В один из теплых, скучных вечеров, коротаемых мною за книгами Пушкина, Блока и Маяковского, ко мне пришла Ира. Хрупкое, миниатюрное создание с выступающими ключицами и повадками дикой кошки, Ира считалась моей интеллектуальной подружкой в родной провинции. Она была необыкновенно эрудированной девицей, склонной к остроумным замечаниям и эмоциональным вспышкам. "Действительно, странная женщина!" – приходилось мне замечать, глядя на её пульсирующие венки на висках и часто моргающие выпученные глаза. Ира не была ни милой, ни нежной, ни грубой, ни красивой, ни страшной, но обыкновенной назвать было бы её грехом. Я называла её просто – Ирен. В её тонких чертах лица (блеклые бровки, коровьи реснички, тонкая прозрачная кожа, стройный, немного курносый носик, пухлые губки с изящным изгибом, зеленоватые круги под глазами) – не было ничего кукольного, зато - живое очарование!
Ох нет! Ира не пришла ко мне в гости! Она влетела ко мне, словно пёс, сорвавшийся с цепи. Я же в это время преспокойно возлежала на своей мягкой постеле, царственно-лениво переворачивыая листочки книг. Ирен в бешенстве хлопнула дверью, та уныло отскочила и неуклюже ударилась круглой пластмассовой ручкой о стену.
- Нинок! – звонко вскрикнула подруга, выставив два хрустальных глаза на меня.
Я не без интереса взглянула на подругу, выпрямилась на постеле, оставив книгу у цветастой подушечки. Я наблюдала.
- Ну? Что на этот раз, бешеная? – спокойно улыбнулась я.
Ира нервно пересекала комнату; от её стремительных шагов туда-сюда у меня слегка закружилась голова, но я не подала виду.
- Нинок!! – снова крикнула Ира, вскинула руки в стороны и опять забегала по однообразной траектории: от окна к шифаньеру и от шифаньера к окну, создавая этим небольшой ветерок в комнате. Я почесала затылок и зевнула, продолжая смотреть на импульсы холеричной подруги.
- Ну, Ирен? – вздохнула я в ожидании.
- Так, так, так, Нинок! – закудахтала в ответ Ира, на этот раз даже не остановившись и не вскинув руки.
- Бедная девочка! – вновь вздохнула я, подставив руку под подбородок. – Ну-с? Ты ещё долго рассекать комнату будешь?
Ирен слегка смутилась, пыл её спал, она откашлялась, села в креслор напротив и начала.
- Ниночка! Милая Нинок! Ты даже не представляешь! Слышишь, ты даже не представляешь, что вчера вечером было! После того, естественно, как ты ушла.
"Ооох!" – вздохнула я про себя, предчувствуя "сенсационность" событий подруги.
Я добродушно улыбнулась. Ирен покраснела, её тонкую кожицу покрыли розовые и бардовые пятна. Я снова улыбнулась и сложила ладошки на колени.
- Что? Что ты смеёшься? – возбужденно закаркала Ирен. Когда она смеялась, она походила на маленького вороненка, со всклокоченными перышками на небольшой головке, а смех звучал примерно так: кар-хар-ар-арк!
- Я не смеюсь, что ты! – засмеялась теперь я и тоже покраснела. Мы смеялись и влюбленно заглядывали друг другу в блестящие блюдца глаз.
- Ооох, - одновременно выдохнули мы.
- Ну рассказывай!
- Итааак, - артистично протянула Ира, подпрыгнув в кресле. – Да, да, да! Короче, ты сама понимаешь, кто ко мне приходил! Да, он! Это вот, это вот, оно самое существо!
Я жадно наблюдала за подругой, глотая её слова.
- И? – простонала я.
- Ну что и, что и? Ничего! Пришел, нахал, без пряников! Без розового мерседеса! Без даже, представь себе только, букетов алых, ну или, пускай уже, белых цветочков. Вообще, пришел наглая сволочь без всего! Заявился этаким.. ээ.. промолчу уж! У тебя родители дома? – озабоченно прервалась Ира.
- Нет, нет, не беспокойся!
- Так вот, - расслабилась Ирен, продолжая активно жестикулировать, закатывать глаза время от времени и ежеминутно моргая. - Короче! Он мне такой говорит: "Соскучился." Я – ему: "По мне, милый?", а он: "Ну по тебе, типа." Я как начала там угорать, а он смотрит тупо и молчит! Ты представь только! Блин, Нинок, я, наверно, такая красная была, аж как сейчас прямо! (Ирен действительно сделалась малиновой, только два шара глаз золотились на малиновом поле лица).
- Солнышко Ирочка! Чему же ты там краснела-то? Ты сама обрадовалась ему?
Ирен откашлялась и продолжила:
- Нинок! За кого ты еня принимаешь? Чтобы я, я, я? Обрадовалась вот этому вот ..ээ!
При этом Ира судорожно вздрогнула.
– Ты чего, милайа?! Чтобы я скучала по этому уроду, по этой безмозглой кишке тонкой? Тпррр! Боже упаси! Так он, знаешь, зачем приходил-то?
- Зачем? – послушно спросила я.
- Кино меня позвать хотел смотреть. Дома! У него! Нет, ты представляешь? На ночь глядя!
- Оооо, - протянула я, глотая зев.
- Вот как! Я – ему: "Милый, у тебя случайно нет температуры? Ты в курсе, говорю, что ко мне один ты никогда не приходил раньше? Он мне промычал в ответ что-то там, не помню.
- И ты отказалась от кино? – грустно вздохнула я.
Ира захлопала ресницами.
- Нет, Ниночка! Ты за кого меня принимаешь? Ты думаешь, я бы пошла с ним, если б родителей у меня таких придирчивых не было?!
Я виновато дернула себя за косу – как же я могла такое бестыжее подумать о своей благородной подруге?
- Нуууу, наверное, ты бы пошла!
Ира вспыхнула и стала уже не малиновой, а багровой.
- Конечно, пошла бы, - подтвердила свои мысли я.
Ира на миг обиженно и непонимающе посмотрела на меня.
- Нет, блин, Ниночкин! Я вообще-то не из тех, кто так легко снимается! А этот козел должен был это знать – уж который год, четвертый, вроде, знаем друг друга!
- А что тыы тогда краснела-то при нем?
- Ну Ниночкин! – заныла Ира, - это просто так, от удивления... Давно ж парня не видела.
- Ну-ну, - спокойно и цинично зевнула я, почесывая подбородок.
- Правда! Нинок! – заверещала Ира, оправдываясь.
Я улыбнулась: пора прекращать эту затянувшуюся беседу.
- Он к тебе ещё придет? – ласково спросила я.
Ира подняла свои большущие радостные глаза и влюбленно посмотрела на меня. Затем сделала гордое лицо.
- Не знаю, - серьезным тоном выговорила она.
- Придет ещё! – обнадежила я её, слабо представляя, как глупый слабохарактерный Саша вновь придет навестить вечно взвинченную Ирен. – Может, и пряников сладких тебе принесет!
Ира смущенно заулыбалась.
- Нет уж! Не надо мне такого счастия! Пусть он со своими пряниками, существо малоизвилистое, куда-нибудь эдак мимо меня, подальше б.
- Да ладно, ты ж хочешь, чтоб он пришел! Зачем только люди себя обманывают? – с нежностью спросила я Иру.
Ира задергала ногой и уперлась:
- Ниночка, мне этот длинный и худой на фиг не сдался! Он и мизинца моего не стоит! Ну что я не права что ль?
Я вздохнула.
- И всё ж, ты обрадуешься, когда он придет снова! И снова будешь краснеть!
Вот это я очень ясно представила и искренне засмеялась. Ира улыбнулась.
- Эх, - вздохнула Ирен, взглянув на свои золоченые часики, и засияла.
- Что? - улыбнулась я ей.
Она искусно зевнула, потянулась, словно кошка, подошла к окну, поморщилась, а затем с хитринкой взглянула на меня.
- Ты уже пойдешь?
- Да, мне к бабуле бежать надо. Но вечером, Нинок!... Я к тебе приду! А то вдруг, не дай Бог, это чудовище ко мне притащится!
Ирен хихикнула и, виляя своими миниатюрными бедрами, прошла к выходу.
Перед дверью она остановилась, по-театральному повернулась ко мне, бросила ехидный взгляд и бросила:
- И не считай меня спятившей целочкой! Эта сволочь, ей Богу, и мизинца моего не стоит! Ногтя мизинца не стоит!
Дверь тихо и глухо закрылась.
Мне оставалось вновь улечься на диван, вздохнуть и, зевая, листать книги.
июнь 2006