Том
Я шёл вниз по узкому переулку. Сентябрьское солнце слепило глаза. Тонкая тетрадка «на все случаи жизни» превратилась в невыносимую ношу. Мозги расплавились ещё час назад на паре термодинамики. Хотелось поскорее рухнуть на диван и включить телевизор.
Ещё один поворот. Красные, в некоторых местах с облупившейся краской, с детства любимые ворота. Мучения вскоре прекратятся. Автоматически вонзаю ключ в замочную скважину. Два оборота. Двор.
Стоило мне поставить ногу на крыльцо, как из гаража донёсся суетливый шум. Звякнула цепь. Жирный, наглый и смешной ротвейлер, вывалив свой язык-лопату нёсся мне навстречу.
Том радостно забегал вокруг меня. Прыгал, пытаясь лизнуть в лицо, при этом задорно гавкал.
- Нет! Фу! Том! Фу! Я устал! Не буду тебя гулять!
Услышав «гулять», пёс навострил уши-обрубки и преданно уставился мне прямо в глаза. Я было повернулся к нему спиной и уже взялся за ручку входной двери, как ощутил на себе тоскливый взгляд обиженного друга…
Дверь я всё-таки открыл. Положил на перила тетрадку и вышел во двор. Не скрывая откровенного счастья, Том крутился рядом со мной. Услышав цепной звон, он изловчился и лизнул меня в лицо. Я дал ему по уху. Надел строгач. Вышел и закрыл ворота.
Дорога к реке шла через несколько узеньких переулков. Куда ни посмотри – аккуратные и не очень одноэтажные домики. Соседи…
Трава шуршала под ногами. Её обитатели, стрекоча крылышками, спасались от моих кроссовок и лап Тома. Река спокойная, волн практически нет. Небо ясное, за исключением одиноко скучающей небольшой серенькой тучки. Лягушки десятками прыгали в воду, стоило ближе подойти к берегу.
- Том! Фу! ФУУУ!!! ВЫПЛЮНЬ! ФУ! Как это отвратительно! Фе…
Я не знаю, есть ли в моём псе французская кровь… Зачем он проглотил ту жабу?..
Я наказал его, шлёпнув поводком по носу. Не сильно. Потому что живот мой надрывался от смеха...
В камышах что-то зашуршало. Том стрелой помчался туда. От неожиданности я выпустил поводок. Пёс скрылся в зарослях. Я только мог видеть, как колышутся длинные, пожелтевшие стебли. Естественно, я остался на месте. У меня мозгов чуть больше, чем у моей собаки. Да и мочить ноги не сильно хотелось.
Звуки шуршащего камыша смешались с громким рычанием Тома. Да, это был его голос. Не побоюсь признаться, что мне стало страшно. Мало ли кто мог быть в камышах. Вдруг – гадюка? Я стал громко звать Тома. Рычание прекратилось, но из камышей по-прежнему никто не появлялся. И, по-моему, возня усилилась. По-крайней мере – стебли качались быстрей обычного.
В сердце затаился неприятный осадок, в голове – отчаяние. Вдруг, я больше никогда не увижу Тома живым? Преодолев страх, я пошёл в камыши. Чем ближе я подходил, тем тише становился шорох. Ноги уже покалено в воде. Шорох прекратился. Я несколько раз прочесал каждый сантиметр зарослей, но ни Тома, ни кого-либо ещё не нашёл…
До позднего вечера я бродил по берегу. Звал своего ротвейлера. Но, увы…
Я пошёл домой. Луна осветила застывшие на лице слёзы…
Несколько дней назад, родители уехали на лучезарный берег Чёрного моря. Так что бранить меня было некому…
Всю ночь я ворочался, не мог уснуть. Утром собрался и пошёл в институт. Отчаяние не покидало меня, хотя я пытался это скрыть… даже от самого себя…
Так же как и вчера, я шёл вниз по узкому переулку. Сентябрьское небо затянуло тучами. Накрапывал мелкий дождик. Ещё один поворот. У красных, в некоторых местах облупившихся ворот сидел Том. Преданно глядел на меня…
С тех пор прошло больше года. Том служит нам верой и правдой. Охраняет двор, лает на проходящих мимо людей, грызётся с другими собаками, жрёт лягушек.
Но что-то не так. Я это чувствую. С того самого дня «загадочного исчезновения» он стал другим. Иногда я сомневаюсь - мой ли это пёс? Он ведёт себя как и прежде, но есть что-то наигранное, что-то притворное во всём этом…
Он с чёткостью исполняет все команды. Где это видано, чтобы Том меня с первого раза слушался? Да, он прыгает, в надежде лизнуть меня в нос. Но как? Раньше он метался вокруг вывалив язык, скакал, радостно лаял. Сейчас – ждёт, когда я подойду поближе. Только попаду под радиус его прыжка – раз лизнёт и в гараж спрячется. А с каким отвращением он пережёвывает лягушек!.. И таких примеров сотни!
Нет, это конечно мелочи. Я по-прежнему люблю своего пса. Но…
Меня терзают мысли о том, что Том стал другим. Иногда мне кажется, что он стал умнее. В сотни раз умнее. Его глаза… Не каждый человек обладает таким умным взглядом!
Я даже подозреваю, что он глумится над нами. Если бы хотел, то давно заговорил. Но он специально молчит и притворяется прежним.
Раз в месяц, Том сбегает от нас. Каким образом – непонятно. (Я не нахожу ни подкопа, ни дыры в заборе.) Через день возвращается как ни в чём ни бывало. Преданные глаза, разинутая довольная пасть, виляет своим обрезанным хвостом. Как такого обратно не пустить?
Как бы нелепо не звучали догадки, но всё же выдвину свою теорию произошедшего…
Год назад, когда Том потерялся в камышах, произошло следующее. Кто-то или что-то похитило его. Специально сделало умным и вернуло обратно. Но в расплату за свой приобретённый интеллект, Том должен шпионить за нами и каждый месяц давать детальный отчёт…
Зачем и кому понадобилось следить за моей семьёй – загадка. Значит есть на это какие-то, неизвестные мне, веские причины…
Я очень боюсь осуждений со стороны людей. Поэтому мои догадки остаются при мне. Своей теорией я не делился ни с кем кроме бумаги.
Уже который месяц я пытаюсь расколоть Тома. Всячески провоцирую. Говорю ему, что мне всё известно, что хватит дурака валять, что пора уже перестать прикидываться глупым животным. Терпеливо выслушав, Том радостно подпрыгивает и лижет меня в лицо. Всякий раз после этого, я почти разубеждаюсь в своих догадках. И лишь его глаза не дают мне расслабиться. Они никогда ещё не были столь скрытными. А скрытность – признак высокого интеллекта…
Алекс Сергеев
Сентябрь, 2006 г