Если бы я был настоящим, стала бы ты мне подругой?
Совсем не праздный вопрос ни для тебя ни для меня, хотя я и задаю его сейчас в вакуум. С некоторых пор любой объём любого помещения стал для меня вакуумированным, если тот объём не заполняешь ты. Или любовь. Что для меня - одно и тоже.
Ты влюбилась в меня смертельно остро, неожиданно для себя. Я видел это по не наигранным всполохам красок на твоих щеках при моём приближении. Ничего удивительного - наша с тобой схожесть и парность не стала бы открытием ни для одного из наших знакомых, знавших нас в разное время, вздумай они сопоставить нас.
Ничего не должен был изменить факт того, что наши с тобой семейные пьесы, хотя и минули уже срединный антракт, поставлены по всем законам любовного классицизма и, более того, отличным режиссёром-всезнайкой по имени "правильная жизнь".
Не должен был изменить, но изменил - никто из нас двоих никогда бы не решился разжигать вторичный огонь счастья на заснеженых углях в зимнем лесу.
Ты продолжала жить со стоном в горле, а я с этой рваной раной в голове из-за обречённого страха перед неизвестностью.
Иногда мне казалось, что надо бы дать и тебе понять - я чувствую то же, что и ты. Тогда тебе стало бы легче. Но я не стал, хотя и выделял тебя среди всех, говорил, что даже люблю...по-дружесски.
Я уговорил себя быть рациональным. У меня мол слишком энергичная и многообещающая жизнь, чтобы разменивать её крупную купюру на такую, хотя и пикантную, но всё-таки мелочь, как ты.
О, как я был в тот момент далеко от себя, от настоящего себя. А настоящий я - всего лишь...обычный трус из толпы таких же трусов. И я боялся себе в этом признаться.
Видишь ли, согласиться с собой в тот момент и приблизиться к тебе за недозволительные рамки того вечного предела, откуда возврата уже не будет, стать гармоничным объективности, а потом...потом бросить тебя, поддавшись обычному для меня страху - это значит, что ты увидела бы мою трусость. Это значит, что я в миг перестал бы быть для тебя жителем Олимпа, на который ты сама же меня и водрузила. Ты перестала бы мне внимать, восхищаться и полагать, что общаешься не со смертным мужчиной.
Ты ходила по краю легко, так ходят лишь слепые. И если б я согласился с собой, то открыл бы тебе глаза и ты непременно сделала бы нервный и неуверенный шаг на краю пропасти.
И тебя перестал бы ранить абрис моей шероховатой щеки в полупрофиль. Ты перестала бы видеть меня тем волнующим красавцем и приговор твоей влюблённости потерял бы силу, превратясь в пыль.
В тот момент я не мог или боялся рисковать своими приобретениями. Я ведь чувствовал сквозь телефонный провод, как ты переживаешь маленькую смерть, слушая мой шероховатый, как щека, голос. Как ты от этого по счастью приравниваешь себя к богам.
Я чувствовал, как неожиданно начинало рябить твоё тело при нашем случайном физическом касании. Но твоя любовь никак не соприкасалась с желанием обладать. Ты сама так говорила: "Что толку обладать торнадо?" И табу лупило по щекам либидо наотмашь, до крови.
Разбираясь столь глубоко в себе, ты и не заметила, что к этим простым мыслям о неважности обладания телом, подтолкнул тебя я.
"Почему всегда только банальность и пошлость?" - однажды спросил я и изобразил на лице тоску по другим измерениям отношений.
И всё. Табу запинало в угол либидо так, что хозяйка даже и не заметила того, как ловко, раз и навсегда, её увели в сторону и оставили там.
Зачем? Зачем, зачем - затем. "Искушение, испытание, всё борьба", - однажды сказала ты. Да, конечно. Но только что считать победой? В моей семейной пьесе-драме, все уже давно считали меня победителем. Стала бы считать так ты, я не знаю. Я снова испугался и опять обманул тебя, прикрыв свою трусость стремлением к каким-то "измерениям".
Потом ты решила, что единственно возможным продолжением жизни может стать только полный отказ от меня. Убедить себя, будто меня нет вовсе.
"Блажен совершающий недеяния" - сказала ты себе сильная и сжала побелевшими пальцами сердце. И твердила, как заклинание: "Тебя нет, нет, нет..."
А я - есть, есть, есть. Только я - не настоящий.
Только все полагают, что мои рассказы это протоколы боли, а они для меня всего лишь творчество...
Так если бы я был настоящим, стала бы ты мне подругой?