«Песочный пирог, перелетный денек,
Пичужки щебечут прощально…
С ветки на сук – скоро на Юг,
Путь будет долгий и дальний.
Ах, они не вернутся назад,
Они не вернутся,
Уже не вернутся,
Ко мне не вернутся назад».
(Эдвард Лир)
Полный мрак, и лишь сам иллюминатор, кажется, испускает фосфорическое свечение. Так легче. Странно, но действительно легче провожать их, когда блики на стекле не скрывают силуэтов. Пусть даже в последний раз видишь эти неказистые силуэты похожих на утыканные антеннами кирпичи крейсеров…
Мерцание звезд как танец золотых песчинок, выдуваемых из разбитых песочных часов беспощадным ветром времени…
Медленно разгораются огоньки дюз, столь же медленно и неспешно, как улитка ползет по тротуару после дождя… А, может, напротив, поспешно, стремясь к своей судьбе, но все равно медленно, словно в плохом сне? Та же улитка, укрывающаяся в траве от полуденного зноя…
Капля за каплей, бесконечное истечение воды из вечной клепсидры, необратимый, но предотвратимый процесс…
Движение начато. Уже ждет водоворот перехода, заключенный в серебряный обруч Ворот… Именно в эти минуты острее всего ощущаешь необратимость сущего и бренность бытия… Минуты, когда зарождается и растет паранойя, вытесняя столь же безумную надежду на то, что отряд вернется…
Воронка сомкнется, а через несколько дней на столе появится лист бумаги с выстроившимися почетным караулом словами, сухими и полными горечи. И тогда паранойя пройдет, уступив место бессильной психастении.
Время больших раздумий… Отрезок его, похожий на вечность, и пренебрежимо малый по сравнению с ней. Время сортировать камни.