Сознание возвращалось к Жаку напоминанием о гулкой боли в затылке. Он пытался пошевелиться, но тщетно. Тело, руки и ноги были крепко привязаны к стулу. Заплывший глаз стал медленно различать картинку. Но когда Жак смог реально что-то увидеть, то это повергло его в недоумение.
Перед ним стоял со свечой в руке громадного роста великан. И Хитрый Лис не мог не признать в нем своего бывшего боцмана с "Пересмешника".
- Так это ты, Верзила Пьер? - захрипел он. - Какого черта ты устраиваешь абордаж на суше? Я давно уже не играю с рыбами. К тому же губернатор...
- Заткнись, дохлая каракатица! Плевать я хотел на толстяка д'Ожерона, - отрезал Верзила. - Или тебе хочется принять еще порцию горячих?
- Что тебе нужно? Может быть, мы договоримся?
- Вот ты и заговорил, Лисенок! - ощерился Пьер. - Я давно твердил Беко, что тебе нельзя доверять ни в чем. А ты все время ходил у него в любимчиках, и он отвалил-таки тебе солидный куш за твой выбитый глазик. Будь проклят тот совет, что созвал Большой Цыган как раз из-за тебя! Я один, один был против твоего пенсиона! Но кто меня слушал в этой чертовой компании благодетельных тюфяков!..
- Я тебя не понимаю, боцман... - едва пролепетал Жак.
- Пойме-е-ешь... Поймешь, Хитрый Лис, когда я напомню твоей пустой башке про беднягу Леграна.
- Легран? Ты сказал - Легран?.. Но ведь он был моим другом!
- Другом... Хе-хе-хе... - зловеще ухмыльнулся Верзила. - Может быть, ты забыл, Лис, в своей занюханной таверне о последнем бое "Пересмешника", когда мы взяли на крючок "испанца"?..
Хитрый Лис вмиг похолодел внутри, чувствуя, что сейчас произойдет что-то очень важное, но внешне проявил все усилия остаться невозмутимым.
- Ты плохо обо мне думаешь, боцман. Мы с Леграном дрались тогда не хуже, чем вы с Беко. Это мы очистили бак, да жаль, там Леграна зацепил какой-то испанец. И он помер, бедняга, на моих руках...
- Помилуй, Иисусе, я сейчас зарыдаю! - притворно осклабился Пьер. - Но все дело в том, что "каким-то испанцем" был ты.
- Что?! - Лис встрепенулся, пытаясь приподняться.
- Это ты убил своего дружка Леграна, чтобы завладеть его испанским перстнем!..
- Откуда?.. Откуда тебе это известно? - еле выдавил Жак.
- О, я давно наблюдал за вами... Вы оба с Леграном были мне не по душе. Я чувствовал, что у него есть тайна. Может быть, надо было во всем открыться Большому Цыгану и высказать все свои соображения по поводу тебя и покойничка? Но я решил действовать в одиночку, так же, как и сейчас...
Он поднес свечу к единственному глазу Лиса и лукаво выгнул брови.
- Случайно я подслушал, как этот олух Легран исповедовался тебе, как духовнику, про свой перстень. А потом... потом уж и знал наверняка, что ты найдешь способ завладеть этим богатством... В том славном деле на "испанце" я побежал на бак вслед за вами. Но из-за дыма и выстрелов ни Легран, ни ты не заметили меня. И я упал, притворившись в сутолоке среди мертвых и раненых испанцев, хорошенько видя и слыша все, что случилось потом между вами... Никто - ни Беко, ни большой совет не узнал от меня этого. И тебя не ждала петля на гранд-мачте "Пересмешника". Я выжидал, медлил, рассчитывая, что наши пути с тобой пересекутся. Но, увы, ты счастливчик, все время выходил сухим из воды. Мы пошли на Маракайбо на "Мести", а мой "Пересмешник" затопили, как старую галошу. Но и ты однажды получил свое на бригантине... А впрочем, кажется, и это тебе было на руку, одноглазая жаба!
Пьер в сердцах сплюнул и с жаром продолжил:
- Я все время следил за тобой, за тем, как ты устроил свою сухопутную жизнь на Тортуге, лебезя перед губернатором. А когда ты открыл эту таверну, я подпустил к тебе своего человека, и он устроился у тебя помощником. Именно он открыл мне эту дверь...
- Кто это? Кто? Скажи, я заплачу за его голову! - воскликнул Лис.
- Молчи! Ты заплатишь... Ты отдашь мне испанский перстень Леграна.
- У меня нет его! Я... Я купил на него таверну!
- Врешь, шлюхино отродье! Я хорошо умею считать и не верю, чтобы ты расстался с таким богатством... Впрочем, я потребую от Беко или кого угодно из наших созвать новый совет, и пусть я буду проклят, если теперь ты не отправишься на обед к акулам...
- Пьер, ты не сделаешь этого! - взмолился Лис, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног.
- Сделаю, Жак, и ты это знаешь, - безжалостно проговорил Верзила. - Вся Тортуга проклянет тебя и твоего "Ленивого Мерина", если ты...
- Ну, хорошо, хорошо... - отчаянно уронил Хитрый Лис. - Развяжи меня наконец...
Удовлетворенно крякнув, Верзила Пьер размашистым движением размотал бечеву и освободил совсем поникшего Жака. Еле встав со стула, тот повел боцмана в спальню. Подойдя к стенке за кроватью, Жак нащупал выступ, внешне ничем не отличавшийся. Слегка надавив на него, Лис вынул небольшой ларец. Глаза Пьера жадно заблестели.
- Только без глупостей! - заскрежетал он зубами и вплотную приставил кинжал к груди Лиса. Тому ничего не оставалось делать, как молча передать ларец Верзиле.
- Открывай! Живо! Ну!..
Трясущимися руками Хитрый Лис достал из кармана сюртука небольшой ключ, но Пьер резким движением выхватил его.
- Он тебе больше не понадобится! - и сам быстро открыл старинный ларец.
Желанный перстень лежал на красной мягкой подушечке, сверкая бриллиантами, и яркий свет, исходящий от него, казался маяком в темной комнате.
Оба пирата тяжело дышали, будто выброшенные на берег пираньи.
- Так вот из-за чего Легран отправился на тот свет! - медленно протянул Верзила.
Одинокий глаз Лиса ответил ему яростным жгучим огнем.
- Будь ты проклят, боцман, но, клянусь, этот перстень будет стоить тебе Страшного Суда!..
Верзила закрыл ларец и, сузив свои лукавые глаза, что означало у него высшую степень презрения, глухо уронил:
- Мне наплевать и на Страшный Суд, и на твои клятвы. Я больше не вернусь к Беко, и никто из береговых братьев не заманит меня своими сокровищами. С меня хватит, я готов довольствоваться малым... - Он усмехнулся и добавил: - Я не имею к вам никаких претензий, мсье Жак. Позвольте засвидетельствовать свое глубочайшее почтение и пожелать процветания вашей несравненной таверне, всей вашей команде, и особенно вашему лучшему помощнику Франсуа. Ха-ха-ха-ха!..
Верзила залился громоподобным смехом, что гулко отозвался по всем комнатам. Крепко сжав ларец, он вытащил из кармана флягу с ромом и, откупорив зубами, быстро и жадно влил в себя добрую порцию, пока фляга не опустела. Затем бросил ее на пол и громко заорал свою любимую песню:
- Живой ли, мертвый, все одно:
Ты к рыбам попадешь на дно...
А потом засмеялся вновь и, указывая пальцем в сторону Лиса, глубокомысленно заключил:
- Да здравствует великолепный ром и твой замечательный помощник Франсуа!..
Пьер исчез, а Хитрый Лис все стоял, как завороженный, не смея произнести хоть слово или позвать на помощь. Он никогда не считал себя трусом и часто бросался наперерез на острые клинки и не сгибался под пушечными выстрелами. Но суша и приходящие деньги сделали его осторожным и ленивым. Впрочем, хитрости в нем они не поубавили. И Лис, сжимая кулаки, стал тут же обдумывать план мести.
(Продолжение следует)