ГОНЧАР
Айгайдо лепил слова, из слов собирал сказки. Сказки получались разные, стройные и красивые, как пение птиц, или горбатые и косматые, как горы. Случалось, что Айгайдо вылепливал историю и оставлял без присмотра. Мимо проходили люди, брали историю в руки, смотрели на нее. Такая история обязательно напоминала одному из прохожих самого себя. Он забирал ее и говорил остальным: «Эта история для меня, она часть моей жизни». Редко кто возражал. Большинство прохожих лепили истории для себя сами, а некоторые просто ничего не замечали, тихо жили и умирали внутри себя без всяких историй.
Всякий раз, обнаруживая пропажу, Айгайдо говорил: «Даже худой кувшин должен попробовать воды».
ВОИН
В доме была тишина – густое, непроницаемое, беззвучное пространство, ограниченное стенами. Айгайдо сидел за письменным столом и глядел в окно, рядом с ним лежали три бумажные птицы.
Птицы, хоть и были бумажными, выглядели как живые. Такие птицы всегда получаются в тишине. Айгайдо понимал тишину, и она была ему за это благодарна.
Когда случайный гость спрашивал у Айгайдо, откуда такие удивительные птицы. Айгайдо отвечал ему: «Явления и действие – часть этого мира».
ВОДОНОС
Ветер толкал Айгайдо в спину, переваливался через плечи и уносился прочь, чтобы вернуться и все повторить с новой силой. Айгайдо стоял по щиколотку в воде лесного озера и пел для него песню. Он так пел, что если в этот момент неподалеку были бы люди, то они решили бы, что слышат, как поет озеро.
Айгайдо был рожден в другом мире, тем не менее, чувствовал, слышал и прекрасно понимал этот, как самого себя. Как-то один знатный муж спросил у него: «Я долго пытался найти равновесие, необходимое для понимания истинности своего пути, и вдруг осознал, что я на пороге просветления. Теперь дух мой в смятении от ощущения предела. Что делать мне?» «Открой пошире глаза, навостри слух, почувствуй под ногами землю и, наконец, замолчи. Как только ты сумеешь это сделать, приходи, и мне не придется смотреть на пустое место», – так ответил ему Айгайдо и отправился петь для лесного озера.