Она была лучшей из всех, кого я знал когда-то. Да и, пожалуй, самой красивой. Нет у нее не было ног от метра восьмидесяти, да и сама она была около ста пятидесяти сантиметров, но были у нее удивительные глаза. Она умела смеяться и смешить, умела любить людей и принимать их боль, не чувствуя своей. Хотя я видел, как бесконечно больно ей жить, я не разу не видел ее плачущей. Всем бедам, а надо сказать их было не мало, она не то что смеялась, хохотала в лицо. Некоторые считали ее легкомысленной, а некоторые жестокой. Она не умела жалеть в лицо. Растроенным и огорченным, вместо поглаживаний по голове, она давала словестные пощечины. Никто не слышал ее жалоб. Даже мне она не жаловалась, а выговаривалась. Говорила тихо, без истерик, словно конст атируя случившееся, пробуя его на вкус слов, зная, что это горько и больно, но она так успокаивалась.Она была очень сильной и смелой. Во всем шла до конца, не взирая на то, каким этот конец для нее окажется. А еще она умела любить. До донышка отдавая себя любимому. Ничего не просила, наоборот отдавала свое. А однажды ее убили.
Это случилось в день всех влюбленных. Он сказал, что больше не хочет ее видеть и знать. Велел собрать вещи и уйти с его дороги. Она ушла, как всегда без слез и стенаний. Не плакала она и когда постучалась ко мне. Я открыл дверь и увидел, что ее больше нет и не будет.
Она все такая же: семется, смешит, принимает чужую боль, дает пощечины... Но нет больше ее глаз, они умерли. С той поры я не вижу в них ни одного движения. Есть избитое выражение: "Глаза - зеркало души". Так вот, он убил ее душу. А я живу.