ЗИГЗАГ СУДЬБЫ
Вся история, о которой пойдёт речь, случилась из-за того, что в один из дней в начале мая Елена Николаевна, двадцатишестилетняя учительница русского языка и литературы, нечаянно застала восьмиклассника Антона Гладышева за занятием, не предназначенным для посторонних глаз.
Время было уже вечернее, закончилась часа полтора назад вторая смена, да к тому же конец учебной недели, поэтому школа (одна из обыкновенных общеобразовательных школ города Тобольска) опустела довольно рано. Учеников, как всегда с нетерпением ожидавших выходных дней, словно ветром сдуло. Постепенно разошлись и учителя. Две уборщицы наскоро промыли коридорные полы и тоже со спокойной душой отправились по своим делам.
Только Елена Николаевна, то ли по молодости, то ли в силу прирождённой старательности, решила задержаться на работе и теперь сидела в учительской, проверяя ученические тетради шестого «Б» класса.
Когда с проверкой, наконец-то, было закончено, и последняя тетрадь закрытой легла на верх стопки, Елена Николаевна с удовольствием потянулась, неторопливо встала и неслышно направилась к двери. Распахнув её, она в пяти метрах от себя увидела своего ученика из восьмого «А» класса Гладышева Антона.
Паренёк примостился за полуметровым выступом стены, укрепил на стенде «Отличники школы» номер достаточно известной в здешних краях эротической газеты «Свеча», развёрнутой на странице с излишне откровенной по содержанию крупной фотографией, и сосредоточенно занимался самоудовлетворением.
Увидев красноречивую картину, Елена Николаевна онемела от неожиданности, но уже через мгновение ошарашенно выдохнула:
– Господи! Стыд-то какой!
Антон вздрогнул, густо покраснел и с испуганным видом суетливо стал заправляться.
Елена Николаевна тем временем мучительно соображала, как же ей дальше поступить в столь щекотливой ситуации. Но на ум так ничего подобающего и не приходило. Она лишь скупо бросила Антону:
– Немедленно иди домой, – демонстративно повернулась к нему спиной и стала закрывать на ключ дверь учительской комнаты.
Может быть, этим вечерним инцидентом всё бы и закончилось, но, к сожалению, только здесь и начинаются все последующие события.
То ли по досадному незнанию родителей Антона и атмосферы семейной жизни Гладышевых, то ли просто из-за недостатка педагогического опыта Елена Николаевна не придумала ничего лучшего, как позвонить домой матери Антона и в воспитательных целях сообщить обо всём, чему она явилась невольным свидетелем.
Если бы молодая учительница знала, что и отец, и мать этого восьмиклассника беспробудно пьют (отчего Антон и не торопился никогда уходить из школы), то, скорее всего, она не совершила бы серьёзную ошибку, неосмотрительно набирая номер телефона квартиры Гладышевых. Но сказанных слов не воротишь.
Последствия звонка Елены Николаевны не заставили долго ждать. В тот же вечер «воспитательные меры» были приняты. Пятнадцатилетний подросток был жестоко избит родителями за рукоблудие, которым он опозорил семью перед учительницей.
Кое-как оклемавшись к полуночи, когда отец и мать после очередных возлияний «с горя» спали мертвецким сном, Антон стал одеваться с твёрдым решением бежать из опостылевшего дома, куда глаза глядят. Собрав в дорожную сумку нехитрые пожитки, он прошмыгнул мимо спальни родителей к входной двери и вышел на ночные улицы Тобольска.
Спустя час, Антон пешком добрался до железнодорожного вокзала. А в пятом часу утра, когда восток неба начал бледнеть в ожидании надвигающейся зари, он уже ехал по километровому мосту через Иртыш в сторону областного центра на грузовой платформе товарного состава, зарывшись поглубже в грудсила закуритLВ субботу в два часа дня «товарняк» прибыл в Тюмень.
С опаской оглядевшись через борт платформы, Антон осторожно выбрался из кучи керамзита и медленно спустился на землю. Избитое тело ещё сильно болело, распрямляя затёкшую спину, он невольно застонал. Но главное удалось: Антон удачно скрылся от безжалостных родителей, да и деньги на первое время есть, недели на три хватит. А дальше видно будет.
Приближаясь к зданию вокзала, Антон вдруг понял, что отчаянно хочет есть. Купив пакет молока и два чебурека, он нашёл довольно укромное местечко со скамейкой, сбоку от небольшого стадиона «Локомотив», и жадно принялся за еду.
Антон сидел спиной к площади вокзала, разглядывал торец здания дворца культуры «Железнодорожник», уплетал чебуреки и не заметил, как на другой край скамейки неслышно подсел пожилой мужчина лет пятидесяти восьми или шестидесяти. По национальности, скорее всего, татарин.
Пока Антон ел, незнакомец с неподдельным интересом разглядывал его. Не скрылись от его внимания многочисленные синяки на шее и нижней челюсти паренька. Приметил мужчина и сумку, стоящую возле ног мальчика. Он же первым заговорил:
– Кто это тебя, дружище так разукрасил?
Антон вздрогнул от неожиданности, оглянулся и пристально посмотрел на интересующегося человека. Тот сочувственно улыбался.
– Родители, – нехотя и хмуро буркнул Антон.
– И ты, по всему видать, решил сбежать из дома, – уверенно заключил незнакомый собеседник.
– Уже сбежал, – тем же тоном, но более доверчиво ответил Антон.
– Ты не тюменский?
– Нет. Из Тобольска.
– Понятно. А жить-то есть где?
– Найду что-нибудь.
– Ишь ты! – искренне рассмеялся мужчина. – Здесь более-менее нормальное жильё найти, это не морковку съесть.
Антон равнодушно пожал плечами.
– Вот что: пока определишься с дальнейшими планами, поживи-ка у меня. Хоромы, конечно, не бог весть какие, но всё же крыша над головой. Согласен?
– Ладно.
– Ну, вот и договорились. Давай теперь познакомимся. Меня зовут Махмуд Юсупович. Можно просто Махмуд.
– Меня – Антон.
– Ну, вот мы и знакомы. Пойдём, я тебе свою избушку покажу, и отдохнёшь с дороги, одёжку почистишь.
Место обитания Махмуда Юсуповича являло собой старую, предназначенную под снос, деревянную халупу на городище. Она уже наполовину ушла в землю, и все четыре окошка ещё в незапамятные времена были навсегда закрыты ставнями. Днём внутри всегда царил полумрак. Но худо-бедно жить ещё вполне было можно.
Что касается нынешнего жильца развалюхи, то он оказался бомжем, а этот домишко недалеко от оврага приглядел почти два года назад. Теперь в избушке появился ещё один обитатель, новоиспечённый бомж из «беглых».
Учитывая то, что беглеца в скором времени наверняка кинутся искать, недавние приятели договорились, что будет лучше, если Антон не станет отлучаться, всё необходимое Махмуд будет приносить сам.
Надо отметить, что появление Антона в жизни Махмуда Юсуповича оказало на него благотворное влияние. Он стал больше следить за собой и даже сумел устроиться подсобным рабочим на складе. Спустя две недели у беглеца уже появились кое-какие недорогие обновки.
Но в конечно счёте оказалось, что Махмуд Юсупович преследует свои тайные корыстные цели. Уже к началу лета обстоятельства сложились так, что Антон волей-неволей был многим обязан приютившему и приодевшему его Махмуду. А в одну из ночей Махмуд Юсупович решился претворить свои тайные чаяния в действительность.
Заявив вечером, что у него, дескать, сегодня день рождения, Махмуд выставил на стол бутылку креплёного вина и настоял, чтобы Антон присоединился к празднованию события. Никогда до этого времени не употреблявший спиртного пятнадцатилетний юнец захмелел очень быстро и с изумлением засмеялся, когда заметил, что при разговоре язык у него заплетается, а перед глазами всё плывёт.
Некоторое время спустя Махмуд склонил совсем опьяневшего Антона к гомосексуальному акту. Достичь этого уже не составило большого труда, тем более что спали они оба на одном, видавшем лучшие времена, раскладном диване.
Поначалу Антон не слишком задумывался над тем, что произошло в ночь «именин» Махмуда Юсуповича. Конечно, ему было больно, как и в последующие разы, но, чувствуя к своему старшему сотоварищу внутреннюю благодарность за стол и кров, Антон готов был терпеть те десять-пятнадцать минут неприятных и противоестественных ощущений. Тем более что такое необычное «мероприятие» повторялось один или от силы два раза в неделю.
Но постепенно Антон стал замечать, что у Махмуда начали проявляться садистские наклонности. Грубые причуды были самые различные. Всё чаще он наносил раздетому донага Антону ощутимые зуботычины и щипки. Видимо, это помогало ему достичь наибольшего удовлетворения. Почти каждый раз Махмуд стал начинать «любовную прелюдию» неожиданным и достаточно сильным ударом ладони в пах Антона, а однажды, опьянев от выпитой водки, забавы ради изнасиловал паренька опорожнённой бутылкой. Слёзы и уговоры беззащитного подростка только больше раззадоривали его.
Чем дальше, тем всё невыносимее становилась жизнь Антона. А сбежать не было никакой возможности. Ночью Махмуд, даже если был выпивши, спал чутко, а днём, если уходил, то надёжно запирал массивную дверь. Да и куда было податься разыскиваемому Антону в чужом городе.
Так прошло всё лето.
Наиболее противными для Антона были случаи, когда Махмуд Юсупович принуждал его к оральному сексу. Каждый раз тошнота непроизвольно подкатывала к горлу. Но именно такой очередной случай стал причиной неожиданного освобождения от многодневной кабалы опостылевшего педофила.
Это произошло двенадцатого сентября.
Придя в обеденное время домой, Махмуд снова изъявил желание, чтобы Антон «поработал ротиком», спустил брюки и властно притянул голову парня к низу своего живота. Чувство униженности и брезгливости нахлынуло на Антона вдруг так сильно, что он неожиданно и крепко сжал зубы.
От внезапной нестерпимой боли Махмуд истошно заорал, вырвался, стал, скрючившись, кататься по дивану и выкрикивать:
– Убью! Убью, гадёныш!
То ли испугавшись за свою жизнь, то ли от переполненной чаши обид и терпения, Антон выскочил в крохотные сени и схватил из угла давно валявшийся там густо покрытый ржавчиной метровый отрезок арматуры. Стремительно вернувшись, он подбежал к дивану и, ослеплённый праведным гневом, размахнулся и наотмашь ударил Махмуда по голове.
Вслед за ударом Антон услышал, как что-то глухо хрустнуло, и изрыгавший проклятия Махмуд в одно мгновение замер. Ужаснувшись, освободившийся затворник кинулся прочь из дома и побежал куда глаза глядят.
Случайным образом он оказался возле отдела милиции, может быть, повинуясь внутреннему зову. Первоначальный накал чувств уже прошёл, и Антон выглядел подавленным и безразличным. Увидев спускающегося с крыльца отдела милиционера, он попросил его остановиться и потерянным голосом сообщил:
– Товарищ милиционер, я, кажется, человека убил…
Когда Антон Гладышев вместе со следственно-оперативной группой из трёх человек через час приехал в жёлтом милицейском УАЗике на городище и понуро зашёл в домик Махмуда Юсуповича, тот лежал ничком в довольно нелицеприятной позе. На полу, рядом с диваном, валялся брошенный впопыхах злополучный отрезок арматуры.
Пока в комнате длилось короткое невольное молчание, один из сотрудников, оперативник из отдела по убийствам старший лейтенант милиции Александр Ведерников искоса, незаметно взглянул на подростка-«убийцу». По щекам беззвучно плакавшего Антона катились крупные слёзы.
19 сентября 1997 года.
г. Тюмень.