Глава 1. Боярский.
Тюрьма на Мадагаскаре не худшее наказание для переживших стресс после встречи со Змеями Горынычами пиратов.
Пространство пляжа в пару гектаров, огороженное с трех сторон бетонным забором, с четвертой омывалось, как и положено пляжу, океаном.
По верхней кромке забора бегали местные мартышки и шимпанзе, а один раз на ограждение забрался даже самец гориллы, но тут же свалился на территорию тюрьмы и теперь добровольно отсиживал свой срок, отнимая у заключенных банановый десерт. Среди местных качков Кинг-Конг (сидельцы не стали оригинальничать с именем) пользовался уважением, демонстрируя умение швырять тяжелые гири за забор. Он подходил к ограждению с гирей в правой руке (или лапе?), прислушивался и, заслышав мягкую поступь царя зверей, подбрасывал железный снаряд по дуге, конец которой упирался в косматую гриву хищника. Услышав глухой удар гири, сопровождаемый свирепым рычанием с подвывающими нотками, Кинг-Конг мощно бил себя в грудь и издавал победные вопли.
Если же лев, обдирая когти, пытался перелезть через забор, Кинг поспешно прятался в карцере – единственном каменном помещении на территории тюрьмы, снабженном, к тому же, железной дверью. Остальные бунгало для постояльцев этого курорта представляли собой тростниковые хижины с видом на океан, среди которых росли величественные пальмы и тропические растения с крупными ароматными цветами.
Костя сидел под цветущим кустом, обдуваемый ветерком от вращающихся с немыслимой скоростью крылышек колибри, и писал письмо домой: «Дорогая мама! Твой сын, путешествуя по Индийскому океану, посетил безымянный остров, где водятся доисторические чудища с тремя головами и кожаными крыльями. Троих наших товарищей эти тираннозавры растерзали на наших глазах. Мне и еще троим удалось убежать. Теперь я поправляю свое психическое здоровье в санатории на острове Мадагаскар. Пришли пожалуйста леденцов по адресу: Мадагаскар, а/я 301.»
После обеда Костя, надев панамку, пошел строить замок из песка на берегу океана. Его друзья в это время бултыхались в воде все время пытаясь заплыть за буйки, где их деликатно хватали за ухо пара дельфинов и, как нашкодивших пацанов, возвращали на огороженную территорию. Оставив попытки побега морским путем, пираты подошли к забору и стали делать подкоп. Прорыв под забором нору, первый «Крот» высунул нос из-под земли и тут же засунул его обратно, избегая контакта с носом любопытного льва, привлеченного копошением в земле чего-то съедобного. Друзья наблюдали, как землекоп шустро пятится из норы, засыпая ее песком.
– Тащите камни! Там лев!!! – заорал не своим голосом окончательно поседевший пират. У него волосы на затылке были собраны резинкой в хвостик. Седина атаковала его прическу в первый раз на Змеином острове, но уперлась в резинку, оставив хвостик нетронутым. Теперь же коварная седина атаковала хвостик, празднуя свою победу.
Пираты быстро закидали подкоп камнями и хорошенько утрамбовали землю в том месте. Да и подоспевший Кинг повторил свой коронный номер в метании ядра на слух. Только на этот раз снаряд угодил в крестец, потому что лев находился в позиции: кверху задом.
Начальник тюрьмы отметил для себя неблагонадежность этой троицы и примерное поведение Кости Боярского, который, построив замок из песка, достал из-за пазухи губную гармошку и стал играть на ней грустную мелодию: «Жил-был у бабушки серенький козлик». На эту музыку приплыли дельфины и плакали, как малые дети, жалеющие серого козлика, от которого остались лишь рожки да ножки. Начальник плакал вместе с дельфинами. Потом позвал Костю и выпустил его на свободу.
– Можно я съем твои леденцы, которые тебе пришлет мама? – спросил грустный начальник тюрьмы.
– Ешь на здоровье! – разрешил повеселевший Костя.
Выйдя на волю, Боярский решил осмотреть достопримечательности и обратился к первому встречному с вопросом: – Где тут у вас можно накопать парочку алмазов?
– Иди вон до той пальмы, – указал прохожий. – Там повернешь налево и упрешься в раскопки.
Костя уперся в раскопки, которые представляли собой глубокую яму, напоминающую котлован. По краям ямы высились горы песка, ежедневно просеиваемого сотнями рук искателей сокровищ. Боярский подобрал лопату, брошенную уставшим за день землекопом, и пошел на побережье. На берегу он позаимствовал лодку и, свистнув дельфинов, кинул им конец веревки, привязанный к носу лодки. Дельфины потащили моряка к Змеиному острову, потому что они умели читать Костины мысли.
Боярский с опаской вылез на берег и осмотрелся. Тираннозавров не наблюдалось. «Пока везет», – отметил про себя Костя: «Если так и дальше пойдет, поставлю богу свечку».
Он быстро отыскал глиняную собаку и начал рыть землю рядом с ней. Вот и заветные сундучки! Вот и…
– Разрази меня гром! Где золотишко?!!! – взвыл Костя.
– Хрен тебе, а не свечка!!! – погрозил он небу.
– А это что такое? – достал со дна сундука записку.
– Не в деньгах счастье?! Ну, кок, погоди!!! – узнал почерк Ивана Яковлевича озлобленный обладатель пары пустых сундуков.
Глава 2. Шашлык из монстра.
Иван Яковлевич получил телеграмму: «Попытке взлома вашего дома зпт задержан Боярский тчк».
– Соня, детка, мне надо срочно в Одессу! – заволновался Иван.
– Поезжай, а я останусь, – ответила Соня.
Разгульный встретился с Боярским в КПЗ. Оба широко улыбались, только глаза Ивана сияли счастьем, а Кости – обещанием стоматологического вмешательства в стройный ряд зубов приятеля. Иван на всякий случай спрятал зубы, как смущенная барышня.
– Здравствуй Костя! Рад тебя видеть! – протянул руку бывший кок.
– Здравствуй Ваня! – обрадовался протянутой руке матрос, и скомкал ладонь кока, как газету с фельетоном.
В физиономии Ивана наметился перекос – правый уголок губ остался наверху, а левый уполз вниз, и воздух с шипением начал покидать организм через эту кривую щель.
– Сдулся! – обрадовался матрос.
– Пустиии, – пропищал кок.
– Внеси залог, отпущу, – пообещал Костя.
Ваня левой рукой внес залог и получил обратно помятую правую. Потом компаньоны пошли делить клад. Костя ворчал, что бриллиантовое колье пахнет Ваниным грязным бельем, на что Ваня резонно замечал – не нравится, не бери. – Ишь, какой умный, – продолжал ворчать Костя, засовывая колье в мешок.
– Иван Яковлевич, вас тут не грабят, случайно? – спросила появившаяся в дверях подвала морда тираннозавра.
– Грабят, Светик, – подтвердил Иван Яковлевич.
– Какой вы нехороший человек, месье Боярский, – обратилась морда к посиневшему Косте.
– Я на минуточку, – стал отпрашиваться гость, примеряясь, пролезет ли голова сквозь прутья решетки на подвальном окне.
– Выпусти его, – обратился к Светке сердобольный Иван.
Голова монстра исчезла из дверного проема, освобождая путь к бегству из нехорошего дома. Костя, нацепив на шею колье, пробкой вылетел на улицу и бежал по ней, распугивая своим сумасшедшим видом прохожих, пока от усталости не подкосились ноги.
– Вовремя вы появились! – улыбнулся Соне Иван.
– Соскучилась немного, – вернула улыбку Соня.
В это время Костя добрел до своего дома, и столкнулся в дверях с мамой, которая торопилась на почту.
– Сынок! – обрадовалась мама. – А я как раз на почту собралась, леденцы тебе отправить. Как ты здесь оказался? Как твое здоровье, родной мой?!
– Мамочка! – заплакал Костя. – Здоровье расшаталось, везде монстры мерещатся.
– Ну не плачь. Мамочка тебе из этих монстров шашлык приготовит. Скушай леденец, – стала гладить по голове нервного сына добрая мама.
– Ой, какие у тебя бусики бриллиантовые на шейке! – восхитилась она.
– Это тебе, мама, – всхлипнул успокаивающийся сын, и обменял бриллиантовое колье на леденец.
– Где ты купил такое чудо? – спросила мама. – Бешенных денег небось стоит?
– Это подарок одной доброй женщины, – улыбнулся сын, вспоминая добрую женщину.
– Ну, дай ей бог здоровья, – перекрестилась мама, надевая на шею колье. – Ты проходи на кухню, я сейчас вернусь.
И побежала в шашлычную за углом.
– Вот, как обещала – шашлык из монстра, – Выложила перед сыном три шампура с копченым мясом.
– Правда? – недоверчиво покосился на шашлык Костя.
– Мама врать не станет, – заверила мама.
– Какая ты у меня замечательная! – похвалил сын и впился зубами в мясо погибшего от рук мамы тираннозавра.
Глава 3. Коктейль из мухоморовки.
– Васька, ты не в курсе, куда Светка улетела? – спросил у сестры Пашка.
– В Одессу. Соня ее уговорила помочь разобраться с каким-то Костей, – ответила заплетающимся языком сестренка. Вид при этом у Васьки был глупый и довольный одновременно. За спиной она прятала бутыль с мухоморовкой.
– А ну покажи, что там у тебя?! – грозно насупился брат.
– Иди в рощу! – огрызнулась Васька.
– Так! Распиваем потихоньку мамино лекарство от скуки? Вот отвалится хвост, будешь знать!
– У мамы же не отвалился, – попыталась защититься молодая пьяница.
– У взрослых хвост крепко держится, – продолжил наставления брат, отнимая у Васьки бутылку. – А у подростков, вроде тебя, еще и крылья могут отсохнуть.
– Да ну тебя! Скажешь тоже! – беспечно отмахнулась Васька.
– А вот попробуй взлететь.
Васька взмахнула крыльями, подпрыгнула и шмякнулась в траву.
– Ну, что я говорил! – обрадовался Пашка.
– Погоди. Щас, – пробормотала сестричка, стаскивая с шеи амулет и вешая его на ветку березы. На лунный камень тут же уселась давняя Васькина подруга Каркуша. Новая попытка взлететь не увенчалась успехом.
– Пьяная саранча! – веселилась Каркуша. И вдруг полезла по стволу березы, соскочив с камня, потому что тот завибрировал.
– СМС-ка пришла! – проинформировала пьяную саранчу ворона.
– Это от Светки, – шмыгнула носом саранча, разглядывая свои непослушные крылья.
«Васька, передай Пашке, что у меня все пучком! Скоро вернусь. То есть уже лечу обратно», – прочел сообщение Пашка.
– Соня вообще обнаглела! Использует мою подругу, как ковер-самолет, – пробурчал он: – Да не горюй, сестренка, – обратился к Ваське, – выпей побольше воды и все пройдет. Только мухоморовку больше не пей.
– Не буду! – обрадовалась Васька и поковыляла к реке за водой.
– Амулет забыла, – догнал ее брат и надел на шею лунный камень.
Васька добрела до воды, погрузила в нее голову и начала пить, как верблюд. Две других головы дурачились наверху:
– Дать прикурить? – спрашивала одна и пыхала огнем.
– Давай, – отвечала вторая и пускала дым из ноздрей.
Окунь Винокур охотился за мальками, когда его втянул в себя какой-то водоворот. Оказавшись в темной бочке, Винокур запаниковал. Вода в этой бочке была несвежая и противная на вкус. Пропустив ее через жабры, Винокур ощутил головокружение и желание спеть.
– Моряк вразвалочку сошел на берег, – запел пьяный окунь и полез в бутылку, то есть в трубу, через которую в бочку поступала вода.
Васька ощутила, как выпитая вода просится обратно, и выпустила из желудка коктейль вместе с певцом.
– Как будто он открыл пятьсот Америк, – продолжал петь Винокур уже в речке, распугивая мальков.
– Вылечилась! – обрадовалась Васька и веселым мотыльком полетела над поляной, куда почти рухнула от усталости Светка.
– Светка, привет! Я мухоморовки попробовала, и у меня чуть крылья не отсохли, – поделилась горьким опытом с подругой молодая змея.
– Вот дурочка! – покрутила когтем у виска Светка.
Глава 4. Леший.
– Привет ковер-самолет! – поздоровался Пашка.
– Издеваешься, – сморщилась Светка. – Ушатала меня Сонька, сил нет. Больше вообще не буду ее возить. Пусть у Дашки учится на метле летать.
– Здорово, змеи! – въехала на поляну на метлосипеде Даша.
– Легка на помине, – улыбнулась Светка.
– Смотрите, какого Лешего нашла по дороге, – указала Даша на судорожно вцепившегося в седло велосипеда старика (ростом с пенек), сидящего на багажнике. – Только въехала в лес, гляжу – сидит на пеньке этот дед и жует мухомор. Глаза закатил и бормочет: «Хорошо, ядреный гриб!» Я ему: «Дед, ты ж сейчас копыта отбросишь!» А он мне: «Катись, поросячий хвостик, не порть праздник», – и улыбается с прищуром, чтоб праздник из глаз не выскочил. Обиделась я на «поросячий хвостик», взяла его за шиворот, а он легкий, как мешок с ватой. Усадила на багажник и сказала: «Сейчас прокачу с ветерком, для очистки организма от мухоморов!», – и понеслась по бездорожью. Дед успел пискнуть по-мышиному, а нас уже нет на той поляне, только писк повис в воздухе. Повисел, повисел и потерялся в шорохе травы и шелесте листьев. А вредный мухомор прижился в дедовом желудке и не пожелал его покидать. Да и дед, похоже, прирос к седлу, как мухомор к желудку. Эй, родимый, слезай, приехали.
– Чего это было? – ожил родимый и спрыгнул на землю.
– Сюрприз от Поросячьего Хвостика, – ухмыльнулась Даша.
– Погоди, щас ветер из ушей вытряхну, – затряс головой Леший. И правда – над поляной пронесся ветерок. – Теперь говори.
– Еще чего умеешь? – раскрыла рот Даша.
Старичок взял ее за руку, и из Дашиной ладошки вдруг выросла поганка.
– Что-то мне твой фокус не нравится, – попыталась стереть поганку с ладошки о голову Лешего. Поганка перескочила на седую голову и пустила там корни.
– Да ну тебя в баню, дед! – отмахнулась от опасного фокусника Даша.
Леший растаял в воздухе.
Молодая девка Маринка парилась в бане. Она с наслаждением лупила себя березовым веником, когда из облака пара к ее ногам выпал крепенький старичок с поганкой в седых всклокоченных волосах. Дико завизжав, Маринка стала охаживать веником бесстыдника. – Убирайся туда, откуда пришел! – кричала она на старого мухомора, забравшегося в парилку. Дед исчез так же, как и появился – вроде как растворился в облачке пара.
Не успела Даша отойти от шока, вызванного внезапным исчезновением старика, как тот объявился вновь – распаренный, с прилипшим ко лбу банным листом.
– Ты бы полегче со своими желаниями, – пробурчал старик. – Послала бы лучше к Чертовой бабушке.
– Иди к Чертовой бабушке! – топнула ножкой Даша.
Леший исчез.
– С ума сойти! – всплеснула руками девочка.
– Дай в камушек посмотреть? – обратилась она к Ваське.
– Смотри, – разрешила змея.
Даша заглянула в лунный монитор и увидела веселую пышную тетку с рожками на голове, которая поила чаем Лешего. У старика вместо рожек торчали из головы два мухомора. Тетка посмотрела на Дашу и показала ей язык. Даша ответила тем же. Обе весело рассмеялись.
– Ой, ладно, засиделась я тут с вами, а меня бабушка ждет, – сказала, и, вскочив на метлосипед, растворилась в воздухе, как Леший.
Глава 5. Скалолаз.
Даша делала уроки, когда ее внимание привлек ползущий по стене таракан. «Вот ведь скалолаз!» – восхитилась девочка умению насекомого ползать по вертикальной, с виду гладкой (зацепиться не за что) стене: «Хотя муха вообще вверх ногами по потолку гуляет, но она летучая и не боится упасть, а этот сорвется, шлепнется на спину и остается цел и невредим, и опять вверх лезет, будто ему там медом намазано».
Здесь Даша вспомнила про Винни-Пуха, которому было медом намазано на высоком дубе и улыбнулась, и даже пропела: «Я тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь». Затем произнесла: – Извини меня, таракан, но я тебя сейчас легонечко так тапочкой стукну, а потом контуженного выброшу на улицу. Потому что в приличных домах тараканы не водятся, а на улице сейчас весна и все такое, и тебе там понравится.
Даша сняла с ноги тапок и ударила легонько по несчастному таракану. Сидор (назовем так скалолаза) обнаружил в себе поразительную быстроту реакции. При приближении тапка, он оттолкнулся от стены и полетел вниз, так что удар Дашкин пришелся по голой стене.
– Мало того, что скалолаз, так еще и акробат! – обрадовалась, что не причинила вреда беззащитному насекомому девочка. – Только вот стенку тапкой испачкала, и за это мне может влететь от мамы.
Дарья побежала в ванну за мокрой тряпкой.
– А для звезды, что сорвалась и падает, есть только миг, ослепительный миг, – пропел Сидор, планируя на пол. – Ну что за люди! – посетовал он на Дашку: – Хотел погулять по природе, а они со своими тапками проходу не дают.
Прогулкой по природе Сидор называл ползанье по Дашиной картинке – тому самому «Жизнерадостному рисунку» с божьей коровкой и кузнечиком. Он так ловко маскировался среди них, что сам становился частью рисунка.
Однажды один из гостей хотел потрогать живопись, и разрушил композицию: нарисованный таракан вдруг ожил и, свалившись на пол, юркнул в щель под плинтусом. Гость отдернул руку и зарекся прикасаться к живописным полотнам, хотя иногда его донимало искушение коснуться нарисованного колена Данаи, но сомнение – а вдруг лягнет по зубам! – останавливало руку на полпути.
Вернувшаяся из ванны Даша вытерла след от тапочка на стене, потом достала из выдвижного ящика стола дневник, который завела себе, чтобы записывать в него все свои приключения и записала сегодняшние мысли о скалолазе, дополнив их стишком:
Ползет по стенке таракан –
Великий альпинист.
Но вдруг – засада и капкан!
И сразу – камнем вниз.
Убийца-тапок на стене
Оставил грязный след.
Узор отчетливый вполне.
А таракана нет.
Семен заглядывал в дневник и шевелил усами, притаившись между божьей коровкой и кузнечиком. Он тут же подобрал музыку к Дашиным стихам и теперь напевал новую песенку своим нарисованным друзьям.
Глава 6. Говорящий камень.
Марфа забралась на верхушку Веселой горки и увидела ящерицу, греющуюся на камне.
– Здорова, пародия! Не возражаешь, если я устроюсь рядышком? – не очень вежливо обратилась змея к ящерице.
– Сама ты пародия, причуда обкурившейся эволюции, – обиделась ящерка. – Попробовала бы я возразить такой горе. Ты ж наступишь и не заметишь. Пора мне, пожалуй, бежать по своим делам.
И ящерка юркнула в щель между камнями.
– Ну вот, и поговорить не с кем, – огорчилась Марфа. – Лужа тут еще после дождя разлеглась на моем месте. Да что, в самом деле, не растаю, не сахарная, – и, усевшись в лужу, стала бить хвостом.
Брызги веером разлетались от мокрого хвоста впавшей в детство Горынычихи, размочаливая солнечный свет в радугу. Капли, упавшие на камень, покинутый ящерицей, поделились с ним своим радужным цветом. Сухой камень был невзрачного серого цвета, но стоило ему намокнуть, он засиял причудливыми волшебными цветами.
– Ух ты, какой самоцвет! – восхитилась Марфа.
– Все мы, умывшись, становимся красивыми, – ответил камень.
– Говорящий?! – не поверила своим ушам змея и покосилась на свой умытый хвост – действительно ли он стал красивым. Хвост радовал глаз изумрудными переливами. Прав булыжник, связавший красоту с умыванием.
– Говорящий, говорящий, – заверил камень. – Я вообще-то с неба упал, метеорит я. Может в этом секрет? Откололся от разумной скалы, блуждающей по космосу. На маму-скалу сел какой-то космический каратист и начал тренировать силу удара ребром ладони. Рубанул и отколол меня. Сила есть, ума не надо. Когда я о землю ударился, дар речи проявился. У тебя на шее, смотрю, тоже не земной камешек болтается.
– Ага, лунный, – подтвердила Марфа. – А что за каратист-то? – проявила она любопытство.
– Типа тебя, только с одной головой. Его из космического корабля выкинули. Видать, плохо себя вел там, экипаж обижал. Короче, форменный псих. Начал маму мою крошить на щебенку! Правда, хватило его не надолго – в сосульку превратился. Холодина в космосе любого психа в сосульку превратит.
– Бедолага, – смахнула с глаз набежавшую по космическому сородичу слезу Марфа. – Ой, чего-то я отсырела совсем. Полечу, пожалуй, просушу хвост в полете. У тебя-то низ, поди, сухой?
– Намекаешь на то, что под лежачий камень вода не течет? Еще как течет! Вода дырочку всегда найдет. Приподними-ка меня.
Марфа приподняла край метеорита и заглянула под него. На сырой земле обнимались две мокрицы. Почувствовав на себе дуновение ветерка, эти тараканы возмущенно зашипели на змею.
– Ишь ты, развел под собой насекомых, – озаботилась здоровьем метеорита Марфа. – Возьму-ка я тебя с собой, будешь Ваське моей истории космические рассказывать.
– Полетели, – согласился камень. – Все лучше, чем служить крышей для мокриц.
Позже, Даша выменяла у Васьки говорящий метеорит на блок жвачки, из которой можно выдувать красные и зеленые пузыри. Пузыри лопались, облепляя довольные морды Васьки, а камень травил анекдоты на потеху Клюевцев.
Эпилог.
Весна украсила зеленую траву маленькими желтыми солнышками одуванчиков, распушила пахучие кисти сирени, осыпала яблони и черемуху белыми цветочками и звала Дашу в лес, на природу, от учебников и тетрадей. Может быть еще какое чудо отыщется в траве. Как хорошо было таскать Пашку в ладошке! Теперь он сам может, прихватив Дашу за талию своей лапищей, закружить ее, как на карусели. Вымахал со слона. От родителей собрался переезжать со Светкой на Кудрявую горку, возле Борисовки. Там непуганые геологи медную руду нашли. Будет Светка хозяйкой Медной горы, а Пашка контуженым медногорцем. Даша со временем станет директором Уральского заповедника, где водится всякая чертовщина, страшная на вид, но безобидная.
Брат ее Олег будет в этом заповеднике лесником. Его жена Василиса станет помогать мужу выращивать ядреный корень, продляющий молодость.
Васька останется на Змеином острове, познакомившись с Мадагаскарским Змеем и заведя с ним семью.
Ну что еще вам сказать? Пора мне на рыбалку. Пашка уже тащит меня за шиворот от компьютера со словами: – Погляди какая красота на улице, а ты дома сидишь!
– Погоди, Змей, – отвечаю. – Дай хоть точку поставлю.