Затмение разума

Павел Черкашин
ЗАТМЕНИЕ РАЗУМА
криминальный очерк

Было самое начало июня. Темнело достаточно поздно, где-то после одиннадцати часов. Закатившееся солнце ещё долго гуляло за кромкой горизонта, переливчато озаряло северо-западную часть неба, как жаркие угли, раскаляло багровыми лучами бока высоких облаков. Но постепенно костёр заката истаивал, зеленел, затирался белизной летних сумерек, за которыми робко и неторопливо кралась темнота. Мимолётные ночи стояли тёплые и тихие.
В один из таких дней Виета задумчиво сидела в старом расхлябанном кресле внутри коммерческого киоска, что приткнулся на самой окраине Тюмени, невдалеке от узлового транспортного кольца Московского тракта.
Покупателей в столь поздний час, а наступила уже полночь, не было, но торговая точка, в которую она нанялась продавцом, работала круглосуточно. Виета радовалась тому, что после заполошного дня она наконец могла некоторое время посидеть спокойно, отдохнуть от нудного метания то к товарам, то к окошечку и от тщательного пересчёта денег при расчете.
Едва она расположилась в кресле, как в голове сразу же вскружился вихрь неразрешённых до настоящего момента вопросов и воспоминаний, накопившихся за день.
Вот в памяти ярко всплыла подъехавшая весёлая свадьба. Жених, опьянённый счастьем, резво подбежал к окошку киоска, скупил чуть ли не половину товара, из разнаряженных машин громко, возбуждённо кричали гости, подначивая его не скупиться, а слегка подвыпившая невеста радостно завизжала, когда раздался сухой хлопок выстрелившей пробки шампанского.
То вдруг Виете неприятно вспомнилось, как некий напыщенный самодовольный господин небрежно швырнул крупные купюры в окошечко на стол прилавка, видимо, считая себя благодаря наличию сотового телефона и галстука от Версаче чем-то не ниже царственной особы. До глубины души оскорблённая Виета мигом укоротила спесь и зашкаливающее самомнение «пупа земли», заговорив с ним на чистейшем английском языке. От удивления у состоятельного сударя с отвисшим животом широко открылись глаза, он стал нелепо переминаться с ноги на ногу и, получив товар, даже робко пробормотал давно немодное слово: «спасибо».
Виете было обидно, что неуважительно относятся почти ко всем продавцам киосков. Особенно к женщинам. Гребут под одну гребёнку. Мол, кто там ещё может работать, только неопытные недалёкие девчонки, дешёвая рабочая сила, которую несложно найти или без труда обменять. В лучшем случае за прилавок ларёчницей встают те, кто окончил среднюю школу или какое-нибудь захудалое профтехучилище.
Однако в большинстве правил встречаются исключения, каким и являлась Виета. Хотя она только-только завершила обучение в государственном университете, на работу по специальности устроиться пока не могла. Причиной этого был маленький сын, которого Виета родила к концу четвёртого курса.
Обе бабушки малыша в силу различных обстоятельств не могли или, не исключено, не хотели изменить свой прежний устрой жизни и вплотную помочь водиться с внуком, а в детский сад, даже в ясли, таких карапузов, которые едва встали на ноги, ещё не принимали – рановато. Поэтому Виете предстояло ближайший год провести дома с ребёнком, но на первый план особо остро всплыла актуальная для всех и во все времена финансовая проблема. Государственного пособия катастрофически не хватало на целый ряд первостепенных нужд матери и ребёнка.
К счастью, помогли доброжелательные родственники, устроив Виету в собственный коммерческий ларёк, тем самым одновременно получив порядочного и ответственного работника.
Виета нашла для сынишки сиделку и уже успела проработать шесть смен, когда, к огромному сожалению, поняла, что не так уж и лёгок труд ларёчного продавца, как ей поначалу расписывали. Мол, сутки работаешь, двое отдыхаешь, «ни за что» получаешь семьдесят пять тысяч за смену. Так выглядело со стороны. В действительности же после проведённых бессонных суток от переутомления сильно болела голова, ломило всё тело. То есть оба последующих дня отдыха уходили на восстановление нормального состояния организма.
Да к тому же случалось, что денежная сумма в кассе не совпадала с суммой, вырученной за день от торговли. Виета каждый раз недоумевала, почему так выходит, ведь она всегда была предельно внимательна при расчёте покупателей. Вдобавок иногда попадались такие клиенты, которые сдачу принципиально не брали. Но всё-таки, как назло, во время утренней пересмены выявлялась досадная недостача. Такая невесёлая ситуация была уже дважды…


Владимир в прошлом был портовым рабочим, вкалывал, как ломовая лошадь, а получал гроши. На текущие расходы семьи денег почти всегда не хватало, а уж об удовольствиях, театрах всяких, Хромовы и вовсе не заикались. Всё чаще Владимиру мысленно приходилось пожалеть, что пять лет назад они с женой Верой решили обзавестись вторым ребёнком. Недолго осталось до того времени, когда Наташка пойдёт в школу. А там на одни альбомы да тетрадки разные сколько денег придётся вбухать. Но теперь уже никуда не деваться, и Владимир по-прежнему тянул лямку основного семейного добытчика.
Так бы Хромов и прожил свой хлопотливый человеческий век, не подвернись ему однажды однокашник Андрей Дозоров.
Тот ещё в школе слыл оборотистым парнем. Пусть не друзьями, но приятелями Андрей и Володя в те года были. Но в 1985 году, после окончания школы, их пути разошлись до той поры, пока они вдруг случайно не встретились в марте 1997 года.
Тогда-то Дозоров и предложил Владимиру сколотить небольшой коллективчик (собственно из двух человек), чтобы курсировать челноками на машине из Тобольска, где они оба жили, через Тюмень в Екатеринбург. Цель данного предприятия, по замыслу Андрея, заключалась в том, чтобы перепродавать автомобильные запасные части, купленные по сравнительно низкой цене на Уралмаше, заводе-производителе, в родном Тобольске и близлежащих сёлах, где на этот счёт появился дефицит.
Андрей долго и убедительно расписывал, что, следуя предложенной им задумке, можно без особого напряжения заработать достаточный капиталец, который позволит либо обзавестись новым автомобилем, либо открыть собственный бизнес. В общем, хозяин – барин.
Владимир поразмыслил над предложением Дозорова, взвесил все «за» и «против» и понял, что по большому счёту ему нечего терять, кроме своих цепей. В тот же день он согласился стать компаньоном Андрея.
Тогда же он всё обстоятельно обговорил с супругой. Вера согласилась, хотя поначалу засомневалась в успехе подобного начинания.
Чтобы наскрести первоначальный капитал для поездки, так как долей Андрея была машина с прицепом, на которой они должны будут отправиться в Екатеринбург, Хромовым пришлось заложить в ломбард антикварный чайный сервиз, принадлежавший ещё Вериной прабабушке, а также продать всё имевшееся у них золото.
Первые четыре ходки они усиленно занимались делом. Не позволяли себе ни выпивки, ни каких-либо других удовольствий – всё подчинялось достижению задуманной цели. Но вот наступил долгожданный момент, когда их труд стал наконец окупаться, деньги приносить прибыль. Это волнующее чувство осознания того, что ты можешь делать большие деньги, опьянило мужчин. Особенно Владимира. Теперь он ощущал себя полновластным хозяином своей судьбы, удачливым добытчиком, настоящим мужчиной, главой семейства.
Теперь – то уж они с Андреем могли позволить себе малость расслабиться, тем более были в очередном рейсе в Екатеринбург, жёны с их извечным «занудством» остались в далёком Тобольске, а ощущение дороги, новых грядущих событий действовало, как лёгкий наркотик.


«Жигули» с двумя напарниками уверенно двигались по кольцевой дороге областного центра. Владимир молчаливо любовался ночной Тюменью, потом неожиданно обратился к сидящему за рулём Андрею:
– Слышь, Андрюха, может, пивка купим?
– А если менты затормозят? – усомнился тот в ответ.
– Ночь ведь. Проскочим.
– Ну, давай, пожалуй, – согласился Дозоров, свернув вправо с магистрали на улицу Пермякова.
Остановившись в одном из дворов первого микрорайона, они с удовольствием распили купленную двухлитровую пластиковую бутылку пива «Монарх», выкурили по две сигареты и неторопливо тронулись в путь. До Екатеринбурга оставалось пять-шесть часов езды. «Жигули» уже проскочили поворот на Червишевский тракт, когда Владимир вновь заговорил:
– Слушай, а, пожалуй, мы зря ничего из провизии не купили. Завтра, может, и некогда будет по «кафешкам» ходить. Меня уже сейчас что-то на жор потянуло.
– Предлагаешь где-нибудь затариться, что ли?
– Конечно. Вон, на Московском тракте какой-то киоск виднеется, притормозим.
На обочине Андрей остановил автомобиль, и Владимир с пакетом отправился в сторону киоска, который находился метрах в ста от дороги. В витрине горел свет.
Подойдя вплотную, Хромов стал рассматривать расставленные на деревянных полочках товары, отмечая про себя, что необходимо взять:
«Так, огурчики маринованные венгерские, помидоры в собственном соку. Так, это что? Ага, ветчина в вакуумной упаковке, ряпушка в масле. Теперь – попить: «Кола», «Фанта», «Крем-сода». Может, ещё пивка взять?..»
Размышляя над этим, он наклонился к окошечку, которое оказалось закрыто на шпингалет с внутренней стороны. Окинув взглядом внутреннее помещение киоска, Владимир с раздражением заметил, что продавщица, соплячка лет двадцати- двадцати двух, беззаботно дремлет в обшарпанном низком кресле в дальнем углу ларька.
Виета действительно задремала. Уже часа полтора прошло, как никто не подходил за покупками. Мысли незаметно увлекли её в желанное забытьё. Она даже не услышала, что к киоску кто-то подошёл.
А на Владимира тем временем неожиданно как будто какое-то затмение нашло. Непонятно от чего он вдруг сильно разозлился.
«Надо же! Покупатель пришёл, а эта козявка дрыхнет без задних ног! Даже не чует! А ещё бабки за это получает! Ну, говнючка, я тебя проучу! Не будешь больше дрыхнуть на работе».
Он нарочито грубо застучал в окошко. Виета испуганно вздрогнула и чуть не вскочила с кресла. Но тут же овладела своей секундной растерянностью и подошла к прилавку. Открыв окошко, она уже собиралась принести искренние извинения столь позднему покупателю, но не успела. Что-то с шипением ворвалось через раскрытую створку, удушливо ударило в нос и стало невыносимо разъедать глаза. От неожиданности Виета отпрянула, запнулась, упала на пол и невольно закрыла ладонями обильно слезящиеся глаза, задыхаясь в иступлённом кашле.
Хромов, убедившись, что обильная струя из газового баллончика дала отменный результат, что-то зло и неразборчиво процедил сквозь зубы и победно ухмыльнулся. Потом ловко просунул руку в окошко и стал методично и хладнокровно опустошать витрину ларька, сгребая в пакет всё, что попадалось под руку, не обращая особого внимания на бесполезные вялые движения ослеплённой слезоточивым газом Виеты и её отчаянные мольбы о помощи.
Напоследок словесно унизив ларёчницу, Владимир подхватил под низ туго набитый продуктами пакет и без лишних раздумий отправился назад к машине.
Натыкаясь на углы, Виета, поднявшись наконец с пола, прошла в сторону умывальника и попробовала промыть глаза. Это мало помогло. Жгучая неослабевающая боль заставляла рефлекторно жмурить веки. Добравшись до окошка, Виета вслепую, по памяти нашла и задвинула шпингалет, затем принялась ощупывать ближайшие полки. Они были пусты. Убедившись в этом, Виета беспомощно и горько зарыдала.
…Совершенно неожиданное и необъяснимое затмение разума Владимира Хромова, в котором он позднее даже не раскаялся, обернулось тем, что Виета вынуждена была работать четыре смены абсолютно бесплатно, чтобы возместить все убытки, случившиеся в её смену. Вторым печальным результатом злополучной ночи явилось то, что у Виеты необратимо упало зрение.

8 августа 1997 года.
г. Тюмень.