Хазар Джон
Что понимает человек под словом, безопасность?
Сохранность? Быть обереженным от чего-либо, или от кого-либо? Быть не с наружи? Быть в тепле, а не на холоде?
На этот вопрос я не могу дать, точного, ответа, но девушка, о которой пойдет речь, считала, что быть в безопасности можно только тогда, когда твоя шея находится в петле, и ты стоишь на стуле, на котором уже сломаны две ножки. Когда ты лежишь привязанным к рельсам, а на тебя несется скоростная электричка на скорости 300 километров в час. Когда ствол револьвера приставлен к твоему виску, а в барабан заряжен единственный патрон, и ты нажимаешь на спусковой крючок.
Этот человек любил жить на полную катушку, любил дышать полной грудью. Если рисковать, значит, на кон бросать все что имеешь.
Она считала, что «спешить каждое утро туда, куда тебя не кто не зовет, туда, где никто тебя не ждет, вот что, значит, находится в безопасности!»
Каждое утро, город превращается в один большой, общественный транспорт, ты опаздываешь на работу, на учебу, на пятиминутку,- ты все время в движении. «Вот какая жизнь опасна для меня», - считала Кэйт , или Катя, как она любила чтобы ее называли. Она была из тех, кто называет себя поколением «next». Из тех, кто перекрашивал свои волосы по шесть раз в год в экстраординарные цвета. А однажды она постриглась под мальчишку и умудрилась покрасить волосы в сине-оранжевый цвет. Ее родители были иностранными послами в этой стране. Училась она на дипломата, в прочем слово «училась» громко сказано для нее, так как в институт она приходила только для того чтобы «закрыть» сессию. Она всегда была при деньгах и энтузиазме. Она никогда не скучала, и всегда находила способ убить скуку. Однако большинство населения этой столице не понимало ее выходок, порой даже для молодежи этого города она казалась новой и неопознанной. Поэтому у нее не было истинных друзей. Все ее друзья и те с кем она знакомилась, будь то девушка или парень считали ее немного странной, немного психованной, немного стервозной.
И вот она стоит у края крыши, двадцати этажного здания, закрыв глаза, подставляя солнцу свое тело. Она стоит, подняв руки, как Кейт Уинслит, в «Титанике». Так она стоит некоторое время, прислушиваясь к летним звукам этого города. Звук подающего сигнал трамвая, крики школьников, мат женщины, которая кричит своему напившемуся мужу, чтобы тот отстал от нее, - все это сейчас не имеет никакого значения, - думает она. Значение имеет только то, что она стоит у самого края вселенной и ее жизнь может оборваться в любую минуту, и она живет этой минутой, пока эта минута еще есть.
И тут все идет насмарку, потому что, она слышит чей-то голос.
- не надо делать этого, пожалуйста
- что? -Она обернулась и увидела парня с черным целлофановым пакетом в одной , а в другой руке он держал сложенную простынь.
- не прыгай!
- я и не собиралась, «ну прямо как в Титанике, даже как-то смешно» - подумала она.
Хотя ей этот фильм и не нравился.
- тогда что ты делаешь?
- так я живу
- что?
- тебе не понять! - Она перелезла через металлическое заграждение обратно. – А ты что тут делаешь?
- я тут каждую пятницу пью пиво
- пьешь пиво?
- да, сижу на простыне, надеваю солнцезащитные очки и пью пиво, разглядывая солнце.
- это пиво у тебя в пакете?
- ага
- какое?
- Миллер!
- гм-м, довольно дорогое
- я знаю, но что поделаешь, уж такое я люблю
- значит ты молочный сыночек из богатенькой семьи!
- да вообщем-то нет
- значит, охмурил богатенькую девчонку, пудришь ей мозги, а она тебе дает деньги на расходы, - проутвердила она.
- у меня девушки-то нет. И не было - покачал головой он. – Все гораздо проще, родители низкого достатка, я рано начал работать. Мне много не надо, хватало бы на проездной и пиво.
- да-а, однако, все запушено, - съязвила Катя. – ну тогда пей пиво! – добила она его.
Его это ни капельки, ни задело. Ему было все равно что о нем говорят и думают. Его волновало лишь две вещи: дадут ли ему на этой недели зарплату во время, и не подорожает ли проезд, а за ним и проездной.
Катя открыла крышку, и спустилась по лестнице в подъезд двадцатого этажа. Откуда спустилась на первый этаж, на лифте. А парень остался на крыше. Это был высотный жилой дом. Таких домов было не очень много в этом городе. Из за неблагоприятной сейсмологической картины, в этом городе редко строили дома выше двадцати этажей. С высоты птичьего полета, дом выглядел в виде четырехлистного клевера. Нечего особенного в этом доме не было, дом как дом, еще одна бытовая тюрьма с бетонными стенами.
Его звали Бахром. Знакомые называли его Баха. Баха жил на первом этаже, соседнего четырехэтажного дома. Квартира была однокомнатная с балконом, и для семьи из четырех человек она была «немного» тесновата. Родители у него были люди скромные, как в эмоциональной, так и в материальной сфере. Он, его младшая сестра и его родители еле умещались в эту квартиру. После окончания школы, Баха решил, что в колледж он учится не пойдет, а найдет себе работу. Родители с материальным достатком ниже среднего , не были против. Поэтому Баха, сразу же после окончания школы нашел такую работу, которая могла бы избавить его быть обузой для родителей. И к тому он избавлял своих родителей от лишнего человека, в итак перенаселенной квартире. Он стал сторожем, на складе. Платили не очень много, но он нечего, кроме того, что бы не чего не делать, делать не умел. Дежурил он через день, здесь была кровать, тумбочка и светильная лампа. По ночам он читал книги, которые покупал по дешевке в комиссионном магазине. По пятницам он покупал четыре холодных бутылок пива – «Миллер», брал одеяло и поднимался на крышу двадцатиэтажки, которая стояла рядом с его четырехэтажкой. Он тут сидел разглядывая солнце из под солнечных очков, пока оно не садилось за Гидроэлектростанцию, которая находилась всего в восьми километрах от города.
Три длинные и тонкие трубы, и одна толстая и короткая труба возвышались над речкой, которая протекала рядом со станцией. Вот за эту махину и заходило солнце. Посасывая свое пиво, он думал, что было бы не плохо убраться из этой дыры. Ведь здесь его ни что не держало, и, ни что не ждало. «Надеется на хорошую жизнь в мегаполисе без поддержки, все равно, что прийти на скачки и поставить на аутсайдера, в надежде срубить куш. Но в итоге, аутсайдерская лошадь прибегает всегда последней»,- размышлял он.
У Бахрома была младшая сестра, которую звали Феруза, но он ее называл «Одуванчик», из за волос, - после купания и сушки волос, они у нее распушались словно одуванчик. Это потому что у нее были волнистые волосы. Она училась в четвертом классе, и была круглой отличницей. Баха , очень любил ее. У нее было масса положительных черт, которых не было у него самого. Она любила учится и познавать новое. В школе ее любили все, от мало до великого. Учителя хорошо отзывались о ней, она была лидером по успеваемости и своем потоке. Вообщем, она была настоящем ребенком, которого пожелал бы любой родитель. Чего нельзя было сказать о Бахроме. Но все равно она очень любила своего старшего брата. И каждый раз, когда Баха возвращался на утро после дежурства, она подбегала к нему и вешалась на его шею со словами, - Баха, я так соскучилась по тебе, ты не устал? В этот момент Баха был готов разорваться на миллион маленьких горошин.
****
« Дамы и господа! Это передача «Хит столицы», на радио «Терра». С вами Лана Бинелли и все исполнители популярной музыки. Итак! Следующая исполнитель, а точнее исполнительница, я думаю самая любимая исполнительница всего женского населения нашего города, это Лолита Белявская , с песенкой «Пошлю его на..». Песня уже звучит, а я напоминаю, если хотите проголосовать, то присылайте цифру семь, на номер три семерки ноль восемь, до окончания песни. А самому активному участнику достанется сегодняшний суперприз,- два билета на предпремьерный показ фильма «Бумер (фильм второй)» Итак, Присылайте SMS и выигрывайте. Поехали!»
«Уф-ф, как же мне это надоело. Каждый день одно и тоже». Катя, вынимает наушники из ушей, вынимает сотовый телефон из переднего кармана джинс, и отключает радио. Она едет в такси, к своей подружке, сегодня у нее день рождения.
Такси остановилось на красный, Катя сидела прислонившись к окну, разглядывая через солнечные очки, вечно торопящихся прохожих. Тут между ее объектами наблюдения и сетчатой оболочкой ее глаз останавливается трамвай. Он остановился у остановки. Катя стала разглядывать, как контролер, стоя у выхода, проверяет у сходящих пассажиров наличие билета или проездной карточки. Трамвай был переполнен, люди стояли в нем словно шпроты в банках. Хотя шпротам было более удобно в своих консервных банках. День задался жарким. Катя находившаяся в машине, и то вспотела, «какого же тем людям, которые сейчас едут в этом трамвае?» - думала она.
Проверив всех сходящих, контролер протиснулся в трамвай последним, и трамвай тронулся. На светофоре засветил желтый и такси тоже тронулось. Когда машина и трамвай поравнялись, Катя заметила в трамвае того самого парня. Он стоял, в конце, - в углу трамвая, прислонившись к заднему ветровому стеклу. Он стоял лицом к стеклу и разглядывал отдаляющихся от него пешеходов и приближающихся к нему машины. У него был довольно поникший вид.
Катя попросила таксиста остановить напротив следующей остановки трамвая, на что таксист ответил кивком. Дорога все время шла прямо, и поэтому найти следующую остановку было несложно.
Катя ждала трамвай на остановке около трех минут. Кроме нее на остановке стояли еще несколько человек. Трамвай приехал, и Катя забурилась в него, остальные ждущие остались ждать дальше. «Похоже им на трамвай, который ездит по шестому маршруту или они пожалели свои ребра и нервы. Ведь находясь в трамвае, а час пик, можно лишится и того и другого, если тебя еще не ограбят. » - Подумала Катя. Она вошла со средней двери и стала продвигаться к задней , буря ход своим бедром , среди замученных жарой людей. Добравшись до конца, она увидела парня, который стоял спиной ко всем пассажирам, подошла максимально близко и стала дышать ему в затылок своим теплым дыханием. В начале он держался, но очень скоро повернул голову в бок и посмотрел на нее через плечо.
- привет! – воскликнула она.
- привет, ты бы не могла немного отойти от моего затылка?
- нет
- что?
- ты что глухой? Я же тебе говорю, нет, не могу.
- почему?
- а ты посмотри, какая давка.
- да, это я вижу, но они в отличие от тебя не дышат мне в затылок.
- они в отличие от меня, тебя не знают.
- а мы с тобой знакомы? – Баха повернулся и увидел чье-то предплечье и локоть у своего лица, а в пяти сантиметрах позади виднелось лицо девушки, европейской национальности с малиновыми, -собранными в мелкие косички, - волосами. Это лицо ему не было знакомым.
- прости, но я тебя впервые вижу!
- это потому что я покрасила волосы.
- а, какой цвет волос у тебя был до этого?
- ой, сколько их только не было, на прошлой неделе цвет моих волос был черный.
Баха представил ее с черными волосами, но это было напрасно,- ты ошиблась!
- вай-й, ты, что не помнишь меня? потребитель «Миллера»! ПРОШЛАЯ ПЯТНИЦА, - громко сказала она. Пара пассажиров посмотрела на нее, с видом будто говоря, - тихо! В библиотеке разговаривают шепотом!
- ах да! Вспомнил, - пусто произнес он. – Что тут делаешь?
- а ты сам как думаешь? Еду в трамвае, а в мои мягкие места упираются чьи-то конечности.
- прости, глупый вопрос! Ты на какой остановке выходишь?
- вообще-то мне без разницы….
- это как? Просто так катаешься в трамвае в такую жару? – перебил он ее.
-нет, я ехала в такси и заметила тебя в трамвае, у тебя был такой вид, будто тебя обмакнули в бочку с огурцами.
- мой вид соленый что - ли?
- нет, унылый. Что такой унылый?
- нет поводов для веселья.
- ты домой едешь?
- ага
- тогда поехали со мной. У моей подруги день рождения, будет весло!
- прости, но я не могу.
- тебе не кажется, что ты слишком много просишь прощения? Ты еще нечего плохого мне не сделал, а уже три раза попросил у меня прощения. Это у вас тут у всех так принято?
- нет, просто я пытался быть вежливым.
- ой-й, оставь вежливость для пришибленных, папенькиных девок, а со мной будь таким, какой есть. О.К.?
- О.К.!
- тогда поехали?
- даже и не знаю.
- что, - тебя беспокоит, что тебя девушка приглашает?
-да нет вроде бы, просто я эту девушку не знаю, да еще и не приглашал меня ни кто. Да у меня и подарка нет.
- там будет куча народу, который она будет впервые видеть. А насчет подарка не волнуйся, у меня есть, подарим от двоих.
-…
- что? Может, ты еще скажешь, что стесняешься?
- да нет, раз уж так, то почему бы и не поехать.
- тогда поехали?
- поехали!
Они вышли из трамвая, поймали такси и поехали к перекрестку, который был назван в честь индийского посла, который скончался от инфаркта, приехав в этот город, для подписания мирного договора. Перекресток назывался «Шастри». Тут они вышли, - за такси заплатила Кейт, - немного прошли в глубинку среди четырех этажных домов, и зашли в подъезд под номером «7». Они поднялись на третий этаж, Катя позвонила в дверь, - вытащила из заднего кармана джинс небольшой прямоугольник, завернутый в блестящую бумагу, - за дверью были слышны крики и музыка. Катя позвонила еще раз, затем стала пинать дверь, с криком – АНУ ОТКРЫВАЙТЕ, АТО Я ВАМ СЕЙЧАС ВСЮ ДВЕРЬ РАЗВОРОЧУ! Музыка немного притихла, щелчок и дверь открылась. Перед ними стояла девушка лет двадцати, с короткими русыми волосами. Она была в сильно облегающих черных брюках и в белом топике. Живот был открыт, в пупке висел припирсингованный золотой кулон, - в виде звездочки. Лифчика на ней не было, это можно было узнать по соскам, которые высвечивали через ее топ.
- ПРИВЕТ! Какие люди! пьяным голосом сказала она.
- вы что совсем оглохли там? я тут уже три часа долблюсь в вашу дверь. Ты что уже тепленькая?
- ну как это тепленькая? Просто немножко, по чуть – чуть, -девушка показала пальцами знак «мало».
- ну ты даешь сестричка! В такую жару, еще и днем.. – возмутилась Катя.
- ой, да ладно тебе, перестань. Будто сама не знаешь, как это бывает.
- я то знаю, вот не советую тебе знать, что обычно бывает дальше.
- ой-й, хватит, давай-й заходи. Кто это с тобой?
- знакомься, это…МДА-А-А, я даже не знаю, как тебя зовут, - обратилась она к Бахе.
- Зиед, меня зовут Зиевутдин. Но для вас я просто Зиед, - быстро сказал он первое попавшее имя ему в голову.
- рада познакомится с тобой, Зиед. Меня зовут Кейт, но для тебя я просто Катя, - она пожала ему руку, а подружка стояла рядом и следила за их знакомством, при этом тупо моргала.
- рада познакомиться с тобой Зиед, все меня зовут Маришка, но для тебя я Маришка.
Некоторое время в подъезде воцарилась мертвая тишина.
- ну что, так и будем стоять в подъезде? – еле произнесла Маришка, некоторое время спустя.
Квартиру Маришке купила ее мать, которая работала в сфере добычи и переработки драгоценных металлов. У нее было несколько своих рудодобывающих предприятий.
По площади, квартира Маришки была больше чем пространство, которое занимал детский, игровой двор четырехэтажки, в которой жил Баха. По крайней мере, так показалось ему.
Они вошли в прихожую. Тут беспорядочно валялась разная обувь. Из гостиной были слышны мужские и женские голоса, хохот и громкий смех. Они зашли в гостиную, но об их присутствии ни кто не узнал. За огромным столом сидели парни и девушки не старше двадцати одного года. Парни были одеты как «Жигало». У всех были нагелены волосы, все были в обтягивающих футболочках и рубашечках в распашечку. У всех на руках блестели браслеты, а из за воротников мелькали золотые тросы. Около каждого парня на столе стоял сотовый телефон – «переносная аудиотелестудия».
Девушки были одеты как девушки легкого поведения, порой даже очень легкого. На всех девушках было надето по минимум одежды, и по максимум облегания. У всех на одежде были надписи типа: «fancy a f.ck», «f.ck me like virgin».. и тому подобное. На столе стояло масса всего. Все было заказано из ресторана.
Катя вручила Маришке маленький прямоугольник от них двоих и попросила, что бы та посадила их отдельно от всей компании. Маришка отвела их в ее комнату.
- та-а-ак, тут вы себя будете чувствовать как дома, - Маришка закрыла за собой дверь.
Ровно двенадцать секунд спустя Катя спросила, - ну как тебе тут?
- конечно это все не для меня, но если так посмотреть, то нормально
- простите, пожалуйста, ваше высочество! – Катя сделала поклон. – Как вам я могу еще угодить?
- не надо делать этого
- делать чего?
- ЭТОГО! Не надо прикалываться надо мной. Я тут не для того, чтобы надо мной насмехались. Если хочешь насмехаться надо мной, подожди хотя бы пока я уйду, - его лицо сделалось серьезным.
- ой, какие мы важные (в соседней комнате были слышны звуки стукающегося хрусталя, тосты и громкий смех)
- так! Все я пошел отсюда,- он встал со стула и направился к двери. Но, стоило ему протянуть руку к дверной ручке, как дверь открылась, и в нее вошел лысый, широкоплечий парень в черной рубашке.
- у вас тут все нормально? спросил он таким грубым голосом, будто его связки воспалены уже недели две. Его слова предназначались Кате, туда же смотрели и его глаза, хотя на его пути стоял Баха. Его взгляд проходил сквозь Баху, как через целлофановый пакет.
Баха уже попытался бы идти на пролом, но тут Катя взяла его за руку и сказала, - расслабься Скан, не видишь у нас тут тет-а-тет. Держа ее за руку, Баха остыл и решил поддаться ей.
- ну смотрите, не шалите,- сказал громила, будто в дунул в тромбон. Намылившись, он медленно повернулся и закрыл за собой дверь.
- прости меня за мое поведение, я не имею право с тобой так разговаривать. Ведь мы с тобой и не знакомы даже, по настоящему.
- все нормально!
- просто я привыкла со всеми так разговаривать, вот и с тобой так получилось. Честно говоря, мне по одному месту, что ты думаешь обо мне, но скажу тебе одно, - ты первый человек, а точнее парень, у которого я попросила прощение и попросила его искренне.
- я польщен.
- скажи, тебя действительно зовут Зиед?
- нет, мое настоящее имя Фаррух!
- ДА?
- нет, меня зовут Бахром.
- правда?
- да! Меня действительно зовут Бахром, можешь называть меня Баха.
- ну ты даешь, - у нее на лице появилась улыбка, - а почему солгал?
- если бы ты спросила меня на улице, то я сказал бы тебе свое настоящее имя.
- а в чем же разница?
- в том, что я не хочу говорить свое имя тем, кому оно безразлично. В этом обществе мое имя забудут через сорок секунд после моего ухода.
- ну вообщем - то в этом есть своя логика, - кивнула она.
Они сидели в девичьей спальни, он на стуле, а она на краю кровати. Все тут было обставлено, как-то по сказочному. Вся мебель была в розовых тонах, постельное белье, бра, даже обои были розовые, со светло фиолетовыми бабочками.
Кровать была такого размера, что в нее уместилась бы вся семья Бахрома, да еще и все его соседи. И никто бы не теснился.
- ну Баха, чем будем заниматься?
- мне без разницы
- хочешь заняться со мной сексом?
- нет, - резко ответил он.
- почему?
- Не знаю. Конечно, я не отрицаю, что хотел бы с тобой заняться сексом, но в данный момент, в такой формулировке твоего вопроса, я лучше откажусь.
- ой-й, вечно вы парни любите все усложнять. Ну видишь же, что девушка согласна, так иди и бери ее. Нет для вас надо немного по «ломаться», говорить вам, что еще рано и тому подобное. Ну почему так, А?
- к сожаленью я тебе на этот вопрос ответить не могу.
- а ты не считаешь меня немного странной?
- да вроде, нет. А почему ты спрашиваешь?
- все считают меня странной. Тебе не кажется это странным?
- то, что все тебе считают странной?
- Да!
- Нет
- ЧТО НЕТ,- громко спросила она.
- нет, мне не кажется странным, что тебя все считают странной.
- почему?
- потому что, ты не кажешься странной, по крайней мере, для меня.
- а какой ты меня считаешь?
- для меня ты, скорее всего «удивляющая»!
- Хм, - она улыбнулась. – Так меня еще никто не называл. Хм, «У-ДИВ-ЛЯ-Ю-ЩАЯ», - произнесла она по слогам с улыбкой на лице.
Она легла на кровать, развела в стороны руки и стала похлопывать ладонями по одеялу. При этом она хотела нахлопать ритм какой-то музыки. Она мычала какую-то латиноамериканскую музыку и мотала головой из стороны в сторону. А он сидел и разглядывал кулончик на ее пупке, который открылся, когда она развела руки. Живот у нее был упругий и хорошо натренированный. Кубики пресса, так и выступали над уровнем кожи, а прямые мышцы живота окаймляли эти кубики по бокам. Глядя на нее, Баха подумал, что - «наверное, у нее полно свободного времени, раз уж она так хорошо и корректно тренирует свое тело. Ведь есть люди, которые поднимают за одну тренировку, в общей сложности по несколько тон, и при этом обезображивают себя до не узнаваемой степени. А это девушка довольно грамотно развивает свое тело»
- нравится мой кулон? – спросила она, глядя на потолок.
(Из соседней комнаты доносятся звуки алкоголя и эйфории)
- нет
- почему? – она приподняла голову и посмотрела на него, при этом у нее появился тоненький второй подбородок.
- не нравится и все. Как в фильмах, вроде сюжет фильма интересен, бюджет высокий, актеры известные, весь мир смотрит и ахает, а тебе не нравится! Если тебе знакомо такое чувство, то ты меня поймешь!
- Гм, понятно, - она подложила себе под голову одну из розовых подушек и снова уткнулась в потолок. Глаза Бахи невольно опять уткнулись на ее приоткрытый и натренированный живот.
- скажи, если тебе не нравится мой кулон, тогда зачем ты опять смотришь на мой живот?
- мне нравится, как он выглядит, он хорошо натренирован! - утвердил Баха. – Наверное, много времени уходит на твое тело, тренировки, диеты и так далее, а?
- ты что, шутишь? Я на свое тело уделяю столько времени, сколько ты уделяешь на бритье. Ни каких диет, ни каких тренировок, ем все что хочу, пью все что хочу.
-..?
- просто у меня все это наследственная предрасположенность к атлетическому телосложению. Моя бабушка была известной художественной гимнасткой в прошлом, даже олимпийскую медаль выиграла, правда бронзовую. Затем сломала себе два поясничных позвонка на тренировке. Так усердно тренировалась к следующей олимпиаде, хотела золото выиграть, но «se la vi»- такова жизнь. Врачи сказали ей, что она больше никогда не встанет на ноги, не забеременеет и всякое тому подобное, ну ты понял! Просидела всю жизнь коляске, пока мой дед не встретил ее в парке, когда она кормила голубей с рук. Она любила кормить голубей с руки. Ну а дальше все как в сказке, сам понимаешь – поженились, она родила ребенка, то есть моего отца… и все такое, правда на ноги так и не встала. Поэтому мой отец так и не разрешал мне в детстве заниматься спортом, все боялся за мою жизнь. Он тоже получил от моей бабушки хорошее телосложение, хотя так и не использовал его, хоть подрался - бы что ли.
- значит, на тренировку ты ни ходишь?
- нет! Говорю же!
- скажи честно, ты выдумала эту историю про бабушку? Если ты соврешь, я уйду.
- нет, я ее не выдумывала.
- все, я свалил отсюда, - Баха встал и пошел к двери.
- постой!
- зачем, чтобы ты продолжала издеваться надо мной. Нет уж, извольте, я не такой идиот каким ты меня возомнила, - он открыл дверь.
- хорошо, я признаюсь!- Баха обернулся и посмотрел на нее. - Я выдумала эту историю. На самом деле я трачу четыре дня в неделю на эти глупые тренировки, а моя бабушка встретила моего деда на круизном теплоходе,- в атлантическом океане. Все! Доволен?
Ничего не сказав Баха вышел из комнаты в гостиную, где продолжался балл монстров. Кто-то попытался его окликнуть, кто-то попытался над ним подшутить, но он не реагируя на них прошел в прихожую и стал одевать свои кроссовки, которые ему подарила мать на его шестнадцатый день рождение, это было два с половиной года тому назад.
Он наклонился и стал зашнуровывать свои кроссовки и увидел у себя между ног, сзади чьи-то огромные, черные, ботинки сорок седьмого размера, при этом в них явно кто-то был. Баха просунул голову себе между ног, чтоб рассмотреть человека. Это был лысый бугай, одетый весь в черное и дорогое. Бугай смотрел на Баху как на ненужную некую вещ- если потеряешь ее то и жалко не будет.
- с вечеринки ни кто не смеет уходить, не попрощавшись с хозяйкой и остальными, - произнес он, будто дунул в огромный Хельмов рог.
- она мне не хозяйка и они мне никто, я здесь случайный прохожий,- произнес Баха себе в промежность, он все еще стоял нагнувшись, при этом предложение он произнес голосом с носовым оттенком, будто у него кривая носовая перегородка или увеличены аденоиды,- «толи кровь к голове прилила, толи я начинаю сомневаться в своих силах » - подумал в тот момент Баха.
- - с вечеринки ни кто не смеет уходить, не попрощавшись с хозяйкой,- повторил он, не меняя интонации.
Баха смотрел на верзилу просунув голову себе между ног, а его руки держали шнурки. Верзила стоял, скрестив руки, и смотрел на покрасневшее от прилива крови лицо, которое торчало между ног.
«Интересно если сейчас начнется драка, то у кого больше шансов нанести первый удар?» - подумал Баха в тот момент.
- я ухожу отсюда, отвали от меня, - произнес Баха как можно увереннее, но получилось очень нелепо. Он выпрямился, но все еще стоял к верзиле спиной.
- с вечеринки ни кто не смеет уходить, не попрощавшись с хозяйкой и остальными, - опять произнес он, будто в его системный блок была загружена только одна программа.
-все нормально Рудик, он со мной, пусть идет, - послышался голос Кати, чуть дальше сзади.
Баха повернул ручку двери и вышел в подъезд, спустился по лестнице и вышел во двор. Прошел немного между домами и вышел к дороге.
Он ждал трамвай и разглядывал людей на остановке. По левую руку стоял старик. Это был старый, худой узбек в сером пиджаке, с седой французской бородкой. На его лысую голову была нахлобучена старая, потрепанная тюбетейка. Немного левее стояла парочка, - русский парень и девушка. Обоим было лет по восемнадцать, они стояли в обнимку, и разговаривали шепотом. Парень то и дело все время что-то шептал девушке на ухо, при этом нежно целовал ее в висок, а она улыбалась и от щекотки втягивала голову в плечи. А старик стоял и, смотря на них мотал головой и бормотал что-то себе под нос. По правую руку Бахи стояла девушка, одетая во все оранжевое. На ней были короткие, облегающие брючки оранжевого цвета, облегающая маячка на бретельках оранжевого цвета, маленькая сумочка оранжевого цвета и кроссовки, тоже оранжевого цвета. Сумочка была ток мала, что нельзя было представить, что туда может поместиться. Она громко разговаривала по мобильному телефону, при этом разглядывала свои ногти через оранжевые очки. Было ясно, что она разговаривала с представителем мужского пола. Баха еще не разу не видел столько много оранжевого на одном человеке. Он хотел представить какого цвета ее белье, но потом решил что это плохая идея. Договорив, она бросила телефон в сумочку, поймала такси и уехала. Как только она уехала, приехал трамвай и Баха вошел в него. Также с ним в трамвай вошел старик в тюбетейке, а влюбленные так и остались на остановке шепча друг-другу на ухо.
Трамвай был практически пуст, в это время суток мало кто выходил в город. После полудня в городе стояла такая жара, что большинство сидели у себя в квартирках и прохлаждались под кондиционером или под вентилятором. После полудня, до трех, четырех часов дня в городе воздух нагревался до пятидесяти градусов по Цельсию, а иногда и до шестидесяти. Баха был довольно худой и сухой, поэтому влаги он не терял и чувствовал себя хорошо в такую погоду. Плохо приходилось остальным кто был по полнее или по «молочнее». А это были как раз большинство этого «солнечного города» или «зеленого города» или «хлебного города», как привыкли его называть люди. Баха сел на пустое сидение, - в прочем как я уже говорил практически все они были пусты, - на то которое было ближе к окну и стал разглядывать пустой город. Только продавцы магазинов были на улице, и те скрывались в тени. Кто-то поливал землю у своего магазина водой из шланга. Это была большая ошибка, вода тут же испарялась и превращала торцовку в финскую баню. Машин тоже было маловато. Ездили только те, кто зарабатывал на своей машине деньги: грузовики, люди которые разносили по базарам овощи и фрукты со своих огородов, продавщики цветов, которые на своих «Дамас» - ах, загруженных до отвала цветами разносили их по цветочным рынкам, и несколько такси. Большинство такси стояли в тени, у какого нибудь летнего кафе, около которого протекает речка. Хозяины машин прохлаждались на топчанах стоявших прямо у реки, попивая, кто зеленый чай, а кто прохладительные напитки. Все валяются на курпачашках и обмахиваются полотенцем.
К Бахе подошел контролер и попросил оплатить билет. Баха показал проездной и узнал в контролере своего преподавателя по предмету биологии. Баха хотел с ним заговорить типа – ну как вы поживаете? Что не узнаете своего ученика, который учился на вашем предмете только на отлично? Рассказываете как у вас дела? – но передумал. Ведь если посмотреть на Баху и контролера, то сразу можно понять, что дела у обоих не важны и вряд ли они оба хотят об этом говорить. Так что он решил лучше сделать вид, что он его не узнал.
Баха вышел на своей остановке, на пол пути к своему дому он решил, что сегодня домой он придет поздно. Была пятница, и он пошел к будке, где он всегда покупал пиво. Но на этот раз окошко будки было закрыто. Баха нагнулся и посмотрел в окошко, толстый продавец лежал на раскладушке под вентилятором с расстегнутой ширинкой…, а в другой руке он держал какой-то журнал. Баха постучал в окошко, и продавец быстро зашевелился, и ровно через две минуты открыл окошко.
- А-а Баха, это ты! Опять пришел за пивом?
- Саид, ты поставил его в холодильник?
- Вот-т, сука, забыл. Нет, ну ты можешь представить а?
- нет, не могу, - произнес Баха с недовольством. – Ведь ты же знаешь, что я каждую пятницу прихожу и покупаю у тебя пиво, так в чем же дело?
- блин я забыл, и потом это не только моя вина, ведь ты сегодня рано. Пришел бы ты немного по позже, может я в этот промежуток вспомнил бы про твое пиво и поставил бы его в фризер. И к твоему приходу оно было бы в самый раз.
- ты мне только скажи, как ты продаешь в такую жару теплое пиво? Неужели есть люди, которые пьют теплое пиво в такую жару.
- нет, не пьют. В такую жару за пивом приходишь только ты, а все остальные приходят за пивом, когда вечереет. К этому времени пиво уже в фризере. Какой же ты все таки странный человек, Баха. Ты бродишь на улице в самую жару, когда даже дьявол ищет себе тенек. Пьешь пиво самое дорогое, когда у самого в карманах ветер не то что дует, а устраивает себе вечеринку на двадцать своих товарищей, - лицо Саида растянулось в ухмылке.
- по крайней мере, я не онанирую в такую жару, сидя в маленькой коморке. После этих слов лицо Саида сразу приобрело серьезный вид.
- да, да Саид. Ты думаешь, что никто не знает, чем ты тут занимаешься, когда остаешься один? Ты думаешь, что все слепы? Нет Саид, это ты слеп и не хочешь замечать того, что все смотрят на тебя, как на двадцатипятилетнего мастурбирующего валима. Который не чем в жизни не интересуется кроме порно журналов. Посмотри на себя,- голос Бахи стал звучать громче,- у тебя вечно потные руки, об одежде можно не говорить. Твоя будка вся пропахла потом и кремом для рук, который ты используешь не по прямому назначению.
Затем наступила тишина. Саид смотрел на Бахрома и время от времени моргал, лицо при этом у него выглядело очень глупо. Бахе показалась, что тишина слишком затянулась и он сказал: - подумай над моими словами, хотя знаешь сам. Мне на тебя наплевать, так же как и наплевать на твою жизнь. Ты для меня значишь чем то пиво, которое ты не поставил в холодильник; если оно есть то я покупаю, если его нет или оно теплое я покупаю в другом месте, - с этими словами Баха повернулся и пошел прочь от этой, - пропахшей потом и увлажняющим кремом для рук – будки.
Баха молча прошел пару остановок до супермаркета. Он прошел к холодильнику открыл дверцу и взял блок холодного пива «Miller» (всего в блоке было восемь бутылок) и литровую бутылку «Pepsi». Затем он прошел к кассе и заплатил по счету, получилось немного дороже, чем в будке, но холодное пиво этого стоило. Около кассы он взял еще пару пакетиков сухарей, - один пакетик сухарей с сыром, а другой с ветчиной.
Баха вышел из супермаркета и поймал попутную машину, которая ехала мимо двадцатиэтажки. Он мог бы пройтись или подождать трамвая, но он не хотел, чтобы пиво хоть на градус «остыло».
Поднявшись на крышу, он вспомнил, что забыл одеяло. Он решил плюнуть на него и улегся прямо на смоленую поверхность крыши. Он лежал, нацепив старомодные солнцезащитные очки, которые он хранил на крыше и пил пиво, закусывая сухариками с сыром. Время уже было около четырех часов дня и жара к этому времени уже немного «отступила». Он лежал, подставив под голову свою руку, а во второй руке он держал пиво. Когда он наклонял бутылку чтобы отпить, горлышко он прикрывал большим пальцем. Так он совмещал два удовольствия,- одно он лежал, а второе он пил пиво не проливая его. Этой техники питья пива он научился сам, хотя поначалу он больше проливал на себя, чем отпивал.
Он допил последнюю бутылку пива, когда на него нашел сон.
Он лежит на крыше четырехсотэтажного здания и видит как по ночному, звездному небу расползаются яркие, различного размера линии, - крупные медленно, а которые поменьше очень быстро. Он видит, как среди всех этих линий есть огромное «нечто», оно ярче всех и медленнее всех. ОНО становится все больше и больше. Люди, там внизу бегают и кричат в панике. Слышны вои сирен и истерические крики людей. Слышна сирена - тревога «воздух», со своим пронизывающим звуком. Весь мир орет и кричит, весь мир в предсмертной панике, а он лежит на самом высоком здании мира и любуется красотой огненного шара, который приближается к нему. И он знает, что именно в это здание попадет этот шар и именно он станет первой жертвой, но он все лежит и не предпринимает никаких решений и попыток к спасению своей жизни, потому как знает, что СПАСЕНИЯ НЕТ.
Баха открывает глаза и нечего не видит, и не чувствует свою правую руку. Сначала он не понимает в чем дело, толи он все еще спит, толи он ослеп. Но потом догадывается в чем дело, он снимает очки и видит, как на фоне звездного неба на него смотрит, светло-желтая луна. Рука все еще под его головой и сильно онемела, оттого он ее и не чувствует.
«похоже, я тут залежался» - подумал он. В горле сильно пересохло. Он сел, открыл бутылку пепси-колы и сделал приличный глоток. Теплое и шипучая жидкость прошла через горло и усилило жажду. Весь газ пошел наверх и, выходя через ноздри Бахи, только ухудшал его состояние. Он уже хотел встать, как позади себя услышал голос.
- с доброй ночью, Баха. – Это была Кэйт.
- давно ты тут сидишь? – спросил Баха, наклонившись вперед, чтобы вышел газ.
- достаточно давно
- зачем пришла? – он все еще сидел к ней спиной.
- просто так. Решила проверить тебя, не врал ли ты, на счет каждой пятницы.
- и что ты решила?
- решила, что ты исключительно милый человек, и хочу попросит у тебя прощения
- можешь, не просит, все равно твое слово для меня нечего не значит, - он отрыгнул газом. – Вот же дурацкая штука, - произнес он глядя на пепси, которую держал.
- почему ты так со мной, а? я только стала убеждаться, что ты не такой как другие парни
- таких как я полно во всем мире, просто ты все время среди не той компании, где можно найти таких как я.
- в смысле, в не той компании?
- ты читала «праздник, который всегда с тобой», Хемингуэйа?
- нет
- так вот прочитай, тогда сама все поймешь, - он встал, отряхнул задницу и стал собирать за собой мусор.
- ну мне не охота читать целую книгу, чтобы понять что ты имеешь в виду. Скажи сам, а!
- вообщем так, он пишет так: когда ты немного бедный и немного голодный, то в тебе проявляется больше человечности и больше замечаний на счет этого мира. Ты больше замечаешь, больше анализируешь и больше отличаешь хороших людей от ненужных и бесполезных. Вообщем примерно так.
- значит, ты хочешь сказать, что такие парни как ты, это бедняки?
- нет, я хочу сказать, что те парни, - которые были там на дне рождения,- они некогда не увидят мир стой стороны с какой вижу его я. – Баха бросил в целлофановый пакет последнюю бутылку от пива и завязал его устье в узел. Затем взял бутылку пепси и стал трясти ее, чтобы вышел газ.
- ты видела, какие пустые взоры у твоих друзей? - продолжал он. – Больше всего я не люблю людей с пустым взглядом.
- а у меня, такой же взгляд?
- нет у тебя он опоясывающий.
- ОПОЯСЫВАЮЩИЙ?! – сказала она громко и с удивлением.
- да опоясывающий. Ты хочешь захватить все, ты хочешь получить, объять, поглотить все. Еще ты хочешь показать всем, что ты не такая как они. При этом ты так стараешься, это сделать, что получается немного наигранно.
- ну надо же, кто мог представить, философ, да еще и аналитик.
- не надо меня так называть
- а хочешь, я тебе скажу какой взгляд у тебя?
- можешь не говорить, я сам знаю, - «пустой».
- а вот и нет, «глубокий». Хочешь узнать, почему я так решила?
- нет, не хочу, - он открыл бутылку и выпустил газ, затем сделал глоток, - все равно гадость какая-то. Нет, теплым это пить не возможно! - он засунул бутылку пепси в пакет, и направился к крышке, т.е. к выходу с крыши. – Ты идешь, - спросил он ее, не оборачиваясь.
- нет. Пожалуй, я тут еще посижу, прекрасный вид открывается на ночной город, - в низу огней было больше чем на небе.
- ну, как знаешь, мне этот вид уже порой осточертел.
Бахром спустился в подъезд и бросил сетку с мусором в мусоропровод. Пакет с бутылками, ударяясь о стены мусоропровода, устремился в темную мглу. Меньше всего Баха сейчас хотел бы оказаться на месте этого пакета. Он спустился по лестнице, вышел из подъезда и направился домой,- медленным, не торопливым шагом.
****
Баха вышел, и дверь захлопнулась. Кэт прошла через гостиную, и направилась в спальню Маришки. Войдя в комнату, она заперла дверь на ключ и села на мягкий табурет стоявший у комода. Из соседней комнаты доносились звуки веселья и «скрытого» экстаза. Она захотела немного отвлечься от этого повседневного праздника. Она закрыла глаза и прикрыла уши ладонями, при этом лицо у нее оставалось безэмоциональным.
Сидя во мраке и тишине она вдруг захотела вспомнить, что нибудь печальное, - ей захотелось порции печали, порции отчаяния, порции безысходности. И перед ее глазами вспыхнул красный цвет. Красный цвет на паркете, - нет, не паркет красного цвета, а паркет, на котором лужа красного цвета:
Ей шесть лет, она в пижаме, она ступает босыми ногами по холодному паркетному полу, в руке она держит плюшевого мишку. В коридоре темно(до выключателя ее рука не дотягивается), она идет во тьме к тоненькой полоски света, который просачивается под дверью комнаты ее сестры. Она тихо подходит к двери и прикладывает к ней ухо, за дверью слышен тихий плачь ее сестры. Тут плачь прекращается и дверь к которой Кэт стоит прислонившись открывается и свет из комнаты ослепляет ее. На фоне этого света она видит очертания стоявшей перед ней сестры.
- Ты что тут делаешь? Почему ты не спишь? – спрашивает ее сестра, всхлипывая.
- мне…мне..
- тебе опять страшно? Волосы у нее были элегантно собраны на затылке и закреплены серебреной заколкой. На ней было вечернее, черное платье.
- Да. Расскажи про козу, а?
- Кэт, давай не сегодня. Сегодня я устала, уже поздно и хочу спать.
- ну расскажи про козу.
-…
- ну, расскажи про козу, пожалуйста.
- ну, хорошо, - она вытерла лицо салфеткой, которую держала в руке и взяла сестренку на руки и заперла дверь.
Вместе они легли на кровать, сестра накрыла Кэт покрывалом и начала:
- жила была коза, - Кэйт лежала, прижав к себе плюшевого мишку. – Она жила одна в просторном и уютном доме с камином, который находился огромном темном лесу, где по ночам бродили голодные волки и медведи. Но козе они были не страшны, так как она редко выходила в лес по ночам. Она вела уединенную и счастливую жизнь. В супермаркет ходила раз в неделю, покупала еды рассчитывая на неделю в перед. Покупала музыкальные диски и художественные книги. Кино не покупала, ведь у нее дома не было телевизора и ДИ-ВИ-ДИ тоже. Да ей не к чему они были, - она считала, что в современном мире некоторые вещи, которые показывают по телевизору только засоряют разум. Поэтому и не смотрела телевизор. Вечерами она сидела у камина и читала Достоевского, попивая «Шеридане».
- А что такое «Ша-ри-дон-ио»?
- «Шеридане»?
-Да.
- Это особый сорт молока. Знаешь, есть же сорта молока, ну, например, «Нестлэ», «Домик в деревне»…
-Ага
- Ну, так вот, она любила именно сорт молока, который назывался «Шеридане»
- А-а. ……А что она покупала из еды?
- из еды? А, она покупала капусту, морковь, немного зелени, муку, картофель, растительное масло, и всякое другое.
- А мясо?
- Нет, мясо она не ела, не то чтобы оно ей не нравилась, просто она следила за своей фигурой и хотела выглядеть красиво, так на всякий случай.
- а что она себе готовила?
- Она готовила по дням недели. В понедельник она готовила солянку из капусты и баклажанов, во вторник она предпочитала спагетти с пастой, в среду она пекла картофельный пирог, в четверг она готовила беляши с капустой, морковью, зеленым луком и артишоками. В пятницу она готовила откидной рис с сушеными абрикосами, в субботу у нее был разгрузочный день, а в воскресенье..
- а что такое разгрузочный день?
- это когда ты целый день ничего не ешь, пьешь только воду и чай.
- А-а.
- ну так вот, в субботу у нее был разгрузочный день, а по воскресеньям, вечером у нее дома собирались ее друзья, каждый из которых приносил с собой что нибудь вкусненькое.
- а что это были за друзья?
- это были ее самые близкие друзья, хотя некоторых она не очень-то и любила, - это были: белка, заяц, медведь, волк, тукан, лось, ленивец, бородавочник и …
- а разве волк и медведь не были голодными и злыми? Они же зубастые и кусаются!
- Эм-м….., да были, но ведь это про серых волков и бурых медведей. А к козе приходили панда и белый волк. Панда ела только бамбук, а большой белый волк был слишком горд, чтобы питаться живыми существами. Он был хорошо обеспечен и покупал себе мясо в супермаркете, приходил в свою квартирку и делал себе стейк.
Среди всех ее друзей эти двое были самыми заметными и знатными.
- почему?
- Э-э-эм.., ты много говоришь, лежи тихо, а иначе не сможешь заснуть. Так вот, они были заметными и знатными, потому что они были вымирающим видом и были уникальны, как своей манерой поведения себя на обществе, так и своими физическими данными. Они оба были прекрасны, и они были всегда вместе. Они были лучшими друзьями. Все в лесу их любили и уважали, а серые волки и бурые медведи их боялись.
Так вот, в одно из таких воскресенья, все эти звери собрались за столом и разговаривали о новостях «мира». Сидя за круглым столом, животные бурно обсуждали последние новости в области моды, политики и спорта. Коза все время пыталась слушать своих собеседников, но так и не понимала в чем причина их волнения, когда они рассказывали эти новости. Кивая головой своему собеседнику, она ненароком бросала свой взгляд на белого волка, гордо сидящего на противоположном краю огромного, круглого стола. Он сидел и смотрел на козу, не отрывая взгляда.
Как-то раз, очередным воскресным «вечером» они оба решили выйти из дома и прогуляться по лесу. Они шли тихо и молча. Каждый тайна любил своего сопрогульника, и каждый тайно желал своего сопрогульника.
- А что значить желать кого-то? – спросила юная Кэт, протирая глаза.
- Желать – это значит, нечто больше, чем любить.
- А-а
- Понятно? Они медленно удалялись от дома, они уходили в лес все глубже и глубже., голоса ее гостей все более отдалялись. А когда они зашли в глубь так далеко, что аж не было слышно голосов гостей козы, белый волк взял ее за руку и признался ей в любви, а коза не знала что сказать – она была очень смущена.
- коза! Я совершенно разумно рассуждаю и очень хорошо понимаю, что мы с тобой из разных слоев общества и разных «рас», но позволь мне сказать это сейчас, ибо боюсь другого времени я не смогу выкрасть. Коза, я люблю тебя! Я понимаю, что над нами будут смеяться и будут нас презирать, и я знаю, что нас не поймут, но я так же знаю, что люблю тебя и говорю тебе это сейчас. Я нечего тебе не обещаю, я просто говорю тебе, что я тебя люблю и я хочу что бы ты это знала. Нам не быть вместе, это я тоже знаю, но сейчас я хочу не о чем не думать, а просто любить тебе, а когда мы вернемся, все встанет как по прежнему.
Они оба стояли молча, опустив головы и держа друг друга за руки, - так они простояли минут пять. Каждый из них хотел прижаться к своему партнеру, каждый хотел обнять, - и каждый понимал, что если они сейчас начнут, то больше никогда не остановится. Немного простояв, они медленно пошли домой, никто не хотел приближать расставание.
Когда они немного прошли, им послышался волчий вой, - белый волк сразу узнал, что это был вой диких, серых волков. Белый волк учуял их запах, они были совсем неподалеку, их было семеро и они приближались. Тогда белый волк схватил козу за руку и сказал:
- Коза! Слушай меня внимательно! – его глаза засверкали зеленым холодом. - Сюда очень быстро приближается небольшая стая серых волков, сейчас ты должна побежать к своему дому и позвать на помощь. Не нужно нечего объяснять никому, просто скажи моему другу панде, что у меня неприятности и скажи ему, где я нахожусь. Он сам все поймет…
- Волк, нет, я не могу тебя тут остав…
- пожалуйста, послушай меня, нет времени на споры, я много раз оказывался в таких передрягах, со мной все будет в порядке. Для меня сейчас важней твоя невредимость. Один я еще смогу с ними справится, а если ты будешь рядом, мне все время придется тебя оберегать и попадаться под их клыки.
- Волк!
- Беги, - он улыбнулся. – Со мной все будет в порядке, ……беги.
Коза бежала, как могла, она отбивала себе ноги об пни, царапалась об сухие ветки, но не переставала бежать. Позади себя она слышал волчье рыки и скуление, было слышно как бездыханные тела ударяются об землю, а коза все бежала в кромешной тьме пока не увидела свет, источником которого были окна ее дома. Она вбежала в дом, распахнула дверь гостиной и упала на колени. Гудение, которое было до нее внезапно прекратилось и все уставились на нее. Коза стояла на коленях, в разодранном платье, вся кожа на руках и лице была исцарапана да крови.
- Панда! Волку нужна твоя помощь, он около пруда, - прошептала коза и упала на пол.
Панда тут же, на четвереньках бросился к выходу, сбивая всех на свеем пути, за ним побежали еще кабан и лис. Когда они прибежали к пруду, все было уже кончено. Белый волк лежал на животе, а вокруг лежали разодранные его противники. Бездыханное тело белого волка лежало под деревом, его густая, белая шерсть была покрыта Богровыми пятнами. Один из серых волков еще трепыхался в конвульсиях, и панда с громким рыком раздавила его голову своей ногой. Кабан и лис следили за этим всем с открытыми ртами. Панда подошла и медленно, - очень осторожно взяла тело белого волка на руки и медленно побрела к дому козы.
Антилопа уложила козу на кушетку, а сова принесла ей воды. Коза лежала и думала: «нет, только не сейчас, только не он, только не сейчас, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… ». Тут дверь комнаты распахнулась и в проеме появилось огромное тело панды, в руках он держал белого волка, голова и конечности волка свисали вниз. Все кто находился в гостиной разом ахнули, но только не коза. Она заперлась в свей комнате и ее не стало слышно.
Прошла неделя с этого момента, а коза все никак не выходила из своей комнаты. В воскресенье, днем к козе наведались ее подруги. Когда они пришли к ее дому они обнаружили, что парадная дверь ее дома не заперта, а в доме уже как минимум неделю не кто не прибирался. Стол даже не был убран с прошлой недели, - везде валялись куски разбитой посуды и разорванные клочья одежды. Им показалось, что на дом было совершено нападение, и они поспешили убраться из дома. Антилопа побежала к панде, которая, услышав об этом, быстро примчалась к козе. Разнюхав все в комнате, панда сказала:
- нет, это не следы нападения, это следы отчаяния и горя. – Панда наклонилась и подобрала осколок от кофейной чашки. Немного его, разглядев, она спросила антилопу.
- а где коза? Вы же к ней пришли, вы ее нашли?
- Нет, мы только зашли в прихожую и, увидев такую картину, решили, что стоит позвать на помощь.
Резкими и ловкими движениями панда поднялась по лестнице и в плотную подошла к двери комнаты козы. Дверь была заперта изнутри.
- коза! Открой дверь, - тишина. – Открой дверь, эта панда, если не откроешь я вышибу дверь, - тишина.
Одним ударом панда вышибла дверь. В комнате было темно, - шторы на окнах были задернуты …
Сестра сделала глоток воды из стакана, который стоял на тумбочке, около кровати и продолжила.
- на окнах были задернуты шторы, а воздух в комнате был застоявшийся и очень влажный. В том же ободранном платье, с распущенными волосами, - какими она вбежала в гостиную из леса, ровно неделю тому назад, - коза лежала по середины двухместной кровати. Постельное белье козы было выкрашено в сухой красно-серый цвет. Увидев это, панда сел в дверном проеме и горько опустила голову.
Прибежала антилопа: - панда! Ты нашел ее? а то я весь дом обыскала, ее нигде нет. Эй, панда, ты что это сидишь в проеме? – антилопа подбежала к панде и, увидев козу только и смогла закрыть свой рот руками и, не переставая мотать головой. При этом она что-то шептала сквозь свои «пальцы».
А панда лишь тихо произнес: - бессмысленно.
-Вот так вот и кончилась история козы и белого волка, - сказала сестра, ущипнув сонные щеки Кэт. – А теперь я отведу тебя в твою комнату!
- а ты побудешь немного рядом со мной? - пропищала Кэйт, у сестры на руках.
- да, побуду. Я буду рядом пока ты не уснешь, - сказала сестра, укладывая ее в кроватку.
- ты всегда будешь рядом?
Сестра задумалась и смотрела в одну точку.
- наверное, - тихо произнесла она.
Это было последнее слово, которое Кэйт услышала от своей сестры перед окончательным погружением в сон. В ту ночь она еще не знала, что это было последнее слово, которое ее сестра сказала ей.
- Катя! – стук в дверь. – Катя, ты там? Слышишь, открой дверь – а! Мне надо..
Кэйт открыла глаза, встала с табурета и открыла дверь.
- гости ушли? – спросила она.
- М - да, - произнесла Маришка еле.
Кейт достала пачку «Dirol»а, и бросила себе в рот одну подушечку, - и мне пора.
Она не торопясь надела свои кроссовки и обернувшись поцеловала Маришку в губы.
- еще раз с днем рождения! – она вышла в подъезд и сказала через плечо:
– постарайся не остаться дурой до конца своих дней.
Улыбнувшись в глупое лицо Маришки она побежала по лестнице вниз. На улице вечерело. Выйдя, поймала такси, сказала адрес, где находилось «то» двадцатиэтажное здание, - уже, она знала, где можно найти Баху, вечером в пятницу. Она сидела на заднем сидении и дальше предалась воспоминанию о «красном».
На следующее утро Кэйт проснулась поздно, ни кто ее не разбудил. Она спустилась со свей кроватки, вышла в коридор и пошла в комнату сестры. Почему-то в доме ходили посторонние люди, они были одеты как те дяденьки, которых показывают по телевизору в выпусках «новостей». Папа и мама сидели на кухне и отвечали на вопросы какого-то дяденьки, который держал блокнот и записывал все, что говорили ее родители. У мамы на руку был привязан какой-то большой ремень, от этого ремня отходил шнурик к круглому мячику, который быстро сжимал дяденька в наушниках и белом халате. Родители выглядели очень усталыми. У матеры были растрепанные волосы и круги под глазами, а отец все время курил не останавливаясь. Они ее не заметили, никто не замечал маленькую, босую девочку в пижаме. Когда Кэйт хотела зайти в комнату сестры, внезапно открылась дверь и из комнаты двое дяденек в смешных костюмах вынесли мешок на носилках. На мешке была длинная молния.
Кэйт зашла в комнату сестры, но ее там не оказалось. В место нее там стояли двое дяденек в костюмах аквалангистов и рассматривали лужу красного вещества. «Похоже, кто-то разлил» подумала тогда Кэйт.
Один дядя держал швабру, а второй ведро с какой-то желтой жидкостью. Тот, который держал ведро, полил немного этой жидкости на ЭТО, а второй стал драить ЭТО. Но нечего у них не получалось, ЭТО было в виде киселя, - только красного цвета – и вместо того чтобы отчищать, ее они только размазывали ЭТО. ОНО было густое, а местами даже твердое. Дядя макал швабру с тряпкой во второе ведро с кокой-то зеленоватой жидкостью и дальше принимался размазывать ЭТО. Они оба были одеты в оранжевую униформу, - оранжевые сапоги, оранжевые перчатки, в оранжевых масках, «оранжевая их жизнь». В физическом отношении они были полностью противоположны к друг-другу. Один бил высокий, молодой, с острыми чертами лица, а второй был низок, лыс, полон и стар.
- Вот блин - а! – произнес, тот который толст и стар. - Опять на мою смену. Эти психи специально выбираю день, когда я работаю. Ты посмотри на эту лужу – а! А ведь когда Борька на смене ему никогда такие случаи не попадаются. Максимум что, ему попадается так это, повешенье или утопленник. А у нас с тобой вечно кто нибудь вышибет себе мозги или вскроет себе вены,
- Перестань, прояви уважения к покойной, - сказал молодой.
- Если так и будет дальше продолжаться, то я скоро сам свихнусь. Вот, вонь – а! Еще никак не отмоешь эту хрень.
Тут Кэйт позади себя услышала шаги матери (их она всегда могла распознать).
- КЭЙТ, - крикнула мать. – ТЫ ЧТО ТУТ ДЕЛАЕШЬ? КОГДА ТЫ ПРОСНУЛАСЬ?
Двое обернулись и увидели маленькую девочку пристально наблюдавшую за ними. Лица у полного и молодого сразу же превратились в желчные пузыри. Оба сразу же замолчали и смотрели в сторону.
- прости мама, я просто хотела к сестре, а ее тут нет, а эти дяди отмывают какую-то штуку, которую кто-то пролил в комнате у сестры.
Мать быстро подошла к Кэйт и подняла ее на руки.
- мам, смотри эта штука похоже на кетчуп
Мать, сильно обняв Кэйт старалась не закричать.
- мам, смотри эти дяди только размазывают ЭТО, вместо того чтобы ее отмывать. Мам ты лучше отмыла ЭТО. Может, поможешь им?
Мать еле сдерживала истерию, она была готова в любой момент орать и обвинять весь мир в смерти ее дочери. Но она сдерживала себя ради своего второго чада, у нее только тряслись веки, когда она держала свою дочь на руках.
***
Такси подъехало к двадцатиэтажки, Катя заплатила по счету и вышла из машины. Вечерело, Катя поднималась в лифте и думала.
Похороны проходили очень тихо и размеренно. Когда хоронили сестру, Катя случайно увидела парня, который прятался за деревьями и наблюдал, как хоронят ее сестру. Это был высокий блондин с ухоженными волосами. Одет он был тоже очень хорошо, - на нем был светло серый пиджак, серое пальто и белый шарф. Он стоял, прислонившись к чинаре, засунув одну руку в карман пальто. На лице у него было несколько ссадин и царапин.
Катя напрягла память, но больше нечего вспомнить не смогла. Она помнила только отдельные моменты,- как ее мать лечилась в психиатрическом диспансере, как его отец пил по вечерам, как ее на улице спрашивали о том из за чего она покончила с собой.
«Цзинь!» Двери лифта открылись, и Катя по отвесной лестнице забирается на крышу. На крыше она видит как Баха лежит, подложив себе под голову руку и спит, на глазах у него красуются огромные черные очки. Сначала она садиться рядом с ним, а затем она ложиться около него и кладет свою голову на его грудь. Она закрывает глаза и старается услышать его сердцебиение.
- Тук-тук, тук-тук, - шепчет она. – Он жив.
Еще немного пролежав рядом с ним, она садится и разглядывает его с ног до головы. На нем темно синие джинсы и простая, белая футболка без каких либо надписей, на ногах старенькие кроссовки. Он лежит, слегка приоткрыв рот и дышит равномерно. Волосы слегка обросшие, волосы на виске закрывают уши.
Она села в позе мусульманина и стала ждать.
Баха открыл глаза, немного поколебался, снял очки и посмотрел на - желтую от смога - луну (Кэйт сидела позади его). Он сел и открыл бутылку пепси-колы и сделал глоток. Поморщившись, он посмотрел на бутылку и срыгнул. Когда Баха хотел встать, Катя сказала: - с доброй ночью, Баха
=
- ну, как знаешь, мне этот вид уже порой осточертел, - сказал Баха.
Бахром спустился в подъезд и бросил сетку с мусором в мусоропровод. Пакет с бутылками, ударяясь о стены мусоропровода, устремился в темную мглу. Меньше всего Баха сейчас хотел бы оказаться на месте этого пакета. Он спустился по лестнице, вышел из подъезда и направился домой,- медленным, не торопливым шагом.
Когда он дошел до своего дома, позади себя он услышал шаги. Он остановился под столбом уличного освещения и обернулся. Он стоял в лучах голубого света, которые падали на него с лампы столба. Из темноты доносился звук чьих-то шагов, - он медленно, но уверенно приближался. Баха стоял и пытался разглядеть тень человека, который приближалась к нему. И тут из кромешной тьмы на свет вышел человек европейской национальности с малиновыми, - собранными в мелкие косички, - волосами.
- В моей квартире слишком мало место, но если ты согласишься, я могу устроить тебе чашку горячего чая и знакомство с моей родней. Я думаю, ты ей понравишься, - сказал Баха.
- Я думаю, она мне тоже понравится. – ответила она.
Баха улыбнулся и кивнул.
Между ними, пока еще, сохранялось расстояние.