План № 1. Non olet.
Друзья решили ограбить один из богатейших ресторанов Москвы. И надо заметить: не самый изысканный. Грабить, разумеется, следовало, когда большая часть работы будет выполнена самими служащими ресторана, и деньги будут собраны ими в одном месте. Задачей авантюристов было перехватить саквояж, предназначенный для передачи инкассаторам. Операцию решили разделить на несколько частей, разнесенных пространственно. Сперва позаботились о лысых парнях с декоративными винтовками. Они подъехали немного раньше положенного срока. На лестнице стоял Джозеф, переодетый поваром. За подносом он держал меч, испытанный в боях, напившийся крови вероломных врагов. Сэммлер вспарывает брюхо инкассатору, отправившемуся осведомиться насчет получения денег. Двое слуг оставались в машине. В тот же миг Сент-Джон усыпляет обоих. Садится за руль и отвозит машину за угол. Необходимо отметить: камеры дистанционного наблюдения временно остались не удел. В качестве ширмы для преступных деяний были использованы безобидная связка воздушных шариков. Место настоящей машины для перевозки валюты занимает поддельная машина, точная копия настоящей, ее подгоняет к крыльцу Генрих. Инкассаторы в сборе, с благостными лицами и осыпающимся гримом встречают они сокровища, плывущие им прямо в руки. Все уходим! Чтобы отвести погоню, коли таковая началась, выполняется хорошо отрепетированный трюк. Машину с деньгами закрывает фургон сзади и слева, прижимая к боковой стенке и закрывая ее для обзора. Похитители сворачивают вбок, на одном из самых крутых и неприметных поворотов. Поворот дополнительно загорожен стеной. Преследователи не обнаруживают хитрости еще и потому, что одновременно с уходом первой копии, появляется вторая копия инкассаторской машины. Но, в действительности, перед полицейскими посторонняя инкассаторская машина, в данный момент – порожняя. Их, безусловно, отпускают, подкупленные перевозчики – официальные лица, якобы по делам в парк. И в завершение одна маленькая хитрость: первая копия – копия лишь внешне, по дороге с ее боков успевают содрать пленку, сообщающую ей сходный облик, и открутить лишние крылья, выпуклости, вносящие вклад в форму поверхности. Ну ладно, вроде бы и все? Почти, а что если наблюдение будет вестись с воздуха? В дело вступят наша тихоходная авиация в лице мистера Риверса. Тот на бесшумных крыльях доисторических стрекоз со спины подлетит к жужжащему геликоптеру и поразит его в сердце острым копьем или метким выстрелом расщепит лопасти. И стопки хрустящих банкнот с ароматом экзотических блюд захвачены! Судя по всему, повара просто купаются в роскоши, не выходят из ювелирных, от косметологов. Кассовое заведеньице – этот ресторан, или они редко опорожняют свои хранилища? После приключений, захватывающих дух, требовалось на время затаиться, а заодно и спрятать где-нибудь деньги. Подыскали неплохое хранилище под крышей заброшенной фабрики, от коей не осталось ничего, кроме стен и железных контрфорсов.
План № 2. Secundum artem.
Перехват кейса инкассаторов значительно укрепил финансовое положение наших красавцев. И через месяц они осмелились совершить очередной налет. Пока они старательно репетировали, оттачивали каждый жест, старались придать побольше убедительности поступкам и словам. Новый план незначительно отличался от предыдущего. Но теперь они руководствовались принципом, согласно которому следует не побеждать всех в драке, а уметь оную избежать. Теперь все было проведено гораздо тоньше и элегантнее. Банк представлял собой крупное здание с несколькими подъездами. Инкассаторами оказывались гостями все время у одного неприметного подъезда, теперь же территорию около него подделанным решением организации, занимающейся укладкой водопроводных труб, избороздили отбойными молотками группа рабочих в оранжевых робах. Моментально непонятно откуда выбегал Сент-Джон и доходчиво объяснял: сегодня выручку будут передавать у другого входа и сопровождал их до этого места. Перед инсценировкой намеренно совершался маленький беспорядок у стен банка. Группа нетрезвых молодых людей принималась в порыве революционного брожения крушить окна первого этажа банка или ограду банка незадачливо пробивала иномарка начинающего водителя. Что-нибудь совершенно безобидное, но наделавшее бы много шуму. Хмурящиеся недалекие инкассаторы послушно правили бежевый фаэтон к иному входу. Там их снабжали чемоданами с ворохом поддельных купюр. Они, удовлетворенные, держали путь на базу, не подозревая об обмане. Через несколько минут подставная машина подъезжала к настоящему входу, предъявляла искусно подделанные документы и забирала доход. Как бы можно было объяснить подозрительную задержку «пареньков за деньгами»? Ведь, действительно, придется опоздать, чтобы не столкнуться с ними лицом к лицу. Первый выход: свистнуть заявку у истинных инкассаторов с указанным временем приезда и изменить его методом лазерного стирания. Сказать, мы де ничего не знаем, во сколько указано, во столько и приехали. Второй выход: заставить настоящих инкассаторов опоздать, искусственно создав на дороге пробку. Взорвать под магистралью крупную трубу, к счастью, в области инженерно-саперных работ Сент-Джону с его знанием подземной географии не было равных. То есть, поддельная машина пришла бы гораздо раньше настоящей и наскоро вымела весь доход. Неплохой расклад, согласитесь. Воспользуемся теперь краткостью плана № 2 и в оставшееся время кратко опишем канонические образы трех мстителей. Джозеф Сэммлер всегда засвечивался на камерах с языками пламени на голове, своеобразной прической, усвоенной им в день вынужденной экскурсии под снегом. Сент-Джон красовался круглой шляпой-котелком в духе американских прощелыг девятнадцатого века. Генриху посоветовали закрутить побольше косичек, в общем, он стал очень напоминать харизматичного пасующего французского «Тура» - Люка де Кергре. Кем в душе был Джозеф, все помнят. Чрезвычайно сложный портрет составил бы ему опытный психиатр: признаки мании, истерии, фобии, слабоумия, меланхолии, неврастении, кататонии, садомазохизма, некрофилии, мании величия и преследования, паранойи, шизофрении фетишизма, нарциссизма, эротомании беспричинной агрессивности, нездоровой скрытности и навязчивой тяги к сафической любви. Он бывал слаб, запуган, затем не находил в себе места для описанных страхов и опасений, негодовал на себя и на заставивших его чувствовать себя униженным. Иногда видел себя обделенным вниманием, осмеиваемым, он сторонился шумных торжеств, ему мнилось, будто он должен идти отдельной дорогой, он находил сладость в унижении, в самобичевании. Джозеф загонял самого себя в тупик, он отпугивал людей. Иногда он был ужасающе красив, иногда чудовищно уродлив, иногда в солнечный день, когда солнце висело у него за спиной, он вздрагивал оттого, что ему чудилось, будто он может провалиться в собственную тень на дороге, как в бездонную черную пропасть.
План № 3. Otium cum dignitate.
В качестве очередной жертвы борцы за справедливость выбрали крупную компанию по пассажирским перевозкам. На блестящих автобусах они организовывали дорогостоящие туры на несколько дней за рубеж, по городам России. И вот недавно они закупили с десяток фирменных машин на шести колесах, с известной звездочкой спереди. Заманчивое предложение, от которого наши корыстолюбивые друзья, почувствовавшие вкус к деньгам, их слоистому весу, их шершавой, пористой реальности, не сумели отказаться. Дело происходило зимой. Выпал снег, и приближались праздники. Автобусы гурьбой стояли на стоянке около посольства европейской державы. На дни всеобщего безделья была запланирована кража. Наняли водителей, состряпали документы, договорились со всеми на границе. Глухой ночью свет вырубили вдоль всего проспекта, хотя в посольстве и так бы никто не спохватился. Но пропажа могла бы обнаружиться днем, и чтобы избежать преждевременной шумихи, на месте уехавших автобусов возвели макеты из картонных коробок и засыпали их сверху снегом из снеговых пушек. Вроде как все на месте, ничегошеньки не украли. Автобусы колонной отправили в Польшу – рынок краденого транспорта со всей Европы, но обычно подержанные иномарки отправлялись, наоборот, из Германии, из Франции, а тут расщедрилась матушка Россия. Там можно было и спрятать их, по крайней мере никто бы особенно и не пытался отыскать десяток автобусов в Польше. Это было абсурдно. Единственной проблемой оставались ментовские участки, щедрой щепотью рассыпанные по всему пути следования колонны. Обо всем было известно заранее. Большую часть объезжали по проселочным дорогам. В остальных случаях все делали по намеченному сценарию: подымали ложную тревогу, дабы отвлечь внимание от патологической активности на крайней левой полосе. Обычно Сент-Джон, прилетавший заранее, обстреливал сверху плоские крыши, обитатели придорожных участков разом теряли покой. Окончилось все очень успешно: комбинаторы выручили за сделку с «Мерседесами» кругленькую сумму, она покрыла все затраты. В Москве поднялся большой скандал, похищение наделало много шуму. Полицейские ищейки разнюхивали что-то на каждом шагу. Яблоку не осталось места свободно упасть. Паспорт проще было не убирать в карман. В такой ситуации ребята приняли наиболее разумное решение: на время провалились сквозь землю, исчезли с лица земли. Не пересекая границ первопрестольного града оказались вне сферы досягаемости его длинных щупалец. Разумеется, Джозеф, Сент-Джон и Генрих пережидали опасное, смутное, темное время в полюбившихся им катакомбах. Выкидывали они и иные фортели, например, как-то раз нарядились в бомжей и оккупировали целиком одну лавку в подземке. Чинные пассажиры возмущались и бранились, но кто бы мог подумать, что рядом с ними, в столь неприглядном обличии едет гроза богачей и воплощение нонконформизма! Весь город служил ареной для их чудесных перевоплощений. Если бы кому-нибудь из тогдашних горемык-следователей довелось доподлинно узнать обо всех махинациях, подменах, инсценировках, что устраивали знаменитые заговорщики, то они принялись бы в каждом прохожем подозревать мятежника. Система признала свое поражение бездействием, власти в состоянии были только молча взирать на происходящее.
Собственно, об этом все. Пришло время провести некоторые параллели между Джозефом Сэммлером и мифическим зверем из библейских пророчеств. О числе зверя сказано так много, что великий смысл послания затерся и исчез, посему мы легкомысленно пропустим этот пункт. На звере сидела Жена одетая в багряницу. В отношении к Джозефу же данное пророчество используется в переносном смысле. Вспомним измышления Генриха об истории, довлеющей над Сэммлером, об Ольге, которая обожала красные одежды. Опять же сам зверь вполне мог ничего не знать, о сидящем на его спине пассажире. Имя зверю было Вавилон. Вероятно, излишне упоминать о том, что родным для Джозефа городом была Москва. Цепочка смыслов тянется от Вавилона к Риму, а от того через Константинополь к Москве. И в нашей стране присутствовала эпоха преследования божьих людей. Зверь и сидящая на нем Жена зовутся Тайной. Ну, это не более, чем анаграмма, ее фонетическую разгадку мы оставим читателю. Зверю поклоняются все земные цари. Земные цари – ныне богачи, дрожащие над своим златом. И вскоре они примутся молить Джозефа о пощаде. Семь голов зверя – дань уважения географии Москвы с ее набившими оскомину Капитолиями. Багряная жена, сидящая на спине у зверя, держит золотую чашу, наполненную мерзостями. Смысл пророчества темен. О каких мерзостях идет речь, неясно. То ли это кары, что скоро настигнут несправедливых угнетателей, то ли проклятая душа самого Джозефа, полная горя, страха, тьмы и отчуждения.
План № 4. O, sancta simplicitas.
Очень скоро друзья набрались смелости и вновь решились на вылазки, на хитроумные, мстительные операции. Тут, разумным мне думается, было бы объяснить: юные мятежники вовсе не считали смыслом жизни всякие поступки, нарушающие общественный покой и благополучие. Они в большинстве случаев сознательно избегали вредить обычным людям, среднего достатка. Среди же зажиточных они выискивали наиболее прославившихся своими гнусными поступками, грязными руками. Они не трогали людей достойных, интеллигентных, утонченных, которые бы почувствовали себя крайне неуютно, окажись они на мушке у пиратов современности. Острие атак было направлено на бизнесменов с бандитским прошлым, на взяточников, искусно манипулирующими связями в правительстве. Сильные мира сего пали их жертвой. Они могли бы стать бестолковыми мясниками и просто очистить мир от паразитов, под чью дудочку танцуют все остальные: нуждающиеся ли или страшащиеся их гнева. Ведь они вполне способны заставить дрожать и пресмыкаться любого в этой бесправной стране, кроме тех, кому нет имени и у кого нету лица! Но не желание расправы служило им путеводной звездой, а жажда обрести могущество. А на всю планету только один язык, на котором разговаривает сила – конечно деньги. Стволы и собственные кулаки – каменный век, бартерный обмен. Будущее в универсализации. А благодетелям найти себе место в мире прожорливых акул крайне сложно, у воротил бизнеса просто отличное чутье на великое множество проявлений альтруизма. Их мишенью был очередной миллионер, офисный паук, дергавший за ниточки паутины из своего кабинета. Они стали действовать тоньше, дабы не подвергать свои действия огласке. Врагов для начала хорошо бы разделить, а затем работать с каждым по одиночке. Заговорщики принялись за гнусное дело шантажа. Но, как бы получше выразиться, подавляющее большинство методов дурны не сами по себе, а из-за того, что находят применение в руках дурных людей и обращены на людей достойных. В рамках плана № 4 все было с точностью до наоборот.
Кремовые панели конторы со скоростью сверхзвукового лайнера устремляются в небо, загадочно молчит черный блеск однотипных окон. На бурливой поверхности Москва реки терпеливо зреет отражение здания на фоне скользящих троллейбусов и зевающих в полный рот пешеходов. Расцвели на стенах белые цветочки тарелок спутниковой радиосвязи и телевидения. Наняв специалистов, ребята достаточно быстро определили диапазон частот, в которых работали преемники и отправили бизнесмену парочку угроз коротких, но весьма точно определивших требования преступников. (Как вдруг жеманно заговорил неутомимый автор!) Они не ограничились информационной атакой. Хотелось бы напугать биржевого гения, мастера закулисных интриг, катающегося в достатке, будто сыр в масле. С этой целью они однажды подменили на ночном дежурстве штатного полотера и под покровом темноты пробрались в кабинет к шефу. Специальным раствором ребята написали краткое послание на окне кабинета. Сперва он был невидим, но после того, как хозяин кабинета очутился внутри, заговорщики с крыши дома напротив прошлись по надписи лазерным луч, и она полыхнула кроваво-красным. Послание повергло в шок бизнесмена, ему начало казаться, что каждый шаг его под контролем, что враги в состоянии воспользоваться каждой его оплошностью.
Генрих предложил, чтобы нагнать страху на потенциального благодетеля, с помощью подставных водителей несколько раз протаранить машину бизнесмена. Те ограничились штрафами, зато получили солидное вознаграждение от нанимателей. Его звонки прослушивались, были изучены подробности обстановки его дома, собственно, благодаря камере, установленной Сент-Джоном. Остановившийся на крыше небоскреба мистер Риверс, спустился на канате на десяток этажей вниз и лишь после всех манипуляций установил шпионскую аппаратуру.
В итоге терпению воротилы настал предел. Он сдался и пообещал доставить требуемую сумму в назначенное место. Однако забрать деньги незаметно, не попавшись при этом в лапы частных сыщиков и костоломов из его охраны, было задачей не из легких. Но ребята считались профессионалами в своем деле и не собирались проигрывать партию на всякой там мелочи, когда, по сути, все сделано. Последний шаг они обдумали особенно тщательно и разобрали обстоятельства до мелочей. Промашки возникнуть не могло, так как чемоданчик с деньгами страстно желал воссоединиться с долгожданными владельцами. Пункт передачи подобрали в центре Москвы, посреди малоэтажных развалюх. Высокие здания, разбросанные в случайном порядке, удачно закрывали служивым обзор. Конечный пункт не торопились открывать, а посоветовали следовать указаниям, поступающим по телефону. Финансовому магнату устроили хорошенькую экскурсию по центру столицы: не все же за столом с бумагами париться! В конце концов товарищ предприниматель очутился подле парадного входа некой гостиницы. На пороге стояла тележка с чемоданами, пока оставленная дворецким у дверей. Поступил приказ поставить чемодан в тележку и сваливать подобру-поздорову. Только купец успел сделать десяток шагов в сторону от гостиницы, как тут же шустрый малый с его чемоданом помчался по переулкам. Агенты в штатском, сменив позорные костюмы форменного обмундирования на облегающие туалеты от модных французских кутюрье, повылезали изо всех щелей, будто оголодавшие тараканы, и пустились вслед за долгожданным преступником. Но и он нехило был подкован: то и дело пересаживался с велосипеда на скутер, перемахивал через заборы. Через полчаса утомительного забега злоумышленника повязали. Им оказался уроженец столицы, ну и пошла-поехала привычная похлебка криминальных хроник, колонка знакомств для быдла. Илью Соболевского скрутили и поволокли в камеру, бросили на сырой пол и собирались на следующий день подвергнуть допросу. С удивительной для столь крупного дела нерасторопностью полицейские не позаботились проверить свертки с деньгами в чемоданчике на месте. Тогда бы тревогу подняли гораздо раньше, хотя не спасла бы и их оперативность, Илья выгадал времени более, чем достаточно. Чемодан был до отказа забит фальшивыми купюрами. Это был вообще другой чемодан, не тот, что положил на тележку бизнесмен, а заготовленный нашей троицей заранее! Чемодан с оговоренной суммой забрал Джозеф. Никто и не подумал останавливать его или задавать ему вопросы, милиция-полиция участвовала в грандиозной погоне за подставным курьером. Многоопытные агенты попались на простейший трюк, просто и изящно. Но слишком уж была рискованна жертва Сент-Джоном, Иблис был ценной фигурой.
Никто из органов не знал в лицо Гарри Гудини нового времени. Никому в голову не пришло проводить подробный осмотр содержимого его рта, носа, в меру пышной прически. Бесшумно, как паук, крадущийся вдоль паутинки, как начало дня, робко выглядывающее из-за горизонта, как улыбка, озаряющая первые минуты влюбленности, Гудини, сложил детали, прихваченные с собой, в отмычку и отпер решетку. Он слился с воздухом в изоляторе, рассеялся дымом по коридору. Римейк человека-невидимки в условиях российской тюрьмы, милитаризированный Кайтусь-чародей, кто больше?
Левитация, порожденная продолжительным томлением в неволе, подбросила беглеца над острым углом стены и открывающейся двери. Он еле ускользнул от пристального взора тюремщика и шмыгнул в щель открытой двери незамеченным. Сторожа, охранявшего выход, он отвлек, разбив окно в коридоре помещения, и был таков!
План № 5.
Ребята собрались в ресторане, на открытом воздухе. Они собирались обсудить проблему растущих прибылей, найти новые источники доходов. В Москве становилось небезопасно. Требовалось время, чтобы власти города отвыкли от них. Хотя бы немного усыпить бдительность представителей самых отсталых особей человеческого рода, принарядившихся в платья стандартных конфигураций, словно с целью облегчить собственное опознание для окружающих. Они развалились на стульях, изредка поглядывали на прохожих, тянули кофе из кружек, предлагали и отвергали один вариант за другим. Непросто, непросто, чего уж тут говорить, а никто и не обещал легких денег. Тяжелым трудом доставались им те самые крохи, что пока не нашли благородного применения. Легкие закуски, салаты: они просидели на воздухе часов пять. Джозеф начинал зябнуть. Генрих и Сент-Джон не прекращали жаркого спора. Джозеф в изнеможении перегнулся через спинку стула, и тут же вернулся в прежнее состояние. Сзади к их столику подходила официантка с подносом забрать опустошенные стаканы. Джозеф оглянулся на нее еще раз. Он в очередной раз с сожалением подумал: «Как жаль, что я не известный артист, и внешность у меня заурядная! Этим предположением я принижаю проницательность женщин в отношении оценки будущих избранников, ибо считаю, что они ориентируются исключительно на красоту. Что ж, хотел бы я быть уверен в обратном. Но не судьба! Да с чего же я сам так переполошился при виде официантки? Могу сказать точно, не всякая красота, не именно красота влечет меня столь сильно и непреодолимо! Прежде чем мы сумеем дать самим себе отчет в происходящем, мы уже поймем вот оно, это чувство. Вот, та девушка, которая может стать для нас смыслом всей жизни, ради которой мы готовы смириться со всем миром!» Светлые вьющиеся волосы, свободно спадающие до плеч. Спокойное, безмятежное, одухотворенное лицо будто светится красотой, нежностью. Преобладание в ее цветовой гамме светлых оттенков символично. Прическа распадается на отдельные пряди, касаясь плеч, одетых в сияющую белизной рубашку. Совершенство навевает на человека задумчивость созерцания. Перед божественной красотой мы склоняемся с большей покорностью, с большим смирением и кротостью, чем перед дулом пистолета. Мы поражены в самое сердце. И девушка подходит к их столу. Ставит чашки на поднос. Лицо немного покраснело. Джозеф смущенно отворачивается, потом спохватился: «Давайте я Вам помогу!»
- Ничего, я уже закончила, - отвечает официантка.
- Очень жаль, - сокрушается Джозеф.
- Что я уже окончила работу или что Вы не успели принять участие в этом пустяшном занятии?
- Я буду огорчен вашим уходом!
- Не стоит, это-то мне как раз не в тягость!
- Вам нелегко приходится работать здесь? – спрашивает Джозеф дрогнувшим голосом.
- Да нет, ерунда, я только подрабатываю, вместе с учебой в институте.
- Мы, вероятно, доставили Вам много проблем, пока сидели здесь?
- Нет, что Вы! Но сидите вы здесь уже долго. О чем это вы так увлеченно разговаривали?
- Увы, сейчас я не могу раскрыть Вам эту тайну, но обещаю, что расскажу об этом, когда мы придем в следующий раз.
- Я просто поинтересовалась, - говорит красавица и собирается уходить.
- Постойте, - Джозеф берет ее за руку. – Скажите мне, как все есть на самом деле, здесь не опасно работать?
- До сих пор было нормально, не знаю только, чем обернется наша встреча!
- Поверьте мне, у меня и в мыслях не было ничего дурного, но у меня есть одна просьба.
- Говорите…
- Обещайте, дождаться нас!
- Непременно, - официантка уходит.
Их новая кампания проходила далеко в Сибири, на местах добычи алмазов. Нетрудно было догадаться, чем друзей привлекли северные земли. Невинным занятием, они собирались поживиться дарами недр земли. Они совершили налет на сортировочный пункт неподалеку от гигантского карьера. Из гигантской ямы машины высотой в три этажа вывозили грунт, скрипя черными колесами и натужно ревя дизельными моторами. На глубине основных работ машины казались игрушечными. В процессе винтообразного подъема вверх из карьера, грузовики набирались сил и росли прямо на глазах. Сортировочный пункт располагался посреди пустыря перелопаченной земли. Вокруг него возвышались бетонные стены, как терновым венцом осененные колючей проволокой. Туда-сюда маршировали солдаты с автоматами наперевес и с приказом стрелять на поражение в каждого, кто осмелится посягнуть на драгоценный блеск ювелирных побрякушек. Преступники успешно изображали из себя ученых, специализирующихся в различных областях. Путешествуя по окрестностям, они отыскали высокую сопку на расстоянии полутора километров от предприятия. Прицел винтовки с радостью демонстрировал, прохаживающихся вдоль забора солдат. Охрана явно не подозревала о ведущемся за ней наблюдении: солдаты между собой о чем-то переговаривались. Безлунная ночь стала союзником заговорщикам. Сент-Джон будто уснул, склонившись над прицелом. Щелкнул курок, и луна тут же снова скрылась за тучей, а дозорный с иглой в плече погружался в сон.
Через пять минут у стен сокровищницы уже подготавливали штурм Джозеф и Вадим Тараканов. Через стену они организовали переправу весьма оригинальным способом. Соорудили у освобожденной от патруля стены нечто вроде лебедки или подъемного крана, устроенного наподобие колодезных журавлей. В качестве груза использовались заранее заготовленные кирпичи. Вокруг стояла кромешная темнота. Джозеф уже перемахнул на журавле через стену. Спустя некоторое время за ним последовал Сент-Джон Риверс, но уже на крыльях бесшумного планера. Между прочим, неподалеку от места их переправы висел старый фонарь, и он мог изрядно усложнить их задачу. Поэтому Генриху пришлось использовать туманообразующие агрегаты. Ребята не использовали никаких фонарей, ориентироваться же приходилось по сделанным заранее пометкам. Метки отражали ультрафиолетовый свет и позволяли не заблудиться в темноте. Нанесены они были из винтовки. Генрих зловещим вороном сидел на крыше здания и усмирял сверху охранников, отправляя их надолго в глубокий сон. Джозеф без осложнений проник в обычное с виду здание. Стены раздражали взор белой кафельной плиткой. Недолго: тут же в здание отключается свет, а заодно и сигнализация, и видеокамеры. Джозеф проникает в хранилище, вокруг слышен топот ног тех, кто в спешке покидает здание. В контейнере лежит богатый улов. Драгоценные камни радостно отзываются на приветливое встряхивание дружной дробью тысячи неотшлифованных граней! В наушниках начинается отсчет, условленный сигнал, означающий, что пора двигаться в обратном направлении. В здании все заволокло дымом: постарался Сент-Джон, запихавший шашек в выходы от вентиляции на крыше здания. Несколько месяцев упорных тренировок по прохождению одного и того же маршрута с закрытыми глазами не прошли даром. План здания стандартной планировки они знали уже давно и успели все отрепетировать. Качественное ограбление – как музыка: долго репетируешь, а потом исполняешь в переполненном зале, и каждая ошибка чревата провалом. Поблизости – топот ног отряда охраны, теперь по лестнице вниз, с десяток поворотов в непроницаемой мгле, и бац – с разбегу в стену. Что-то они не учли! Не беда – окно неподалеку. Весом всего тела Джозеф вышибает окно с рамой, вытаскивает припасенный крюк и в падении цепляется им за канат. Конец каната держит Сент-Джон, он относит канат со скользящим по нему Сэммлером за стену. Джозеф спрыгивает на песок, его уже поджидает на песчаном байке Генрих. Треск мотора гармонично сливает с рокотом заработавших автоматов. Охранники сообразили, в чем дело и, взобравшись на стену, стали обстреливать кортеж заговорщиков оттуда. Их ожидал пренеприятный сюрприз, брошенный на произвол судьбы журавль неожиданно заходил ходуном, сбрасывая стрелой лебедки охранников с их позиции. Внутри был, оказывается, маломощный мотор!
Через день к путешествующим натуралистам нагрянули инспекторы с вопросом: «А не видели ли они чего-нибудь подозрительного?» Любители родной природы – простые парни, приехали отдохнуть, развлечься по-своему, по-ученому, насилу оторвались от микроскопов. Любите и жалуйте гостей с далекого запада. Друзья честно смотрят им в глаза. Отвечают на все вопросы, подумав, но не долго, не смущаются, явно ни о чем не подозревают, не знают об ограблении века, о похищенной горе алмазов. Представителям алмазодобывающей промышленности пришлось убраться, несолоно хлебавши. Единственной проблемой оставалась проблема вывоза алмазов из этой глуши: поселок городского типа с развитой промышленностью, ветка железной дороги местного значения, автомобили здесь от сотворения мира или их заарканенными притащили с большой земли на вертолетах. Путь к отступлению – или через аэропорт, или через тайгу на своих двоих. Но вскоре весь район будет оцеплен и прочесан с собаками и военными, после приезда милиции население города увеличится вдвое, - лишь только они поймут, что грабители собираются не шутить, а крупно заработать на этом деле. Воровство ведь доходный бизнес, сначала вкладываешь: в разведку, в информацию, во время, в течение которого должен жить и питаться, в аппаратуру, оружие, инструменты, затем стрижешь купоны. Никто не считает процент дохода относительно, вложенных средств. Все понимают, не сегодня, так завтра ты можешь загреметь в лапы органов, тебя могут подстрелить. И хорошо, если останешься жив, инвалидом, а не окочуришься на месте. Еще в столице приняли решение лететь по-человечески самолетом, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. С планером поступили достаточно остроумно, разобрав его и свернув в рулон, после этого он стал напоминать каркасную палатку. Как же обойтись с камешками? Даже впаянные в подошву ботинок, алмазы были бы обнаружены на рентгене. Кулинарное решение пришло к ним, словно с небес: решено было обмазать камешки в безвредном клее и обвалять в молотом кофе. Таким образом, сокровища становились неотличимыми от обычных кофейных зерен. Трюк сработал, и друзья доставили бесценный груз в Москву. Не имеет смысла вести речь о длительном процессе распродажи камней за границей. Скажем просто, все прошло успешно, и казна заговорщиков пополнилась очередной стопкой открыток из ада, символов бесчестья, залогов людской ограниченности, фотографий дьявола, сложенных сетей Вельзевула. Какой-то великий смысл заключен в безликости денежных купюр, в их схожести. Мертворожденные близняшки-рабы, меняющие хозяев по несколько раз за день. Вообще неплохая идея пришла как-то в голову Генриху: «А что, если организовать свое новое государство из трех человек? Причем флаг мы выберем с самого начала, до выбора территории, где будет государство располагаться. Флаг в виде огромной купюры. Банкноты размером с дом. Каждое утро играет гимн, и поднимают флаг. В качестве гимна, непременно, «Money» Pink Floyd. Но что за валюта будет осенять здание нашего немногочисленного парламента, государственной думы? Легко догадаться: наиболее котирующаяся на сегодняшний день. Государство изменников и приспособленцев, финансистов, апогей рыночной экономики. Ну да ладно, сладкая утопия мешает нам жить».
План № 6. Pons asinorum.
Марафон созидания денежных средств из пустоты либо чужих карманов продолжался. Не так давно ребята неофициально помогли задолжавшему банкиру расплатиться с кредиторами. Тот клялся им в вечной дружбе, хотя сумма по их меркам была уж совсем не большой. Взамен они потребовали от него одного: хранить язык за зубами и, кроме того, обеспечить местом их немногочисленный штат. Они сделали своим помощником прекрасную официантку, талисман их команды, благодаря которому авантюра с алмазами прошла успешно. Руководствуясь классическим пособием Конан Дойля, они решили немного увеличить свое состояние. С этой целью они навестили дружественную Белоруссию, сняли нежилое здание и устроили костюмированный бал, грандиозную бутафорию. Натащили кучу станков, чье назначение оставляло немало вопросов, но дело было не в достоверности, а в масштабах и первом впечатлении. По полу разбросали немного фальшивых стодолларовых бумажек. Легкий ремонт и иллюзия наспех покинутого здания. После сих действий они стали старательно раздувать слухи о существовании подпольных типографий по печатанию бумажных купюр. Пресса была настороже, все ждали скандала и разоблачений. Вскоре наш братский народ обнаружил гигантскую фабрику, по подделке денежных знаков США. Шумиха была страшная, вы понимаете, белорусы – народ шустрый, все начали сдавать зелень в кассы, стремясь, как можно скорее, избавиться от меченой валюты. Зеленая лихорадка перебросилась и на российские земли, здесь ее появление восприняли с меньшим ажиотажем, но закон пропорциональности все равно привел к значительному скачку курса. Ребята только этого и ждали и начали напротив скупать доллары по дешевке. Идея была стара, как мир.
Но ребята продолжали придумывать новые варианты. Теперь они организовали подставную компанию, правовую поддержку обеспечил банкир. Компания занималась организацией досуга для богатых людей, заскучавших от роскоши, забывших о страхе и нужде. Они сыграли на любопытстве ко всему новому и нестандартному. Генрих предложил проводить инсценировки ограблений с участием клиентов за приличные суммы, оружие и боеприпасы были настоящими. Первый раз они устроили настоящую инсценировку с погромом недостроенного гастронома. Клиенты знали о подлоге, но это не умаляла удовольствия от приключения и гордости от того, что ты участвовал в настоящем ограблении. Акция рекламировалась, как пейнтбол в условиях городских джунглей. Под броским лозунгом: «Почувствуй себя мерзавцем!» Клюнули очень многие, например, детки послов и президентов торговых компаний. Вместе с клиентами обсуждали план, советовались. После трех приключений от желающих ограбить супермаркет не было отбоя. И вот настал момент развязки, с оттяжкой стреляет ружье, повешенное еще вечером. Четвертое ограбление оказалось настоящим, но о мелкой подробности было осведомлено всего лишь три человека, если принимать во внимание официантку, то четыре. Нападение совершили на один из монструозных торговых центров, что опухолями разрослись вдоль кольцевой автодороги. Человек двадцать в камуфляже и с автоматами выбегают из автобуса на площадь перед супермаркетом. У охранников позевывающих в темной комнате с экранами наблюдения кофе в кружках выходит из берегов. Доблестные организаторы подбадривают нападающих, однако они одеты в обычную одежду, затертую в потных глубинах утреннего метрополитена. Они пропали с разбегающейся толпой и проникли в универмаг с черного хода. «Приветствуем вас, о ведра и швабры!» Не торопясь, с ленцой ребята наряжаются в рабочую одежду безобидного синего цвета. С другой стороны помещения слышны крики и выстрелы, в ангарного типа магазине никого. Они приветствуют напуганную кассиршу, ободряют его и советуют ничего не бояться. У главной кассы бок о бок стоят питекантроп и неандерталец. Взглядом сверлят ряды полок, заставленных консервами. Не хватает капающей слюны с тяжелых челюстей.
- Как дела мальчики, - начинает Джозеф.
- Вас никто не пытался ограбить? – поинтересовался Генрих.
Качки, нахмурившись, молчат. Вопрос не из легких, все понятно.
- Пошли вон, чумазые гориллы, - грубо обрывает дипломатические потуги товарищей Сент-Джон.
У охранников срабатывает условный рефлекс, и они послушно двигаются в сторону грабителей. Метр – и ребята попадут в лапы верных псов капитализма. О, сладкое бремя условностей, как на короткое время приятно остановиться под твоей крышей и заговорить с благородным негодованием, со страстью обличителей и проповедников! Но грабители были невозмутимы. Джозеф отходит влево, Вадим, осененный монументальной прической, в противоположную сторону, Сент-Джон, оставаясь на месте, выхватывает саблю из-за спины и хвать по ногам бугаям. Охранники дружно падают, как подкошенные. Ребята уже сложили выручку супермаркета в рюкзаки и собираются покинуть и магазин и клиентов, оказывающих отчаянное сопротивление настоящим полицейским, которые, по их мнению, не на шутку разгорячились. Пока внимание сил правопорядка отвлечено на ищущих острых ощущений русскоговорящих яппи, истинные преступники на паленой легковушке мчатся по кольцевой с деньгами в мешках.
«Угнетает не страх, угнетает однообразие, сколько можно повторять самих себя, копировать поступки из прошлого в настоящее. До каких пор это времяпрепровождение не надоест? Хотя, по идее, мы стараемся не для самих себя», - приблизительно такие мысли посещали всех авантюристов. Но они держались и старались не поддаваться влиянию минутного отчаяния.
- Красавица, мы стали богаче еще на несколько миллионов рублей, - Джозеф, улыбаясь, сообщает официантке приятную новость.
- А что произошло с теми новобранцами, отвлекавшими внимание полиции?
- Об этом мы узнаем из новостей.
- Отвратительный поступок, как вы могли так поступить с людьми, доверившимися вам? Представляю, что творилось у них в душе, когда они узнали об истинном положении дел. Потрясение на всю жизнь.
- Знаешь, куколка, мы с тобой учились в одном институте, если мне не изменяет память. Я помню каждый момент наших безмолвных встреч. Ты робко или случайно поднимала на меня глаза, и я трепетал, я думал: это неслучайно, это что-то сулит мне в будущем. Мне тогдашнему, мне – студенту с глазами, покрасневшими от бинокуляра. Я боялся тебя, твоя власть была в твоем обаянии, твое величие – в неземной красоте, в том, какое влияние оказывала на меня твоя ангельская внешность. Меня одновременно одолевало столько опасений, столько страхов, я предан был множеству устремлений. И я был убог, неуверен в себе, краснел и пятился при виде опасности, малейшей трудности. А однажды, ты увидела меня, всмотрелась в меня попристальней, видимо, от того, что никогда не делала этого раньше, и просто рассмеялась. Это ли было не предательством? Мне было горько и обидно, я стерпел боль и обиду и пошел дальше. Как я сумел это вытерпеть, не забыв горький для моего самолюбия момент? Скажу так: мы получаем память в обмен на страдание, которые нам причиняет чувство времени! И теперь, можно сказать, я наслаждаюсь своим величием на фоне бедствий, окружавших меня в ту пору. Я вырос…
Джозеф разворачивается и направляется в сторону выхода. У него на пути оказывается Генрих. В шутку он начинает декламировать:
«Мы одиноки. Нам нужна подмога.
Друзей ценить нам надо. Их немного.»
- Я погорячился, - соглашается Джозеф, - не знаю, что на меня нашло.
- Не беда, я бы тоже ни за что не согласился вернуться в свой прежний мир. Пусть и этот не идеален, но можем изменить его для себя. Мы вольны не прислушиваться к велениям собственной истории, благо ее просто нет, - заметил Сент-Джон.
- Философия – чудная вещь, но только в промежутках между основным занятием, наметилась неплохая операция, - встревает Генрих.
- И это нам говорит поэт!
- Заметь поэт, а не философ: есть тьма любителей мешать два этих ремесла…
- Все-таки не мешало бы выслушать твой план Вадик, - возобновляет свое участие в общем разговоре официантка.