Что может быть упоительней, чем вершить чужие жизни, управлять ими, заставлять жалкое окружение выполнять твои малейшие желания и прихоти, контролировать их поступки и слушать слова, вложенные тобой же в их пустые головы, быть властителем и повелителем, смеяться над потугами людишек поднять голову, расправить плечи и оторваться от навязанных тобой идей?
Эта мысль жила в его голове долгое время.
Все в прошлом. Он устал. Ему надоело передвигать людей, словно шахматные фигуры на доске.
Игра стала не интересна. Игра с удачным дебютом, напряженным миттельшпилем и разочаровывающим эндшпилем.
Всю жизнь он был игроком, наплевавшим на общепринятые правила. Одиноким игроком. Он играл и за черных, и за белых. Сам решал, какая из сторон выиграет сегодня. Исходил в этом решении только из собственного желания.
Он снисходительно наблюдал за раздутым фанфаронством королей, по сути дела беспомощных и готовых пасть при малейшем приближении мата.
Одним взмахом руки размазывал по доске бравых слонов, упрямо не сворачивающих с заранее проложенного маршрута.
Глумился над твердолобостью тур, не знающих, или пытающихся не знать, об обходных путях.
Презирал королев, в своем стремлении противостоять жизни, мнящих себя не сломленными ферзями.
С насмешкой наблюдал за попытками людишек – пешек прорваться к заветной линии, чтобы там сразу же превратиться в прихлебателей короля.
Некоторую снисходительность проявлял только к тем, кто подобно коням, мог легко скакать по полю. Но и им не оставлял ни одного шанса, заставлял поступать по-своему.
Что принесла ему эта игра в жизнь?
Глубокое разочарование и одиночество, желание выть по ночам и бить посуду, чтобы услышать хоть какой-то звук в защищенном от всего мира доме.
И скуку… она своими острыми зубами вгрызлась в каждую косточку, в каждый орган, в каждую клеточку. И ныла, ныла, раздирая своим нытьем нутро.
Разве ради этого он достигал своих целей, сметал на пути преграды, перешагивал через головы друзей и низвергал в пропасть врагов?
Он не всегда был одиночкой. Когда-то давно искал партнеров для своих игр. Но ничего не вышло.
Кто-то не желал принимать его правила, кто-то пытался заставить плясать под свою музыку. И каждый, каждый, с кем он сталкивался, стремился обмануть, спрятать в свой карман побольше. Он не хотел видеть этих оттопыренных карманов, не хотел испытывать горечь разочарования.
Лучше уж одному.
И он получил то, что хотел.