«Кто не рискует, тот не пьет шампанского».
Я рискнула. И вот, сижу, пью шампанское, которое мне учтиво подливает Андрей Игнатьевич. Андрей Игнатьевич при этом как-то неестественно высоко поднимает локоток и с нежностью заглядывает мне в глаза.
- Лерочка, еще бокальчик. Ты не стесняйся.
Я не стесняюсь. Если и дальше пойдет такими темпами, то Андрею Игнатьевичу придется покупать еще одну бутылку. Сам он шампанское не пьет. Наливает из графина водочку. И тоже не стесняется.
С ужасом думаю: «А что будет потом, когда мы напьемся?»
Все началось три дня назад.
К моему столу подошла Наташка и, испуганно оглядываясь, прошептала в самое ухо.
- Все, Лерка, труба. Пришла бумага.
Про «страшную» бумагу разговоры ходили давно. Кто-то где-то когда-то слышал, что управление готовит реорганизацию нашей шарашкиной конторы. Если подойти к этому не предвзято, то все правильно. Ненужный мы отросток. Лишний. Но если предвзято, так сказать со своей колокольни посмотреть, то ужасно. Работу никому терять не хочется. Особенно такую, как наша. Во всех отношениях хорошую и непыльную.
После сообщения Наташки, которая все про все знала (а, значит, о приходе бумаги сведения достоверны), я стала ломать голову, что делать, как быть и как не вылететь с тепленького местечка.
Ничего умнее не придумала, как искать поддержки и опоры у нашего заведующего отделом Андрея Игнатьевича. Причем, не слишком «чистыми» методами.
Про слабость Андрея Игнатьевича к женскому полу знали все. Я же не только знала, но и постоянно испытывала эту слабость на себе. Не было дня, чтобы не слышала от шефа сальных намеков на «интересный вечерок». До сих пор игнорировала все его намеки. Еще хорошо, что не посылала куда подальше. Правду говорят: «Не плюй в колодец…».
Назавтра, достав из шкафа юбку чуть менее дозволенной длины и блузку с чуть более дозволенным вырезом, я была готова к грехопадению.
Мои приготовления не остались незамеченными. Предложение о «приятном вечерке» поступило еще в первой половине дня. Я, скромно потупив глазки, согласилась. Реакцию Андрея Игнатьевича на мое согласие нужно было видеть. Он как-то неестественно быстро заморгал своими реденькими ресничками, нервно потер ладошками об объемный живот и залепетал о занятом сегодняшнем вечере.
- Ничего страшного, - улыбнулась я во весь рот. – Я и завтра свободна.
- Да, да… Завтра, конечно. Завтра…
Голос Андрея Игнатьевича дрожал. Мне даже жалко стало шефа.
У нас все знали, какая жена – мегера у Андрея Игнатьевича. Это он на работе герой. А дома геройствовать не очень ему позволительно.
Но мне нужно было спасать себя, вернее, свое рабочее место. Поэтому мимолетную жалость сразу же прогнала.
Андрей Игнатьевич оказался настоящим мачо. Таким он сам себе казался, наверное. Не знаю, про какое срочное заседание наплел своей благоверной, но на следующий день с самого утра вызвал меня в кабинет и, сияя , как медный пятак, сообщил, что вечером он весь в моем распоряжении. Всякий раз, проходя мимо, бросал многозначительные взгляды, от которых у меня начинало неприятно чесаться между лопатками.
Конечно, я девушка современная, предрассудками не обремененная, да и в настоящее время свободная. Но Андрей Игнатьевич… Как-то не соответствовал он моим представлениям о прекрасном принце.
Решив, что разберусь с проблемой по ходу дела, задержалась на рабочем месте минут на пятнадцать, подождав, пока коллеги разойдутся. А потом выпорхнула из дверей офиса и впорхнула в машину Андрея Игнатьевича.
- Для начала – в ресторан! – сообщил Андрей Игнатьевич таким тоном, словно сообщал, что мы летим на Луну.
По мне, так уж это даже лучше было бы. На Луне народу нет. А в ресторане его полно. Я постаралась побыстрее пробраться к столику, который, к чести Андрея Игнатьевича, был заказан и к нашему приходу уже накрыт.
Дело в том, что у меня рост под сто восемьдесят. Кругленький Андрей Игнатьевич доставал мне едва до пол-уха. Появление такой пары не осталось незамеченным в ресторане. Сидящие в зале дружно повернулись в нашу сторону. Но Андрей Игнатьевич, нежно поддерживая меня под ручку, гордо прошествовал к столику. Мой рост его нисколько не смущал.
И вот мы сидим и пьем. Я шампанское, шеф мой водочку.
Под выпитое разговор тек хорошо. Говорил, правда, больше Андрей Игнатьевич, а я все больше хихикала. На меня так шампанское действует.
Из-за своих глупых смешков чуть не пропустила самое важное. Сами понимаете, слушать всякие восхваления в свой адрес мне не интересно было. Вот и хихикала в ответ, создавая как бы видимость разговора.
Но вдруг смешинка остановилась посреди горла, когда Андрей Игнатьевич произнес:
- Так не хочется с вами расставаться. Хороший у нас коллектив. Душевный.
- Как расставаться? – вскричала я. – Почему расставаться?
Андрей Игнатьевич как-то подобрался весь, грудь выпятил.
- Повышают меня. Уйду я. Уже приказ из управления пришел.
- Как же так? – запричитала я.
Чуть ли руками не замахала от негодования.
- Там, - Андрей Игнатьевич погрозил пальцем куда-то вверх. – Там лучше знают.
- А мы? А я?
Захотелось плакать. Иногда на меня шампанское и так действует. Начинаю рыдать без остановки.
- Лерочка, да что ты? Да я с тобой, да мы с тобой… Это же не последний наш вечер.
Размечтался, козел. Нужен ты мне! Чуть с языка не сорвалось.
Но я сдержалась. Спасибо родителям, культурной воспитали. Умею сдерживаться.
Да и другие заботы начали одолевать. Кого назначат на место шефа?
Узнать бы об этом до пятницы. А в субботу в магазин – покупать юбку требуемой длины.