У морского змея были большие уши, но речь не о нем. Молодой девушке всегда сложно разобраться, кто есть кто.
Я любила Пушкина, Бунина и Толстого, а трахалась с Петей, от которого вечно воняло луком. Петя каждую ночь склонял меня к анальному сексу, а мне ужасно это не нравилось. Я ему говорила:
— Петя, трахни себя в жопу и узнаешь что это такое.
Петя обижался, убегал на кухню, пил водку, слушал Вилли Токарева и оставался там спать. На следующую ночь все повторялось заново.
Как же меня заебал этот ночной Вилли Токарев, я не выдержала, попросила приятеля Толю, чтобы он подкараулил Петю и трахнул его в задницу. За это Толя трахнул меня, потом мою любовь — Петю. Месяц Петя не ходил на кухню и не слушал Вилли, только пил и плакал. Я его как могла утешала, пела ему голая песни, носила водку, показывала фокусы, даже стихи читала и сказку про Буратино. Буратино заставлял его отвлечься от грустных дум. Прошел месяц, и Петя существенно изменился.
Я стала замечать, что никакой, даже анальный секс со мной ему уже не нужен. Ночами, отвернувшись к стенке, он утратил пагубную привычку храпеть и приобрел новую, более мерзкую и отвратительно пахнущую, он стал пукать. А вчера он сказал мне, что любит другого человека.
И когда я поинтересовалась, кто она, Петя сказал, что это Толя.
Все-таки Пушкин, Бунин и Толстой — это классика. Я отпустила Петю, не могу же я жить с педерастом.