ГЛАВА 7.
- Что у вас с бухгалтершей? Она в шоке.
- Ничего особенного. Но достала до печени. Включает компьютер в дальнюю розетку, а в ближнюю радиоприемник втыкает, любит видите ли музыку слушать, а сама когда работает, на стуле вертится. Ну я пришел, перематерился мысленно, не выражаться же перед женщиной матом? Раскрутил провод с ножки стула, да компьютер подальше под стол засунул. Вот и все, а что случилось?
- Ничего. Почту сделали?
- Сервер почему-то зависает. Перепроверяем.
- Побыстрее, пожалуйста. Работа стоит.
- Ясен пень. Можно идти?
- Да.
Темная, пыльная комнатушка, с паутиной по углам. Грязный, земляной пол. Ни окон, ни дверей, полная комната огурцов…. Народный эпос. Огурец один. Я. Большой, желтый, волосатый. Лезут же в голову дурные мысли. Завтра с утра попытаются съесть. В очередной раз. Обращения к разуму и гуманизму девственниц-охотниц не возымели действия. Меня дорогого скушают, в прямом смысле этого слова, без соли и перца. Страшно? Ой-ой.
Попытался представить печальную картину. Потрошить будут, ощипывать? Кожуру обдерут, или так сойдет? Варить? Жарить? В печеном виде, запекут на костре? Лучше сожрать сырым, сохраниться много полезных витаминов и микроэлементов. Но костер у дамочек есть, значит будут жарить. Выпустить кровь, достать из живота требуху, через гланды, или нижнее отверстие. Потом пустое брюшко нашпиговать печеными яблоками, вареным рисом, репчатого лука для вкуса, перец горошком, только немного и чуть-чуть лаврового листа, для запаха. Насадить несчастную тушку на толстый вертел и медленно крутить, для равномерной прожарки. Еще рекомендуется поливать слабым раствором уксуса, или белым вином, но сойдет и чистая, ключевая вода. Чтобы корочка не пригорела. Полученный продукт, положить на большое блюдо, украсить свежей зеленью в водрузить на средину стола. Марь Ивановне как вождю племени самый лакомый кусочек, остальным едокам, согласно статуса и общественного положения. Что у меня самое лакомое?
Вскочив на ноги, внимательно себя оглядел с кулинарной точки зрения, выискивая на теле лакомый кусочек. Ребрышки? Грудинку? Шейка? Окорок? Крылышко? Бедро? На ноге мяса больше. Филейная часть? Ущипнул за зад. Да, там мяса больше, сочное и полезное. Бред. Рассматриваю как синюшную, бройлерную курицу, на разделочном столе шеф-повара. Утка по Пекински. Курица-Гриль. Я бы попросил филей…
Ужас. Какими занимаюсь глупостями, вместо того чтобы заняться размышлениями о благородном побеге. Нет непреодолимых преград свободной личности! Итак, память подсказывай, как правильно делать ноги из мест заключения?
Самой распространенный способ – копать подземный ход. Иногда - пилить решетки, выламывать стены, разбирать доски потолка и уходить через чердак от погони, отстреливаясь одиночными выстрелами. Взять заложника из конвоиров, потребовать машину и самолет с деньгами. Прикинуться трупом. Гениальный литературный пример - одного мужика перепутали с покойником и положив в мешок, сбросили в глубокое море с высокого утеса. Но у арестанта был самодельный нож и плавал, как рыба. Повезло товарищу. Он потом пещеру нашел с сокровищами и всем обидчикам жестоко отомстил. Одно слово – француз. Высокая тюремная культура. Все не как у людей…
Попробуем копать. Подошел к углу комнаты и присев на корточки, попытался разгрести плотно утоптанную землю пальцами. Через минуту сломал два ногтя, и раздосадовано плюнув в мелкую ямку, прекратил бессмысленный труд. Без подручных средств делать нечего. Лопату бы, ложку алюминиевую, кайло с мотыгой. Нет. Такой способ не подходит. Что я дурак, что ли, надрываться непосильным трудом даже во имя жизни? На земле.
Тогда пилим решетку на окне. Подошел к окну в стене и внимательно рассмотрел. В дырку с трудом пролазил кулак. За стеной щебетали птички, светило солнышко и доносилось жизнерадостное ржание Кузьмы. Веселиться перед смертью. Мужественно встречает предстоящую гибель. Молодец. Но не отвлекаемся. Нам окно и решетку не одолеть. Не пролезу. Толстые бревенчатые стены, а из подручного инструмента - зубы. Попробовать погрызть? Попробовал. Невкусно. С трудом отщипнул щепку и набил полный рот трухи, пополам с опилками. Вариант неудачный. Был бы камин, то через дымоход к свободе.
Думаем дальше. Бросил случайный взгляд на безвольный рудимент. Если единорога наповал, то почему бы и нет? Но как? Ждем гениальную мысль, а пока изучаем пространство. Штуку оставим на крайний случай.
Ломаем потолок? Подпрыгнул вверх, но едва коснулся закопченных досок. То ли я невысокого роста, то ли потолок специально высоко сделали. Продуманные тетеньки. Видать часто ловили пленников и запирали до утра. Дикари, но тюремное дело знают. Будем брать заложника. Заманить к комнату, напасть сзади. К шее нож, страшные глаза и громко орать. Пугать народ необузданным гневом. Террорист. Всех убью! Марь Ивановну сюда! Свободу пленнику, или ваш конвоир погибнет, вместе со мной. Терять нечего, кроме жизни и кандалов! Красиво сказал. Основательно прокашлялся и подойдя к запертой двери вежливо постучал. На улице, что-то упало и недовольный, заспанный голос грубо выругался.
- Извините гражданин начальник, мне бы выйти.
- Чего надо?
- Мне по маленькому.
- Не положено.
- Но я хочу.
- Мочись в угол. Там параша.
- Но это против санитарных правил. – Возмутился я, забарабанив ногами по толстой двери. – Не имеете права! Я не только по маленькому, но и по большому захотел.
- Терпи до вечера.
- А еще хочу кушать!
- Кабанчика накануне закалывания не кормят. Требуху чисть легче. Под ливерную колбасу. - Рассмеялась грудастая охрана, приятным женским контральто. – Терпи. Не долго мучиться. Наша Светка, безболезненно колет животных. Чик ножичком под ребра и готов. Не страдай, все там будем.
- А где именно? - Но ответом было молчание. Потерял часовой интерес к пленнику. Опять спать пошла?
Юмористка. Могильные шуточки. Черный юмор палача. Оптимизм снизился, но давление в организме повысилось. Теперь действительно захотелось отлить. Шутки – шутками, но спасаться надо. А то действительно – чик по горлу и на фарш. Еще толком не пожил, не познал, не испытал, а смерть вот она. Вечер, ночь и утро стрелецкой казни. Выхода нет, счастья нет и так жалко умирать не целованным, не понятым. Подвига не совершил, дерево не посадил, дом не построил. Какой след оставлю на земле, кроме кучки дерьма в углу камеры? Во имя чего жил, страдал, мучился? Пришел без смысла жизни и уйду в никуда – туда? Нет, не может быть. Каждая тварь для чего-то живет, мычит, чирикает, а тем более разумное существо как я. Не зря же меня сварганили в кастрюле Создатели-Демиурги.
Где делаем отхожее место? Что есть параша? Проводим параллель, применяем логику. Если спрашивал об этом, то и намек на парашу и есть, это то. А еще есть великолепная мысль. Нагадим гадам перед дверью. Хоть немного, но испортим охотникам-каннибалам праздник живота. Входит вооруженный конвой и босой ногой в лужу… А еще смешнее – поскальзывается на мерзкой, зловонной кучке и падает навзничь. Я делаю ноги и убегаю. Призрачная идея, но шанс смотаться есть.
Не эстетично, не красиво, мелко, подло, но мне можно, я же не герой женского, авантюрного романа, где горбоносый красавец, поступает исключительно благородно, высокохудожественно заманивая в коварные объятья простушку-аристократку, для дальнейшего траханья и бабаханья. Манеры разные – да цель одна. Только одним - позор и отставка, а другим все что пожелают и многократно. Одни бабочку – шмяк-шмяк, а другие мимо - прыг-прыг. Несправедливо.
Природная скромность и деликатность не позволила выполнить задуманную, коварную идею. Тяжело вздохнув, отошел в угол и выполнил мокрое дело в дырку на полу. Под землей раздался недовольный писк, перемежаемый матом. В буквальном смысле слова.
- Что за мат, его народ мат?! - Испуганно отскочив в сторону, прикрыл орудие преступления, проклиная беспечность. Одни от рудимента неприятности. Как воспользуюсь – гадости льются струей. Желтой. Теперь понятно, откуда возникло выражение – желтая пресса. Один источник.
- Извините, нечаянно. – Негромко пробормотал, обращаясь к дырке, но ругань не прекращалась, а набирала обороты.
- За нечаянно – бьют отчаянно. Неужели тяжело понять, мат его ети, что дырки сами по себе, в земле не возникают? - Из земли показалась мокрая, ушастая голова неведомого, серо-полосатого существа. – Что кто-то трудился, делал уютную нору для проживания, не щадя лап, зубов? Неужели в тупую голову не приходит простая, ясная мысль, – вначале подумай, а потом делай.
- Но…
- Какие к мату, но?! – Животное выбралось из дырки и принялось энергично отряхиваться, разбрызгивая воду по камере. - Спрашивать надо предварительно. Стучать, звонить.
- А что я должен спрашивать? – Попытался оправдаться, с интересом разглядывая животное. Громкий голос, принадлежал небольшому зверьку, своей высотой едва достигая моего колена, да и то на задних лапах, вместе с ушами. Пожал плечами. - Дыра – дырой, дверей нет. Конвойный сказал, в углу параша.
- А если б тебе сказали, мат тебя за ноги, что в углу запасной выход, стал бы глупым лбом в стену ломиться?
- Но там же дверей нет. – Резонно возразил, чем вызвал новый приступ ярости.
- Мозгов у тебя нет. Математик. – Отряхнув хвост, существо подошло к своей дырке и грустно заглянула внутрь. – Блин, придется до утра ждать, когда просохнет. Припасы подмокнут... подстилку менять. Работы наделал, мат всем по очереди…
- Никто не застрахован от ошибок. Извините, если мои слова принесут облегчение. Давайте чем ни будь помогу…
- Уже помог. – Существо вздохнуло, почесав серое брюшко. – Каждый раз, одно и то же, как новый постоялец, так хоть мат его, ориентацию меняй и прописку…
- А часто новые постояльцы?
- Ты третий, как здесь живу. - Немного подсохнув, существо подобрело. - Тоже на мат, жаркое?
- Ага. До утра жить осталось.
- Страдалец. Зовут-то как?
- Василий. Кастрюлькин.
- А меня - Крыся. Мышь Серая. Но большая. Некоторые товарищи не врубаются и обзывают меня крысой. Учти Вася, – я фамильярности не люблю. Могу и за ногу, мат ей, укусить. Понял?
- Вопросов нет. Кроме одного, почему ты через слово употребляешь странное слово - мат? Заклинание, магия?
- Для связки слов. – Гордо объяснил грызун. - Голова небольшая ну и соответственно словарный запас маленький, да и народ больше пугается, когда матерные слова употребляю через фразу.
- Мудро. – Согласился и присел рядом с Крысей. Мышь удивленно взглянула на меня и показала острые зубки. Зная что в определенных ситуациях, обнаженные зубы означают приветливость и радость, улыбнулся в ответ.
- Странно…. А ты меня не боишься?
- Зачем? Я же ничего плохого тебе не делаю, а за случайность извинился. А из-за мелкого недоразумения воевать? Мы же разумные существа?
- Резонно. – Согласилась Крыся. – А охотницы визжат и пугаются. Бояться.
- Бояться – значит уважают. – Подсластил пилюлю. - Авторитет, не от размера туловища зависит, а от харизмы и силы воли характера.
- Это ты прав. – Крыся гордо приосанилась. – Пусть я маленькое, но очень отважное существо. Знаешь что про нас говорят? Не загоняй Крысу в угол, дай шанс убежать. Иначе тебе же хуже будет.
- А что будет?
- Что будет, то и будет. – Зверек неожиданно засуетился, скрывая смущение и оглядываясь по сторонам. – Прыгну, например…
- Сильно. – Согласился с животным. – Страшный приемчик, я тут на днях тоже прыгнул. Завалил врага насмерть. Немного пострадал, но это же фигня? А почему здесь живешь, как будто скрываешься от кого-то? Предпочитаешь одиночество?
- Приходиться. Из-за необузданного нрава. Мат его. – Мышь продолжала суетиться, оглядываясь по сторонам. - Страшна в гневе.
- Слушай Крыся, а ты не поможешь сбежать отсюда? Тебя охотницы бояться, а быть съеденным не очень хочется. Помоги, должен буду.
- Как ты можешь помочь? Гол как сокол.
- Отработаю. Совет полезный дам. Новый домик помогу построить.
- Что бы пришел очередной мутак и залил новую квартиру?
- А мы домик в другом месте построим. Под кустиком, или деревом. На воле. Свежий воздух, природа.
- Соображаешь что говоришь? – Крыся часто-часто запыхтела, изображая смех. – Здесь в камере, раз в полгода норку затапливают, а на улице? Куда идет мат ети, озабоченный страдалец? Подальше с чужих глаз, под густые кусты. Никаких сил не хватит, воду отчерпывать. Мат его за ногу.
- А если построить домик на дереве? Применить так сказать, нетрадиционный выход из положения?
- Ну ты придумал… Мат и шах, через колено. Как туда залазить? А припасы затаскивать? Орехи, ягоды, крошки со стола охотниц? Не… полный бред.
- Ничего подобного. – Не согласился с грызуном. – Лапки проворные, коготки острые. Чик-чик и там. Запасы будешь носить во рту. На высоком дереве жить хорошо. Красивый пейзаж из гнезда. Врагов у тебя нет, охотницы бояться. Живи, как сыр в масле катайся. А хочешь, поселись в нормальном доме у охотниц. Еще лучше. С твоей харизмой, быстро вождем племени станешь. Будешь диктатором. Тираном. Дамочки будут на коленках ползать и самые лучшие кусочки еды приносить.
- Хорошо глупую ерунду предлагать, когда дело, не касается личного тела….
- Но сам говорил, что охотницы тебя бояться. Крыся - Женский кошмар. О чем еще мечтать?. Все в твоей воли.
- Не совсем… - Крыся воровато оглянулась по сторонам, и приподняв мордочку прошептала. - Я… как бы сказать…. не совсем крыса…
- Мутант?
- Зачем? Нормальное животное. Но это…мат ему… немного маскируюсь… Суслик я, если тебе что-то говорит…
- Ну и? Какая разница? Как зверя не назови, если морда внушает страх, любой поймет кто хищник на самом деле…
- Не скажи. – Крыся помахал лапкой перед носом, хитро прищурившись. – Внешний имидж важнее внутренней сути. Создал грозный образ хищника и поддерживай уважение окружающих, а по-другому нельзя, тяжелее. Если узнают, кто перед носом на самом деле, авторитет упадет и морду начистят. Поэтому и приходиться скрываться в одиночестве, изредка показываясь в чужом обществе. Поддерживаем созданный мат себе - тебе, образ.
- Тяжело?
- Естественно. – Крыся вздохнула. – Балансировать на грани шизофрении, скрывая под ужасной маской зверя, истинную, нежную суть скромного грызуна. Показывать зубы, когда хочется улыбнуться. Грозно рычать, когда лучше благоразумно убежать. Постоянно путаю, кто я на самом деле. Злая крыса, или доверчивая мышка? Надо что-то делать, но что именно, не знаю. Еще немного и крыша окончательно съедет набок. Етит мат всем и всегда.
- Воспользуйся советом, смени обстановку, норку, жизнь, будь тем кто ты есть на самом деле…
- Ага и погибнуть в чужом желудке как ты? Оматерел совсем? За дуру, мат мой, держишь?
- Послушай, если представитель породы мышиных, так почему бы не стать летучей мышью? – Осененный идеей предложил Крысе. – Кто поймает в небесах? Там хищников нет.
- А стервятники, орлы, коршуны?
- Веди ночной образ жизни. Днем спишь, ночью за орехами, крошками, плодами – овощами. Красота. Спи в пещере вверх ногами, на потолке и никто тебя не обос… извини, обольет. Почет, уважение страх.
- Точно?
- Конечно! – С энтузиазмом воскликнул, ясно представляя в голове будущую жизнь летающей мыши. – И главное никаких забот. Пещер полно, рыть норки не надо, знай пари как птица в ночном небе. Звездочки, врагов нет, прохладный ветер в морду. Кстати, бояться и уважать будут не меньше чем сейчас, изображая крысу. Все загадочное пугает обывателя и настораживает.
- Но у меня ни перьев, ни крыльев. – Крыся грустно показал розовые лапки. - А как ночью искать пищу? Идея хорошая, но невыполнимая.
- Зачем есть траву, когда можно питаться мошкарой? Мухи питательнее. Будешь пользоваться для ловли инфразвуком, ушами то есть. Станешь не грызуном, а мелким хищником. Главное поверить в мечту, а летать и без перьев можно. Врут поэты, что рожденный ползать, летать не может. Тут как взглянуть. Летающие змеи есть? Есть. А кто нибудь видел ползающую ворону, курицу? Страуса? То-то же. Поставить цель, определить задачу и верить. Верить безгранично, что однажды утром, взлетишь. Пусть плохо, неумело, но сам. Что мешает? Ничего. Что сдерживает? Лишь инертность и лень. Все в наших руках и лапах. Главное сильно пожелать стать другим и станешь.
- Но как? Даже прыгать не умею.
- Не можешь – научим, не хочешь – заставим. – Вскочил на ноги. – Была хоть раз над землей? На краю обрыва стояла?
- Только на краю норки.
- Тогда иди сюда. – Протянул руки и осторожно поднял Крысю на уровень плеч. Мышь испуганно дернулась и зажмурила глаза. – Ни боись, крепко держу. Приоткрой глаза, оглянись по сторонам.
- Страшно.
- Страшно в первый раз, но потом и приятно бывает. Чувствуешь, как кровь закипела в теле?
- Ага. Как бы не обделаться. – Глубоко вздохнув, Крыся приоткрыла глаза и осторожно огляделась по сторонам. – Красиво…
- Вниз погляди. Только осторожно.
- Почему?
- Как бы не вытошнило. Летчиками, космонавтами и моряками сразу не становятся. Организму привычка нужна. Ежедневные тренировки. Ну? Переводи взгляд вниз. Нравиться?
- Мат ее ети, какая я высокая и большая!
- Голова не кружится?
- Нормально.
- Тогда продолжаем испытания. Отправляем в свободный полет. Немного взлетим выше, согласен?
- Валяй.
- Полетели. – И аккуратно подбросил Крысю вверх, под потолок. Суслик заверещала от страха и неожиданности, но глаза не зажмурила. Так же ловко поймал ее у самой земли и осторожно поставил на пол. – Ну как? Жива Крыся?
- Мат перемат, в бога душу мат. – Восторженно перематерилась Крыся. - Ну Вася, ну спасибо, дал мечту. Я тебе по гроб жизни обязана. Согласна стать летающей крысой. Что делать надо?
- Тренируйся ежедневно. Попытайся постоянно прыгать на месте вверх, с невысоких холмиков, Развивай грудные мышцы, выращивай перепонки на пальцах. Несколько сотен лет, пару десятков поколений и твои далекие правнуки будут парить в небе не хуже гордых орлов.
- А я? – Растерялась Крыся. – Самостоятельно полета не дождусь? Летать не буду? Умру ползающей и несчастной?
- Потомки оценят подвиг великого предка, прославят в мифах, сказках. Будет тебе вечная память и заслуженная слава.
- И все?
- Разве этого мало? За меньшую известность, люди готовы не только личную жизнь отдать, но и чужую. Сверкнуть звездой на день, час, минуту, мгновение. Мелькнуть в новостях и спокойно сдохнуть в грязной канаве, выполнив заветную мечту. Я был известен! Меня Колю Пупкина, Билла Факина, Мадонну Затрахину, Марадонну Футбольного, Буратину Деревянного, узнал весь мир! Я сам звезда, был среди звезд! Весь мир под ногами, а макушка в облаках и лавровых венках! Что ради этого только не делают. Убиваю, грабят, показывают язык, задницу, передницу миру. Не важно каким местом, но попасть в светские хроники и скандальную историю. И по барабану, заслуженная слава, заработанная, ворованная, чужая, купленная. Никто разбираться не будет, только уважения прибавит.
- Но я и так известна, популярна. Народ боится, уважает. Я то думала, что получу все здесь, сейчас и сама. На какой мне мат, посмертная слава? Мало ли что будут говорить неблагодарные потомки, хочу пожинать орешки сама и сейчас.
- Извини, но ничего лучшего предложить не могу. Правда есть другой вариант. Попроще. Стать водяной крысой. Тогда будешь всю жизнь мокрая, сырая. Тоже хорошо. Там никто не обмочит. Плавай, ныряй в свое удовольствие. Рыбу любишь?
- Не пробовала.
- Попробуешь. На крайний случай, будешь питаться водорослями.
- Да я плаваю как топор, мат ему.
- Не переживай, постепенно научишься.
- И жить всю жизнь простуженной, в соплях и с радикулитом? Оматерел? - Крыся возмущенно подпрыгнула на месте. – Ждать когда вырастет плоский хвост, жабры и плавники вместо лап? Пусть моими страданиями воспользуются потомки, через двести поколений? Не жирно будет?
- Плавать быстрее научишься, но ждать надо. Без труда не вытащишь рыбку из пруда. – Развел с сожалением руками. – Быстро только кошки размножаются, да блохи заводятся. Кстати в воде их не будет. Преимущество.
- Идеи у тебя Вася хорошие, но нудные и долгие. Не дело подземного грызуна, долго перестраиваться. Один раз живу и тратить краткую судьбу во имя будущих поколений нужды не вижу. Лучше раз в полгода ходить сырой, но остальное время заниматься привычными, любимыми делами. Спасибо за удовольствие полета. Будет что соседкам рассказать. – Крыся подошла к краю норки и брезгливо заглянув внутрь, полезла под землю, презрительно бросив через плечо. – Прощай мечтатель.
- Эээ… Крыся, а как же наши договоренности? – Растерялся, глядя, как суслик скрывается в норе. - Ты же обещала помочь? Подожди, давай еще что ни будь придумаем.
- Некогда дурью маяться. Прибираться пора. Подстилку сушить, припасы делать - Донеслось из-под земли. – Фу… мат его, вонь то какая… Что ж вы челевяки нектаром не писаете, как пчелки? Мумие для организма очень полезно при простудах и …..
- Стой Крыся! Помоги пожалуйста! – Крикнул в отчаянии, подбегая к норе. Но тишина была ответом, лишь где-то вдали доносилось неясное бурчание матерящейся крысы. – Учти, грызун, выдам твои тайны и охотницы бояться перестанут! Пожнешь плоды неблагодарный сурок!
- Кто поверит бутерброду, перед обедом? – Хихикнула под землей Крыся. – У охотниц страх перед мышами от рождения, а не большого ума. Прощай, завтра в моем желудке встретимся. Страсть как обожаю прожаренные косточки….
- Ну и живи как крыса. Я тебе мечту давал, надежду изменить жизнь, а ты… Тьфу на тебя дура серая. – Раздосадованный черной неблагодарностью, плюнув в дыру. – Потом не жалей о предоставленном шансе. Не мечтаешь стать великим, пользуйся крошками с барского стола.
Но, то ли Крыся увлеклась уборкой, то ли уползла в другую нору, где посуше, ответа не получил. Не больно и хотелось, но шансов спастись не прибавилось. Будем размышлять о бренности мира и готовиться достойно встретить смерть. Кстати, почему как дурак, боюсь умереть, я же этого не знаю? Да похоже никто не знает и с чем потребляют. Мне ли, не обремененному пониманием смысла жизни грузиться тем, что не будет? Порассуждаем о смерти. Есть ли она, или это переход в другое состояние духа, материи и разума? Никто не знает и память не подсказывает. Сведений нет. Попробуем плясать от начала. Что помню, из того что помню?. Где начало мироощущения?
Выбрав место в темнице почище и посуше, присел у пыльной стены в позе индийского цветка и стал мысленно вещать, глаголить и размышлять. Дело было вечером, делать было нечего. Зря сел на голую землю. Простыну. Заболею. Но мне ли, размышляющего последнюю ночь о вечном, бояться мелких проблем? Простатитом больше, простатитом меньше, главное не заполучить геморрой. Скучная болезнь. Не самому поглядеть, ни другим показать. …
Итак. Книга начал. Библио в комиксах и картинках. Вольное изложение – фривольное понимание, по молодости, глупости, незнанию.
Сидел мужик в одиночестве и чесал репу. Было ему скучно, потому что все знал. А знал мужик печальную истину, что бы не сотворил, все имеет начало и конец, кроме него - великого, могучего, мудрого и вечного. Все пройдет, ничто не вечно под ним. Он был всегда. Так казалось, или знал? Черт знает. Печки не было, от какой бы смог плясать, да и забыл за миллиарды лет куда танцевать. Времени нет, ни верха, ни низа, куда не кинешь взгляд – пустой горизонт. И тишина….
Сидел как дурак в темноте, тоске, паря как капля жидкости в невесомости. А потом осенила случайная мысль. Был ли это сигнал из параллельной вселенной, или мысль возникла спонтанно, из ниоткуда? Неизвестно. Но зная о законе сохранении энергии, стоит предположить, что товарищ, породил мысль самостоятельно. Это был первый акт творения за долгую вечность. Что подтверждает теорию об идейном устройстве мира. Материя, как не тяжело признать коммунистам – вторична. Вначале неосознанное желание, потом мысль, а дальше всех послать на три - пять букв, пониже, поглубже …..
Что же было за желание? Если народ по образу и подобию – ответы напрашиваются сами собой. Скука, тоска одиночества, жажда славы, известности. Зачем понадобились людишки и прочая живность? Как говорит основная версия – что бы блюли придуманный закон, почитали, а потом, закончив земное бытие присоединились к дорогому, на небо, где продолжали бы славить, любить и лелеять, вознося аллилуй. Ничто человеческое товарищу не чуждо? Где были туда и вернемся?
Тогда причем тут смерть? Переход из одного состояния в другое и всего-то дел. Из газообразного в жидкое, а потом в твердое, деревянное? Смерти нет, ребята! Откуда пришли – туда и вернемся. Вперед к истокам. Одному в яйцо, другому в капусту, а мне любимому - в кастрюлю. До того момента как начал соображать, ничего не чувствовал и лишь когда стало жарко, потом душно, осознал кто, есть и где. Вывод? Был бы ничего не соображающим дураком, фиг бы знал что живу. А не знал бы что живу, откуда бы я знал что умру? Из нирваны вышли – в нее и вернемся. Хара-Кришна, Хара-Рама, Кама-Сутра…
Не заметил, как уплыл в глубокий сон. Среди ночи кто-то истошно заорал, но раздался смачный шлепок, по чьей-то физиономии, и опять все замерло в звенящей тишине до рассвета. Снились кошмары, но что именно не разобрал. То ли меня – все подряд, то ли я - всех по очереди? Гражданка с авоськами, вы крайняя! Пенсионеры! Соблюдайте общественный порядок! А вас дамочка, не обслужу, мне еще после обеда товар принимать. Хр-р-р…..
ГЛАВА 8.
- Ты проверил, почему почта не идет? Шеф уже достает.
- Нет не заглядывал.
- А чем занимаешься? Баклана давишь?
- Ты че начальник? Для бухгалтерии катридж заправляю.
- Как заправишь, принимайся за почту. Понял?
- А ты?
- У старшего по должности не спрашивают, чем он будет заниматься. Усек?
- Значит давить баклана.
Разбудили негромким шумом и режущим уши, скрипом открывающейся двери. В комнатушке стало светлее, но радости рассвет не принес. Иногда приятнее, в норке, в темноте, подольше, пониже, чем на свету, на плахе. Зря не нагадил под дверь…
Стараясь не выдать лишним движением, что проснулся, чуть приоткрыл глаз. Передо мной стоял приемный сын Кузя. Картина Репина – не ждали….
- Папаня, подъем. – Ломающимся баском произнес Пегасенок, бесцеремонно толкая в плечо. – Хватит дрыхнуть, сматываться пора.
- Кузя, какими судьбами? Решил спасти родителя? – Вскакивая на ноги и обнимая Кузю за шею, обрадовался спасителю. За ночь, Кузя еще подрос на пару пальцев и теперь головы находились на одном уровне. Растет не по дням. – А я уж думал…
- Индюк тоже думал, пока в бульон не попал. – Перебил Кузя, сияя под глазом огромным фингалом. - Не кричи, охотниц разбудишь. Пошли.
- Что с тобой сынуля? – Сердце наполнилось тревогой, но душа радостью и гордостью за приемного сына. Ради папаши, на подвиг пошел. Мал, да удал. Герой. Участливо поинтересовался. - Ты ранен? Где заполучил фингал под глазом? В неравной борьбе со зловредными тетками? То-то ночью слышались крики, думал приснилось.
- Ты про глаз? Ерунда. Мелочи жизни. – Отмахнулся Кузя, смущенно освобождаясь от крепких объятий. - Необразованный в сексуальном плане народ. Не понимают тонкостей взаимоотношений полов. Дуры деревенские. Работать и работать с народом, но только не сейчас. Делаем ноги, сматываемся, пока спят, кстати, еще кое-что сделать необходимо… .
- А охранница? Ты ее того? – Чиркнул пальцем по шее, изображая акт убийства и ужасаясь услышать ответ. Не хватало нового, кровавого преступления. – Чик по горлу и в колодец?
- Нет, в яму закопал. – Буркнул Кузя, осторожно цокая копытами по земле, но заметив растерянное лицо, снисходительно улыбнулся. – Шутка Вася, шутка. Не было за дверьми никого. Спать ушла. Путь к свободе открыт. Нам бы только ускакать подальше. Следы запутать….
- Понял. – Шепотом согласился и заткнулся. Прав сынуля, вначале ноги, а разговоры потом. На свободе. На воле.
Что есть свобода? Воля? Свобода воли? Когда желание не ограничено чужой волей? Когда поступаешь, как хочешь? Захотел – погулял, не смог – остался неудовлетворенным? Пошел налево по рукам, направо по чужим ногам и пяткам? Хочешь, жри бананы в три горла, а возникло дикое желание - запустил банан как бумеранг, в свободный полет. Или свобода в здравом подчинении горячего тела отмороженной голове и наоборот? Вот плохо сидеть в темнице и хочу сбежать. Навесили запор, закрыли дверь с другой стороны, но главное, лишили права принимать самостоятельное решение. Дайте призрачный шанс, что могу поступать, как хочу и вряд ли бы поперся в неизвестность. Философ. Но посвятить некоторое время личной жизни в размышлениях о свободе воли - мысль интересная… Многие мысли интересные, да не все полезные.
- Папаша, очнись. – Кузя в очередной раз бесцеремонно прервал глубокомысленные размышления. - Куда пойдем?
- Твои варианты? Налево?
- Спасибо, уже был. Ночью. – Кузя машинально потрогал заплывший глаз. - Один раз получил. На сегодня урока достаточно. Ничего хорошего.
- Тогда направо.
- Согласен. Иди впереди, дорогу показывай.
Пожав плечами, согласился с доводами Кузя. На правах старшего, умного – благоразумного. Пусть нуден мой картонный образ, и ничего общего с настоящим героем, но скажите господа, честно и откровенно, неужели не имею права на существование? Черт с ним, не сформировалось молодое мировозрение, нет сложного, противоречивого нрава, метущегося духа, не прописаны благородные черты характера, но сколько в реальной жизни обывателей и без большей части моих хороших сторон души? Зато я добрый и красивый. Девяносто процентов людей, думают одним местом, а поступают другим, что не мешает им быть хорошими семьянинами, приятными челевяками и высокими начальниками. Будет время, убежим, доплывем куда надо сформировавшейся личностью. Вперед Василий Иэнэнович! Флаг нам в руки, звонкую трубу в зубы, барабан на пузо! Еще что-то хотел добавить, но сбился с мысли. Потом додумаю.
Деревня дево-охотниц бессовестно дрыхла, хотя из-за горы появился край сияющего диска, разгоняя ночную тьму. Домишки так себе. Хиленькие, но красивые шалашики. Одной рукой развалить – плевое дело. Как же им удалось построить крепкую темницу, не имея сил, умения и сноровки?
- Вася, подожди. – Шепотом остановил Кузя. – Давай отомстим?
- Зачем? Их много, проснуться, поймают.
- И уйти не отомщенным? – Кузя недовольно поморщился. – А как же поруганная честь, попранная, запятнанная совесть? Уйти, не получив сатисфакции? Потомки нас не поймут.
- Чего-чего? – Не понял пасынка. – Сатисфакции? Опять ругаешься?
- Почему ругаюсь? Нормальное импортное слово - удовлетворение. – Перевел Куртуаз. – Мы к теткам всей душой, а нас едва не сожрали в благодарность. Где справедливость? Давай немножко нагадим?
- Ну допустим, чуть не сожрали меня, а ты…
- Что я? Применил военную хитрость и смекалку. Да если б не я, ждал бы как баран печальной участи.
- Ладно-ладно. Согласен. Ты проявил тактическую мудрость, но если начнем мстить, то не успеем далеко убежать. Догонят, еще больше неприятностей получим, на голую задницу.
- Уж куда больше? – Возмутился шепотом Кузя. – Меня, благородного скакуна, хотели запрячь как ломовую лошадь в работу?! За нежное похлопывание по чужой заднице, по юношескому, нежному лицу кулаком? Нет. Только жестокая, благородная месть. Ну давай хоть скабрезное слово на стене напишем? Я пару фраз хороших знаю. Мало девам не покажется. Сдохнут от злости.
- Нет-нет. Уходим. – Решительно не согласился, хватая Кузю за руку и таща за собой. – В следующий раз рассчитаемся сполна. Вернемся с подмогой и отомстим от души, хотя чувство мести низкое, мелкое. Им обиднее будет, если благородно простим подлых гадин. Пусть мучаются.
- Тебя Вася не поймешь. Мечешься разумом, как рыба на нересте. - Пробурчал Кузя, покорно шагая следом, по пустынной тропке между домиками. – То убиваешь всех подряд, то всех подряд прощаешь. Бесхарактерный мужик. Слабак. Не орел.
- Кто слабак? Кто не орел? - Обиделся, останавливаясь на месте, слова Кузи задели за живое. - Не знаю, что имел ввиду обзывая бесхарактерным мужиком, но за слабака ответишь. Хочешь мести? Получишь. Предлагай варианты. Сожжем деревню дотла, замочим в сортире, разграбим? Молодых в рабство, стариков в яму?
- Слова не мальчика, но мужа. – Обрадовался Кузя. – Нет, жечь пока не будем. Предлагаю мой план. Три рунических символа на стене и одну охотницу в плен. Буквы для морального удовлетворения, а бабу для физических утех.
- Ты уже знаешь, что именно с девами-охотницами делать?
- Догадываюсь. Мне бы пару экспериментов произвести, для полной уверенности. Предлагаю Светку – Рыжую с собой утащить. Из-за нее страдаем, пусть отдувается за племя.
- Боюсь, не справимся. – С сомнением покачал головой, вспоминая решительный характер охотницы. – Нам бы кого попроще, послабее. Давай старуху утащим? Ведунью-колдунью Гербарьевну? Лишим племя знаний и опыта. Пусть будут полными дурами. Прервем, связь времен и разума.
- Старую и страшную, как смертный грех в с собой тащить? – Кузя покрутил у виска пальцем. – Соображаешь что говоришь? Нас не содержание интересует, а форма. Мы в плен берем не для душевных разговоров, а жестокой мужской мести.
- Ты прав. – Вспомнив мудрую бабушку, передернуло от отвращения. - Пусть девы ужасные с нашей точки зрения, но лучше молодую украсть. Толку никакого, но эстетики больше. А может Марь Ивановну? У нее авторитет объемней.
- Да, авторитет что надо. – Кузя мечтательно закатил глаза. - Мне бы твое тело, да мое либидо, ох отыгрался б по полной программе…. Но, увы. Нам бы в рай, да копыта с хвостом не пускают. Короче воруешь, кто первый попадется, а я пока на стенке обидное слово начертаю. Большими, красивыми буквами. Что там было? Крестик, мужская обломанная хромосома и еще знак из высшего понимания…. Вспомнил! Бедный Йорик….
- А почему я должен один охотницу воровать? Пошли вместе.
- На тебе грех смертоубийства, одним трупом больше, меньше, какая разница, а мне свою душу надо в чистоте держать. Мало ли пригодиться в загробной жизни. Я еще непорочное дитя.
- Ох, жук.
- Давай папаша не задерживай очередь. Еще скакать и скакать от погони.
- Тебе скакать, а мне отвечать? Не много чести?
- Главное воруй деву, черт с тобой, а я на спине добычу понесу. – Кузя засуетился, воодушевленный предстоящим мщением. - Все, все работаем. Время - деньги. Что вместо карандаша пойдет? Уголек из костра? Потянет.
Смутно подозревая, что Кузя в очередной раз обвел вокруг носа, пошел к ближайшему домику. За что страдаю? Кузя нагадит, а мне отвечать? Что-то здесь неправильно. Я умный? Конечно. Какой дурак про себя скажет, что он дурак? Нет таких. Все умные в собственных мозгах. Разумные. Здравомыслящие. Гениальные. Даже охотницы и Крыся отметили мою мудрость, но против приемного сыночка пасую. Сказать что Кузя голова? Пройдоха – да, а умный – фиг. Но тупо подчиняюсь пегасьим выходкам, страдаю от последствий и в конечном счете, по уши в дерьме. А Кузя чистенький и хихикает в стороне. Выпросил у охотниц пощады, заменив плаху палача, на стойло в конюшне, а меня хотели тривиально съесть. Видимо я интеллигент. Они всегда страдают за чужие грехи. Мученики совести. Что-то в мире нет справедливости, как впрочем и везде. Не были везде, но разум подсказывает, что из многочисленных частностей, складываются законы, а из законов – исключения подтверждающие правила. Загнул умно, но правильно. Что б еще раз подчинился Кузькиным выдумкам? Да никогда! Да.
Осторожно скрипнув дверью, зашел в домик. Тишина и темнота. Пустая лежанка с подушкой в рюшечках. Цветочки на столе. На окошках занавески. Чистенько и со вкусом. Своеобразным. Много лишнего с мужской точки зрения, бесполезного, не функционального. Но красиво. И запах приятный. Так должен пахнуть родной дом. Если сбежим от охотниц, то построим с Кузей дом. Для себя любимого и немного для него. Что бы жить как люди. Под крышей. Под крышей дома своего…
Но не будем отвлекаться на мелочи. Где же народ? Где юные девы? Кого хватать и тащить? Странно. Пойдем искать дальше. Не удержался и прилег на лежанку. Мягко тепло и уютно. Как будто уже здесь лежал. Уходить не хочется. Приятно, но немного бесит от чистенько и аккуратненького. Бардака не хватает, неряшливости. Хозяйке нечем заняться? Поможем. Потянувшись к занавеске, нечаянно уронил горшок с цветами на столе. Вода разлилась, цветочки рассыпались, но на душе полегчало. Вот теперь комната приобрела гармонию. Незавершенность. Стремление к идеалу. Сейчас бы вздремнуть в тишине и покое, но надо, надо Федя работать. Мстить и хватать в плен. Докажем пасынку, что мы не пальцем деланные. Не птички гордые – орлы, но и не слабаки. Пацан сказал – пацан сделал.
Преисполненный решительности вскочил с лежанки и выскочив из домика побежал к следующему. Та же удручающая картина. Чистота, порядок и никого нет. Девы бесследно испарились. Ушли на охоту? В огород с утра пораньше, поливать и пропалывать капусту? Что-то здесь не так. В теле потяжелело и напряглось в районе спины, чуть пониже, предвещая неприятности. Проснулось новое чувство. А сколько их у меня? Чувство – когда чувствуешь, ощущаешь, щупаешь и трогаешь? Видеть – раз, слышать – два, нюхать – три, если на вкус попробовать – четыре. Рукой погладить – пять. А если неприятности ощущаешь задницей – шесть? Шестой орган чувств – интуиция, находится там? Странное место, но приходиться с ним согласиться. Проверим догадки. Ку-ку, девушки я здесь. Пойдем искать дальше.
В третьем доме та же картина. Все ушли на фронт. Осмелев подошел к следующему дому и ногой отрыл дверь. Шуму много – толка мало. Пусто и тихо. Испугались, убежали? Проснулась совесть и обуреваемые стыдом, мучительницы тихо смотались от греха подальше? Мы победили? Ура.
Вернулся к Кузе, усердно что-то рисующему на стене. Выходило криво и неровно. Черные полосы пересекались в разных местах, вселяя ужас и страх. Вот она сила печатного слова. Значки не понимаю, но страшно. Аж, жуть.
- Кузя, деревня пустая. Нет никого.
- Как нет? – Удивился Кузя, отрываясь от работы. – Куда делись?
- Откуда знать? В домах чисто, прибрано, а народа нет. Слушай друг, а ты фингалом мозги не компостируешь? Поди об угол стукнулся, а на невинных дев списываешь? Куда дел?
- Обманули гадины. – Кузя с досады плюнул на землю. –При мне спать разошлись, я еще к охраннице приставал, но это не важно…. Точно никого нет? Не обманываешь?
- Думаешь ради шутки громко разговариваю? Прикалываюсь? Накрылась беспощадная месть медным тазом.
- Да… теперь вендетта бессмысленна. Без акта унижения - нет акта удовлетворения. Зря старался, рисовал. Нравится?
- Симпатично. Ужас вселят и страх. – Согласился, разглядывая надпись. – А что знаки обозначают? Неприличное, нецензурное?
- Черт знает. Наследственная память. Давай хоть деревню сожжем, все равно здесь не жить? Поглумимся. Погреемся.
- Давай. – Согласился безоговорочно. Почему бы и нет? Никто не видит, не узнает, не осудит. Не могу же все время быть высоко-порядочным и скромным челевяком? Если у меня есть правая и левая рука, почему не предположить, что во мне есть плохое и хорошее? Что бы познать добро надо знать, что есть зло. Вдруг оно приятнее и интереснее? Проверим. Обратился к пасынку. – Объясняй, что делать надо? На гадости у тебя голова лучше работает.
- Сам такой. – Парировал Кузя. – Бери горящую палку из костра и бросай внутрь домиков. Сделаем охотниц бомжами. Пусть по помойкам бутылки собирают.
Не врубившись в последнюю фразу Кузьмы, послушно поперся к костру, выполнять Кузино поручение. Пока выбирал горящую палку, Кузя поднял камень с земли и запустил в ближайшее окошко. Попал с первого раза. Раздался печальный звон разбитого стекла и радостный Кузьма подпрыгнув на месте, схватил следующий камень. Не знаю, как строить, но ломать и разрушать чужое имущество, приносит огромное удовлетворение. Но ненадолго.