почему нет? Было бы здорово – с ней, рыжей… Я всегда хотел рыжую. Тем более такую – мягкую, толковую, с податливыми губами и тихим голосом.
Я очень живо всё это представляю – и сыновей, очаровательных темноглазых мальчиков – почти ровесников, и каково целовать губы этой рыжей девчонки, хотя никогда не пробовал их на вкус, и как она жмурится от утреннего солнца в окно, - будто всё это уже где-то видел.
Иногда мне до боли жалко, что это всё – лишь выдумка. Я бы очень, очень хотел… Ради такого я бы даже смог измениться.

4.
Тренажерный зал – теперь я знаю, что это, с чем естся и все такое.
Я робел, но не слишком долго – всё в рамках приличий.
Я ощущал каждую мышцу в своем теле, которое вдруг заработало с такой полноценной нагрузкой.
Я даже ненадолго погрузился в самолюбование – я так хорош собой, черт возьми, у меня совершенное тело.
Больше всего мне понравилась беговая дорожка – бежишь и придаешься дорожным размышлениям.
Бег – самое логичное применение способностей организма.

5.
Господи, о чем я только думал?
Как вообще я мог думать, даже немножко мечтать о другой, о рыжей?
Как я мог?
Есть только ты.
Ты – ты! – с твоей необъятной нежностью и трепетными мягкими руками.
Ты приходишь – и я падаю перед тобой ниц, завороженный, как принц шоколадным мороженым, и готов идти за тобой следом в любое пекло.
Потом я долго поднимаюсь с колен и еще дольше забываю тебя.
А потом ты снова приходишь.
Я только недавно поймал себя на мысли, что не помню твоего лица, по крайней мере живым лицо не помню, так – с фотографии только.
Когда ты приходишь, я боюсь поднимать на тебя глаза.
Я как первоклассник, влюбленный во взрослую подругу своей мамы, сразу робею и вся моя хваленая сила воли – коту под хвост.
Я твой до мозга костей. Ты можешь вертеть мной, как тебе будет угодно.
Пожалуйста, понимай это и хоть иногда, но щади мои чувства.

6.
Я стал испытывать чувство ни с чем несравнимого кайфа от своей машины.
Этот большой сильный джип, вся эта груда металла – он вдруг стал каким-то приложением ко мне, вобрал в себя какую-то часть меня и теперь ее олицетворяет.
Я не успел заметить, как это произошло, просто однажды поймал себя на этом.
Это удивительное ощущение.
У меня даже с мотоциклами такого не было – была любовь к ним, граничащая с помешательством, но ощущения дополнения меня не было.
А тут – взаимопонимание и осознанное сосуществование, будто мы друзья уже несколько тысячелетий.
Нам очень хорошо вместе.

7.
Я воспроизвожу в памяти все подробности нашей последней встречи, чтобы и ее заучить наизусть.
Пять встреч – пять отдельных глав в моей голове, пять разных тебя.
И каждую из этих тебя я люблю – до умопомрачения.
Я пёс, твой пёс, чтобы я с собой не делал.
Ловлю каждый твой жест, взгляд, каждое слово – с безоговорочной благодарностью собаки.
Это мой позор и моя самая страшная тайна.

8.
- Вы бы хотели торговать ломом чернмета или конвейерным оборудованием?
Голос у девушки, что звонит мне, так мягок, что я не могу отказать сразу.
Я вообще не умею отказывать девушкам.
Я соглашаюсь прийти на собеседование, но когда вешаю трубку, думаю – куда я пойду?
Я должен быть хоть немного влюблен в свою работу, а конвейеры и черный металл – совершенно не моя стезя.

9.
Ты сказала, что я тебя привлекаю.
Конечно, это не совсем то, что бы я хотел от тебя услышать («Ты любовь всей моей жизни, я только сейчас это поняла. Я очень тебя люблю и хочу всегда быть с тобой. Я согласна выйти за тебя замуж и быть с тобой всю свою оставшуюся жизнь, потому что ты – смысл моего существования»), но и этого «Ты меня привлекаешь» - так много.
Я разом захлебнулся счастьем.
Теперь я готов выдержать самые горькие испытания.

10.
Я случайно пришел в тренажерку, когда там шли занятия по – как это называется? Аэробика, шейпинг? – короче, женские похудательные процедуры.
Толпа толстых тёток из серии «Кому за» скакала, тяжело дыша, подражая девчонке, что вела у них занятия.
Девчонке надо отдать должное – она была что надо, но неужели эти рыхлые трясущие телесами дамы взаправду верят, что рано или поздно догонятся до ее состояния?
У меня есть для них решение – вернуться в прошлое лет на 20 назад и перестать жрать в немеряных количествах.
Надеюсь, ты в свои «за 35» такой не станешь.

11.
Ты не любишь мой мотоцикл и не любишь скорость.
Я страшно рад этому стечению обстоятельств.
Ты никогда не станешь покушаться на мою мотосвободу и не умрешь раньше меня, разложившись по вине какого-нибудь урода-автомобилиста.
Я давно перестал ценить собственную жизнь, но потерять тебя, пусть даже не принадлежащую мне, было бы для меня самым страшным горем.

12.
Ты издеваешься надо мной, дразнишь?
Что ты делаешь?!
Когда я наконец решаюсь и виртуально признаюсь, что ты единственная любовь всей моей глупой никчемной без тебя жизни, ты сначала спрашиваешь, что же мне мешает жить с тобой, а потом, когда я ведусь на этот обнадеживающий вопрос, начинаешь гнать туфту, что мы очень разные, что ты не выносишь животных в доме и вообще…
Мне что – бросить ради тебя мою собаку, единственную живую тварь, которая по-настоящему любит меня?
Я прошу тебя быть взрослой и просто забрать свои слова назад, если ты о них жалеешь.
Ты говоришь, что не жалеешь ни о чем и не думала отмазываться, просто «знаешь себя».
Ты издеваешься.
Я не знаю, что мне делать или писать в ответ, как реагировать.
Я сижу и – как девчонка – со слезами на глазах спрашиваю твою фотографию на рабочем столе моего компьютера: «Ты что, издеваешься?»
Что я тебе сделал?!
Я всего лишь люблю тебя больше всего на свете.
Разве это повод – рвать мне сердце?