Печатается в сокращении
Если ты ищешь ответы на свои вопросы, то приготовься к новым вопросам, ибо истинные ответы лишь расширяют пределы непознанного.
«…
Духовная проницательность – это то, что рождается вместе с женщиной, и что она чаще всего приносит в жертву ради любви мужчины. По истечении эпохи матриархата, женщины безропотно подчинились мужчинам, и от сокрытого внутри себя сакрального знания отказались добровольно, обретя безволие. Они замкнули всю свою тайную чародейную силу в пределах семьи, любовных и бытовых отношений – променяв свое истинное предназначение на, так называемую, «бабью долю»…»
А ведь и правда, - думала я, - все свои силы с молодых ногтей кладем на то, чтобы понравиться Ему, а затем всю жизнь плачем, что утратили себя. И винить в этом, что самое обидное, некого. То есть, виновные то, конечно, есть – мы сами, но признать себя неправыми, это последнее, на что готовы пойти женщины.
Лекция закончилась. Слушательницы, переговариваясь, покидали аудиторию, я же продолжала сидеть не в силах сдвинуться с места. То, что мне шепотком и выразительно закатывая глаза, говорили о профессоре Лисовской, вовсе не было преувеличением, как мне думалось до сегодняшнего дня. Скорее можно было пожаловать на скудность словарного запаса, использовавшегося при описании этой необыкновенной женщины.
Она была удивительно хороша собой. Высокая, стройная шатенка с зелеными умными глазами и яркими, безо всякой помады губами. Ее голос был мягок, но не приторен, а слог ровен и убедителен. Неудивительно, что о ней говорили вполголоса и с явным благоговением, как о волшебнице, способной творить чудеса. Как психологу ей не было равных, и это признавали даже противники ее «метода погружения». Её хотелось слушать и ей хотелось верить. Слушать долго, чтобы суметь услышать главное и верить, всем сердцем, почти лишенным веры …
- Вам нужна помощь? – услышала я, словно сквозь туман. Открыла глаза, и сознание тут же, рывком вернуло меня в действительность. Около двери, держа в руках темный плащ и портфель, стояла профессор.
- Нет, спасибо. Я заслушалась…, - пролепетала я. – То есть, я уже ухожу. Мне очень понравилась, то, что вы говорили, то есть Ваша лекция.
Я отчего-то запиналась и нервничала, собирая свои вещи и пробираясь сквозь ряды стульев к выходу.
- А что именно понравилось? – профессор толкнула дверь и пропустила меня вперед.
- Ну, что нужно любить себя. Что когда-то женщины были иными, что все было совсем не так, как сейчас.
- Почему было? – Ее красиво изогнутые брови взлетели вверх.
- Ну, как же, - еще больше смутилась я, - ведь сейчас все иначе. Женщины утратили и свою силу, и природную мудрость. Вы же сами говорили. Ведь так?
Мы шли, по узкому коридору. Свет большей частью уже был потушен, и лишь отдельные лампочки-маячки пытались разогнать сумерки наступившего вечера.
Они не ответила сразу, и вопрос словно повис в воздухе.
- Вы позволите? – ее голос, был мягок, но настойчив, впрочем, так же как и рука, которая, неожиданно перехватив мою руку, и как-то неожиданно быстро и естественно завела мне ее за спину. Мы оказались настолько близко друг к другу, что стало совершенно невозможным смотреть куда-либо еще кроме как в глаза друг другу.
На мгновение я почувствовала себя беззащитной, и попыталась вырваться. Но она еще крепче прижала меня к себе, лишив возможности вырваться. Почувствовав себя неожиданной пленницей, я сначала удивилась, даже растерялась нелепости возникшей ситуации, которая скорее оскорбляла мой внутренний мир, нежели могла принести какой-то физический вред. Однако, та сила, что, словно огромная волна, поднималась внутри моего сознания, не видела разницы между насилием воли и насилием тела, и, достигнув своего предела, вылилась в яростном, испепеляющем взгляде и коротком, но сильном рывке, вырвавшем меня из этих странных объятий.
Мои ноздри трепетали, как у готового к схватке зверя, а глаза метали молнии. Я была готова сражаться за свою свободу, но на нее уже никто не покушался. Профессор спокойно стояла у стены и улыбалась.
- Какого черта? – воскликнула я, плохо понимая, что произошло. – Что Вы себе позволяете?
- Вам кажется, что Вы задыхаетесь от возмущения? – Не то спросила, не то констатировала она. – Но это не так. Это вырывается на свободу Истинная Женщина, которую вы превратили в пленницу. Древние знания женщины о себе остаются невостребованными лишь теми, кто готов быть чем угодно, и для кого угодно. Но это явно не про Вас.
- Вы сумасшедшая. – Крикнула я и побежала прочь. Прочь то ли от нее, то ли от себя. Тогда я еще не могла сказать этого наверняка. Ведь мой Путь к Себе только начинался.