Дерево

 
 "Чем больше зла на земле,
 тем больше причин для творчества".
 А.Тарковский.


   Перевалило за полночь. Почти все жители в кишлаке Гуррисарай уже спали, когда на горизонте показался грузовик. Это с суннат-тоя*(торжество по случае обрезания младенца) возвращается Клыч-палван*(народное имя данное борцу по национальному виду спорта кураш) с учениками. Машина въехала в кишлак, останавливаясь то тут, то там, развозя пассажиров по домам. Последний дом, у которого она припарковалась, был дом Клыч-палвана. Въехав в открывшиеся ворота из ивовых прутьев, грузовик остановился у хлева. Затворы задней части его деревянного кузова со скрипом отворились, и борт, громыхнув, откинулся.
Послышался бодрый голос младшего брата палвана и моего одноклассника Халика. Он тоже был на тое. Верно, от души провёл время. Уж то-то завтра в школе будет хвастливых рассказов!
   Теперь раздался грубый мужской голос - это Клыч-палван. Он учитель физкультуры нашей школы и один из двух лучших курашистов*, о ком молва распространилась по всей области. А кроме всего, мой дядя, их дом по-соседству с нашим.
   Донеслось блеяние коз и баранов - это разгружают скотину, выигранную в поединках. Крупной, наверное, нет, потому что машину не подгоняли к специальному холмику для разгрузки - всех сняли вручную.
Борт грузовика снова скрипнул и, щелкнув, захлопнулся. Клыч ака, приложив руку к груди, для приличия пригласил водителя в дом, но тот, поблагодарив за приглашение, извинился и завёл мотор.
   На исходе второй месяц весны, и, хотя днём уже жарко, вечерами довольно холодно. Редко кто осмелится провести ночь во дворе. Студёный ветер бьётся об очаг и тандыр, гремит тазами и вёдрами, осыпает песком.
Мы с Халиком по примеру Клыч ака решили спать во дворе. Мать бросила четыре матраца на железную кровать, и, надев на меня шапку-ушанку, укрыв двумя одеялами, со спокойной душой вернулась в дом. Ай да я! Вот так смельчак! Лежу во дворе да с открытым лицом.          И вот в светлую, как день, ночь я, укутавшись в одеяла, слежу за происходящими у дяди событиями через маленький глинобитный заборчик, отделяющий наш дом от соседнего.
   Вот Халик принёс воду в кувшине. Холодная наверняка, у меня аж мурашки по коже пошли.
   А Клыч ака, явно рисуясь, намылил руки, затем велел, подать ещё ведро воды и через плечо облил тело. И щиплющий холод ему нипочём, ни звука не произнёс! Такой он, Клыч ака!
   Впрочем, закалённых в нашем кишлаке много. Каждый год в последние дни осени любители купаются в кавсской* воде, в канале, что находится на окраине кишлака. Даже старики и старухи, девочки и женщины лезут в прозрачную воду канала.
За Клычем ака облился Халиквай, но он-то уж больше имитировал водные процедуры.
Навстречу Клычу ака, направляющемуся в дом, вышел его отец  - дядя Нияз.
Да, чуть не забыл, они ведь (отец Клыч ака с родственниками) сегодня вернулись со сватовства, об этом Клыч ака ещё не знает. Ведь до Сайрама (невеста из тех мест) далеко. Сначала поездом надо добраться до Ташкента, потом ещё автобусом. Но вот обернулись, не стали на обратном пути ждать поезда и приехали автобусом неожиданно рано.
   Клыч ака встретил свою невесту в годы учёбы в Ташкенте. Учились они в разных вузах, но на хлопке в Джизакской области их полевые станы оказались рядом. В один из вечеров невесту и её подругу, возвращавшихся с хлопкового поля, стала преследовать собака. Девушки подняли крик и с перепугу взобрались на деревья, что росли вдоль обочины дороги. Клыч, оказавшийся поблизости, услышал крики и прибежал на помощь. Только он хотел выяснить, в чём дело, как вдруг ветка, на которую влезла будущая его невеста, обломилась, и девушка упала вниз. Поджидавшая жертву собака бросилась на неё, но Клыч-палван не растерялся, и, сдёрнув с пояса фартук, удушил пса, и, ни минуты не медля, отвёз спасённую девушку в больницу. После этого случая они и решили связать свои судьбы.
Может, дело было иначе, но то, что дошло до нашего кишлака, я рассказал верно.
Мой отец днём навещал дядю Нияза, и, вернувшись, сказал, что настроение у того неважное. Поэтому я, навострив уши, внимательно слежу за разговором Нияза ака с сыном: любопытно, в чём же там дело?
Клыч-палван поздоровался первым,
- Ваалейкум ассалом, - ответил отец.
- Хорошо ли съездили?
- Да, слава Аллаху, благополучно.
- Денег хватило?
- Да, добрались удачно, Вот только устали в дороге, сынок.
- Ничего, сватовство - это узы родства навеки. Ради такого дела можно и потерпеть. В первый раз ответили «нет»?
Отец понимающе ухмыльнулся.
- И во второй раз скажут «нет», а в третий - согласятся. А как обращались родные невестки?
- О, очень доброжелательные люди... (здесь дядя Нияз немного замялся и продолжил), вот только дедушка говорит об одной вещи...
- И что же?
- Где находится Сайрам, а где Гузар? Разве родственники невесты не будут проводить свадьбу и всё, что положено по обычаям? В один из дней они должны будут приехать и на твою свадьбу, потом вернуться, и ты тоже, уважая традиции, должен поехать к ним. Была ли надобность брать невестку из такой дали? - так говорит он.
- Передай старику (здесь Клыч перешёл на ты), пусть не ноет. А то поддам ему в тощий бок. Всё! Решено, через три месяца, в августе, женюсь. А невесту в школу устрою, она педагог, со мной вместе будет преподавать.
Оставил бы ты эту девушку в покое, она ещё ко всему и сирота? - умоляюще сказал Нияз ака.
- Ну и что ж, что сирота, жить-то будет со мной.
- Не привыкнет она к нашим степным условиям, её края - места райские. Дядя невесты как будто принял наше сватовство с радостью, а вот тётя - та не согласилась.
- Э, старик, короче давай!
Послышался глухой звук, и Нияз ака, охнув, плюхнулся на землю, а богатырь, не обращая внимания на отца, уверенно зашагал в дом.
Выбежавшая во двор тетя, конечно, предупреждала уже мужа, что так и произойдёт, потому и стала браниться:
- Разве не знаешь, с кем имеешь дело? Сказала же - не согласится.
- Да ведь жалко невесту-горемыку, - постанывая, отвечал Нияз ака.
Тётя кликнула Халика, и вместе они увели отца в дом,
Я удивляюсь дядюшке Ниязу, можно же было и промолчать. Упрямство Клыча всем известно, и это принимается в порядке вещей, ведь на нём держится всё хозяйство. А дядя Нияз всю жизнь был простым трактористом, Клыч ака месяца два тому назад купил ему мотоцикл «Урал». Ведь вот проявил же он к отцу уважение.
А вообще-то Клыч ака не церемонится с теми, кто ему перечит. Для него не существует ни отец, ни деда, ни бабушки. За исключением Ойсоат опы (её сын - прокурор соседнего района). Никто не может ему перечить. Об этом знает всё село, И Нияз ака тоже знает, ему ли не знать, сколько тумаков получил от сына, ан, нет, продолжает спорить, возражать.
Как говорит старый учитель Нурматов, слово «тюрк» означает «сила». И слово «узбек» - почти то же. Вернее, вторая его часть «бек» значит «сильный». Ещё он рассказывал, что в давние времена тюркские племена жили группами и состояли на службе у своих ханов.
И вот один хан, воспользовавшись тем, что другой отправился на охоту, внезапно напал на чужое селение и разграбил его. Получив весть об этом, находящийся на охоте хан незамедлительно вернулся. Но грабителя и след простыл. Хан бросился в погоню, и в порыве гнева далеко оторвался от своего войска. Грабители заметили это, остановились и, убив преследователя, отправились восвояси. Подоспевшие воины нашли только своего господина удушенным. Похоронили они хана с почестями да и призадумались. Кому теперь служить? Ведь у покойного не было наследников. Судили-рядили и так и эдак. Наконец один из них, тот, что постарше, предложил прекратить спор, напомнив, что у хана есть несколько жён: если хоть одна из них носит в своём чреве будущего наследника, которому завтра родиться, а служить ему будет некому? Есть ли что позорнее этого? - закончил он и этим призвал всех к совести. Речь его пришлась по душе как молодым, говорившим уйдём, так и стоявшим на распутье.
    Тогда спросили они у жён хана: «Есть ли та, что носит в своём чреве ханское дитя?» И одна ответила: «Да, уже как третий месяц». И аксакал сказал так: «Давайте повременим. Если родится дочь - уйдём, если сын - останемся». После чего пребывали в ожидании. Через шесть месяцев родился мальчик. Радость народа была безгранична. Назвали наследника Ядгарханом* (в память об отце), и воины остались у него на службе.
    А уж если на службе у младенца состоял целый народ, что с того, что Нияз ака служит сыну? Сыт, одет, ну и езжай на дареном мотоцикле в своё удовольствие да помалкивай...
    Через некоторое время состоялась свадьба. Невестка из Сайрама с первого сентября стала преподавать ботанику в нашей сельской школе. Поначалу односельчане настороженно отнеслись к её доброте и отзывчивости, и только когда уже не осталось сомнений в её искренности, полюбили её и коллеги по работе, и другие жители Гур-рисарая.
    Она была светлой, гладколицей, чернобровой, пухлогубой, с двумя ямочками на щеках. Она была красиво сложённой женщиной,  на улице смотрящей только под ноги, на уходящую дорогу, вежливой, всегда первой приветствующей встретившихся на пути односельчан.
    Что бы ни готовила невестка, всякое блюдо получалось у неё таким вкусным, что пальчики оближешь, о чём молва разнеслась по всему кишлаку.
Мы стали самыми любимыми её племянниками. Обращалась она к нам на «вы». Оказалось, на её родине даже родители к детям обращаются на «вы». А судьба у доброжелательной, вежливой невестки была горькой. Узнали мы, что отец её погиб в автокатастрофе, мать вышла замуж за другого человека  и воспитала её тётя.
    Однажды в нашем доме отмечали какое-то событие. Невестка пришла помочь моей матери. Они сидели на веранде и за резкой моркови разговорились. А я корпел неподалёку над уроками и невольно подслушал их беседу.
Что-то говорила моя мать. Потом невестка с теплотой отозвалась об умной тёте Ойсоат:
- Ойсоат опа очень похожа на мою тётю из Туркестана. Когда она говорит «дардигинанг урсин» (да перейдёт боль твоя ко мне), у меня просто слёзы на глаза наворачиваются. Не знаю, смогу ли я отплатить за её доброту. Вообще тёти часто бывают очень добры к своим племянницам. Не зря первое слово, которое произносит младенец - мамма*, а потом - амма*. Моя тётя из Сайрама, когда мне плохо, говорит айланайин (пропущу твою боль через себя). Посмотрите и «дардигинанг урсин», и «айланайин» имеют один и тот же смысл. И известный вам шах Бобур принял смерть свою после того, как, наклонившись над сыном, забрал себе его боль и страдания. И ещё дочери бывают добры к отцам, тёти любят братьев, как своих отцов, а их детей  ещё больше, чем их самих. Из-за ностальгии по отцу, наверное?
Мать моя, простая сельская женщина, невестке не перечила, а только всё соглашалась:
- Да, верно говорите. Так и есть. Хотя не понимала истинную суть невестину речь.
Эх, не знала невестка, за кого замуж вышла.
Весной следующего года, когда она, вместо ожидаемого сына, родила дочь, Клыч ака отказался привезти её из роддома, а по возвращений даже поднял на неё руку. Тогда, помнится, Ойсоат опа, заступаясь за невестку, пару раз огрела Клыча ака  скалкой.
    Как быстро летят! Иногда день длится, как вечность, а иногда десяток лет пройдет - и не заметишь. Может быть, так кажется потому, что живём в заботах одного дня?
    Словно вчера окончил школу. Поступил в институт. Не выдержало сердца отца радости, когда узнал, что сын, безо всякой помощи, поступил па учёбу. И мама ненадолго его пережила. Отметив годовщину со дня смерти мужа и ускорив свадьбу сына, перешла в мир иной , так и не увидев внуков.
И стал я ташкентцем.
     Дети многих моих гуррисарайских родственников отучились в столице да и сами родственники их навещали. Встречался  я с ними  разговаривал. Но вот в родных местах уже давно не был.
     А там произошли  большие изменения.  Отстроился кишлак, разросся, приобрёл современный вид. Крыши домов покрыли шифером, даже и двухэтажные дома теперь есть. Во дворах появились тополя, фруктовые деревья, на улицах – грузовые машины и автобусы с личными номерами. Некоторые жители выстроили теплицы. Вот только дружны ли односельчане и сейчас, как прежде? Одно время чуть не весь кишлак приходился друг другу роднёй. А теперь узнаю ли я их? - так я думал, неторопливо прогуливаясь ранним утрем по спящему ещё Гуррисараю...
Три дня тому назад скончался мой единственный брат Турсунбай. Ни на что не жаловался бедняга, такое вот и случилось неожиданно.
    Сначала поплакали. Вспомнили о том, что на одну душу -одна смерть. Затем омыли его. Уложили на носилки - деревянную лошадь*. Перед тем, как поднять носилки, мулла Майли выступил с проповедью  перед собравшимися. После этого, прочитав заупокойную молитву, проводили брата в последний путь.
Вечером вспомнили одного за другим умерших родственников. Многие за последнее время ушли в мир иной: красноречивый Юлдаш ака – прирождённый юрист, всегда быль добр к родственникам, всю жизнь проживший в одиночестве дед Хамро, удочеренная им любимая дочь Турсуной опа, предприимчивый и хитрый дед Саид, простодушный дед Наркабил.  Бибисора опа и её муж Соат, тётя Кизларсора, дядя Алтивай, бывший председатель колхоза дед Муким, бабушка Мамир, Туракабул ака, участник войны дядя Юлдаш, его сын Шавкат ака, его супруга – невестка Сафия, бабушка Зулайхо, Норхол, мулла Наджмитдин, дед Жура, за свою прямоту и откровенность получивший прозвище «ровная трость», предприимчивый дядя Хасан, учителя Эргаш и Наркул, зять Нияз, Клыч палван и несколько безвременно ушедших племянников нашли пристанище на сельском кладбище. Все они покоятся в ожидании нас и Судного дня. Да будет доволен ими Всевышний!
    По одной и той же шкурой растет человек и становится высок и красив, а после сгорбится и покроется морщинами. А на губы человеческие посмотрите! Самая нежная часть на лице, потому и меняются так скоро, то расплываясь в радостной улыбке, то вытягиваясь от удивления, то больно искривляясь в плаче и мольбах…
Посмотрите хоть на старика Сармана: вот на ком можно ощутить силу непобедимого судьи – времени. В молодости не было в наших краях богатыря выше, величавей и ловчее его. О том, сколько он мог съесть, в народе ходили легенды. Даже Клыч-палван в расцвете своей славы не в состоянии быль осилить и половину того, что съедал когда-то молодой Сарман. А теперь ходит, опершись на палку, на ребёнка стал похож…
Ну душою молод, чёрт возьми! Заведешь разговор о женитьбе, посмеивается в усы. И мне самому вспоминаются юные годы, будто вновь мы с Халиком беззаботные пацаны.
   Мулла Мойли в течение двух дней говорил нам о загробном мире, рассказал много преданий о пророке Мухаммаде (с.а.в.). Утром третьего дня подали благотворительный плов. Знакомые, друзья стали приходить на поминальную трапезу. Люди собирались у ворот, под навесом во дворе дома моего покойного брата. Здесь же айван, на котором важно восседает мулла Мойли. Рядом с ним – самый пожилой и уважаемый человек кишлака дед Сарман. Здесь же разбогатевший фермер, чрезвычайно болтливый Байбута ака. Холик и я заняли места слева от муллы. Мулла Мойли утомился рассказывать мне и неразлучному со мной Холику имеющиеся у него в запасе поучительные истории. Теперь настала очередь Байбуты ака. Тот, несомненно, гордясь своей осведомленностью, поведал нам и о руководителях района, и о событиях в мире.
    Речь его от времени прерывалась в связи с появлением пришедших на поминки людей. Войдя во двор, они останавливались, приветствуя нас и выражая своё сочувствие, после чего проходили в дом.
Главный герой всех рассказов Байбуты акы быль, естественно, либо он сам, либо его умная фраза.
    Мулла Мойли сегодня отдыхал, передав всю инициативу Байбута аке. А тот рассказывал всякого рода новости, временами поглядывая на деда Сармана. Если речь заходила о кураше, тут он старался непременно получить подтверждение справедливости своих слов у аксакала. Старик же то ли оттого, что, наевшись, расслабился, то ли оттого, что Байбута ака отчасти говорил верно, пока замечаний ему не делал.
Наблюдая за приходящими и уходящими людьми, я слушал не всегда внимательно, но вдруг меня заинтересовал рассказ о событии, приключившемся с Клычем ака в моё отсутствие.
Байбута ака начал так:
- По прошествии некоторого времени невестка-проказница склонила Клыча ака к мысли жить отдельно от родителей и заняться земледелием. Вот эта новость разнеслась по кишлаку! Ведь никто в их роду - ни деды, ни прадеды -не занимался дехканством. Самое странное, что Клыч ака согласился.
- Вовсе не так было, - неожиданно вмешался в разговор Холик. ~ Мой брат никогда не говорил, что собирается стать дехканином, всё это неправда.
Остальные едва не вздрогнули, как-то выпустили они из виду, что рядом с нами сидит младший брат Клыча ака. А Холик продолжил:
- Спустя несколько лет после свадьбы невестка, забеременев вторым ребёнком, вышла в декретный отпуск. Был май, нет, апрель месяц. Невестка теперь была постоянно дома и всеми силами старалась наладить отношения между Клычем ака и отцом. Ведь, несмотря на внешнюю грубость, Клыч ака заботился о своих родственниках.
    И в это время случилось вот что. Нормурад ака проводил суннат-той. В то время в области было два видных палвана: один - мой брат, другой -Бердикул ака из кишлака Катта.
    А незадолго до этого, надо вам сказать, покойный брат подыграл Бердикул-палвану на тое в его селе. На другое утро Бердикул ака передал нам «выигранного» им в поединке быка. Теперь Бердикул-палван должен был подыграть брату уже на тое в нашем селе.
- Да было такое, - вспомнил Байбута ака, и другие также подтвердили его слова.
- Это надо было видеть, - как бы оправдываясь за брата, сказал Халик, потом неспешно разлил чай и продолжил: - Той был в самом разгаре, Бердикул-палван положил на лопатки палванов, приехавших из Сурхандарьи и Туркменистана. Второй приз взял ученик Бердикул-палвана, а в борьбу за первый приз вступил покойный брат.
      Бердикул-палван сперва для вида отказался было от борьбы, тем вызвал негодование зрителей, после чего вынужден был  вступить в поединок  и начал  разминаться. Судья объявил приз.
–Один бык, сто рублей, один красный свёрток (золотая монета).
И тут, откуда не возмись, появился выпивший Шади-палван. И я лично и другие видели, как он пил водку во время обеда, и теперь едва стоял на ногах.
Судья, конечно, хотел его прогнать (если бы тот внял его уговорам). Нет, упёрся Шади, «буду бороться». Некоторые из толпы, незнающие о его состоянии, кричали, «Оставь, не трогай его, пусть борется! Не отталкивай джигита!». Судья заколебался, не зная, как быть.
В это время покойный брат, уверенный, что Шади ему не соперник, обратился к зрителям.:
–Ладно, я буду бороться с Шади-палваном. Сделаем так: я после поединка с Шади ставлю выигранный приз снова, и будем считать, что он главный. За него мы и поборемся с Бердикул-палванем.
–Бахвалился покойный,-поднося ко рту пиалу, заметил Байбута ака.
–Да, дьявол начал им погонять, -продолжил Холик. – Клыч ака начал единоборство пренебрежительно, рассчитывая положить противника первым же приёмом. Ухватив его за руку, он сделал подсечку, но подсечка не удалась и прошла мимо, не задев ноги пьяного Шади-палвана. А тот, не дожидаясь возврата правой ноги Клыч-палвана, пнул её, после чего брат неожиданно для всех, а больше всего для самого себя рухнул навзничь, на обе лопатки.
Зрители ахнули от удивления.
Тем временем брат, с глазами, от досады и стыда наполненными кровью и слезами, бросился на своего победителя, пытаясь продолжить поединок. Но Шади-палван сказал: «Э, иди прочь, ты проиграл вчистую, схватка закончена». И направился в сторону судьи.
Друг Шади-палвана милиционер Санакул вышел на место поединка и выкрикнул: «Отдайте приз Шади, он больше не будет бороться, Клыч, не мухлюй!»
И вот здесь-то Клыч ака неожиданно накинулся на Шади-палвана, повалил того на землю и стал давить коленом грудь. Тогда у бедняги сломались два ребра, и он, стоная, остался лежать на месте. Наблюдавшие за поединком были возмущены таким поведением брата, и тому пришлось ретироваться.
После этого случая, на каком бы празднике ни появлялся брат, люди никогда не позволяли ему вступать в соревнования курашистов. Кроме того, Шади-палван попал в больницу и заявил на обидчика в милицию. Брата отстранили от преподавательской деятельности и осудили.
- Так, значит, после этого случая Клыч ака занялся земледелием? - сделал я вывод из услышанного.
- Нет, - отверг моё предположение Халик, - после всех перипетий брат накрыл большой стол для односельчан и, угостив пловом, просил у них прощение за прошлые грехи.
В этом месте Халик прервал свой рассказ. Вновь подошедшие выразить соболезнование оказались его знакомыми, и он после чтения молитвы из Корана провёл гостей в дом.
- Покойный Клыч ака был очень жестокосердным, - сказал мулла, нарушая тишину после ухода Халика, и покачал головой.
- Дьявол, вселившись в душу человека, делает своё дело, - вмешался в разговор дед Сарман.
До сих пор помалкивавший дед в своё время натворил немало бед, неоднократно отбывал заключение. Теперь же, отпустив седую бороду, читает молитвы и наставляет людей. Может быть, поэтому выглядит он свежим и говорит взвешенно.
- Опять сказки станет рассказывать, - насмешливо прокомментировал Байбута ака.
- Эй, лысый Байбута (и действительно, Байбута ака совершенно лыс, я только теперь это заметил), сиди спокойно и не неси чепухи, если не знаешь! - огрызнулся раздражённый старик Сармон и, взяв палку, стоявшую у края айвана, провёл ею над самой головой Байбуты ака, едва удерживаясь от того, чтобы не огреть нахала.
- Я слышал сказание о том, что Отец рода человеческого поджарил и съел дитя, оказавшееся чадом дьявола. Прознав это, дьявол явился к Отцу нашему и, радуясь, сказал: «Я достиг своей цели, моё чадо в твоей крови».
Здесь дед Сармон тяжко вздохнул, а я, чтобы продолжить беседу, вставил: «Дьявол не справится с человеком, ведь Всевышний дал ему великий дар - разум».
Старик Сармон окинул меня быстрым взглядом, как будто подумал: «И ты тоже, оказывается, считаешь себя умным», - но вслух ничего не сказал, а пошевелив, видимо, для солидности губами, начал свой рассказ: «Всевышний до того, как сотворить Человека, создал землю и небесный свод в семь слоев. Раньше на земле получили пристанище чудовища. Но, прожив немного на земле, они зазнались, вознеся себя на один уровень с Всевышним, за что Создатель покарал их, обрекши на адские муки.
После этого из праха земли был сотворен человек, а до создания человека Всевышний создал однокрылых, двукрылых и трёхкрылых ангелов. Они бесприкословно выполняли его указания, и их 500 тысяч лет обучал всяческим премудростям ангел по имени Азазил.
- Но какое отношение он имеет к дьяволу? - удивился я.
 – Именно об этом сейчас пойдёт речь, - нахмурившись, сказал старик, недовольный тем, что его опять перебили. -Рай и ад разделял висячий чёрный камень. Именовался тот камень ошейник проклятия. На вопросы ангелов, интересовавшихся, для чего создан этот камень, Азазил, вселяя в них страх, отвечал: «Кто-то из вас непременно согрешит, и этот камень будет повешен на его шею, и потом согрешивший будет низвергнут на самое дно ада. И пришли ангелы в ужас и расплакались, не ведая, кого из них постигнет участь сия.
Всевышний и Праведный, сотворив отца человеческого, познакомил его со всеми земными предметами, после чего, назначив его их владыкою, вознёс его в рай для знакомства с ангелами. Познакомив со всеми, повелел им: «Поклоняйтесь ему». Но наставник ангелов возгордился: «С чего это мы, сотворенные из огня, должны поклоняться ему, сотворенному из болота земного?!» И повелел тогда Всевышний ангелу Азазилу назвать тех предметов, что есть на земле.
И Азазил не смог их назвать: «Я знаю только то, с чем Ты меня познакомил».
Тогда Всевышний призвал Адама, и тот назвал всё поимённо. И ангелы, узнав превосходстве Адама, поклонились ему. Азазил же, обуянный гордыней, опять не поклонился. И ангелы, подняв через некоторое время головы, увидали, что находившийся в небытие камень, именуемый ошейник проклятия, висит на шее их учителя Азазила, и поклонились во второй раз, благословляя Всевышнего. С тех пор  у правоверных заведено кланяться дважды.
А ангел Азазил должен был отправиться в ад. Но Азазил был очень умён и, выставив в качестве довода своё покорное служение на протяжении 500 тысяч лет, попросил Создателя дать ему возможность дождаться конца света, чтобы доказать, что принятое Всевышним решение о превосходстве человека над ангелом неверно. И Всевышний разрешил ему дождаться конца света, но сказал, что отныне имя ему шайтони лаъин - проклятый Дьявол. А Дьявол, продолжая свои дела грешные, поклялся, что пополнит ад отродьем человеческим. И Бог согласился и дал ему волю.
Вот вы подумайте-ка, если со Всемирного потопа прошло 5 тысяч лет и до него ещё 80 - 90 тысяч лет существовал род человеческий, то сколько же будет лет со дня появления проклятого дьявола? Если вспомним, что он учил ангелов в раю 500 тысяч лет, то теперь ему примерно 600 тысяч лет. А раз так, то кто же мудрее, шестисоттысяче-летний старик или 40 - 50-летние, или даже девяностолетний мудрец?»
- По расчётам современных ученых, прошло примерно 5 миллиардов лет с момента появления Земли, - сказал я, вмешиваясь в разговор.
- Если ещё это прибавить, то сын человеческий должен всю жизнь провести единственно в молитвах, - немедленно отреагировал находчивый дед Сармон.
- Так что же, на этом свете Дьявол сильнее? - разочарованно уточнил я.
- Да, Дьявол сильнее. Он помрачает умы людей, заставляет заниматься всяческими подлостями, вселяет панику в сердца и вообще затягивает нынешний род человеческий в ад.
– А почему же тогда он исчезает, как произнесёшь Аъзу биллахи мина шайтони? - не удержался от подковырки Байбута ака.
– Однако такие ученики дьявола, как лысый Байбута, иной раз перещеголяют и своего учителя, - не остался в долгу и дед Сармон, не отвечая, однако, на вопрос.
– Э, дед Сармон, у вас с годами ума не прибавилось. Верно говорят, что жители кишлака Гуррисарай до шестидесяти лет набираются ума, а после - начинают глупеть, -не унимался Байбута ака.
Дед Сармон угрожающе схватился за свою палку и сказал: «Сиди спокойно, говорю!»
Здесь мулла Майли вмешался в перебранку и, утихомирив обоих (лысого Байбуту в особенности), миролюбиво сказал: «Тише, давайте послушаем».
Старик продолжил:
- Итак, после того, о чём я сказал раньше, Человек, правя на земле, временами восходил в рай и, отчитавшись перед Всевышним и получив новые повеления Создателя, возвращался на землю.
- Забыл о Матери нашей, - ехидно вставил «шпильку» Байбута-ака, стараясь сбить с толку деда Сармона.
Тут уж старик не утерпел и со словами «Вот тебе!» с силой опустил свою палку на плечо лысого Байбуты. После этого неугомонный Байбута ака бросил:
– Всегда легче пустить в дело готовую палку, чем ответить на трудный вопрос.
– Стыдно, братья, люди идут, не на свадьбе же сидите, на поминках, - сделал замечание мулла Майли спорщикам.
Издалека показалась ещё одна группа людей, идущих выразить соболезнование. После того, как они подошли к нашему айвану, у которого стояли стулья и скамьи, мулла Майли, приняв очень серьёзный вид, прочитал длинную молитву и, затем сказав:
– Поухаживайте за гостями, Байбута ака, - вывел того из-под навеса.
– Всё сказанное дедом Сармоном выдумки и чепуха! -проворчал напоследок Байбута ака.
- А что потом? - немного погодя спросил я.
- Где мы остановились? - в некоторой растерянности переспросил старик.
- На том, что дьявол исчезает, как только произносят Аъзу биллахи мина шайтони, - напомнил мулла Майли.
- Ах, да! Перед входом в рай висел ещё один необыкновенной красоты камень. Редкостной расцветки. Вернее сказать, что цвет его всё время изменялся, камень издавал чудесные звуки, восхваляющие Создателя, привлекая к себе всеобщее внимание.
В один из дней Всевышний спросил: – Кто хочет получить этот камень? Ангелы, джины, животные, чудовища, горы и деревья -никто не осмелился взять его себе.
Тогда Отец рода человеческого, указав на себя, сказал:
– Я возьму этот камень.
Хотя и не было ему в том никакой надобности, потому и без камня он уже был халифом земным.
И Всевышний вместил этот камень в сердце человеческое. Кроме дьявола, все позавидовали поступку Отца нашего, а дьявол, усмехаясь и радуясь глупости человека, спросил:
- Да ты хоть знаешь, ЧТО ты взял?
- Да, знаю, - высокомерно ответил наш Отец, - жемчужину  сердца.
- Знаешь?! А ты понял, почему ангелы, сотворенные задолго до тебя и, следовательно, гораздо более практичные, чем ты, горы, превосходящие тебя в прочности, деревья, превосходящие тебя в терпении, не осмелились его взять?
И остолбенел человек, и понял, что поспешил.
А дьявол расхохотался и сказал:
- Вот в этот момент ты и сделал первый шаг к аду. Ты не понял, что камень, называемый тобою жемчужиной сердца, на самом деле тяжкая ноша. Сила камня в со хранении его в первозданном виде. А в первозданном виде ни ты, ни потомки твои сберечь его не смогут.
Верно, есть слова, которым мы не в состоянии противостоять, и тогда мы не сможем нанести тебе вреда, но я подменю их другими. Красивыми, блестящими и привлекательными. Услышав их, тело радуется и тем самым ведёт душу в ад. Эти слова называются ложью. Эти слова имеют такую силу, которая, не вмещаясь в сердце твоём, выходит наружу, нанося тебе вред. И этих слов не избежать ни тебе, ни твоим потомкам. И очень скоро я докажу тебе это.
И удалился дьявол, оставив страх в сердце Отца нашего.
Козни проклятого дьявола не заставили себя долго ждать. После того, как Всевышний прознал о том, что отец наш влюбился в ангела райского, он усыпил его и создал из его левого ребра нашу Мать.
В один из дней, когда они были в раю, дьявол,  спрятавшись в пасти змеи, пробрался в рай и внушил нашей Матери съесть запретное зерно. А та, в свою очередь, уговорила своего мужа. Отец наш вспомнил о запрете, проглатывая его, и хотел вернуть назад, но ничего не вышло. Одна часть зерна попала в желудок, а вторая застряла. После этого случая у мужчин появился кадык.
Первая ложь - слова: «Я поняла правду, съев плод», -сказала тогда наша Мать нашему Отцу. Отец наш старался уверить обитателей Рая, что он не нарушал запрета, но попавшее внутрь пшеничное зерно начало гнить, и у Матери нашей, и Отца разболелись животы.
- Но разве не яблоко было запретным плодом? - спросил я и на всякий случай чуть отодвинулся, помня о сучковатой палке деда Сармона.
– Не яблоко, а зерно пшеницы, - сказал старик, нахмурив брови, - зерно в Раю уже тысячелетия, там оно размером с дыню. И спокойно продолжил рассказ:
- Тела их от того, что была произнесена ложь, сначала почернели, а затем наружу вышли половые органы.
– О, Боже праведный, так значит, прежде у людей не было срамных мест? - вскричал малограмотный мулла Майли.
– Ни «не было», а «не было видно», - наставительно пояснил старик, -тело человека было блестящим, подобно молоку. Вот, например, ногти - часть того тела. Человек в раю употреблял только чистую пищу, остатки которой выходили через пот. Срамные места находились внутри, в недоступных для глаз местах, поскольку надобности в их нахождении снаружи не было. А выброс наружу еще в раю считался чрезвычайным происшествием, - глубокомысленно завершил фразу дед Сармон и продолжил рассказ.
- В то время как наши родители были удивлены появлению постыдных мест своих, начались испражнения из них. В раю воцарилась нестерпимая вонь, и инжир, сжалившись над Отцом нашим и Матерью нашей, одолжил им свои листья, чтобы было чем прикрыться. Но первую ложь им всё равно не удалось скрыть. Не сжалься Всевышний над нашими родителями -обитатели рая могли бы покарать их за обман. Но Создатель, назвав их инсонами -слабыми людьми, допускающими ошибки, дал разрешение лишь на изгнание  из рая.
И после этого произносимое Слово стало главной причиной войн и споров детей, родившихся от одного Отца и одной Матери. Ведь вся разница между ними заключалась только в произносимых ими словах. Вот представьте себе, если вдруг все люди онемеют, разве останется тогда место спорам, гордыне и войнам?
Как сказал всезнающий искушённый дьявол: дитя человеческое не в состоянии вынести тяжести слова.
И убил Кабул Хабула, и расцвело царство дьявола.
В конце-концов наш Отец был не в силах бороться с ним и обратился с мольбой ко Всевышнему, тогда и даровал ему Аллах чрезвычайно могущественное слово, и было оно аъзу биллахи мина шайтони.
Бывает, что Создатель полюбит кого-то из своих рабов и все соплеменники его полюбят, или полюбит Бог некий народ, вознеся его превыше других, оберегая его от бедствий и посылая изобилие. И тогда дитя человеческое или возгордившийся народ, ставя под сомнение существование Создателя, говорит: «Я сам своим умом достиг этого».
Аллах милостивый и милосердный, прежде чем наказать отступников, посылает им пророков. Но люди не слушают их и быстро забывают о благом, упиваясь только собой, и до наших дней продолжают вражду по отношению друг к другу, не признавая правил и канонов Всевышнего.
Это, к великому сожалению, будет продолжаться до самого конца света. И даже мусульмане будут грызться друг с другом. А всему виной слово. Не взял бы Отец слово из рая, может быть, и не было бы такого могущества дьявола над человеком, - закончил свой трагический рассказ старик.
День был жарким, но, кажется, всех пробрал холодок и пощекотал страх. Помолчали.
С тем, чтобы как-то переменить тему, я спросил у деда, Сармона:
- А что вы думаете о Клыче ака?
– Верно, говорить о покойных плохо - неприлично, -ответил дед Сармон, сняв чалму и почесав голову, - да я ему и при жизни это не раз говорил. Клыч на самом деле был настоящим злодеем. Сколько раз бил своего отца, моего друга, проклятый.
И старик уже хотел было продолжить свои проклятия, но во дворе появился Халик, провожающий прежних гостей. Заметивший это, бдительный мулла Майли, утихомиривая старика, шепнул: «Тише, дед Сармон, Халик идёт».
- Ладно, Халик ака, дай Бог и в радости быть вместе, - попрощались уходящие, и Халик вернулся к нам.
- Ну, давай, продолжай свой рассказ, - предложил мулла Майли, едва тот устроился на топчане.
- Но о чём же я говорил? - ответил мой друг вопросом на вопрос.
- Ты остановился на том, что покойный твой брат Клыч устроил угощение по поводу своего отказа от участия в борцовских поединках, - напомнил мулла Майли, обладавший цепкой памятью.
Халик печально и размеренно продолжил вспоминать события ушедших дней:
- Итак, покойный брат мой в 29 лет попрощался с курашом. Авторитет семьи сразу упал, дом и хозяйство обеднели. Теперь, когда брат не боролся, скотины, некогда имевшейся в изобилии, не стало, и пищу, которую раньше готовили ежедневно,   стали готовить раз в два дня.
Клыч ака избаловал моих сестёр, несмотря на то, что те уже давно жили отдельно, они неделями гостили у нас. А тут невестка в декрете, брат безработный. Стал он нервным, даже озлобленным. Любое возражение принимал в штыки, даже от деда, не говоря уже об отце, который пару раз и тумаков от него получил.
Но вот, наконец, невестка родила сына. Естественно, хлопоты, связанные с проведением суннат-тоя легли на плечи брата. И невестка ломала голову над этим. Как только прошло сорок дней со дня рождения младенца, решили они вдвоём на заброшенной земле, что вдоль берега канала, посеять маш и фасоль. Урожай выдался неплохой. Клыч ака продал его, и по совету отца купил десять породистых гиссарских баранов. А невестка (ботаник как никак) увлеклась земледелием и уже хотела получать урожай со своей земли чуть ли не двенадцать месяцев в году. Да не тут то было - разве даст скотина заниматься дехканством?
Потому и стала она сторонником отделения их семейного хозяйства. В конце-концов для них отгородили землю вдоль канала и на берегу построили дом из красного кирпича, брат привёз и установил деревянные резные ворота.
Подобно двум волам в упряжке, супруги стали поднимать своё новое хозяйство. Дела с земледелием у невестки пошли хорошо. Даже зимой у неё был урожай - зелень в теплице.
Как исполнилось сыну три года, провели пышный той, где были и борцовские поединки. На полученные в качестве подарков деньги купили новенькую машину - «Волгу ГАЗ-24».
Но то ли оттого, что брат считал унизительной зависимость от жены, он вдруг уничтожил все плодово-овощные посевы, а на их месте решил сажать только кукурузу да клевер на корм скоту
Теперь во дворе не выращивался ни один овощ, даже всю траву во дворе скотина потравила и теперь занялась уничтожением посаженных нами с невесткой деревьев. Я с трудом, но сдерживал себя, а вот невестка нет-нет, да и вступала с мужем в спор. Бедняге больно было видеть, как гибнет то, что она возделывала с таким трудом.
И вдруг внезапно невестка ушла в мир иной. Её нашли повешенной. Сватья, приехавшие в связи с этим печальным событием, со словами «пусть не останутся наши останки в чужих краях» увезли тело невестки на родину. Брат совсем стал плох, от переживаний, наверное, взгляд его стал бегающим. Спустя некоторое время, он женился на старой деве Зумрад, дочери тёти.
И вот однажды брат, въезжая на машине в те самые резные ворота, обратил внимание на проросший с краю росток. Тогда у ворот было совсем голое место. И тут росток, похожий на хлопчатник. Чем уж он ему не угодил, непонятно. Взяв маленькую кирку, брат растение вырубил, да ещё чуть позже специально завёз щебень и засыпал то место.
Однако на другой год побег снова пророс. Клыч ака отчего-то разгневался, и мало того, что снова вырубил его, он ещё и забетонировал площадку. Через год бетон треснул, и упрямое растение вновь вышло наружу, став даже крепче прежнего.
Его жена пробовала сказать ему, чтобы он не трогал тот росток. За что немедленно получила от брата пощёчину. После этого Клыч ака не поленился выкопать росток, прокопал землю на глубину в метра полтора, потом залил её соляркой, засыпал бетоном, да ещё уложил сверху толстый железный лист. Но на будущий год железо стало корёжиться,  как бы взбухать.
У брата к этому моменту и от второй жены родились дети. Он развел скот, разбогател, купил дом в центре Гузара, зазнался.
Тем временем скончался отец. Дом его достался мне. Клыч ака, не желая жить в селе, почти полностью разобрал свой дом, раздав шифер и кирпич  родственникам.
Как-то, приехав в Гуррисарай, брат пришёл ко мне, потом позвал в свой старый дом. Там я увидел целую бригаду сварщиков и трактор. Когда они вскрыли то самое взбухшее железо, под ним обнаружилось небольшое дерево! Тут уж брат впал просто в бешенство.
- Жгите, пока оно не превратится в пепел! - приказал он мастерам.
Те постарались на славу, за что получили в качестве премии снятое железо.
– Это дерево, приносящее несчастье, - пояснил брат и, удовлетворённый сделанным, уехал. Старый двор опустел.
Прошло два года. За это время брата назначили начальником вновь организованной в районе передвижной мехколонны. Значение ПМК тогда был высоко, снабжение отличное, брат не нуждался ни в чём. Крупные руководители района были среди его друзей, да и сам он приобрёл большой вес.
Как-то сельчане сообщили мне:
- Халик ака,  ваш брат здесь. На старом дворе.
Я сразу и не поверил, но всё же пошёл посмотреть. И, действительно, машина брата стояла перед старым домом. А сам он с водителем что-то долбил то молотком, то топором, отчего раздавались металлические звуки. Он был настолько увлечён этим делом, что со мной даже не поздоровался, но зато я увидел, чем он так занят: на том самом месте, где наружу упорно пробивался росток, выросло деревце. Оно было мощнее прежнего, и ни топор, ни молоток его не брали. Брат, белый от злости, выругался и, сказав: «Я взорву его, но это будет в последний раз!» -сел в машину и уехал.
- Совсем выжил из ума, - подумал я.
Не тут-то было. Брат раздобыл в высоких инстанциях разрешение и действительно взорвал дерево. Взрыв уничтожил не только дерево, но и остатки старого дома, да ещё повредил желоб канала. Трещину в желобе Клыч ака заделал, а сельчанам объяснил, что взрыв был нужен для укрепления канала.
На этом брат успокоился на несколько лет и, если и вспоминал о деревце, то уж, наверное, с удовольствием: всё-таки переупрямил он упрямое растение.
Здесь рассказ Халика вновь был прерван, так как на поминки пришли новые гости. Мулла Майли прочитал молитвы из Корана, затем гостей пригласили в дом. А я сидел рядом, как привязанный. У моего покойного брата не было сыновей, и я как ближайший родственник по мужской линии, согласно заведённому порядку, не мог никуда отлучиться. Хорошо, что друг Халик был всегда рядом, и теперь он продолжил свой удивительный рассказ.
- Торжество Клыч ака длилось недолго, спустя три года на том самом месте, где прогремел взрыв, обломав крепкий бетон, вновь поднялся росток. Брат к тому времени совсем перебрался в Гузар и в кишлаке появлялся нечасто. О ростке ему никто не сказал, надоели людям его выходки. А росток так быстро стал расти, будто навёрстывал упущенное. Виноград говорят, вырастает до 12 метров за сезон, это дерево поднялось в 10 метров, да не только вверх тянулось, но и вширь раздавалось. Листья на нём были удивительно зелёные и блестящие, меньше, чем у инжира, но подлиннее. Тень под деревом образовывалась очень плотная. На лицо человека, расположившегося под деревом, не проникал ни один луч знойного летнего солнца, даже с копеечку.
Вызвали специалистов из областного краеведческого музея. Дерево взяли под охрану. Больше, наверное, для того, чтобы отпугнуть моего брата. Тот в конце-концов тоже узнал о нем и сказал так: «Пусть растёт, раз так. Я всё равно там не живу, нет мне до него никакого дела».
Когда его слова дошли до нашего кишлака, у дерева-сироты» сразу нашлось множество хозяев.
Первым сказал директор школы Шерматов, что «мол, невестка говорила мне, что занимается селекцией семян какого-то растения». Но после того, как специалист областного музея краеведения Садык ака сообщил, что ни в одной энциклопедии ничего подобного он не обнаружил, слова Шерматова не приняли во внимание.
Затем председатель сельского схода Элбаев назвал себя хозяином дерева на том основании, что «ещё его дед рассказывал ему о существовании его чудесного дерева во времена правления эмира, и, может, оно и проросло, поэтому он больше имеет прав на это дерево». Его речь никому не пришлась по душе.
В прессе появились разные версии. Выяснилось, что нигде на территории бывшего Союза нет ничего похожего.
Местное телевидение показало сюжет о диковинном растении, к дереву началось настоящее паломничество.
А когда мулла Майли сказал, что это райское дерево, люди стали читать под ним молитвы из Корана.
- Так и было, проросла оно по воле Всевышнего, и запах от него исходил мускуса и амбры, - заметил в своё оправдание мулла.
- А тётушка Ойташ, та вообще сделала дерево своим пристанищем и стала исцелять под ним женщин. По её словам, это дерево было ниспослано для облегчения положения женщин и исполнения их чаяний. И действительно, если присмотреться, дерево было похоже ил женский локон, потому и прозвали его дерево-локон. Одно время поток женщин не прекращался, на ветки дерева начали повязывать лоскутки ткани. Имам района вынужден был вмешаться, и только когда он объявил, что «превращение этого места в священное есть ересь, так как что не могила святого», сестра-прорицательница и многоуважаемый мулла ушли из-под дерева.
Зато после под ним стали проводить все праздники. И Новый год, и Навруз, и бракосочетания, и суннат- той. Благо, дерево круглый год оставалось статным и зеленым. Летом от его листвы шёл особенно приятный аромат и прохлада.
Люди стали в массовом порядке подавать в сельсовет заявления с просьбой разрешить постройку жилья вблизи удивительного дерева.
Пришлось к этому делу подключиться и районному хокимияту. Вокруг дерева был уложен асфальт, установлены скамейки. Теперь здесь стали появляться гости издалека, и даже иностранные туристы.
Село стало стремительно обустраиваться.
Мастер Джума, бросив кузнечное дело, вместе с детьми открыл под деревом чайхану и дела его пошли вверх вместе с деревом, которое к тому времени вымахало уже за двадцать метров в высоту. Джума в дополнение к чайхане построил ещё и несколько магазинов для продажи оптом напитков, в том числе спиртных. Вот это уже совсем не понравилось моему брату. Как-то ночью, пробравшись к дереву, он попытался спилить его бензопилой. На шум выскочили мастер Джума с сыновьями. Они, конечно, встали на защиту своей кормилицы. Завязалась потасовка, в которой Клыч ака и повредил полотном пилы колено. Смутьяна отвезли в больницу и, сделав перевязку, отправили домой. А дерево в том месте, где брат успел сделать надпил, покраснело, будто кровью налилось.
Брат же нервничал, толком не лечился, нога распухла, и через сорок дней он скончался. Хоронили его на кладбище родного кишлака. Именно в тот день возвращавшиеся с похорон люди заметили, что листва на дереве начала желтеть.
Ночью, в годовщину смерти брата, дерево вдруг надломилось и рухнуло в канал, не причинив никому вреда.
Только тут люди поняли, какое мощное растение взошло, выросло и погибло на их глазах. Напиленных из дерева дров трёмстам дворам хватило на всю зиму.
- Да-а, из-за глупости Клыча мы лишились такого удивительного растения, - заключил старик Сармон.
– А по ночам оно рассыпало вокруг себя лучи, - мечтательно добавил мулла Мойли.
– Невестка ведь по образованию была ботаником, может, всё-таки это она достала где-то такие семена? Но она покинула мир сей и тайну свою унесла с собой, - с сожалением закончил свой рассказ  Халик.
- Э, о чём речь, Всевышний всё в этом мире создал парами, подобными якорю. Дню - ночь, солнцу - луну, угнетателю - угнетённого. И если появится в некоем месте злодей, то там ему будет и противник. Каждому Фараону по Моисею. Тиран издевается над притеснённым, но не может его уничтожить, потому что притеснённый огорожен от тирана. Все события земные проходят под пристальным наблюдением Всевышнего. И зря вы думаете, что Аллах, создав мир, умыл на этом руки. И сухой лист с дерева не упадёт без его воли, и ничто не случится без его ведома. И все мы убедимся в верности этих слов, кто через двадцать лет, кто через тридцать. А я стар, и мне недолго осталось ждать подтверждения собственных слов, - горячо произнёс старик Сармон и продолжил:
- В нашем случае Всевышний пожелал сохранить росток, и он превратился в дерево. Но у всего есть пара, так и дерево поднялось против грехов Клыча. После его смерти одна половинка якоря сломалась и другая потеряла равновесие. Для того, чтобы на свете появилось такое дерево, нужен такой злодей, как Клыч...
Принесли обеденный плов. Ели руками, по-простому. Затем мулла Мойли прочитал длинную молитву, благословил и отпустил с миром.
Я должен был ехать в Карши и уже оттуда вылететь в Ташкент. Друг Халик повёз меня на своей машине. По дороге мы заехали на то место, где когда-то стоял дом Клыч ака, а потом росло чудесное дерево. Теперь посреди всеобщего запустения торчал лишь пенёк. Заметно было, что люди не появлялись здесь полгода или даже больше. Развалилась и чайхана Джумы, и скамейки, и даже асфальтовые дорожки почти раскрошились.
Я подошёл поближе к пню. На глаз твёрдый, как камень. Хотел его пнуть, но Халик отдёрнул меня, и, посмотрев прямо в глаза, сказал:
- Тяжело мне это говорить, но ты ведь свой... Вот здесь на этом месте Клыч ака задушил свою жену. Он признался мне в этом перед смертью... А дед Сармон, по-моему, тоже догадывается, но не знает точно. Истину знал только я, и теперь ты. Брат, как только видел росток, а потом дерево, вспоминал о своём страшном грехе и гневался. И бегали глаза у него от вечного испуга и сожаления.
Я опять посмотрел на пень, и сердце моё сжалось и налилось кровью. Будто хотел я дать пинок живому человеку. Мне стало стыдно.
Наш самолёт пролетал над Самаркандом. И под нами и вокруг нас плыли облака. «Внизу, наверное, дождь», -подумал я. Облака были самых замысловатых форм, немного фантазии - и можно увидеть лодку или колонны Древнего амфитеатра... А вот голова человека. Кудрявые волосы, борода, большие глаза, как будто гневные... О, Боже праведный! Да это же Клыч-палван!
И теперь не могу я смириться с тем, что он совершил убийство. Какие же страдания переносит он на том свете! А если Всевышний даст возможность невестке отомстить, какая участь его постигнет?
Доныне сидит занозой в моём мозгу невольно высказанная стариком Сармоном мысль: «Если на свет появится ещё один злодей, вроде Клыча, тогда и вырастет дерево». Значит, для того, чтобы выросло прекрасное дерево, должен появиться злодей? Да нужно ли тогда это дерево, если оно - плод злодея? Да о чём это я?! Померещилось это всё моим односельчанам, привиделось. Не было ничего. Ложь! Ложь! Разве может быть такое дерево плодом греха? А если это правда? Какой ужас! Какой же тогда высоты моё дерево грехов? Может, оно уже проросло где-то и ждёт со мной встречи? Как оно выглядит? Хоть бы уж было привлекательным... или наоборот... Всё в воле Всевышнего.

*
суннат-той - торжества в связи с обрезанием сына
палван* - силач, профессиональный борец.
кавс – (уст.) название девятого месяца солнечного года, соответствующего периоду 22 ноября – 21 декабря.
Ядгар - в переводе с узбекского значит «подаренный в память»
мамма – женская грудь
амма – тётя со стороны отца