Ветер непрерывно трепал верхушки деревьев, заставляя преклоняться перед его могущественной силой. В небе, кажется, назревала гроза, темные тучи, натыкаясь друг на друга, издавали протяжный глухой грохот. Опускаясь и зависая все ниже, они заволакивали небо не оставляя просвета отчаявшемуся пробиться солнцу. Из последних сил, пробиваясь сквозь мрак, светило обронило на землю пару теплых лучей и отправилось восвояси на Запад. На несколько минут край земли охватило пожарищем багряного заката. Кажется, даже ветер на минуту замер наблюдая обворожительную картину наступления ночи. Она ступала на землю неслышно, мягкими шагами, не потревожив лепестки закрывающихся цветов, не взглянув вслед уходящему солнцу.
Ночь расстелила черную шелковую простыню и рассыпала по ней искрящиеся звезды. Тучи расступились, и на землю пролился холодный свет луны. Мерцающий ледяной круг завис в кромешной темноте, заглядывая и гася свет в городских окнах.
В одном из окон можно было разглядеть её силуэт, она ждала прихода луны, что-то было в них общее. Может быть холод, который до недавнего времени занимал её сердце. Может быть, таинственная тишина и молчание. Они разговаривали, не проронив ни звука, только едва подрагивающие губы выдавали одну из собеседниц.
Она просила луну беречь его сон, ласкать и успокаивать его, когда он тревожен, и всегда освещать его путь. Её терзала зависть, и ревность ведь луна могла в любую секунду взглянуть в его окно, увидеть красоту его тела, прикоснуться к его волосам.
Еще совсем недавно они понимали друг друга, две одинокие души в огромном пространстве блуждающая холодная луна и Она. Еще вчера мир был для неё перекидным календарем с черно- белыми зарисовками. День за днем ворох оторванных бесполезных листов становился больше, он мешали идти, липли к ногам, и путали дороги, покрывая их серостью.
Кажется жизнь шла мимо не включая её в свое расписание не оставив для неё место среди своих поклонниц.
Она не помнила, откуда он вообще появился в её жизни, она так много теряла и оплакивала, что не заметила его появления. С каждой потерей часть её умирала, опустошая сознание, и все дальше толкала в одиночество.
На ладони еще один лист, такой же бесполезный, как и предыдущий, такой же серый и ненужный. Что это на нем, упала капля дождя, или художник грациозно махнув кистью, уронил каплю голубой краски? Небесно голубой, чистой. На минуту она потеряла ощущение реальности и любовалась играющей завораживающей прозрачно голубой каплей. Это был осколок неба или прозрачная гладь воды. Утренняя капля росы или шумящий родник. Она не знала что это, в её жизни уже не встречались такие краски. Она еще раз взглянула на лист и не попрощавшись отдала его на растерзание холодным ветрам. Только маленькая частица её сознания сохранила на заброшенной серой палитре эту голубую каплю акварели.
Она не хотела смешивать её с окружавшей серостью, она не отдавала её взамен на минуту прошлого.
Она как завороженная погружалась в бесконечность и чистоту акварели, в небесную голубизну его глаз. Она торопливо рисовала себе новый мир не жалея кисти.
Вот оно её небо, голубое, бездонное, безмятежное и бесконечно загадочное. Обычный прохожий, подняв глаза, сказал бы «небо как небо, одно для всех» нет, это было её небо, небо его манящих глаз. Она любовалась своей картиной как истинный ценитель то, подходя совсем близко то, отступая назад.
Еще прикосновение кисти, и она нарисовала его рук, с теплыми ладонями и едва ощутимым прикосновением пальцев.
Палитра наполнялась яркими цветами акварели, она хотела рисовать жизнь на черном шелке ночи.