Когда вернулись в сарай, обнаружили, что в их отсутствие в нем кто-то побывал. Одеяла исчезли, а кругом валялись черепки от разбитой посуды. Марка всего затрясло, и он обреченно махнув рукой сел на камень у входа в курятник. Подперев руками поникшую голову, друг отчаянно кусал губы, а синие глаза смотрели так измученно и беспомощно, что у Шона сжалось сердце. Казалось, мальчик вот-вот заплачет.
- Я все уберу! – торопливо произнес Шон и кинулся подбирать осколки. - Марк, ты не переживай! Это сейчас все так плохо, а через два дня все будет хорошо!
Как-то так сказал Марк, когда король Тухра выкинул мальчиков на улицу, поняв свою ошибку. Тогда эти слова очень обнадежили и быстро успокоили, хотя Шон готов был разревется. Но на Марка слова почему-то совсем не произвели впечатления. Он сидел, отвернувшись в сторону и украдкой вытирал глаза. Шон обошел камень и сел перед другом на корточки.
- Марк, не переживай! Поживем здесь… еще немного! Главное, что мы вместе! Ты теперь гутуранга, и у нас будет еда! И тебе не придется надрываться на стройке, потому, что деньги копить теперь не на что…
Шон прикусил язык и всхлипнул. Это надо такое ляпнуть! Молодец, успокоил друга! Так успокоил, что сам слезу пустил!
Марк вдруг потянул мальчика за халат и посадил рядом.
- Мы отсюда выберемся! – сказал он усталым, но твердым голосом, и обхватил мальчика за плечи. - Выберемся, слышишь?! Обязательно!
До вечера они сидели на камне и смотрели на крыши. Иногда откуда-то снизу доносились выстрелы, и весь город выглядел притихшим и испуганным.
После того как в сарайчике кто-то похозяйничал и перевернул все вверх дном, в него даже заходить не хотелось. Запасы провизии исчезли вместе с одеялами, а пополнить их было негде – вряд ли кто-то решится высунуть нос из дому, а тем более торговать на площади под свистом пуль.
Шона мучила совесть из-за повозки и оставленной посреди улицы посуды, но Марк убедил мальчика, что торговцу сейчас совсем не до этого, и в данный момент, он скорее всего, думает о том, как остаться в живых.
Потом у Шона так громко начало урчать в животе, что Марк тяжело вздохнув, поднялся, и предложил лечь спать. Ребята улеглись прямо на землю. Шон лежал, прижавшись к спине друга, и с тоской думал о том, сколько времени им придется прожить на Великой Белой Горе, прежде чем они смогут выбраться отсюда.
А потом Шон увидел дедушку. Профессор с задумчивым видом быстро шагал по длинному коридору, с множеством дверей, прямо навстречу мальчику. Бросил на него равнодушный взгляд, и прошел мимо…
- Дедушка! – отчаянно воскликнул Шон, - Куда ты?! Это же я! Дедушка!
- Мальчика, вставай! Просыпайся!
Голос доносился откуда-то сверху и Шон открыл глаза. Заба, держа в руке маленькую лампу, склонился над мальчиком и тряс его за плечо:
- Вставай, мальчика! Пора ехать!
- Ехать?! Куда?
Ничего не понимая, Шон растерянно крутил головой. За распахнутой настежь дверью сарая царила ночь. С улицы зашел взволнованный Марк. Посмотрев на мальчика, он улыбнулся и тихо сказал:
- Поднимайся, Малыш! Мы уезжаем отсюда!
- Что? Уезжаем?! Куда?
Но Марк снова вышел. Шон вскочил и вопросительно посмотрел на Забу. Переводчик только загадочно кивнул, и взглядом показал на дверь. Мальчик выглянул на улицу и замер от увиденного: прямо перед сарайчиком, освещенный лунным светом, стоял караван из пяти верблюдов. Животные недовольно фыркали, а их погонщики тихо переговариваясь, стояли в стороне.
- Все готово! – торжественно произнес Заба, выходя следом, - Одеяла, запас еды, воды…
- Что это?! Откуда?! – воскликнул Шон. Он не верил своим глазам.
Снова подошел Марк, и возбуждено сверкая глазами, спросил:
- Ты как, Малыш, готов?
- О! Молодой хозяин! – почтительно пролепетал Заба и упал на колени.
Шон обернулся. За спиной стоял старший сын короля Шуверу, а чуть дальше – его младший брат и два охранника. Марк учтиво склонил голову, а Шон совсем ошарашенный происходящим, остался стоять столбом.
- Заба рассказал мне о вашем желании добраться до берега, – произнес наследник трона, - и мы с братом решили исправить ошибку нашего отца и помочь вам! Мы хотим, чтобы вы знали, что мы помним ваш благородный поступок там, на «Победителе», и умеем быть благодарными. Этот караван отвезет вас к кораблю. На нем сейчас люди нашего отца, но они пустят вас. Мы поговорили с капитаном, и он сказал, что если вы хотите дойти до торговых путей, вам нужно будет плыть на северо-запад. При попутном ветре дней за десять дойдете. Это очень опасно, но так у вас появится шанс. Боюсь, после сегодняшнего разговора король не оставит вас в покое, даже не смотря на знак «возвращенного». К сожалению, мы не можем послать с вами команду, иначе отец догадается об этой тайной операции и может послать погоню.
- Но он все равно узнает! – воскликнул Марк. - Что тогда с вами будет?
- Ничего! – с улыбкой отозвался мальчик. - Сейчас ему не до этого, а потом… Отец покричит и простит, он нам все прощает! А вам лучше поторопиться! Караван должен уйти из города до рассвета! Прощайте, и пусть Хранитель великого Слова поможет вам!
Наследник приложил руку к груди со стороны сердца и склонил голову, а потом повернулся, и не оборачиваясь, направился в сторону дворца. Его братишка и охранники поспешили следом.
- Что ж! – Марк обвел взглядом караван и твердо произнес, - Поехали!
Верблюды мягко ступали по белому камню улиц. Под покровом темноты маленький караван спускался с Великой Белой Горы. Вот, позади остались грубо слепленные домики бедноты, и Шон обернулся, чтобы посмотреть на город в последний раз.
- Прощай! – тихо сказал он городу. - Пусть Хранитель великого Слова бережет тебя!
Марк, сидевший впереди, тоже обернулся и долго смотрел на белые дома, а потом со вздохом произнес:
- Знаешь, Малыш, даже грустно…
Шон тоже вздохнул и улыбнулся. Если бы кто-то в начале зимы сказал мальчику, что очень скоро он окажется на другом краю мира, он бы ни за что не поверил. А теперь со светлой печалью вспоминались: сарайчик, ставший им домом, узкие солнечные улицы, повозка, и нелегкое путешествие к слепой ведьме. Да, жизнь на Белой Горе была тяжелой, но интересной. А впереди лежала долгая дорога домой и неизвестно, что ждало мальчиков на этом пути.
Заба, вызвавшийся сопровождать ребят до самого океана, и важно восседавший на переднем верблюде, оглянулся и позвал:
- Мальчика! Не отставай!
Марк легонько стукнул верблюда длинной палкой по заду, и животное прибавило шаг.
Шон еще долго оборачивался, но через некоторое время дома слились в одно белое пятно, а затем совсем растворились на фоне белой горы, которая становилась все меньше.
Переход через пески прошел спокойно, и к вечеру третьего дня караван вышел на высокий пустынный берег. Волны с величественным шипением выкатывались на песок, и Шон с замирающим сердцем окидывал взглядом спокойный, бескрайний океан. Маленький парусник стоял на якоре недалеко от берега, а рядом качалась на волнах привязанная к борту шлюпка.
- Смотри, Малыш, вот он, корабль! – взволнованно произнес Марк.
Погонщики принялись разбивать лагерь, готовясь к ночлегу. Кажется, Марк был готов пуститься в плавание прямо сейчас, но подумав, решил отложить отплытие до утра.
Шон сидел на берегу и смотрел на парусник, чувствуя, как внутри все холодеет от страха перед предстоящим путешествием. Нет, он не собирался останавливаться или поворачивать назад. Но сердце мальчика испуганно сжималось, от воображаемых картин, где они с Марком, на таком крошечном суденышке пускаются в странствие по просторам океана.
- Страшно? – тихо спросил Марк и сел рядом.
- Да, немного… - признался Шон. - Океан такой огромный, а кораблик…
- Этот кораблик называется шхуна. А то, что она маленькая – даже лучше! Вдвоем как раз управимся!
- Марк, а ты уверен, что получится?
- Я уверен, что другого варианта у нас нет. И у нас все получится! Мы же вместе!
Шон улыбнулся и кивнул. Конечно, у них все получится! Марк знает, что говорит! Ведь не зря он столько времени изучал географические карты и книги по морскому делу!
Мимо тяжело вздыхая, прошел Заба. Переводчик как-то странно изменился за последнее время – все время молчал и только часто печально вздыхал.
- Ладно, пойдем спать! – сказал Марк. - Сегодня последняя ночь в песках!
Погонщики уже улеглись. Ребята тоже устроились у костра, завернувшись в одеяла. Шон долго смотрел на звезды и чувствовал, что не заснет. Слишком велико было волнение перед предстоящим плаванием. Через час, искрутившись и отлежав все бока, мальчик поднял голову. Заба, оставленный за дежурного, сидел у костра, и задумчиво глядел на пламя. Шон поднялся и завернувшись в одеяло, подошел к переводчику.
- Почему маленький мальчика не спит? – спросил Заба.
- Не могу заснуть! – ответил Шон, усаживаясь рядом.
- Мальчика боится плыть?
- Да…, немного…
- Не надо боятся! Вас будет хранить знак «возвращенного» и с мальчика ничего не случится! Заба знает! – важно закончил переводчик и опять вздохнул.
- Заба, с тобой все в порядке? Ты какой-то не такой…, грустный…
- Нет, с Забой все хорошо!
- Точно?
- Да, так! Только… - мужчина печально посмотрел на Шона, - только Заба не хочет, чтобы мальчика уплывали!
Такого ответа Шон никак не ожидал.
- Пойми, Заба, - начал он мягко, - у нас теперь нет другого выхода! Даже сын короля сказал…
- Да, да! Заба понимает! – торопливо отозвался мужчина и опустил голову. - Только Заба очень полюбил маленький мальчика, и даже большой мальчика – злюка! Заба представлял, что у него снова есть семья, а мальчика – его внуки! У Забы рвется сердце, когда он думает, что мальчика скоро уедут навсегда!
Шону стало так жалко переводчика, что на глаза навернулись слезы. Заба поднял голову, и видимо поняв, что своим признанием расстроил мальчика, весело продолжил:
- Но Заба кое-что решил!
- Что?
- Когда Заба вернется к хозяину, он скажет, что больше не хочет быть рабом! Заба еще не стар, и попробует найти себе жену! И у Забы будут дети!
- Конечно, будут! – воскликнул Шон и кинулся переводчику на шею. - И они будут любить тебя, потому, что ты очень-очень хороший!
- Спасибо и прости! – мужчина обнял Шона и похлопал по спине. - Это белые мальчика сделали Забу прежним и наполнили его сердце надеждой. А глупый Заба начал жаловаться и огорчил маленький мальчика! Не нужно грустить, все будет хорошо! А теперь надо спать! Завтра мальчика поплывут по океану и им понадобятся силы! Иди, ложись, а Заба еще посидит у огня!
Шон кивнул и вернулся на место рядом с Марком. Какое-то время мальчик смотрел на одинокую фигуру переводчика у костра, а потом закрыл глаза.
Когда Шон проснулся, все уже были на ногах. Погонщики, готовые пуститься в обратный путь, стояли возле верблюдов, а у самой воды лежали сложенные кучей бурдюки с водой и мешки с запасом провизии.
- Что, уже плывем?!
- Да, скоро! – отозвался Марк, стоявший рядом. - Сейчас будут сигналить дежурным!
- Дежурным? – с удивлением переспросил Шон.
В это время один из проводников поднял винтовку и выстрелил в воздух. Через несколько минут со шхуны донесся ответный выстрел, а еще через некоторое время Шон увидел, что в лодку по веревочной лестнице спустились два солдата и стали грести в сторону берега.
Когда лодка коснулась песка, Заба подошел к солдатам и что-то долго им объяснял. Вояки выслушали переводчика и принялись грузить мешки и бурдюки в лодку.
- Пора! – сказал Марк и окинул берег взволнованным взглядом.
Шон тоже обернулся и увидел скривившееся лицо Забы.
- Да, да! Мальчика пора! – произнес он дрожащим голосом. - И пора прощаться!
Шон подошел к мужчине, и тот, склонившись, прижал мальчика к груди:
- Прощай маленький Шон! Я до конца своих дней буду просить Хранителя великого Слова помогать тебе и твоему другу!
- Заба… - выдохнул мальчик, чувствуя, что если скажет еще хоть слово, то не сможет сдержать слез.
- Хранитель – это конечно хорошо, - вдруг вмешался Марк, - но, думаю, лишняя сотня монет никому не помешает!
С этими словами мальчик достал из запазухи узелок с их сбережениями и протянул Забе:
- Это тебе, Заба! Нам они больше не понадобятся, а тебе пригодятся!
Мужчина растеряно переводил взгляд с лица Марка на узелок, и обратно:
- Не-ет, я не могу…
- Заба, бери! – с шутливой строгостью сказал друг, и тут же с улыбкой добавил. - Возьми, Заба, это от нас с Малышом, за все…
- Да, Заба, возьми, пожалуйста! – присоединился Шон. - Ты же хочешь снова стать свободным человеком, и начальный капитал для этого не помешает!
Переводчик робко протянул руку и взял увесистый подарок, а потом поднял на Марка печальные глаза:
- Гутуранга не будет плохо вспоминать Забу, за то, что он звал мальчика – злюка?
- Нет, не будет! Гутуранга тоже просит не вспоминать о нем плохо, из-за того, что он иногда срывался на Забу!
- Заба никогда не думал о большом мальчика плохо! – горячо воскликнул переводчик. - Знак «возвращенного» дается только достойному, и большой мальчика…
- Прости, Заба, нам пора! – мягко прервал мужчину Марк. - Мы будем скучать по тебе! Прощай!
С этими словами он порывисто обхватил переводчика за плечи, а потом шагнул в шлюпку:
- Давай, Малыш, поторапливайся!
На прощанье Шон еще раз крепко прижался к мужчине, и сел в лодку. Солдаты столкнули ее в воду и тоже сели, взявшись за весла. Шон кусал губы, стараясь сдержаться. Лодка плыла вперед, а мальчик все оборачивался, глядя, как медленно уменьшается худая фигурка, стоящая у самой воды.
На корабле солдаты подняли на борт привезенные запасы и уплыли назад. Марк и Шон остались одни. Маленькая шхуна послушно раскачивалась в такт волнам, и Шон снова ощутил, как от страха сжалось сердце. А Марк как взаправдашний капитан, сначала внимательно осмотрел палубу и мачты, затем обвел взглядом линию горизонта и решительно произнес:
- Нужно поднять якорь!
Поднимать пришлось вдвоем. Большущий деревянный вал, с ручками в форме лучей, недовольно скрипел, обматываясь цепью. Теперь маленькое судно было свободно, и Шон сразу заметил, как быстро волны погнали шхуну к берегу. Марк чертыхнулся, и воскликнул:
- Скорее поднимаем паруса!
Шон ничего не имел против, но не знал как. Но Марк схватил какую-то веревку и стал тянуть:
- Шон, помоги!
Мальчик бросился на подмогу и через мгновение на первой мачте развернулся большой парус.
- Ух, ты!
Марк закрепил веревку на торчащей из поручня рогатулине и стал тянуть другой конец. Шон тоже подскочил и теперь парус раскрылся на второй мачте.
- Кливер пока ставить не будем! – непонятно сказал Марк, - Я не очень представляю, как с ним управляться!
Но дело пошло на лад и без кливера. Ветер с берега надул паруса, и шхуна полетела навстречу волнам, оставляя позади великую пустыню, Белый город и Забу. Шон снова обернулся и увидел, что переводчик стоит по колено в воде и размахивает руками. Новый порыв ветра принес его голос:
- Прощайте, мои мальчика! Заба вас никогда не забудет!
На третий день плавания Шон подумал, что напрасно так боялся в начале. Спокойное дыхание океана и попутный ветер делали это путешествие захватывающе-интересным. Шхуна держала курс на северо-запад, где через семь дней Марк собирался «лечь в дрейф» и ждать любого проходящего мимо судна. Возможно, ждать придется долго, но запасов на камбузе хватит еще на месяц.
Первое время Марк, хоть и старался не подавать вида, но заметно волновался, и не смотря на все уговоры не подпускал Шона к штурвалу. Но к концу вторых суток начал клевать носом, и был вынужден сдаться. Двадцать раз, повторив мальчику, куда должна показывать стрелка компаса, Марк ушел спать. Вахта прошла спокойно, и теперь Шон иногда подменял друга, ведя шхуну.
Правда, сегодня то ли со шхуной, то ли с ветром происходило что-то странное – корабль все норовил сбиться с курса, и чтобы его выровнять приходилось постоянно крутить штурвал. Раньше такого не было и Шон начал нервничать. К счастью, Марк, словно почуяв неладное, появился на мостике.
- Что-то не так! – сказал Шон. - Мы все время уходим с курса!
Марк какое-то время смотрел на компас, потом сунул в рот указательный палец и поднял его над головой:
- Ветер изменился! Нужно лечь на другой галс!
Шон вздохнул:
- Ты по-человечески можешь сказать?
- Могу. Нужно при помощи брасов повернуть реи.
Шон закатил глаза и покачал головой:
- Знаешь, ты мне лучше покажи!
Оказалось, что из-за изменившегося ветра нужно было поставить паруса под углом. Когда положение было исправлено, Шон облегченно вздохнул и сказал:
- Иди, спи дальше! Я еще постою!
- Нет, давай я!
Мальчик знал, что спорить бесполезно, и расположился у борта.
- Между прочим, - начал Марк, вставая у штурвала - у нашего корабля нет названия! Ни Шуверу, ни Тухра не потрудились дать шхуне имя! Как можно плавать на безымянном корабле – не представляю!
- Так давай придумаем ему имя! – оживился Шон.
- Давай!
К сожалению, Шон знал лишь одно название корабля – «Победитель». Оно звучало так героически и очень нравилось мальчику. Только судно с таким именем уже есть, поэтому нужно что-то другое…
- Иногда корабли называют женскими именами… - осторожно начал друг, но тут Шона осенило:
- Непобедимый! – воскликнул он. - Корабль, который не может сломить никакая буря! Как тебе «Непобедимый»?
- Хорошо… Замечательно… Пусть будет «Непобедимый».
Получив гордое имя, кораблик, кажется, помчался еще быстрее. Шон, свесив голову, долго смотрел, как нос «Победителя» рассекает волны, и тут вспомнил Забу.
- Знаешь, Марк, ты молодец! Так здорово придумал!
- А что я придумал?
- Отдать наши деньги Забе! Он сказал, что хочет уйти от хозяина и жениться! Думаю, с деньгами у него все получится!
- Это у Забы, то? Конечно, получится! Ему бы еще научиться болтать поменьше, вообще бы цены не было! Только я не все деньги отдал. Три талпана оставил, так… на память. Тебе один, мне…
- А третий кому?
Не отрывая глаз от горизонта, Марк вздохнул, сердито поджав губы, а потом резко произнес:
- Вернемся – отдашь Нанетте!
Утром восьмого дня, Шон пришел на мостик, чтобы сменить Марка и застал его сидящим у мачты. На друга это было не похоже, он ни на минуту не оставлял штурвал, а тут…
- Марк, что-то случилось?
- Нет, ничего.
- А почему ты не у штурвала?
- А что там делать? Полный штиль, Малыш. С середины ночи стоим!
Мальчик поднял глаза и только сейчас заметил обвисшие, словно мертвые паруса.
- Ничего, подождем…
- Конечно, подождем. Что нам остается…
Ждать пришлось очень долго. Иногда поднимался слабый ветерок, и тогда паруса начинали биться, словно в конвульсиях, но потом снова бессильно поникали.
«Непобедимый» дрейфовал уже четвертый день, и это ожидание ветра было хуже пытки. Ведь до места оставалось меньше двух дней пути, и вот там-то и можно было встать, но здесь…
Шон от нечего делать бродил по палубе взад-вперед и иногда поглядывал на друга. Марк старался изображать спокойствие, но затянувшийся штиль его измотал. Шон понимал, что Марк чувствует себя ответственным за исход плавания и очень переживает это вынужденное стояние на месте, когда цель была так близка. А еще Шон заметил, что за последние дни знак «возвращенного» на лбу мальчика заметно побледнел, и стал еле заметен.
На пятый день штиля то ли природа, то ли небеса сжалились над ребятами, и попутный ветер подул с новой силой. Марк сразу оживился и встал у штурвала. Шон с улыбкой смотрел на друга – его мечта все-таки сбылась! Марк стал капитаном настоящего корабля! Правда, вместе с Шоном, он был еще и матросом, но это не важно!
Через сутки, вдруг, испортилась погода. Ветер, который до этого времени был добрым помощником, превратился в резкий шквал, и казалось, вот-вот порвет паруса. Позади небо затянуло низкими тучами, и они стремительно приближались. Волны резко выросли, и началась жуткая качка.
- Это что – шторм? – спросил Шон.
- Нет, это сильный ветер. Шторм у нас за спиной и боюсь, он нас нагоняет!
- Нагоняет?! – с ужасом переспросил мальчик, - И что мы будем делать?
- Для начала уберем паруса, а то нас унесет неведомо куда!
Убрать паруса на ветру оказалось достаточно сложно. Снова стали тянуть какие-то веревки и Шон спросил, как Марк в них разбирается, на что мальчик ответил, что еще это мелочи, потому на шхуне мало парусов. А еще хорошо, что все они управляются с палубы и не надо лезть на какие-то ванты.
Шон ничего не понял, но через некоторое время «Непобедимый» поплыл с пустыми мачтами. Ветер усиливался и волны стали хлестать о борта шхуны, окатывая мальчиков брызгами. Шон мучался от приступов тошноты и надеялся, что буря вот-вот утихнет, но не тут-то было! К вечеру волны стали походить на гигантские кочки, и кораблик то взлетал вверх, то падал вниз. Марк, вцепившись в штурвал, мужественно стоял на мостике, но, кажется, его усилия были напрасны – океан сам решал куда закинуть шхуну и игрался с ней бросая с волны на волну. Несколько раз волна накрывала «Непобедимый» и оставалось только удивляться, каким чудом корабль еще не перевернулся.
Шона едва не смыло потоками воды за борт, и Марк загнал его в кубрик. Только сидеть одному, вцепившись в ножку привинченного к полу столика, было еще страшнее. При каждом новом ударе волн стены кубрика жалобно скрипели, а через оконные рамы просачивалась вода.
Вдруг на шхуну обрушился страшный удар, и Шон понял, что окружен водой. Потолок затрещал под тяжестью водного потока, а вокруг рам забили фонтаны. «Непобедимый» задрожал всем корпусом, но выдержал. Вода сошла и шхуна снова взлетела вверх.
«Марк!» - с ужасом опомнился мальчик и бросился к двери. Такой волной его могло унести со шхуны! Шон двигался вперед цепляясь за все выступы и веревки. Оказавшись на улице он обнаружил, что «Непобедимый» накренился на левый борт, а от передней мачты остался лишь обломанный столб в рост мальчика. Новая волна окатила с головы до ног, но к счастью, она была гораздо слабее. Добравшись до мостика мальчик облегченно вздохнул – Марк догадался привязать себя к штурвалу, и по-прежнему отважно нес вахту. Но вот он заметил мальчика, что-то сердито прокричал, и стал торопливо развязывать узлы на веревке. Шон подобрался ближе.
- Ты почему ушел?! – заорал Марк пытаясь перекричать рев волн и свист ветра.
- Марк, миленький, не прогоняй меня! – отчаянно воскликнул Шон. - Можно я с тобой останусь?! Там очень страшно, стены скрипят и вода из окон!
Друг поджал губы, а затем выкрикнул:
- Давай за мной!
Шон не очень понимал, что задумал мальчик, но все оказалось просто. Марк поставил Шон спиной к жалкому остатку фок-мачты и начал привязывать веревкой.
- Смотри! – кричал он. - Я на узле оставляю петлю! Если что, дернешь, и узел развяжется! Смотри на меня – если махну рукой – набирай полную грудь воздуха! Понял?
- Понял! Марк, мы утонем? – Шон честно не хотел спрашивать, само как-то вырвалось…
- Еще чего! – бесстрашно крикнул Марк прямо в ухо, - Непобедимые не тонут!
Затем он вернулся назад и обмотался веревкой.
Шхуна стоически сопротивлялась ударам стихии, но удары эти становились все сильнее. Из-за черных туч невозможно было разобрать день сейчас или ночь. Волны постоянно накрывали судно, и Шон задыхался от воды попавшей в легкие. Через некоторое время не выдержала грог-мачта и со страшным треском переломилась у самого основания. «Непобедимый» накренился еще сильнее. А потом страшная волна смыла кубрик. Вместе с потоками воды вокруг мальчика пронеслись обломки досок, какие-то железки и остатки провизии.
Шон понял, что это конец. Океан не хотел утихать и не собирался отпускать их кораблик из огромного кольца шторма. Они останутся здесь навеки, под огромной толщей воды. И в эти последние минуты мальчику очень захотелось оказаться рядом с другом. Но Марк словно приросший, стоял на мостике и смотрел в даль, будто оттуда могла придти какая-то помощь. Шон уже протянул руку чтобы дернуть за петлю, но тут гигантская волна снова накрыла шхуну. Шон не смотрел на друга и не успел набрать воздуха… Он пытался не дышать и ждал, чувствуя страшное желание вдохнуть, но вода все не сходила. В голове застучали молоточки, а сердце выпрыгивало из рвущейся груди, и мальчик не выдержал…
Шон очнулся от яркого солнца, светившего прямо в лицо. Он лежал на покосившейся палубе, а «Непобедимый» так завалился на бок, что казалось, сейчас зачерпнет воды. Марк лежал рядом. Шон сел оглядываясь, и почувствовал как от слабости закружилась голова. Вокруг плескались ласковые волны, а на ослепительно-голубом небе застыли пухлые облака.
Кажется, это не сон… Они живы…
- Привет! – Марк открыл глаза и сел рядом.
- Привет! – улыбнулся Шон. - Мы живы?
- Пока – да!
- Шторм давно закончился?
- Еще вчера.
- Вчера?!
- Да! Ты воды нахлебался и отключился. Напугал! Я тебя откачал – смотрю – дышишь, а в себя не приходишь. Ну, я тебя обратно привязал. Даже лучше, что ты не видел всего… А потом шторм прекратился.
Шон страшно разозлился на самого себя. Как он мог потерять сознание и оставить друга одного наедине с бушующим океаном? А дальше было еще страшнее: фраза про «…лучше, что ты не видел всего» это подтверждает…
- Марк, ты герой! – восхищенно воскликнул Шон, и придвинулся к другу. - Самый храбрый и мужественный! У тебя получилось вывести нас из шторма! Ты - настоящий капитан!
- Ага, только корабль разбит, все запасы смыло, а главное – я не представляю, куда нас занесло штормом. Могло протащить вперед, или откинуть назад. И теперь я ничего не могу сделать!
- Что, совсем ничего не осталось? Ни воды, ни…
- Ничего, Малыш!
- Тогда…, может, попробуем ловить рыбу?
- Чем? – Марк грустно усмехнулся и обнял мальчика за плечи. - Это же не речка! Нам остается только надеяться, что мимо будет проплывать корабль и подберет нас!
- Марк!
- Что?
- Знак «возвращенного»…, его почти не видно… Заба сказал…
- Бог с ним, Малыш! – бодро произнес Марк. - Мне вовсе не хочется возвращаться домой с этим пятном на лбу!
Возвращаться домой… От этих слов на душе одновременно стало радостно и печально. Радостно оттого, что еще есть надежда, что все хорошо закончится. А печально – потому, что надежда эта очень маленькая, почти призрачная.
Между тем голод уже давал о себе знать. Во время шторма было не до обедов, а сколько времени продолжалась буря, даже Марк затруднялся ответить. Зато теперь организм требовал подкрепления сил, и в животе у Шона громко заурчало. Марк тяжело вздохнул и окинул взглядом горизонт:
- Нас подберут! Обязательно! Просто надо ждать!
Уже на заходе солнца Шон проснулся от истошного крика:
- Стойте! Стойте, мы здесь! Заберите нас!
Шон вскочил. На горизонте маленькой точкой мелькнул уплывающий корабль.
- Мы его проспали! – отчаянно воскликнул Марк. - Я проспал!
Шон тоже стал кричать, но корабль был слишком далеко.
- Идиот! Тупица! – ругался Марк на самого себя. - Проспал корабль!
- Марк не надо! Перестань! – успокаивал друга Шон. - Мы его вместе проспали! Может, скоро пройдет другой…
Шон не договорил, потому что увидел, то знак «возвращенного» исчез с лица друга.
Прошли сутки, вторые… Шона уже не страшила голодная смерть, его больше пугало состояние Марка. С того дня он перестал спать. Перебрался на нос и к каким-то сумасшедшим упорством обводил горизонт остекленевшими глазами.
- Марк, поспи! – умолял Шон. - Так нельзя! Давай а посмотрю! Я не засну, честно!
- Я сам! – неизменно отвечал Марк, не отрывая глаз от океана.
Шон умолкал и ложился рядом – на уговоры уже не было сил. Даже есть не хотелось, только очень мучила жажда. Руки и ноги перестали слушаться, и все время клонило в сон, в котором мальчик видел ручьи и реки чистой воды. Шон засыпал, просыпался, снова проваливался в забытье, а Марк неизменно сидел на месте и смотрел вдаль.
На третьи сутки Шон не выдержал, и на четвереньках добравшись до мальчика, встал перед ним на колени, чтобы закрыть собой обзор и привлечь внимание:
- Марк, надо спать! Ты так с ума сойдешь, понимаешь?! Марк, ты слышишь меня?
Но друг смотрел мимо.
- Марк, я с тобой разговариваю! Посмотри на меня!
Вдруг синие глаза мальчика загорелись какими-то безумными огоньками, а брови изумленно поползли вверх.
- Корабль… - прошептал он, потрескавшимися губами, - Малыш, смотри, корабль!
Шон обернулся. У самого горизонта едва различались очертания судна.
- Далеко очень, не заметят… Если мимо пройдут, то все… - с обреченным спокойствием произнес Марк и взял мальчика за руку.
Через некоторое время корабль заметно приблизился, но потом вдруг стал удаляться.
- Уходят! – отчаянно воскликнул Марк, и вскочил. - Стойте! Стойте! Помогите! Спасите нас!
Шон, собрав остатки сил, тоже поднялся и принялся кричать, размахивая руками:
- Пожалуйста, помогите! Пожалуйста!
Сначала был непонятно, но затем стало видно, что корабль меняет курс и направляется в сторону «Непобедимого».
- Кажется, заметили… - прошептал Марк.
У него подкосились ноги и он снова сел.
- Да, да! Заметили! Нас заметили! – повторял Шон.
Голос совсем осип и ноги дрожали. Силы иссякли, но мальчик боялся сесть – вдруг на корабле передумают и он опять уплывет?
Время шло страшно медленно, но вот уже можно с уверенностью сказать, что ребят заметили и корабль идет именно за ними. Приблизительно через час судно подошло совсем близко и легло в дрейф, остановив машины. Теперь можно было прочитать его гордое название – «Гладиатор». Обшитое металлом, с двумя большими трубами, оно казалось огромным по сравнению с потрепанной бурей шхуной. Еще через несколько минут на воду спустилась шлюпка с десятком матросов, и стала стремительно приближаться к «Непобедимому».
Ребята сидели рядом и молча ждали. Наконец шлюпка ткнулась носом в корму шхуны.
- Осторожно, а то точно перевернется! – раздался встревоженный голос. - Ищите людей! Кто-то махал руками!
- Да вон они! На баке!
- Смотрите – дети!
- Дети? Правда, ты глянь… Греби туда!
Шон не мог говорить и только жалобно улыбался. Два матроса шагнули на покосившуюся палубу и осторожно подошли.
- Точно дети! – крикнул один остальным. - Два парнишки! Ребята, вы откуда? – обратился он к мальчикам
- Ладно, Сайрес, потом спросишь! – вмешался второй. - Ты что, не видишь – они неживые совсем! Бери старшего и давай в шлюпку!
Первый, подошел и склонился над Марком:
- Эй, парень, встать можешь?
- Могу… - равнодушно отозвался друг и остался сидеть на месте.
- Так, ясно!
Матрос поднял мальчика на руки и понес в шлюпку.
Второй мужчина без лишних слов подхватил Шона.
- Надо проверить, может еще кто живой есть! – сказал кто-то.
- Больше никого нет… - прошептал Шон, - мы вдвоем плыли…
- Мальчонка говорит, что больше никого нет! - громко объявил матрос и шагнул в шлюпку.
Лодка плыла к кораблю, а Шон вывернув шею, смотрел назад. «Непобедимый» одиноко качался на волнах, и казалось, прощался с ребятами.
Шон повернулся к Марку и увидел, что мальчик спит, неудобно согнувшись крючком и уткнувшись лбом в сложенные на коленях руки. Шон придвинулся, и обняв друга одной рукой, потянул его к себе. Марк, словно тряпичная кукла привалился к боку, а его голова легла мальчику на плечо.
- Вот так! – тихо произнес Шон, осторожно устраивая голову друга поудобнее. - А теперь спи!
- Марк! Марк, ты где? – позвал Шон, заглядывая в длинный коридор кубрика.
В поисках друга он обошел все углы и закоулки корабля, и, наконец, совершенно случайно обнаружил его на палубе в окружении толпы матросов. Удобно расположившись на огромных мотках толстенных канатов, мальчик развлекал команду мастерством игры в карты.
- Глянь, опять выиграл! – восхищался кто-то.
- Да просто везет парнишке и все!
- Ага, в восьмой раз везет?! Мне бы такое везение!
Шон растолкал матросов и прорвался к другу:
- Ты мог сказать, куда уходишь?! Я тебя полдня ищу!
Марк видимо не ожидал такой тирады и растерянно ответил:
- Извини… Ты спал, и мне не хотелось тебя будить…
Шон сел на канаты и обиженно отвернулся:
- Если мистер Хейли узнает, что ты не выполняешь его предписания…
- Ой, Малыш, у меня этот мистер Хейли с его предписаниями уже в печенках сидит! Не могу я спать до обеда и отлично себя чувствую! Ну, ладно, не дуйся! Лучше посмотри, что я выиграл!
И мальчик протянул маленькое золотое колечко.
- С каких это пор ты носишь кольца? – ехидно поинтересовался Шон.
- Это не кольцо! Это сережка, такие матросы носят!
- Только не говори, что ты собираешься ее носить!
- Конечно, собираюсь! Для чего тогда я ее выиграл?
Идея была бредовая, и Шон улыбнулся, представив, как отреагирует дедушка на такое украшение. Марк раскланялся с матросами и потянул мальчика за рукав:
- Пойдем на нос!
Уже неделя прошла с того момента, как «Гладиатор» подобрал ребят с «Непобедимого». На судне не оказалось свободных кают, и капитан Джеферсон уступил им свою. Первые два дня Шон помнил очень смутно. Когда ребята смогли говорить, и рассказали свою историю, капитан был просто потрясен и сказал, что никогда ничего подобного не слышал. А затем пожал Марку руку, как он выразился: «Как капитан капитану!» Вскоре слухи об удивительной истории спасенных ребят просочились в команду и стали передаваться из уст в уста.
Мистер Хейли – судовой врач, быстро поставил мальчиков на ноги и теперь старательно выполнял указание капитана – откормить их. Это явно было не лишним, потому, что когда впервые за много месяцев Шон посмотрел на себя в зеркало, то не узнал. На него смотрел худющий, коричневый от загара мальчик, с изможденным лицом и длинными, соломенными волосами. Руки и ноги незнакомца были такими тоненькими, что казалось переломятся от неловкого движения. Марк выглядел ни чуть не лучше и Шон покачал головой – хорошо дедушка и тетя Агнесса не видят!
Позавчера ребят привели в порядок: отмыли, подстригли, а какая-то добрая душа перешила им по размеру тельняшки и матросские брюки. Марк важно вышагивал впереди – морская форма очень ему шла. На носу ребята встали, облокотившись на поручни. Марк снова достал сережку и принялся ее разглядывать.
- Боюсь, дедушке не очень понравится! – предупредил Шон. – И мисс Хантер…
- Малыш, это просто сережка! – отрезал мальчик. – Было бы из-за чего… - с этими словами Марк расстегнул замочек и острием проткнул себе мочку уха.
- Марк! – ужаснулся Шон. – Что ты делаешь? Больно ведь?!
- Ни капельки! – весело отозвался друг, озорно сверкнув глазами, и повернул голову, чтобы Шону было лучше видно. – Ну, как?
- Кошмар! Ты бы хоть мистера Хейли попросил! Врач все-таки!
- Малыш, ты видел хоть одного моряка, которому ухо врач прокалывал?
- А если воспалится?
- Не воспалится!
Спорить дальше было бесполезно, да и не хотелось. Синие глаза излучали такой восторг, что Шон улыбнулся. Последнее время Марку невольно пришлось быть взрослым - проявлять выдержку, тяжело работать и во многом себе отказывать, а сейчас он радовался этой вещице как маленький ребенок. Сережка придавала мальчику какой-то хулиганский вид, но если Марку так хочется, то пусть. К тому же, после всего случившегося, друг имел право носить этот предмет принадлежности к морскому делу.
Спустя две недели мальчиков пересадили на другое судно, потом на следующее. Ребятам пришлось сделать четыре пересадки, чтобы спустя почти восемь месяцев с момента похищения снова оказаться в ближайшем от Хорланда порту.
Еще около полудня капитан «Стремительного» мистер Штольц предупредил, что в порт войдут под утро. Шон не находил себе места и весь день метался по каюте из угла в угол. «Стремительный» шел слишком медленно! Его машины никуда не годятся! Марк со сделанным спокойствием валялся на койке, но каждые десять минут выходил узнать сколько время.
Но вот стемнело и Шон не выдержал. Остановившись посреди каюты, он дрожащим голосом, наконец, высказал то, что так его мучило:
- Марк, а вдруг мы вернемся, а дома…, мы же не знаем чем все закончилось, когда нас похитили!
- Малыш, иди сюда! – позвал друг и усадил мальчика рядом. – Скоро мы все узнаем, но я уверен, что дома все хорошо!
- Правда?
- Конечно! Я тебя когда-нибудь обманывал? Посиди, отдохни, хватит по каюте бегать! Извелся весь!
- Я очень волнуюсь…
- Я понимаю! – Марк обнял мальчика за плечи и прижал к себе. – Ничего, скоро будем дома!
- А вдруг…
- Никаких «вдруг» больше не будет! Я обещаю!
Ночь тянулась медленно. Говорить ни о чем не хотелось, поэтому сидели молча. Потом Марк как-то подозрительно притих и Шон увидел, что друг спит привалившись спиной к стене. Шон забрался на койку с ногами и лег на подушку. Места мало и пришлось свернуться калачиком. Можно было лечь на свою кровать, но рядом с Марком как-то спокойнее. Скоро, скоро, совсем скоро…
Когда Шон проснулся солнце заливало каюту ярким светом и стояло слишком высоко для раннего утра. Марк спал рядом, свернувшись таким же калачиком и смешно выпятив губы. Сколько же время? Мальчик выглянул в иллюминатор и увидел ангары, и дома на берегу. Они стоят в порту! Почему же их никто не разбудил?
Шон осторожно вскользнул за дверь и тут увидел… дедушку. Профессор Хантер стремительно шагал по коридору и мельком взглянув на мальчика прошел мимо. На мгновение пришла мысль, что все это уже было, а потом стало страшно обидно: как же так? Почему?
- Дедушка! – воскликнул Шон срывающимся голосом. – Куда ты? Это же я!
Профессор остановился так резко, будто налетел на невидимую стену, и медленно обернулся. Лицо его изумленно вытянулось, а глаза смотрели испуганно и как-то беспомощно:
- Шон?!
- Дедушка! – подбородок задрожал и мальчик всхлипнул. – Это я!
- Шон! О, Господи! – профессор в миг оказался перед мальчиком и упал на колени.
Шон кинулся мужчине на шею, а тот, сжимая внука в объятьях, осыпал его лицо поцелуями и повторял:
- Прости меня! Прости! Господи, как я мог не узнать! Взял и прошел мимо! Прости своего старого деда!
Шон плакал, но в этот раз ему было совсем не стыдно. Конечно, он простил дедушку, но тот все никак не мог успокоиться:
- Прости, мой мальчик! Ты так изменился! Господи! Мы знали! Мы надеялись! Я видел как вас увозили! Потом послали погоню, но было поздно!
Вдруг профессор словно очнулся и замерев, испуганно спросил:
- А где Марк?
- Он спит! – Шон снова всхлипнул и вытер слезы.- Мы всю ночь ждали, когда приплывем, а под утро заснули…
Но дедушка не дал договорить и снова крепко обнял мальчика, а потом резко встал:
- Пойдем к Марку!
Видимо шум за дверью разбудил друга, потому что, когда они вошли, Марк стоял посреди комнаты и натянуто улыбался, тщетно пытаясь скрыть волнение.
- Здравствуйте, профессор Хантер! – произнес он дрожащим голосом.
- Марк, сынок!
Дедушка кинулся вперед и прижал мальчика к груди. Потом отстранил, рассматривая его лицо и словно не веря своим глазам. Потом снова обнял. Марк тоже обхватил профессора за плечи и сильно-сильно зажмурился, пытаясь загнать назад предательские слезы.
- Здравствуй, дружок, здравствуй! Я знал, что вы вернетесь! Верил! Теперь вся семья в сборе!
Дедушка долго не мог придти в себя: взволнованно охал, вытирал набежавшие слезы и стискивал в объятиях то Шона, то Марка, то обоих вместе.
- А мисс Хантер? С ней все в порядке? – спросил Марк.
- Да, да! Она ждет вас дома! Мы чуть с ума не сошли, когда неожиданно приехал мистер Штольц и все рассказал! Агнесса упала в обморок, услыхав, что вы вернулись! Она винила себя за то, что не осталась тогда с вами! Но теперь все будет хорошо!
Только сейчас Шон заметил, что борода и волосы профессора стали абсолютно белыми. Эти восемь месяцев тяжело дались его родным! Но теперь они вместе и все будет хорошо! Шон сидел, прижавшись к дедушке, и был на седьмом небе от счастья. С другой стороны от профессора сидел Марк и, не смея пошевелиться, радостно улыбался.
Через полчаса в каюту заглянул капитан, и профессор кинулся его благодарить. Оказалось, что «Стремительный» стоит в порту уже восемь часов, и за это время капитан Штольц самолично съездил за дедушкой.
Затем мальчики распрощались с капитаном и командой, и покинули гостеприимный борт «Стремительного».
Путь домой показался вечностью. Мальчиков похитили в декабре, а сейчас приближалась осень, и луга и холмы были покрыты еще зеленым покрывалом. Гарри, сидевший на козлах, поминутно оборачивался и широко улыбался. Они втроем сели на заднее сидение – профессор Хантер в центре, а мальчики по бокам. Дедушка почти успокоился только крепко держал ребят за руки, словно боялся, что они исчезнут, если он разожмет пальцы. Шон крутил головой любуясь ярким великолепием природы. Он почти забыл, что это так красиво!
Но вот карета покатила мимо роскошных особняков, и через несколько минут подъехала к дому Хантеров. Раздался истошный крик:
- Приехали! - и тетя Агнесса выбежала на порог, а следом появились Бетти и горничная Сара.
А дальше все смешалось: объятия, поцелуи, слезы радости. Женщины рыдали так, что можно было подумать, что в доме случилось большое горе. Шон наслаждался счастьем, хотя чувствовал, что от объятий уже болят бока, а Марк смущенно улыбался, и явно был готов спрятаться в укромном уголке, чтобы вернутся, когда все успокоятся.
Наконец, улучив момент, когда никто не пытался обнять или расцеловать, Шон дернул друга за рукав и с улыбкой сказал:
- Спасибо тебе!
- За что?
- Помнишь, я хотел тебе в Белом городе спасибо сказать, за то, что ты меня в шлюпку пытался посадить, и за то, что хотел от кнута закрыть? А ты тогда сказал, чтобы я тебя потом поблагодарил, когда мы домой вернемся?
- Нет, не помню…
- А я помню! Марк, спасибо тебе большое! Ты мой самый лучший друг!
- Малыш, ты что, хочешь, чтобы я тоже зарыдал? – сердито буркнул мальчик.
- Нет! – рассмеялся Шон. - Просто я хочу, чтобы ты знал, что ты самый замечательный!
Марк вдруг улыбнулся и склонившись к уху мальчика прошептал:
- Ты тоже!
- Вот зараза! – прошипел Марк и полез под стол.
Уже второй день он пытался починить еще зимой разбитые корабельные приборы. Какие-то удалось восстановить – у них только погнулись детали, а с другими пришлось повозиться. Маленький винтик никак не хотел вставать в свое гнездо и упорно выскальзывал из рук.
- Тебе помочь? – с важной видом спросил Шон.
Причина задирать нос действительно была: вчера мальчик закончил склеивать порванные карты, и торжественно вручил их другу. Шон сердцем чувствовал, что позже Марк одумается и пожалеет о своем поступке. И действительно, когда мальчик принес другу кучу свернутых рулонов, тот страшно обрадовался и принялся развешивать их по стенам.
- Нет, Малыш, спасибо, ты уже и так помог! – отозвался Марк, ловко орудуя маленькой отверткой.
- Марк, а ты больше не расстраиваешься, что не сможешь стать капитаном? – осторожно спросил Шон.
- Ну, я бы не говорил об этом так утвердительно! – деловито сказал мальчик. – Профессор тут слушал меня своей трубкой и сказал, что дела стали гораздо лучше! Жизнь в пустыне пошла мне на пользу! Только я как следует подумал, и понял, что еще не решил, кем хочу стать! Может, все-таки стану сыщиком! У меня еще есть время поразмыслить!
Шон заулыбался и облегченно вздохнул. Он очень боялся, что, вернувшись домой, Марк снова начнет хандрить, но, кажется, друг напротив, полон надежд и планов на будущее.
Уже прошла неделя с того дня как мальчики вернулись, а родные по-прежнему не могли прийти в себя. Дедушка по десять раз на дню заходил к ребятам и спрашивал, как они себя чувствуют, и все ли у них в порядке, а мисс Хантер завалила дом фруктами и сладостями. Шкафы ломились от новой одежды, а полки от новых книг и всяческих нужных, и ненужных безделушек. После рассказа мальчиков о жизни на Белой Горе и опасном путешествии на «Непобедимом», дедушка сказал, что они оба – герой и он ими бесконечно гордится. Марк хоть и хорохорился, но с заметным беспокойством ждал вопросов о сережке. К удивлению, их практически не было, только дедушка поинтересовался – собирается ли Марк носить ее постоянно. Получив утвердительный ответ, профессор несколько озадаченно почесал затылок, но промолчал.
Наконец винтик был вкручен на место и Марк показал ему кулак:
- Сразу бы так!
В дверь постучали, и на пороге появилась тетя Агнесса:
- Мальчики, я пришла чтобы… - начала она почти спокойно, и Шон понадеялся, что на этот раз обойдется. Но вот глаза женщины наполнились слезами, и она заплакала.
Марк сорвался с места и кинулся к ней:
- Мисс Хантер, ну хватит плакать! – воскликнул он, усаживая женщину на диван. – Мы уже неделю как дома, а вы все плачете!
- Это я от радости! – всхлипнула женщина. – А еще как посмотрю на вас – худые, коричневые…, не могу… Почему я тогда с вами не осталась?
- Ага, и выглядели бы сейчас как запеченный заморенный цыпленок из лавки на соседней улице!
От такого сравнения тетя Агнесса даже дар речи потеряла и забыла про слезы, а потом засмеялась и потрепала мальчика по голове:
- Спасибо, милый! Ты всегда найдешь нужные слова, чтобы утешить!
Марк, поняв, что ляпнул, сконфуженно умолк и криво улыбнулся.
- Ладно, пойду! – женщина поднялась и, вытирая глаза, направилась к выходу. – Ой, совсем забыла! Все из-за твоего цыпленка, Марк! Я же пришла сказать, что Ченинги приехали! Так что ждите! Скоро Нанетта прибежит, да и мистер Ченинг не усидит дома, узнав, что вы вернулись!
Дверь за женщиной закрылась, и Шон испуганно глянул на Марка. Друг поджал губы и сокрушенно покачал головой:
- Ну вот, началось!
Когда ребята вернулись, Марк осторожно поинтересовался, почему не видно никого из соседей. На что мисс Хантер ответила, что еще в середине лета Ченинги всем семейством отбыли в другой город, потому что мистер Ченинг поехал туда по делам. Марк тогда облегченно вздохнул, но вот спокойная жизнь закончилась.
- И что ты собираешься делать? – пошел в атаку Шон. – Опять будешь сидеть дома и придумывать разные отговорки! И на сколько тебя хватит? Марк, давай расскажем дедушке! Уж он сможет поставить эту миссис Ченинг на место! А она хитрая какая! Специально с тебя слово взяла, что никому не скажешь…
Мальчик замолчал, потому что из гостиной донесся какой-то шум, а затем раздался топот ног на лестнице. Дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся Нанетта.
- Вернулись! – громко крикнула она и кинулась на шею Шону. – Я знала! Знала, что вы вернетесь! Мисс Хантер так плакала, а я все время была уверенна, что вы живы!
Девочка звонко чмокнула Шона в щеку, но тут же застеснялась своего порыва и отступила на шаг:
- Я знала, и всем говорила, что ты вернешься! Я очень соскучилась по тебе Шон! Смотри, как ты вырос! Стал выше меня! Как я рада, что ты снова дома!
Нанетта демонстративно разговаривала с Шоном так, словно кроме них в комнате больше никого не было. Марк с несчастным видом стоял опустив глаза в пол и пытался слиться с обстановкой комнаты. Но тут Нанетта резко обернулась и пошла на мальчика с видом грузового дилижанса.
- А ты! – возмущенно воскликнула она. – Стоит, молчит! Посмотрите на это олицетворение скромности! Ты, почему ничего не рассказал, а?
- О чем? – спросил Марк, и Шону показалось, что голос друга звучит как-то несмело. Удивительно, но в присутствии девочки, Марк обычно такой бесстрашный и твердый, становился робким и мягким.
- О чем?! – бушевала Нанетта, подходя все ближе. – У меня родители чуть из-за него не развелись, а он спрашивает – о чем! Дурачок глупый! – вдруг неожиданно тихо продолжила она. - Я все знаю, о разговоре с моей матерью! И я очень скучала по тебе! Очень-очень! - и встав на цыпочки Нанетта коснулась губами щеки мальчика.
- Как ты узнала? – растерянно спросил Марк и покраснел до корней волос.
- Подслушала, как мама рассказала об этом отцу! Папа так рассвирепел, просто ужас! Кричал и спрашивал, как она могла так поступить! Он потом месяц с ней не разговаривал, и я тоже! Только ты не обижайся на нее, пожалуйста! Она хорошая, просто ее иногда заносит! Она и отцу все рассказала оттого, что ее совесть мучить стала! Ведь она была уверенна, что вы погибли, и не могла себе простить, что так обидела тебя перед смертью!
- Так что, мне можно с тобой… общаться? – спросил Марк, краснея еще больше.
- Ну, если тебя еще не совсем замучила возня с мелкотой…! - ехидно начала девочка.
- Прости, не обижайся! Я сам не знаю, что на меня тогда наехало!
- Ладно! Все, мир! – кокетливо произнесла девочка, садясь на диван, и вдруг воскликнула. – Ой, Марк, что это у тебя в ухе?
- Ну, это так получилось… - важно начал друг, и сел рядом. - Когда я вел корабль…
- Ты вел корабль?! – глаза девочки изумленно округлились.
- Да!
- Ты, сам? Марк, какой ты храбрый! Давай, рассказывай!
Кажется, эти двое забыли обо всем на свете. Шон кашлянул в кулак и громко сказал:
- Извините, это ничего, что я здесь стою?
- Ой, Малыш, иди сюда! – позвал Марк.
- Да, иди сюда! – присоединилась Нанетта и подвинулась, освобождая мальчику место.
Шон заулыбался и с готовностью уселся с друзьями.
– А теперь рассказывайте!
Нанетта просидела до ужина, а потом пришли ее родители. Мистер Ченинг от души радовался возвращению ребят и засыпал их вопросами. Миссис Ченинг была сама любезность: мило улыбалась и довольно искренне переживала дедушкин рассказ о злоключениях мальчиков. А, уходя, пригласила ребят почаще бывать у них в гостях, причем говорила, глядя на Марка. Мистер Ченинг кивал, сурово поглядывая на супругу, а Марк слушал, бросая на женщину недоверчивые взгляды, но в конце улыбнулся. Наконец соседи удалились, а Нанетта ушла, сжимала в руке привезенный из Белого города талпан.
Шон стоял у открытого окна и смотрел на звезды. Все уже давно разошлись по комнатам, но спать совсем не хотелось. В очередной раз рассказав историю их путешествия соседям, Шон всколыхнул начавшие было тускнеть воспоминания, и снова живо переживал многодневное плавание в трюме, прибытие в на Великую Белую Гору, жизнь в курятнике, ставший им домом…
В дверь тихо постучали, и Марк заглянул в комнату:
- Малыш, ты спишь?
- Нет! Заходи! – обрадовался мальчик. – Почему-то не спится!
- Мне тоже! – отозвался Марк и пройдя через комнату встал рядом. – Глянь, звезды какие! Прямо как там!
- Да, как там… - задумчиво произнес Шон. – Стою и думаю - как там наш курятник, и Заба… Вдруг его убили! Там же настоящая война!
- А я уверен, что с Забой все хорошо! – твердо сказал Марк.
- Думаешь?
- Конечно! Я тебя когда-нибудь обманывал?
- Нет! – улыбнулся Шон и потерся ухом о плечо мальчика.
Конечно, с Забой все хорошо! Где-то на другом краю земли он будет жить долго и счастливо, вместе со своей женой и детьми!
Легкий ветерок пробежал по ветвям старинного вяза у ограды и заставил дрожать его листья. Шон счастливо вздохнул и тихо произнес:
- Мы дома, Марк! Представляешь, мы дома!