Вот как вот можно, мущина, с собачками своими в набитой электричке, да без намордника? Что значит, всегда без намордника, я же не про вас лично! Не укусит, говорите? Ну, не знаю. А что теперь спрашивать, вы ведь сели уже...
Животных не люблю. Не обижаю, это нет, но - не люблю. Почему? Да как вам сказать... Вышла со мной, давно уж тому, одна история... Вы, сов. случайно, не из Москвы ли будете? А я вот из ней, из матушки, да из тех самых времен, то есть из "Епохи сокрушительного дефициту". Небось,и не слыхивали об таком? Нет? Молодой ишшо. Тогда вот послушайте.
Жили мы с соседями, всегда дружно, в самом Центре, возле почти что ГУМа.
Я пенсию свою внучатам всю отдавала, а сама, грешным делом, подрабатывала.
На дефиците. Не подумайте, что спекулировала. Ни в коем разе. Просто вставала я рано, как чума болотная. И шла к открытию ГУМа нашего очередь занимать за чем ни попадя.
Вот стою в первых рядах передовой советской стародежи за французскими длинными замшевыми сапогами.. Очень красивые сапожки, сами коричные, а внутри - мехА натуральные белые.
Дорогущие, заразы – 78 рубликов, отдай – не греши! Грузинец бы за 100 купил, это точно. Они понимали!
Сказываюсь окружающим, что для внуков встала, секундочку, дама, вот должны подойти они!
А сама-то осматриваю, обернувшись, кто очередь свою продвинуть хотит.
Вдруг гляжу – Леночка! Была у меня соседка молодая, Леночка, учительницей в школе работала. Стоит позади меня человек за сто, и стоять ей с того места, где она очередь заняла, уже часа три-четыре осталОся. Я попросилась у задней женшины отойти – подхожу, однако, к соседке. Говорю, что продам ей очередь, по тарифу, за червонец.
Пока ее 37-й размер не закончился. Ну и сговорилися.
«Спасибо-спасибо! Деньги дома мне отдашь! Вечером! Что сей момент-то мошной тута трясти?»
Ну, ладно, жду ее вечером. А она домой-то все не возвращается. Ну, думаю, загуляла девка наша на радостях, сапожки новые обмывает. Собираюся уж спать ложиться. Как вдруг – ключ в дверях поворачивается, Леночка входит в квартеру.
Ба-а-тюшки –светы, рыдает в голос! Однако, в сапоги новые обута, ладненькая такая, юбчонка чуть гузку прикрывает, ножки как у куколки.
Идет прям на кухню, водички попила из чайника своего остылого, рыдать потише стала. Протягивает мне десятку – «красненькую».
Сама тычет рукой на сапоги, вниз, а я-то, дура старая, и не заметила сразу: как есть вся ступня ее с пальцами скрозь дыру огроменную почти проскакивает на левой ее ножке!
А что было- то?
Говорит, сапожки новенькие как купила, так сразу в ГУМе и наобула, а старенькие свои растрепайки заложила в коробку от новых, да в помойку выбросила.
И потом поехала к тете с дядей в гости, денежек подзанять, мне десяточку выплатить за труды. Чаю у них только попила, стала домой собираться.
Ножку сует в правый сапог, застегивает молнею-то, лепота, как красиво, даже братишка –малец двоюродный похвалил, клёво- сказал!
Сует ножку в левый сапожок, да что за такое? Не лезет нога-то! А внутрях чтой-то мягкое зашугалось-задергалось, живое чтой-то! Леночка – в ужасе, но сапожок сняла и стала ручкой ощупывать его да рассматривать, и что же ?
Подлый там хомяк брательников гнездо себе уж свил, шерсти белой натуральной до лысости внутрях сапога понадергал, да по шву по замшевому в мыске, быстро-быстро, прогрыз себе дырку для выхода, коль его ногой подпихивать стали! И убёг на балкон,
тама он в акварии пустом жил, хамский подлец!
А ехать-то домой надо – да не ближний свет, район-то спальный самый у дяди с теткой, в Центер-то никто задарма на такси, да с голой ногой ишшо, и не повезет, я чай!
Дядя Леночкин хомячка того - паршивого, прости Господи, засранца обоссатенького, за рупь на Птичке на Таганской купленного,- хотел прям с балкона об земь хряпнуть со злости!
Но тут мелкий брательник заорал-заплакал «Нет-нет!», тетка завопила «Ну что уж теперь уж!», и Леночка тоже в голос заревела, не знам от чего больше – не то от сапога, не то от животного!
Жив остался поганец задрипанный! А сапог так и не починился. Вещь была очень тонкая, деликатная. Французская, однем словом.
Плюнула я в сердцах, да Ленке десятку-то ее напрасную и возвернула!
Нагрел меня хомячок на червонец за вставанье в пять утра и за стоянье пустое на больных ногах шесть часов кряду. Вот и люби тут животных ентих, которые где ни попадя лазиют!
Мущина, а вашей собачке-то можно ли колбаски дать? У меня тут, рядом все, смотри, уж она сама разнюхала! Вишь, как хорошо скушала! Умница ты моя, ну на еще! На, кушай, кушай, не стесняйся.