Мне кажется иногда, про меня никто ничего не знает. Я чувствую себя шпионом, нанятым какими-то неземными цивилизациями. Да и то – не для важного дела. Так. Попрактиковаться быть незаметной и не вызывать подозрений.
Я весёлая, я шучу, мне не сидится на месте, как крышке на кастрюле с закипающей водой.
Всё это может доставлять мне удовольствие, да так и есть – доставляет. Но даётся тяжело, туго. И мне кажется, я не живу, а перекатываю пряжку на ремне безопасности, сидя в самолётном кресле. Крепко, тяжело, медленно.
Я слышу своё имя и не верю, что это я. Меня зовут по-другому! А это – поддельное, временное, не окончательное!
Я смотрю на свои ноги, руки, тело, а голову осаждают мысли: «Ну и что, что так. Несовершенно. Стерплю. Потом по-другому будет, потом по-другому».
Когда? По-другому? Как по-другому?
Я не знаю ничего. Я только уверена, что я настоящая – это не я нынешняя.
И я не знаю даже, на каких нотах фальшивлю. Всё идёт вроде бы ровно, но всё равно, я – не я.
Я чувствую себя нереальной, отстранённой от приписанного мне тела. И мне кажется, ощущение оторванности знакомо мне ближе, чем остальным, потому что я реже остаюсь в одиночестве.
Мне трудно поставить границы: « Что есть я?», потому что у меня есть сестра-близнец.
Но не потому что я отождествляю своё «я» с её «я». Потому, что она не давала мне быть одной, не дала мне научится одиночеству.
И мне теперь кажется, у каждого человека есть одиночество, как стакан, в котором он сохраняет своё «Я». А мой стакан разбит, осколки по всему свету. Я как будто не одинока никогда, всё время с кем-то, но везде натыкаюсь на стекляшки своего «Я одна».
Каждый раз неожиданно обнаруживаю: «Одна».
Я не разобралась в себе, не поняла себя. Не знаю, как я устроена, поэтому не знаю, как обращаться с собой. И мне тяжело предпринимать какие-то действия, что-то изменять.
Какая я? Что я могу? Этого не знаю. А все остальные как будто всё давно поняли. Или им вовсе ничего не нужно понимать, все просто знают: раз живём, надо жить. Ничего не заботит, ничего не страшит.
А я всё время колеблюсь: делать сейчас или потом, работать дома, чтобы чего-то добиться или пойти на улицу, чтобы встретить что-то интересное.
И главная проблема – бесконечные «что-то», «чего-то», в которых пустота, мои жалкие попытки отгородиться от осознания собственной никчёмности.
От понимания, что меня, той истинной, настоящей, отделённой от моего нынешнего состояния, не существует. Я придумала её и живу в ней – самой успешной, самой самоуверенной, самой смелой и энергичной.
И я жду, когда мир узнает моё выдуманное «истинное» лицо. Но этого не будет никогда. Потому что «истинного» лица нет.
И тоже не будет никогда.
И мне остаётся шпионить.
И свыкаться с мыслью, что никто про меня ничего не знает.
Как, впрочем, и я сама...