Шасси коснулись земли. Не дочитала и половины. Отец так трогательно написал обо мне, своей дочке Еве…
Пришлось прерваться.
Скорее в город. Работа не ждет.
Бурная деятельность и вечеринки захлестнули меня с головой.
Я вспомнила о дневнике отца через несколько дней.
Диск исчез.
Перерыла все. Нет. Расстроилась. Так и не нашла. Что случилось с отцом после моего рождения я, наверное, теперь никогда не узнаю.
То, что вы сейчас читаете, я написала по памяти - успела запомнить в самолете. Мне было жаль отца, такая бурная жизнь ушедшая в небытие…
Его дневник, его реальная жизнь могла стать сценарием крутого боевика. А я потеряла его. Его подарок.
Самое ценное, что у нас остается – это воспоминания. Но и они исчезают вместе с нами.
Я думаю, что диск не зря исчез. Папа. Он просто посчитал, что людям это не нужно. Может это и к лучшему, не знать мне как они жили с мамой.
А прежде, чем отец постучался во врата рая, его, наверное, прочли там до конца. Точнее он и так был давно написан в общей книге судеб…
Диск вернули на место.
Кто мой отец? Грешник? Не думаю. Но и рай не для таких, как он…
Схема его жизни не вписывается ни в одну привычную схему.
Папа всю жизнь нарушал запреты и привычные схемы.
Да, по сути, и не было схемы. Жизнь алогична, в ней нет гармонии.
Или есть - мы не видим ее?..
А может быть, я все это придумала в себе в оправдание?
В этой моей вечной суете, после очередной тусовки, я просто потеряла диск? Банально. Не знаю…
Знаю одно: наконец пошел снег.
Пушистый в Нью-Йорке. Все покрывается белым. Чистым. Словно небо простило землю за грехи.
Девять дней.
Пусть простят и тебя, отец…
На небе нет диабета – отпустят мучения и грехи.
Отпустят тебя в вечность…
Я же, что отложилось у меня в памяти, решила напечатать, это хоть как-то загладит мою вину.
Постараюсь «тиснуть» в какой ни будь журнал.
Интересно же. Пусть люди знают.
А снег все шел и причащал землю в канун Рождества.