Умные словари объясняют, что рудимент – это какой-либо орган, за ненадобностью основательно изменившийся, но пока еще не исчезнувший совсем. У китообразных рудимент – это кости, указывающие на наличие в прошлом ног, у птиц – особые наросты на крыльях, у псовых – третье веко... Впрочем, есть рудименты и более неприметные, уже с трудом признаваемые учеными. Вот, скажем, крылья у людей. Посудите сами: как мы любим говорить – окрыленный, как мы летать все мечтаем, со взлетом всякие достижения связываем и до сих пор изображаем ангелов и амуров с крыльями. Это напоминают о себе утраченные тысячами поколений людей крылья, и тоскуют о них неосознанно человеческие души, читая полуистершуюся запись генов и мечтая о полете. Но так уж устроен мир, что иногда давно утраченные способности даруются избранным, и являются на свет Гомеры и Коперники, Ньютоны и Паганини, Моцарты и Энштейны. Являются на свет, и , обладая невидимыми крыльями, совершают невозможное, щедро делясь своими открытиями с другими, и те люди, что недавно были так довольны своей спокойной сытой жизнью, вдруг ощущают странное беспокойство, и хочется им стремится к иному, возвышенному, и отвлекаются их души от повседневности, снедаемые неведомой им прежде тоской – тоской по высоте и полету... И посещает их бессонница, и неожиданно сжимается сердце от осознания бесполезно прожитой жизни, и жадно всматриваются они в лица своих детей, желая предугадать: а вдруг они – те избранные, которым дано большее?.. Но обычному человеку не разглядеть невидимые крылья, что есть за спиной каждого ребенка. Не знают о них и дети – просто растут, легко и радостно летая во сне, не догадываясь о том, почему им дано летать. Но чем взрослее они становятся, тем теснее обступает их мир условностей, выдуманный взрослыми, и тем медленнее они растут, и тем реже летают. А когда они спят – окружают их со всех сторон: непонимание, насмешки, пересуды, неудачи, а рядом с ними – самоуверенность, лень, самодовольство, праздность, самонадеянность и зависть, и , передавая по кругу друг другу ножницы, одно лезвие которых – зло, а второе – отчаяние, потихоньку, украдкой, обрезают ч невидимых крыльев невидимые перья, по очереди, по перышку – потому что в одиночку, сразу, все крыло они срезать не в силах, вот и пыжатся, обрезая перышки, передавая друг другу ножницы, и при этом приговаривая: «А нечего, нечего тебе, человек, летать! Ходить, ходить по земле надобно!..