Эта статья опубликована в журнале "Адвокат" №9 (сентябрь) 2006 года (с) Константин Бубон
Статья рассчитана преимущественно на юристов. Вариант статьи для всех интересующихся находится вот здесь: http://www.proza.ru/2006/09/28-52
"Правда не здесь".
(Вариант перевода рекламного слогана
американского сериала "Секретные материалы".)
Условиями существования российского государства и права в том виде, в котором они существуют в настоящее время, являются застойная бедность населения и дефицит целого ряда социальных благ. Особенно хорошо это будет заметно, стоит коснуться процессов, протекающих в сфере правоотношений, связанных с жильём.
Не так давно был принят новый Жилищный кодекс Российской Федерации, и ещё не отгремели дискуссии по поводу того, какой он – "народный" или "антинародный", а меня уже терзает новый вопрос – а для чего в правовую систему был встроен этот пространный документ? Вы уж, пожалуйста, не сочтите меня закоренелым скептиком, но ответ не столь очевиден, как может показаться.
Давайте обратим внимание, что в соответствии со статьями 49, 60 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также на основании п. 1 ст. 672 ГК РФ граждане России имеют право на жилище, которое обеспечивается, в частности, путем предоставления жилых помещений в домах государственного и муниципального жилищных фондов. Такие квартиры предоставляются гражданам только по договорам социального найма жилого помещения.
Иными словами, наниматель квартиры вступает с наймодателем в отношения, подобные договору аренды, и вполне укладывающиеся в рамки гражданского права. Члены семьи нанимателя состоят с ним в отношениях, регламентируемых Семейным кодексом РФ, а также частично и в гражданско-правовых отношениях.
Собственник квартиры тем более состоит со всеми заинтересованными сторонами в гражданско-правовых отношениях как потребитель услуг по публичным договорам с коммунальными службами и в семейных отношениях со своими домочадцами.
Так вот, если "выжать" из Жилищного кодекса РФ все нормы, которые должны бы регламентироваться гражданским и семейным законодательством, то, что там останется "в сухом остатке"? Поражённый этой мыслью, я не спал всю ночь, и только мусолил листы этого закона.
Оказывается, если действующий Жилищный кодекс РФ "лишить" норм гражданского (договорного) и семейного права, то останутся только статьи, регламентирующие государственное администрирование очереди на социальное (государственное, муниципальное) жильё, норму жилой площади, и некоторые другие административные аспекты. "Иные" административные аспекты, такие, как, например, перевод жилых помещений в нежилые, перепланировка и реконструкция, не имеют прямого отношения к праву граждан на жильё, и могли бы регламентироваться менее объёмным нормативным актом, не кодексом.
Однако почему вопросы администрирования очереди приобрели в нашей с вами стране такое значение, что потребовали принятия отдельного кодекса, который во всех остальных отношениях дублирует другие нормативные акты? Полагаю, ответ очевиден – существование Жилищного кодекса в России оправдывается главным образом острым дефицитом жилья и вытекающей из этого необходимостью строить людей в длинные очереди и держать их там до старости.
Если бы была такая возможность, то люди просто покупали квартиры или заключали договоры найма жилья. А норма ограничивалась бы материальными возможностями нанимателя (не каждому по карману нанимать себе жильё больше собственной реальной потребности). И не было бы никакой необходимости в оговорке о том, что основанием для заключения договора социального найма является решение уполномоченного государственного органа или органа местного самоуправления, которой в действующем Жилищном кодексе РФ посвящена статья 63.
Эта оговорка Жилищного кодекса (вот уж воистину по Фрейду) показывает реальные мысли авторов текста. Они отдают себе отчёт в том, что потребность в начальнике, который будет что-то делить и одним это "что-то" давать, а другим не давать, появляется только тогда, когда этого "чего-то" остро не хватает. Совершенно очевидно, что человек или орган, которому позволено "делить", может обидеть кого угодно, но не самого себя.
В итоге на белом свете существует этот административно-гражданско-правовой гермафродит, который жутко страдает сам и наводит суеверный страх на окружающих – Жилищный кодекс РФ.
Теперь перейдём к практической стороне вопроса, ведь некоторые углы чиновничьих извилин можно изучить только в условиях их (чиновников) естественного обитания. А все эти углы изучить невозможно – зело темна вода во облацех!
Пример: жительница Хабаровска Елена Гудкова* задумала приватизировать свою однокомнатную квартиру. В отделе приватизации жилья ей сказали, что для передачи квартиры в собственность ей не хватает документа, подтверждающего право на вселение (ордера). У героини нашей истории ордера не было, потому что она вселилась в квартиру к дочери и зятю, имевшим ордер на вселение. Позже дочь, вместе с мужем – военным, уехала в другой регион, и пожилая женщина осталась в квартире одна.
Ей и в голову не могло прийти, что в будущем её ждут какие-либо перипетии, потому что она была в установленном законом порядке вселена в квартиру и зарегистрирована там по месту жительства (на момент вселения, в 1988 году, регистрация по месту жительства называлась пропиской). Квитанции на оплату найма квартиры и коммунальных платежей регулярно приходили на её имя, и она их добросовестно оплачивала, не имея ни копейки задолженности.
Впрочем, "знающие люди" из отдела приватизации жилья посоветовали Елене Гудковой обратиться в Индустриальный районный суд города Хабаровска с иском о признании права пользования жилым помещением. В случае признания её права судом ей была обещана приватизация квартиры на основании судебного решения.
Ничто не предвещало беды, однако, 30 мая 2005 года судья Индустриального районного суда И.А. Курпас отказал истице в удовлетворении её исковых требований. Ну не усмотрел он ни малейших оснований для проживания в квартире человека, вселившегося туда в 1988 году, то есть за 17 лет до судебной ситуации. Мимо своего внимания судья пропустил также отсутствие коммунальных долгов и большой чёрный штамп регистрации по месту жительства в паспорте Е. Гудковой.
Мотивируя решение, судья указал на то, что, проживая в однокомнатной квартире, истица не вела совместного хозяйства со своей дочерью и её зятем. Других мотивов против признания права пользования в решении не указано. Позиция ответчика заключалась в том, что администрация города Хабаровска якобы не давала своего согласия на вселение Е. Гудковой в квартиру, поэтому и не признаёт её право там проживать.
Из начала этой истории уже видно, что, хотя отношения между нанимателем и наймодателем государственного или муниципального жилья строятся на договорных началах, но административная компонента этих отношений перевешивает и даёт отдельным статским лицам массу замечательных возможностей. Например, им можно начать "разбираться", составляли ли мать с дочерью семью, и прийти к выводу, что нет, не составляли.
Кстати, если говорить о социальном найме жилья только с гражданско-правовых позиций, то нет никаких сомнений, что в деле Е. Гудковой такой договор состоялся. На основании ст. 432, 434 ГК РФ договор считается заключённым, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.
Нотариальной формы договор социального найма не требует. Исходя из статьи 63 Жилищного кодекса РФ, договор социального найма заключается в простой письменной форме. В соответствии с п. 2 ст. 434 ГК РФ договор в письменной форме может быть заключён путём обмена документами, позволяющими достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору.
В случае Е. Гудковой документами, свидетельствующими о заключении договора социального найма, являлись квитанции об оплате жилья, где, в графе "наниматель" было указано её имя, и которые подписывались и оплачивались ею, а также лицевой счёт и поквартирная карточка, куда она была вписана как единственное лицо, проживающее в квартире. При этом никто не отказывался принимать у неё квартирную плату.
Об этом же (заключение договора социального найма) свидетельствует штамп в паспорте и льгота по оплате коммунальных платежей, предоставленная Е. Гудковой как ветерану труда. Совокупность этих фактов свидетельствует не только о заключении договора социального найма, но и о формировании его особых условий (льгот).
Вернёмся к фактической стороне вопроса: хотя решение об отказе Е. Гудковой в признании права пользования жилым помещением было вынесено 30.05.2005 года, ей было сказано, что мотивированное решение суда она может получить не ранее 8 июня 2005 года.
С одной стороны, своими действиями суд нарушил статью 199 ГПК РФ, которая не позволяет откладывать составление мотивированного решения на срок более пяти дней. С другой стороны, суд в данном случае следовал широко распространённой практике, в соответствии с которой текст решений выдаётся сторонам иногда через десять дней, а иногда и через две недели.
Разгадка аномалии проста – когда применяется этот "приём", в решении не указывается дата его выдачи. Неподготовленный к канцелярским уловкам человек элементарно пропускает срок кассационного обжалования. Кроме того, не имея на руках мотивированного решения, проблематично обратиться адвокату, если тот не участвовал в деле ранее, как в нашем случае.
Кстати, закон не обязывает суд делать в решении пометку о дате его фактического составления и дату выдачи гражданину. При этом "автоматически, по умолчанию" считается, что решение было составлено в пятидневный срок, а сторона процесса получила его позже ввиду собственной непроходимой глупости.
Учебники гражданского процесса издевательски утверждают, что десятидневный срок, данный на кассационное обжалование, призван "дисциплинировать граждан". Суды тем временем дисциплинированно отбирают у тех же граждан шанс обжаловать принятое решение.
Итак, продолжаю изложение фактов: Е. Гудкова получила мотивированное решение суда 8 июня 2005 года, а 17 июня 2005 года на него уже была подана кассационная жалоба.
06.07.2005 года гражданское дело по иску Е. Гудковой было направлено в судебную коллегию по гражданским делам Хабаровского краевого суда для рассмотрения по существу. Рассмотрение дела в кассационной инстанции было назначено на 20.07.2005 года.
Однако, явившись в указанное время в Хабаровский краевой суд, сторона истца от неизвестного служащего (возможно, секретаря) получила устное разъяснение, что дело направлено обратно в Индустриальный суд. Не добившись вразумительных объяснений, сторона истца стала ожидать официальных документов.
29.07.2005 года по почте было получено письмо (не постановление, не определение, а именно письмо), из которого следовало, что в Индустриальный районный суд "возвращается гражданское дело … ввиду истечения срока подачи кассационной жалобы, установленного ст. 338 ГПК РФ".
Давайте просмакуем этот момент. Статья 343 ГПК РФ прямо указывает, что, получив кассационную жалобу в установленный законом срок, суд первой инстанции направляет дело в суд кассационной инстанции. В соответствии с частью третьей статьи 342 ГПК РФ возврат кассационной жалобы лицу, подавшему жалобу, осуществляется на основании определения суда первой инстанции.
Иными словами, право определять, был ли пропущен срок на кассационное обжалование или не был, законом однозначно закреплено за судом первой инстанции. Это логично, ведь, если уж на то пошло, именно суду первой инстанции известно, когда было составлено мотивированное решение, когда оно было вручено стороне.
Возвращение же кассационной жалобы вместе с делом из кассационной инстанции обратно в суд первой инстанции без рассмотрения законом вообще не предусмотрено. Кроме того, я всегда полагал, что любое процессуальное действие любого суда должно производиться на основании мотивированного постановления (определения). Здесь же я мог разве что проникнуться свежестью ситуации.
Продолжение истории: 29 июля 2005 года, после получения письма о возвращении гражданского дела из кассационной инстанции обратно в Индустриальный суд, я подал частную жалобу на действия коллегии по гражданским делам Хабаровского краевого суда, в которую вошли вышеизложенные соображения. Я просил суд рассмотреть дело в кассационной инстанции по существу, раз уж оно туда поступило. Кроме того, я не соглашался с тем, что срок на подачу кассационной жалобы был пропущен.
Результат, достигнутый этим действием, был парадоксален. В адрес стороны истца не поступило никакого ответа на саму частную жалобу, но и не была возвращена кассационная жалоба вместе с доверенностью (доверенность, кстати говоря, разыскать так и не удалось, пришлось оформлять новую).
Здесь без комментариев. Всё, вроде бы, и так ясно. Только в результате бурной переписки продолжительностью в месяц истец 1.09.2005 года получил из Индустриального районного суда письмо о том, что кассационная жалоба якобы была возвращена ему 3.08.2005 года.
Сложившаяся ситуация породила ещё одну забавную коллизию. Ответчик (администрация города Хабаровска) сам "потерял ориентацию" и заблудился в вопросе "вступило ли решение от 30.05.2005 года в законную силу или нет".
Только так можно объяснить появление в Индустриальном суде Хабаровска искового заявления за подписью мэра города, господина А.Н. Соколова от 08.09.2005 года, с монаршей формулировкой "… считаем, что решение Индустриального районного суда вступило в законную силу". Само наличие этой фразы выдаёт некоторое сомнение, не говоря уже об отсутствии у представителя администрации заверенного экземпляра решения, которое вступило в законную силу "по их мнению".
Чего требовала администрация города в новом процессе, угадать несложно. Конечно же, она требовала выселения Е. Гудковой из квартиры БЕЗ предоставления другого жилого помещения.
Что ж Индустриальный районный суд? Он даже шапку перед начальством ломать не стал, а просто принял решение от 25 октября 2005 года о выселении Е. Гудковой "без предоставления", как и просили. Принятию такого, простихосподи, "вердикта" не помешал даже упомянутый факт отсутствия заверенного экземпляра решения по первому делу. Этот документ в поле зрения так и не возник.
Высокая честь угодить самому мэру принадлежит суду в составе: судья Д.В. Кулигин, помощник прокурора Н.И. Волкова (дела по выселению граждан рассматриваются с участием представителя прокуратуры). Интересы администрации города представлял заведующий юридическим сектором Южного округа юридического управления администрации города Хабаровска Е.М. Клименко.
Вообще я не склонен судить наших отечественных чиновников излишне строго. Все они недавно прибыли к нам с Альфы Центавра и ещё не очень хорошо знают нашу земную жизнь.
Правда, наши правоохранители пока что не преуспели в борьбе с преступностью, зато они не упустят возможности отыграться, унижая законопослушного человека. Это ничего, что администрация ничего не может сделать с дефицитом квартир. Зато теперь, в эпоху национального проекта "доступное жильё", перед многими открылась перспектива вылететь с занимаемой жилплощади со свистом.
Общее ощущение, которое осталось от рассмотрения этого дела в первой инстанции в первый раз – общая нервная суетливость судьи, прокурора и представителя администрации города. Чувствуя, что решение от 30.05.2005 года судьи Курпаса "стоит не твёрдо" они "гнали лошадей" как могли.
Для сравнения: в "обычном" гражданском деле при необходимости рассмотрение откладывают на месяц и более. Здесь же паузы между судебными заседаниями исчислялись днями. Возникало впечатление, что вот, наконец-то настали благодатные времена, суд больше не "перегружен" и работает с замечательной оперативностью. Обратите внимание – исковое заявление было подписано мэром 8.09.2005 года, а 25.10.2005 года уже состоялось решение о выселении человека из квартиры! Для "простого смертного" истца в Хабаровске мыслима ли такая оперативность? Нет, не мыслима!
Эпилог: В подробном изложении последовавших событий я не вижу необходимости, поскольку ничего из ряда вон выходящего больше не произошло. Последовали вполне ожидаемые отмены обоих решений Индустриального суда. Правда, добиться кассационного рассмотрения решения от 30.05.2005 года (об отказе Е. Гудковой в признании права пользования квартирой) так и не удалось, и это решение было отменено в порядке надзора 13 февраля 2006 года.
Интересно, что в своём постановлении президиум Хабаровского краевого суда указывает, что Е. Гудкова "…как следует из ксерокопии имеющегося в материалах дела лицевого счёта квартиросъёмщика, с 06 сентября 1988 года проживает в спорном жилом помещении по настоящее время, оплачивает коммунальные платежи, что свидетельствует о фактическом заключении с ней договора социального найма квартиры…". На значении этой позиции Хабаровского краевого суда мы остановимся несколько позже, когда будем делать выводы.
Повторное рассмотрение этого дела в суде первой инстанции повлекло за собой принятие решения о признании за истцом права пользования жилым помещением. Что же касается второго дела, о выселении Гудковой, то там имела место быть последняя оригинальность истца (администрации города).
На первом же судебном заседании явившийся в суд представитель заявил, что он ужасно занят в другом месте, и не может участвовать в деле. Все остальные деятели администрации города тоже оказались ужасно заняты в разных других местах, и присутствовать тоже не могли. Сторона ответчика на рассмотрении этого дела по существу не настаивала (сказалось годичное нахождение на орбите планеты, населённой чуждым разумом). В конечном итоге исковое заявление администрации города Хабаровска о выселении Е. Гудковой из занимаемого ею жилого помещения было оставлено без рассмотрения.
Теперь давайте приступим к обобщению материала и сделаем выводы. Очевидно, что построение правоотношений, связанных с проживанием граждан в квартирах, возможно двумя путями – 1) административным и 2) гражданско-правовым.
Первый путь характеризуется жёсткой системой государственного распределения. При этом чиновник решает, кому квартира "положена", а кому "не положена". При этом он вмешивается в личные обстоятельства гражданина, даже в отношения внутри семьи. В конечном итоге решение зависит от чиновника – "распорядителя" и мы с вами будем молиться, чтобы его помыслы были чисты, а действия – законны.
Такая система может существовать только тогда, когда население самостоятельно не в состоянии решить свои жилищные проблемы, то есть при дефиците жилья, близком к катастрофическому. Её (административную систему распределения жилья) можно охарактеризовать с двух точек зрения. С одной стороны, она хороша тем, что гражданину не нужно "напрягаться", собирая деньги на жильё или изыскивая какие-то возможности. Если повезёт, то ему квартиру "дадут" бесплатно, а нет - так нет. Результат не зависит от усилий потребителя.
Худо то, что у власти "дающей" в этой ситуации имеется сильнейшая мотивация взять всё обратно при первой же возможности: "барин дал, барин и взял". Конечно, в таком случае требуется сложное "жилищное" законодательство, которое устанавливает критерии полупринудительного распределения, нормы и гарантии нанимателю.
В случае если жилья достаточно и наниматель имеет возможность выбора по своему кошельку, то его отношения с наймодателем строятся на подробном определении взаимных прав и обязанностей в договоре. Впрочем, нам это не грозит, потому что жилья в стране отнюдь не достаточно.
Современный Жилищный кодекс Российской Федерации представляет из себя компромисс между двумя этими направлениями. С одной стороны, закон, вроде бы, признаёт действие договора социального найма, а с другой – оставляет нетронутой распределительную систему, пусть и в несколько изменённом варианте. В результате эта система периодически "взбрыкивает" в попытках "оттяпать" что-нибудь, что она считает своим, и доставшимся гражданину по какому-то недоразумению.
Значение упомянутых выше выводов президиума Хабаровского краевого суда от 13.02.2006 года заключается в том, что судебная практика признала приоритет обязательств по состоявшемуся договору социального найма перед административно-распорядительными полномочиями.
Что же касается гражданского процесса, то интерес здесь представляет возврат нерассмотренной кассационной жалобы из краевого суда обратно в районный. Мне кажется, такие действия следует прямо запретить законом точно так же, как запрещены споры о подсудности. Кроме того, суд первой инстанции следует обязать делать в мотивированном решении пометки о датах его фактического изготовления и выдачи сторонам.
* - имя и фамилия этого лица изменены автором.
9 июля 2006 года
(с) Константин Бубон