…Цитадель, окрашенная огненными лучами заходящего солнца, гордо возвышалась над головой мальчика. Ребёнок стоял по колени в грязи и испачканными кулачками растирал по лицу слёзы.
- ПАПА-а-а-а! – в который раз тихонько взвыл мальчик. Какая-то женщина, пробегавшая мимо, видимо, сжалившись над ним, опустилась на колени, вытерла лицо и дала яблоко.
- Что ты, маленький? Не шуми, лорд не любит, когда его беспокоят.
- Там мой папа! – сквозь всхлипы ответил ребёнок, показывая в сторону замка.
- А кто твой папа? В услужении у лорда? Ну, так он, поди, к ночи домой вернётся. А где твоя мама?
- Умерла, а мой папа ни в каком, не в услужении! Он – лорд и владетель земли Карсской!
Женщина тут же испуганно вскочила, оглянулась, не видел ли её кто рядом с ребёнком, незаметно перекрестила мальчика и прошептала:
- Да спасут тебя боги, бедное дитя.
Диз, так звали мальчика, простоял в луже до наступления темноты, потом ему вдруг стало страшно, сумеречные шорохи вызвали в его памяти сказки кормилицы о женщинах с огненными глазами, которые питаются младенцами, о васках – летучих мышах-вампирах и прочей нечисти. Он огляделся и пошёл на небольшой огонёк, светивший из конюшни. Конюхи, сидевшие около костра, на котором что-то аппетитно булькало, увидев его, разом замокли.
- Чего тебе? – недружелюбно спросил самый молодой из них.
- Дяденьки, можно я у вас тут заночую? – всхлипнул Диз.
Конюхи переглянулись. Насчёт этого ребёнка никаких распоряжений не было. Лорд сказал, что сам разберётся с сосунком, когда освободится, но герцог был занят уже вторую неделю. А мальчик всё это время шатался по подворью и никто не решался приблизиться к нему. Что бы слуги не сделали с щенком, убили либо приютили, лорду непременно взбредёт в голову, что он собирался сделать с ним совершенно противоположное. А перечить Волку, как тихонько между собой называли герцога де Воролада, осмелился бы только сумасшедший, напившийся до чёртиков, а после этого обкурившийся хемпы*.
- Ладно, ложись вон на той соломе.
- А можно мне кусочек хлеба?
- Ещё чего захотел, и самим не хватает. У нас похлёбка из костей собачьих за радость. Хлеб мы и вовсе печём из…
Приятель пнул разговорчивого конюха вбок и тот замолчал.
- В общем, ложись, сынок, - посоветовал пожилой слуга, Диз уже знал, что тот работал при кухне. – Во сне оно как-то меньше кушать хочется. А завтра, глядишь и лорд тебя либо помилует и оставит при себе служить дровосеком там или хлебопашцем, а будет его воля, так казнит он тебя, а на том свете примут твою душу и солнцем напитают. Там тебе уж ничего не захочется.
Диз послушно свернулся калачиком на сене, в углу конюшни. Его била дрожь от голода и прохлады каменного пола. Едва он лёг, как обморочная дымка окутала сознание, и Диз перенёсся в свои любимые сказки. На этот раз то, что ему снилось, не напоминало обычную сказку. Он летал во сне, парил между небом и землёй и видел всё, что происходило внизу и наверху. На земле бушевала война, горели деревни, лилась кровь, слышались крики ужаса и предсмертные хрипы. А над его головой в безоблачном небе парили белоснежные ласточки, отливавшие серебром под лучами солнца. Так он парил очень долго, пока что-то не пихнуло его вбок, и он не проснулся.
- Поднимайся, щенок! Пора.
Диз вскочил. Перед ним стоял сам герцог де Воролад. В конюшне больше никого не было, работать в замке Волка начинали рано, лорд лично следил за всем, что происходило в его владениях.
Лорд схватил его за волосы и потащил за собой во двор. Остановились они коло невысокого человечка в тюрбане и восточном цветастом халате.
- Вот, Самир! Возьми этого с собой. Я заплачу тебе много золота, если ты обещаешь обращаться с ним хуже, чем с дохлой крысой, а в Феррии продашь какому-нибудь рабовладельцу на судно, в общем, чтобы он делал самую тяжелую работу, от которой через пару лет подыхают даже силачи. Понятно?
- Конечно, мой лорд, - поспешно согласился Самир и, взяв мальчика за пояс, посадил его в повозку.
- Погоди-ка! Ты должен будешь привезти мне доказательство того, что он мёртв через три месяца.
- Помилуйте, ваше высочество, но какое доказательство?! – воскликнул Самир, у которого при виде смазливого личика ребёнка возникли собственные планы.
- Привезёшь, мне его тело и получишь в пять раз больше этого, - Самир на лету подхватил брошенный кошелёк и взвесил его на ладони.
- А не привезёшь, - Воролад наклонился к торговцу и прорычал в самое ухо, - умрёшь такой смертью, что до конца мира вспоминать будут с ужасом. – Обещаю.
- Да, что вы, мой господин, я знаю, что вы человек верный, обещания свои держите, ну, так и я вас ни разу не обманывал! – пролепетал Самир.
- Надеюсь, твоё благоразумие так же велико, как и твоя честность, - ухмыльнулся лорд. – Всё, проваливай, не хочу больше видеть этого щенка здесь.
Самир коротко поклонился и стал сворачивать торговлю. Герцогиня де Воролад со служанками, уносила мотки драгоценных тканей и золотые побрякушки. Зажиточные крестьяне, коих было очень немного во владениях Волка, тащили сукно, вино в бочках. Кухонные прислужники и вовсе бегали взад-вперёд, не поспевая принимать вино и пряности из южных пределов Пальмеры. Дворовые сгрудились в кучу и молча наблюдали за происходящим. В селениях голодали, а у многих там оставались семьи. Лорд Воролад даже в худшие времена ни в чём не отказывал ни себе, ни супруге, ни детям. Герцогиня де Воролад во время сезонов при дворе всегда блистала, как и юная леди Розмари де Воролад.
Диз видел, как герцогиня с дочерью выбирали ткани, весело переговариваясь, пока их повелитель решал его судьбу.
Розмари де Воролад родилась точной копией матери, с зелёными глазами, чёрными волосами и природным кокетством.
«Уж, ей-то никогда не придётся работать и умрёт она ещё не скоро. Только когда состарится», - со злостью подумал Диз.
Когда герцогиня с дочерью ушли, а торг завершился и Самир сложил остатки товаров вместе с подручными, повозка наконец-то тронулась, и Диз отправился на встречу своей судьбе или, вернее, как он думал, смерти.