- Привет!
- Привет. А ты кто?
- Как это? Муза твоя. Ты что, меня не узнал?
- Кхм. Извини. Просто одета ты как-то странно.
- Ну… какое творчество – такие музы.
- Да? Интересно, учту… Я думал – наоборот. А нельзя как-нибудь.. поприличнее?
- Можно. Но тогда творчество будет другим.
- Ага. А может, ты еще и стриптиз станцуешь?
- Легко! Только до него надо будет еще дописать.
- Дописать? Это мы запросто! Пожалуйста: «Старый худой гангстер Джо попивал виски, рассеяно глядя, как у шеста танцует стриптиз высокая пышногрудая блондинка. Одноглазый Гарри задерживался, хотя давно пора было уже…» Ну как?
- Фи! Ты сам это выкинешь. И потом – стану я перед тобой изгаляться, чтоб ты на меня «рассеянно глядел»! Я что тебе – блондинка пышногрудая?
- Ну, ну, не заводись! Давай изнутри: юная девушка – хрупкая, грациозная – приезжает из провинции покорять мир. Ей предлагают танцевать стриптиз. Она, дура, соглашается – танцевать любит, думает, что это какой-нибудь пасадобль. И вдруг вместо партнера – шест, а кругом – сигаретный дым и одноглазые гангстеры. И надо перед ними уже…
- Фу! Опять у тебя бар, дым…
- А как еще? Не на вокзале же она его потанцует?
- А что… Очень интересная мысль.
- Издеваешься?
- Издеваюсь. Но не поэтому. Смотри: у тебя или скука полнейшая или унижение и похоть. Скажи мне, ты что – маньяк?
- Ну, не знаю… Я с Фрейдом не знаком. Но это не я такой, это общество такое. Коллективные архетипы.
- А ты, значит, не такой?
- Хотелось бы надеяться.
- Так что ж ты пишешь всю эту белиберду?
- Почему белиберду? Правду жизни. Стриптиз для чего танцуют? Чтобы, имитируя доступность, вызывать вожделение. А танцуют его в кабаках – так, для статуса заведения. Сидит публика, если не считать каких–нибудь озабоченных… сидит, занимается своими делами, смотрит вполглаза. А девки… танцовщицы: по-первости, может, кто и смущается, а потом всем пофигу. И получается: скука с одной стороны, скука с другой.
- Да вы, батенька, импотент!
- Типун тебе! Что уж так-то? Да, не везде. Есть клубы ночные, там народ другой, молодежь. Адреналин, тестостерон…
- Амфетамин…
- Ну да, не без этого. Там да, реакция есть. Но опять же, вожделение направлено не на ту, что у шеста, а на свою соседку. А она, танцовщица, этих желаний только проводник. Провокатор и усилитель.
- Всеобщей похоти скучнейший образец… Как это всё печально. А нельзя как-нибудь по-другому?
- Жизнь такая. А как бы ты еще хотела?
- Как-нибудь солнечно, жизнерадостно, с улыбками на лицах!..
- Стриптиз?
- Да почему стриптиз?! Ты что, художник-стриптизист? Жизнь! Большая, светлая, счастливая – возьми и напиши. А потом, если захочешь – вставь в нее эпизоды стриптиза.
- Мц. Боюсь, я так не сумею.
- А ты не бойся, попробуй. Представь, как это было бы здорово: люди! счастливые! веселые! улыбаются!
- Улыбаются – это хорошо. А что они делают?
- Улыбаются. Почему они должны что-то делать? Живут. День живут, другой… И все счастливы.
- Про дурдом что ли? Там многие люди живут годами, и счастливые улыбки не сходят с их лиц.
- Вот поэтому у вас и стриптиз такой. Скучный и похотливый.
- Почему - поэтому?
- Потому что счастливые люди от вас изолированы. И вы их еще от этого счастья лечите. Компрачикосы.
- Так они же клинически счастливы. Болезненно.
- Да какая разница! Счастливому человеку всё равно «как» он счастлив – клинически, химически или вообще беспричинно. Счастлив – и всё.
- От химического счастья потом физическая беда.
- Беда может после любого счастья прийти. Я тебе не о последствиях говорю, а о счастье. Причем, не о вечном, а о том, которое здесь и сейчас. О состоянии счастья. Вот о чем надо писать.
- Думаешь, надо? Что-то не пишет никто об этом. Пишут о трудностях и борьбе, о страстях человеческих. Потом настает хэппи-энд, а может и не настать. И больше – никак: сначала тернии, потом звезды.
- Плохо, что не пишете. Несчастные вы мои.
- Да невозможно об этом написать! Вернее, написать-то можно, читать никто не станет. Как это… «все счастливые семьи счастливы одинаково». Действия нет, событитий Ну сидят твои счастливые люди. День сидят, два. Толку-то что?
- Ты в самом деле так думаешь? Бедненький!.. Только вот из великих – не надо. Ты хоть знаешь, кто это написал? У? А я знаю, причем лично. И получше, чем тебя. Не обижайся.
- Да я не обижаюсь. Просто литература без сюжетных линий невозможна. Бывают, конечно, живописания: «Чуден Днепр при ясной погоде»… извини… Но это же фрагмент, а само произведение-то вокруг.
- Вокруг да около… А «Я Вас любил»? А?
- Вокруг любви.
- У-у… литератор. Да он бы тебя за такую рецензию - на дуэль вызвал.
- И очень зря. Погоди… который из них? В общем, они оба не снайперы.
- О, боги! С кем я сижу? Стрелок Ворошиловский. Да ты послушай: ревностью… и …томим. Не ходил, не устраивал ей сцены, а был томим. Робостью. И она – не скатертью дорога! - ушла, а «дай Вам бог»… Состояние любви: полной, безответной и уходящей. Состояние. Ну, сможешь так?
- Да я и не претендую. И потом – это ж стихи.
- А плохо, что не претендуешь. Знаешь это: «Хотели, как лучше..»? Гениальная, кстати, фраза, обидно, что без меня родилась. Получаться будет всегда хуже, чем хотели, поэтому если претендовать на «как всегда», получаться будут одни одноглазые Джо.
- А что, одноглазые Джо – это позор?
- Не обязательно. Просто когда вы пишете про одноглазого Джо, получается позор, а когда о страстях человеческих – могут получиться приличные одноглазые Джо.
- А я сяду писать «Я Вас любил» и создам « а счастье было так возможно…. И так, и так, и так, и так!»
- И тоже неплохо. Но не твое. Слушай, мы о таких банальностях говорим… Может, я пойду уже?
_ Да посиди, куда ты, рано ведь. Мы и не поговорили толком. И кто-то мне про стриптиз намекал…
- А мне обещали до него дописать…
- Так пожалуйста: « И счастливая, она принялась сбрасывать с себя одежду, потому что уже…»
- … услышала долгожданную команду». Милый! «Сбрасывать» - это не стриптиз, а «Отбой!». Тебе что – так надо, чтоб я ее сбросила? Нет проблем! В 45 секунд уложусь. В 45 слов – опишешь?
- Муз, ну что ты, я же пошутил… Ну, неудачно. Не сердись, да?
- Да я не сержусь. Но и – поприличней себя веди. Я хоть и не человек, а все-таки женщина.
- Всё. Понял. Про стриптиз – ни слова.
- Почему, и про стриптиз можно. Смотря какой. «Я Вас любил, а Вы так и не дали. И я теперь не стану Вас любить». Почувствуйте разницу.
- Таки или так и?
- Да не ту!
- Почему? «Таки» добавляет местечкового колорита, а «так и» - проявленной настойчивости.
- Мы не об этом. Я зачем тебе это прочла?
- В упрек.
- В какой упрек – за отбой что ли? Брось, мы давно уже проехали. Я же сказала – не сержусь. Вот смотри. В двух строчках – почти всё то, тоже короткое. У таланта – две сестры. Одна – принцесса, другая – золушка. Внимание, вопрос: почему?
- Пошловато.
- Ну, не без того. Но на грани. В народе могло бы разойтись.
- Они не сестры.
- А?
- Ты сказала «сестры». Они не параллельно родились. Мать и дочь. Оригинал и копия, то есть пародия.
- А копия – что? – всегда хуже оригинала. Согласна, сударь. Я даже выпила бы с вами чайку. Почему – понятно. Теперь давай разберемся – чем. Представь, что они рождались параллельно, в муках двух независимых отцов. Или вообще первого не было, если тебе так проще. Как бы ты его оценил?
- Да никак. Раньше в уборных творили типа этого. Не ты вдохновляла?
- Нет. На каждый чих не набегаешься. Значит, сортир. А первое – шедевр. Почему?
- Про почему уже решили. Тебе с сахаром?
- ТебЕ с сахаром. А я не пью.
- Извини, всё время забываю. Таки мне – бЕз сахара.
- Выяснили мы только, что одно лучше другого, и то весьма условно. На плохой оригинал можно создать оригинальную пародию, которая сможет существовать отдельно от него.
- Тебе что, критерий гениальности подвести? Нет такого, насколько я знаю. Всё чисто субъективно. Печенье будешь или ты на диете?
- Нет. Просто сладкое не люблю. А чай люблю с сахаром. Две ложки. Мог бы и запомнить, джентльмен. А ты совсем не кладёшь?
- Хочешь – положу… Может, тебе бутербродов сделать? Колбасы нету, сыр был…
- Ну, съешь парочку, если не сложно. Я правда проголодалась что-то.
- Макарон могу разогреть. Будешь? Могу с яйцом.
- Нет, спасибо. Я не на диете, но не до такой степени. Так каков твой субъективный критерий?
- Да никаков. Вот сыр. Какие у него критерии? В дырках – не в дырках? Твердый, жирный – это параметры. А критерий один – вкус. Так и в искусстве.
- Ну так какой? Тоже вкус?
- Угу. В переносном смысле, естественно.
- Я бы не сказала. Вкус как раз объективен. В искусстве в том числе. То есть, когда несколько наблюдателей смотрят на одно и то же и видят одну и ту же картину – это и есть объективная реальность. Вот ты ешь сыр…
- Сама просила. Сыр как сыр. Не древнегреческий, конечно…
- Да уж. В Греции, кстати, тоже не вот. Козьи вообще – бррр.. Вот в Италии – да. Но сейчас там и поесть не с кем.
- Не нравится – могу не есть. Как же ты с Гомером-то питалась?
- А больше не с кем было. Да ты ешь, не стесняйся. Сыр как сыр.
- Ну и где же твой объективный вкус? «Козий – бррр, в Италии – ням»..?
- А именно здесь. Что-то нравится, что-то нет Ты вот их – извини, я же не виновата – сотой доли не попробовал. Но ты же отличаешь этот – от плавленого сырка. А я отличаю его от остальных. Он… не смотри на меня так… ниже среднего уровня. Но это сыр.
- Приятного аппетита. Это на твой. А на объективный?
- И на твой, и на мой. На любой. Не сырок, а сыр. Даже те, кто его есть не станет, скажут: «Извините, мы не будем есть этот сыр».
- А те кто скажет «на фиг, я лучше поем плавленых сырков»?
- То же самое. Вот мы едим сыр швейцарской группы. Мне она тоже нравится. И когда ты его выбирал из десяти других, ты выбрал его. А если бы выбирал из десяти аналогичных, то не выбрал бы.
- А если бы выбрал?
- Тогда все, кто любит швейцарские сыры так же объективно скажут: «этот джентльмен ни черта не понимает в швейцарских сырах». Но ты и не выберешь. Я думаю, ты выбрал бы баварскую линию. Они более пряные, чем тирольские. А если бы тебе предложили камамбер – прекрасный сыр, высококачественный из камамберов – ты, возможно, выбрал бы свой, чей он у тебя? – воронежский… и никто не сказал бы о тебе плохого слова, кроме того, что ты – упертый любитель швейцарских сыров. А от качественного голландского ты не должен будешь отказаться, иначе опять же обнаружишь своё непонимание в сырах.
- Муз, я понимаю, ты их переела, но давай тоже… поаккуратнее. А то я и сочинить могу: «Она отложила в сторону последний кусочек фондю, и аппетитно изогнувшись, плавным движением начала расстегивать молнию. Приближалась уже…»
- Вззз… Что там у тебя приближалось? Вторая перемена блюд? А молнию – это чтобы больше влезло, да? Может, ты есть хочешь? Ну разогрей себе макароны, я потерплю.
- Сама ты – голодная! Тироль, пармезан… А тебе не приходило в голову, что тут не Бавария? Я уж не говорю о ценах и средствах. Может тебе яиц сварить? Они везде – яйца.
- Свари.
- Ты что – расстроилась? Плюнь! Какая жизнь – такие и сыры. Я же не комплексую. Просто, давайте спорить о вкусе ананасов с теми, кто их ел.
- Опять цитируешь? Ты, кстати сам начал. А я – да. Я увлеклась, виновата. Но мы же не о сырах говорили, а о вкусе. И даже не о вкусе сыров. Они так, к примеру, может, не совсем удачному. Хочешь – давай поговорим на красоте женского тела.
- Давай! На женском теле – хочу. Поговорим.
- О! Заблестел! Всё-таки мужики есть мужики. А у самого в этом опыта – почти как в сырах.
- Ну, конечно! Слушай, а что ты вообще здесь сидишь со мной, темным?
- Того и сижу. Знал бы этот – по другому бы вопросу тебя лечила. Горьковато – могу уйти.
- Сиди-сиди! Я как раз хотел тебя спросить. Давно хотел, да всё забываю. Зачем ты, собственно, к нам ходишь?
- Здравствуйте! Приношу вдохновение… ты не знал?
- Приносишь – это хорошо. Работа такая. Типа почтальона, а самой-то что? Зарплата.. Сырку пожрать?
- Почему обязательно сырку? Не только. Я, между прочим, и в тюрьмах бываю. Там, знаешь ли, не до сыров.
- Догадываюсь. Но подожди, не может же быть, чтобы всё это – и только ради еды! Проституция какая-то.
- Почему проституция? Нормальный товарообмен. Как раз, если бы я взамен ничего не давала, пришлось бы взамен – давать.
- Прекрати. Я тебе не верю. Хочешь сказать – ты здесь только из-за куска хлеба? Сыра… Да ладно! Стала бы ты со мной сидеть из-за воронежского. Жила бы у какого-нибудь Рокфеллера: устриц? – на устриц! фондю? – на фондю!..
- Устрицы… Вот ты – русский писатель. Ты водку пьешь…
- Водку? Ну пью. Случается.