Глава третья
Тайна Веры Федоровны Загряжской
На следующий день княгиня Муранова проснулась в девятом часу, что до замужества представлялось ей просто невозможным. Но, став женою Павла, Евдокия с легкостью изменила многим своим детским привычкам. Молодая женщина теперь сознавала себя женою, хозяйкою дома, будущей матерью, и понимала, что отныне на ней будет все хозяйство и заботы о благоустройстве дома.
Не увидев мужа рядом, Додо поняла, что он постарался, как и обещал, встать и выехать пораньше.
Сняв ночной чепец, предмет ее восторженных девичьих мечтаний, Евдокия облачилась в утреннее платье и позвонила девушке. Вскоре вошла одна из крепостных Мурановых, чтобы сделать барыне прическу.
Князь Павел еще несколько дней назад, в деревне, сказал супруге, что она хозяйка в их доме и может свободно распоряжаться всем, что теперь принадлежит ей, в том числе и крепостными людьми.
Спустя несколько минут молодая княгиня решила пройтись по комнатам второго этажа, которые вчера они с Павлом не успели посмотреть. Здесь располагались в основном гостевые спальни. В них было сыровато и прохладно из-за редкой топки, мебель была завешана чехлами. Евдокия уже собиралась спускаться, не найдя в холодных и неуютных комнатах ничего занимательного, но, открыв дверь последней, изменила свое мнение.
Это был роскошный будуар осьмнадцатого столетия, полностью соответствовавший вкусу галантной эпохи. Весь его вид говорил о том, что он полностью подготовлен к приезду хозяйки. Здесь было довольно тепло - по всей видимости, топили недавно. «Кажется, это комната Загряжской. Но почему она выглядит, как жилая? Странно, Вера Федоровна ничего не говорила о намерении ехать в Петербург. Мне казалось, она не собирается покидать поместья, - недоумевала Евдокия. - Пожалуй, спрошу Павла об этом», - решила она и, несмотря на то, что почувствовала себя немного неуютно в этом, словно обитаемом, жилище, принялась рассматривать его убранство.
На стенах, обитых штофными обоями, висело несколько прекрасных небольших портретов. На одном из них княгиня узнала Веру Федоровну Загряжскую. «А ведь это была женщина редкой красоты и, как мне кажется, блестящего ума. Недаром же ее ценила мать императора Мария Федоровна. Наверное, это она пожаловала любимой фрейлине свой портрет», - подумала девушка, увидев изображение императрицы.
Взгляд Евдокии скользнул дальше по той стене, и вдруг внимание девушки привлек один из ее участков. Подойдя ближе, Додо заметила как бы очертания дверцы, скрытой шелковой обивкой. Сначала княгиня подумала, что ей это померещилось. «Потайные двери бывают только в романтических повестях», - улыбнулась она своим мыслям. Но живое воображение девушки подсказывало ей, что, возможно, и за этой дверью скрыта какая-нибудь история.
Евдокия колебалась. С одной стороны ей очень хотелось узнать, что за потайной дверцей, с другой - она очень уважала Веру Федоровну, и ей было совестно раскрыть, возможно, какую-то ее тайну.
Вообще Загряжская, скучная, сварливая старушка, какой ее все видели, пылкому воображению Евдокии, развитому на романтических повестях русских беллетристов, представлялась окутанной ореолом какой-то таинственности. Да, Вера Федоровна и выглядела и вела себя, как и все обыкновенные старушки: бранила крепостных, раскладывала гранпасьянс по вечерам и носила немыслимые чепцы. Но за этой заурядностью, казалось княгине, скрыто блестящее прошлое, полное необыкновенных происшествий.
И сейчас молодой княгине очень захотелось войти в потайную комнату, дверь которой была скрыта в стене будуара Веры Федоровны.
Подойдя к изящной оттоманке, прямо за которой, под штофными обоями, виднелись очертания дверцы, Евдокия, еще несколько секунд поколебавшись, вплотную приблизилась к стене и слегка толкнула ее.
Но, к немалому изумлению и разочарованию княгини, ничего не произошло. «Дверь действительно есть, это очевидно, - думала Евдокия - но просто так она не открывается, и никаких признаков замочной скважины нет, значит, существует какой-то иной способ открыть эту дверь. Но он ведом одной только хозяйке будуара», - мысленно заключила княгиня и, еще раз окинув взглядом комнату, направилась к выходу, так и не открыв никакой тайны.
Но это препятствие сделало ее еще более интригующей и загадочной, и девушка, проходя мимо портрета владелицы таинственного будуара, проговорила, проведя рукою по позолоте рамки: «А ведь я знала, что вы не так просты, как хотите казаться, Вера Федоровна Загряжская.»
Внезапный звук растворяющейся дверцы заставил слегка испугавшуюся княгиню обернуться. Тайная комната была открыта. Додо, поняла, что в портрете скрыт какой-то механизм, приводящий в движение дверцу. Внимательно осмотрев рамку, девушка действительно обнаружила в ней рычажок - настолько маленький, еле различимый, что неудивительно, как она не заметила его прежде. Княгиня, изучая портрет, как бы нарочно оттягивала момент входа в тайную комнату, старая и, по всей видимости, давно не открывавшаяся дверь которой призывно поскрипывала на ветхих петлях. От этого жутковатого звука и полной темноты, зиявшей в глубине потайной комнаты, Евдокии стало как-то не по себе.
Девушка, мысленно упрекая себя в малодушии, вышла из будуара Загряжской и направилась к своей спальне. Додо вовсе не отказалась от своего намерения посетить тайную комнату, она лишь взяла, войдя к себе, подсвечник и зажгла с помощью огня в камине, постоянно горевшего в холодные дни петербургской весны, несколько свечей. Держа подсвечник в руке, Евдокия вышла из комнаты и, оглянувшись по сторонам, убедилась, что вокруг нет никого из слуг. Тихими, легкими шагами вновь направилась она к таинственному будуару Веры Федоровны Загряжской.
От сквозняка, возникшего, когда княгиня вошла в комнату, снова раздался зловещий скрип потайной дверцы, который, однако, не остановил девушку. Евдокия с подсвечником в руках, не останавливаясь, устремилась к входу в комнату.
Едва не оступившись на высоком пороге, она оказалась в узком помещении, противоположной стены которого, из-за тусклого освещения, пока не было видно. Но, пройдя несколько шагов почти в полной темноте, Евдокия, вытянув руку с подсвечником вперед, сдавленно вскрикнула.
На мгновение девушке показалось, что перед нею стоит давно умерший император Павел I. Но, справившись с волнением, молодая княгиня поняла, что это был огромный, во всю стену портрет монарха. Приблизив к нему подсвечник, Евдокия стала рассматривать изображение. Здесь Павел был мало похож на другие свои портреты, которые ей прежде приходилось видеть, «но, думаю, больше похож на себя», - догадалась княгиня. Не отличавшееся красотою лицо императора было исполнено особого выражения, свидетельствовавшего о глубоких душевных переживаниях. Вглядываясь в черты монарха, Евдокия вспоминала трагические события 11 марта 1801 года, о которых ей рассказывала маменька: «Бедный Павел! Несчастнейший из правителей России, как и его отец!» - не удержавшись, горько произнесла она. Евдокия всегда с восхищением отзывалась о Павле I, если заходил разговор о нем.
Рассматривая портрет, княгиня, задумавшись, совсем забыла, где она и, оглянувшись по сторонам, слегка испугалась. «Что же этот огромный портрет Павла I делает в тайной комнате Загряжской? Кажется, кроме него здесь ничего нет, хотя, я еще не все осмотрела», - подумала Евдокия и направила свет в один из углов. Там обнаружился небольшой столик на четырех ножках, с причудливой резьбою. На нем стоял позолоченный ларец искусной работы осьмнадцатого столетия. Он по виду очень подходил для хранения писем, как подметила княгиня, внимательно рассмотрев узорный ларец. «По всей видимости, Вера Федоровна хранит здесь личную переписку. Но причем здесь император Павел? Если не…»
Евдокию осенило. Таинственность, которой до сего момента была окутана комната Загряжской и ее загадки, пронзила, словно лучом света, внезапная мысль, разрешившая все тайны. «Вера Федоровна…была возлюбленной Павла I? Неужели так? Но все сводится к этому: их портреты связаны между собою и открывают потайную комнату, в которой - совершенно неизвестное изображение императора, огромного размера, написанное будто бы специально для Загряжской. Ларчик этот, не сомневаюсь, служит для хранения писем ее державного возлюбленного… Помню, Павел рассказывал мне, что Вера Федоровна вышла замуж за Загряжского, только повинуясь родителям, против своей воли. И после их смерти, оставаясь, по закону, его женою, жила отдельно от мужа, который как-то внезапно уехал в деревню…сразу же по восшествии на престол государя Александра Павловича в 1801 году. Еще впервые услышав об этом, я догадалась, что Загряжский, возможно, был участником заговора графа Палена против императора Павла, завершившегося гнусным злодейством. Если я не ошибаюсь, и Вера Федоровна действительно любила Павла Петровича, тем более понятно, почему она не последовала за мужем в деревню и осталась жить в Петербурге… Что же это я? Как можно думать о чужих тайнах?» - внезапно опомнилась Евдокия. Поддавшись очарованию загадочности комнаты, задумавшись о Павле Первом, княгиня начала строить различные предположения, в ее живом уме появлялось множество догадок. Но, зайдя слишком далеко в прошлое Загряжской и ее личную жизнь, девушка внезапно осознала, что она совсем не думает о своих принципах, да и о номах общечеловеческой морали. Встряхнув головою, как бы гоня ненужные мысли, Евдокия поспешно вышла из потайной комнаты и погасила свечи. Княгине стало так стыдно перед Верой Федоровною и памятью покойного императора, и даже перед своим супругом, когда очарование прошло, и она трезво поняла, что поступает неправильно.