Жил в лесу Соловей. Каждое утро, чуть только солнце ополаскивало землю лучами, весь лес пробуждался от его пения, в котором было что-то трогательное, невинное и печальное.
Но мог петь Соловей по утрам, когда звери только-только просыпались. Утомленные и злые, принимались они ворчать на него : "Где это видано, чтобы в такую рань устраивали концерты?"
Соловей, не слушая их, увлеченно продолжал свое пение. И тогда звери шипели, клевали, орали, топали : "Что за безобразие! До каких пор мы будем терпеть это вытье? Замолчит он или нет, в конце концов?"
Певец останавливался, прямо на середине песни. А на следующее утро запевал вновь, лучше прежнего.
"Пусть убирается вон отсюда, - сипели, шикали, гоготали звери. - Вон! Вон!!!"
И певец опять останавливался, на самой высокой ноте...
И вот однажды ночью Соловей задумался. Что ему было делать?
Улететь отсюда, за тридевять земель, чтобы там, перед чужими зверями петь чужие песни? Но ведь он так любит свой лес... Может быть, замолчать, раз его пение никому не приносит радости? Но он не в силах жить без песен. И тогда Соловей принял решение.
Ранним утром запел он песню, красивее которой не слышал целый мир. Он пел о далеких землях и океанах; о цветке, который распускается единожды в сто лет; об открытых и доверчивых улыбках, которые дороже золотых монет; он пел и обо всех зверях в лесу, что так и не поняли его песен.
Звери проснулись, и, разъяренные, хотели растерзать его. Но это была последняя песнь несчастного певца. Допев ее до конца, он упал наземь и умер.
Растерялись звери.
Прошла минута, другая...
И тут кто-то из звериной толпы неуверенно промычал:
- М-да... А вот эта м-му-у-зыка... "фить-вить-вить"... у него все-таки неплохо получалась...
- Да-да... И "тра-ла-ла" тоже, - подхватил другой.
И стало зверям жаль Соловья. Сетовали они, что он, мол, и красивый да молодой совсем был. И что песни такие пел, прямо за душу брал.
Подняли они его с земли и понесли. Все звери сбежались, стали охать и причитать: "А кто же по утрам нам будет песни петь? А кто же лес наш поднимет? А кто украсит?"
Поняли они, что голос у Соловья был волшебным, а другого такого и вовсе не будет. Правда, появились позже некоторые хитрые зверюшки, что соловьиные песни выдавали за собственные, да не вышло у них ничего, не спелось.
Соорудили Соловью большой и красивый памятник, как самому славному и достойному. Стали свежие цветы приносить к его могиле, так что вскоре вся она укрылась цветами.
И вспоминать в лесу начали Соловья к месту и не к месту, до оскомины, писать о нем большие трактаты и диссертации. А потом и весь лес назвали его именем. И многие посмеивались этому, сочиняли небылицы о Соловье и перевирали его песни.
И большая-пребольшая слава о Соловье, как ни о ком из смертных, разнеслась вокруг.
Дурная слава...
Ташкент
1984