Согласно операции "Цитадель" немецкие войска предполагали окружить и уничтожить в районе Курска большую группировку советских войск. Знаменитые дивизии СС "Мертвая голова", "Адольф Гитлер", "Рейх", "Викинг" были укомплектованные безукоризненными, преданными нацизму арийцами, физически здоровыми, рослыми, с мужественной внешностью, возрастом не старше 25 лет. В войска поступили новейшие танки "тигр" и "пантера" с лобовой бронёй 100 мм, которую не пробивали пушки "тридцатьчетвёрок", и самоходные артиллерийские установки "фердинанд" с лобовой бронёй 200 мм. Лучшие военно-воздушные силы прикрывали войска с воздуха. По словам начальника штаба 48-го немецкого танкового корпуса генерала Меллентана, "ни одно наступление не было так тщательно подготовлено, как это".
Шеф СС Гиммлер, выступая перед офицерами-танкистами, заявил:
- Здесь русские должны быть истреблены и как люди, и как военная сила. Они должны захлебнуться в собственной крови.
- При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот, - осознавая важность операции, жаловался Гитлер на совещании в Имперской канцелярии.
Советское командование предугадало замысел противника. На Курском выступе было создано восемь рубежей обороны и четыре особо укрепленных линии. Было вырыто почти десять тысяч километров окопов и ходов сообщений – таково расстояние от Москвы до Владивостока. Курская область превратилась в самый мощный укрепрайон мира.
На Курской дуге советская группировка сконцентрировала 3400 танков и самоходок, более трети всей бронетехники армии! У противника было 2700 танков и штурмовых орудий.
Я расскажу о "Танковом побоище", решившем исход Курской битвы.
Танковое побоище
От восхода до заката по выцветшему небосводу неизменное в вечности катилось серое раскаленное солнце. Стояла удушающая жара. От малейшего ветерка пыль с сухой жёлтой травы поднималась в воздух и лезла в глаза. Только к вечеру где-то за горизонтом порой собирались сухие тучи и, подобно залпам далёких орудий, рокотал гром, предвещая врагу погибель на русской земле.
Навстречу друг другу в степи неслись лавины танков и самоходок. Клубы пыли, взбиваемые гусеницами, сближались. Обе стороны развернулись в боевой порядок и, увеличив скорость, занимали выгодные для боя рубежи. Немцы выдвинули вперёд тяжёлые танки.
Советские танки через головы пехоты, засевшей в окопах, на сумасшедшей скорости мчались на врага. Не думая сворачивать в сторону, они шли на таран! Нервы у фашистов оказались слабее: крутыми виражами они пытались уйти от удара, подставляли бока под выстрелы.
Так начиналось первое в истории войн, невиданное по размаху встречное танковое сражение. Под станцией Прохоровка, на поле шириной в десять километров между рекой и железнодорожной насыпью сошлись лоб в лоб полторы тысячи бронированных машин. Поле оказалось тесным для такой массы техники. Смешавшись в бою, войска уже не могли разойтись.
"Тридцатьчетвёрки" стремительной атакой пронзили противника. Управление в передовых частях фашистов нарушилось. Боевые порядки смешались. Снаряды, посылаемые с коротких расстояний, рвали броню "тигров". От прямого попадания танки взрывались на полному ходу, многотонные башни отлетали на десятки метров. Из горящих машин выскакивали люди и катались по земле, сбивая с себя пламя. Потеряв боевые машины, танкисты кидались на противника врукопашную. В ход шли ножи, сапёрные лопатки, тяжёлые инструменты...
Наперерез "тридцатьчетвёрке" двигались два "тигра". Один "тигр" выстрелил. Мимо. Другой выстрелил… "Тридцатьчетвёрка" вильнула, спряталась за горящий немецкий танк. Фашисты, уверенные, что советский танк горит, отвернули в сторону, подставив под удар бок. Выстрел! Горит "тигр"!
Командир танкового батальона 18-го танкового корпуса капитан Скрипник в короткой схватке уничтожил два "тигра", но и сам был подбит. Стрелок-радист и механик-водитель вытащили раненого командира из горящей машины и укрыли в воронке. Ещё один фашистский танк полз на спрятавшихся бойцов. Механик-водитель Александр Николаев вскочил в горящую машину, завел двигатель, понесся навстречу "тигру" и таранил его. Обе машины взорвались.
На одном из участков сражения противник нанес чудовищной силы удар. Артиллеристы не смогли остановить фашистов. И тогда против бронированной лавины вышли люди. Сняв сапоги и гимнастерки, чтобы легче двигаться, со связками гранат бойцы ползли по полю, швыряли гранаты под гусеницы. Подрывал танк, а вместе с ним часто и себя.
Тяжелый чёрный дым поднимался к небу. Земля содрогалась от взрывов. Несмотря на запрет, механики-водители шли в атаку с открытыми люками, чтобы успеть выскочить из машины, если подожгут. Да и жарко было, как в аду.
Танки кружились, словно в гигантском водовороте. Ударяясь о броню, рикошетили снаряды. На куски рвались гусеницы, вылетали катки. Подбитых машин столько же, сколько "живых". Но и подбитые танки продолжали стрелять.
В воздухе каруселили сотни самолетов. Там сваливаются в пике "юнкерсы", там отбиваются от атак "илы", выше, на встречно-пересекающихся курсах сближаются "пешки" и "хейнкели", там и тут, сверкая очередями, поодиночке и парами, звеньями и эскадрильями проносятся истребители. Осколки и пули сыплются с неба градом. Но это ничего, хуже, когда падает горящий самолёт!
К группе из пяти бомбардировщиков "Хейнкель-111", перевернувшись через крыло, бросается наш ястребок. Длинной очередью срезает ведущего. Клюнув носом, самолёт входит в крутое пике, ударившись о землю, взрывается. "Лавочкины" сбивают ещё двух бомбардировщиков...
Парашютисты, выбрасывающиеся из подбитых машин, прямо в воздухе стреляют друг в друга из пистолетов, приземляются то там, то здесь.
Хлестко и оглушительно грохочут семидесятимиллиметровые пушки. От струй из дульных тормозов выворачивается и летит в разные стороны земля. Снаряд такой пушки прошивает "тигра" насквозь. Самоходки ахают так, что в ста метрах от них перепонки чуть не лопаются! Вой объятых пламенем самолётов, несущихся в последнем пике, гром взрывов на земле слились в единый гул.
На земле горят танки. Знойное июльское солнце скрылось в тучах пыли и дыма. Люди задыхаются от нехватки кислорода, жестоко страдают от жажды. Раскалённый воздух поднимает вверх пыль и копоть. Бесчисленные дымы в небе пересекают чёрные росчерки падающих самолетов. Опаленная холмистая чёрная степь, грохот взрывов, рёв самолётов, едкий дым от горящих танков – это ад. Грязные дымные тучи на небе отражают изогнутую линию фронта. А в тылу светит яркое солнце!
Справа дым, слева пыль, и впереди ничего не видно. Все смешались в одну кучу. Танки вблизи различаются только по силуэтам. А с наблюдательного пункта почти не разобрать, где свои, а где гитлеровские машины. Не поймешь, кто кого бьет. О том, что происходит, можно догадаться по улавливаемым радиостанцией приказам командиров: "Семёнов, вперёд!", "Орлов, заходи с фланга!", "Гюнтер, шнеллер!", "Ткаченко, прорывайся в тыл!", "Фирцейнте, форвертс!", "Действуй, как я!", "Нах линкс!" Команды дополнялись многоэтажными злыми выражениями.
Один из командиров выехал на поле сражения на открытом виллисе. Корректирует по рации, где, кому, какая помощь нужна.
Боевые порядки так смешались, что артиллерия обеих сторон прекратила огонь. Лётчики тоже не понимали, где свои, а где чужие…
- Дед, расскажи, как там было, под Прохоровкой?
Трудно вспомнить, что происходило, если тогда ты ни о чём не думал, не пытался что-либо понять, а под стальной каской была пустая голова и пара остекленевших от смертельного страха глаз. Впрочем, какие-то обрывки всплывают в памяти. Взрывы: одни ближе, другие дальше, одни сильнее, другие слабее. Крики обезумевших людей, которые потом, в зависимости от исхода битвы, назовут криками героев или воплями трусов. Панические вопли солдат, которые бегут, не разбирая дороги. За ними грохочет железное чудовище. Танк перепахивает воронку, в которой полно трупов. А может, и живых. Через кровавое месиво проходит второй, третий танк. На гусеницах куски человеческих тел. Мелькает в сознании вселяющее ужас зрелище: внутренности, размотанные по земле, ошмётки мяса в пыли. Кошмарный сон: молодые солдаты с оторванными руками, кровавыми ранами, с вывалившимися из животов кишками... Дымящиеся орудия, напоминающие разделанных животных. Поле боя - сплошные воронки. Разве можно здесь выжить?
Солнце почернело на иссушённом небе. Дым от брошенных как попало рукой гиганта коробочек горящих танков жжёт легкие. Металл корчится от огня и взрывов. Изуродованный металл без конца и края. Земля укрыта искорёженным металлом и трупами солдат. Сто тысяч солдат, а может триста.
Целый день бушевал смертельный бой людей против машин, а к ночи внезапно стих. И замерла война, испугавшись, что все танки у обоих противников сгорели, и стало нечем воевать.
В Прохоровской битве уничтожили половину участвовавшей в сражении бронетехники. Цвет немецких танковых войск сгорел в полях под Курском. От такого поражения Германия не оправилась до конца войны.
Гитлеровские военачальники планировали закончить Курское сражение победой в четыре дня. Но воевать пришлось более полутора месяцев - с 5 июля по 23 августа. Патриотический дух наших солдат и офицеров оказался сильнее немецкого. И наша армия оказалась сильнее, мужественнее, самоотверженнее гитлеровской армии. Нынче патриотизм стараются представить как прибежище негодяев. Но именно без него страна будет действительно прибежищем негодяев. И пора воспользоваться государственными решениями, чтобы утверждать патриотизм, бороться за патриотизм, воспитывать патриотизм.
От автора. Эту статью я подготовил для местной газеты ко дню Курской битвы. Газета статью не опубликовала. Не пропадать же материалу ;-)