Х... ночам и х... врачам
посвящается...
— Дерьмовая сегодня погода, верно, amigo?
— Чертовски верно, сукин ты сын, — он залпом допил своё пиво и с грохотом поставил стакан на стол.
— Эй, попридержи коней, потише, парень. Я и так расколотил уже три этих стекляшки, неужели ты хочешь, чтобы моя мама надрала мне задницу?
— Я думаю, тебе не привыкать!
— Да пошёл ты!
— Сам иди, — добродушно усмехается он и берётся за бутылку. — Давай сюда свой стакан, а то оставлю тебя без пива.
— Хэй, хэй, амиго, полегче на поворотах! Как это ты меня можешь оставить без пива?!
— Очень просто, чувак. Особенно, если ты не прекратишь называть меня амиго.
— Эй, а что такого? Это вполне безобидное и даже, я бы сказал, очень положительное слово. В переводе с итальянского... Или испанского...
— Я в курсе, что оно значит, не надо прочищать мне мозги своей учёностью.
— Тогда какого хрена ты ерепенишься?
— Просто всем этим сраным языкам, какими бы они красивыми не были, я предпочитаю наш родной великий и могучий, как сказал один умный мужик, русский язык. Ты понимаешь? Не российский, а именно русский. Ты только вдумайся. И вслушайся — как это звучит — ДРУГ. Твёрдо. Жёстко. Надёжно. Как будто высечено из скалы, что стоит на краю чёртова моря чёртову тысячу лет с самого сотворения этого чёртового мира! Понял, да? ДРУГ. Сказал и отрезал. А что там эти твои долбаные итальяшки? Они сюсюкают как пидоры. Да пидоры они и есть! Именно поэтому проиграли в финале!
— Ты ошибаешься. Они взяли кубок мира!
— Какая на хрен по хрен разница? Всё равно они пидоры и зоофилы. Я смотрел по ящику передачу про них, так вот с десятилетнего возраста каждый второй трахает своих коз! У них там полно коз и они трахают их вместо того, чтобы нормально расслабиться с бабой! Ты прикинь?
— Я знаю один анекдот. По-итальянски. Но так как они тебе чем-то вовсе не нравятся, я расскажу его только по-русски.
— Валяй.
— Вся фишка в том, как он рассказывается на их языке. Это прикольно звучит.
— Мне посрать как там это по-ихнему звучит. Давай, валяй по нашему.
— Два помидора ползут по дороге. Один кричит другому: — Машина! — Чпок. Второй: — Где? — Чпок!
— И?
— Что и?
— Что такое нахрен «чпок»?
— Его раздавило. Машиной. А потом и второго. Понял? Анекдот про судьбу несчастных итальянских помидоров. По-ихнему звучит интересней...
— Заткнись! Расскажи что-нибудь другое.
— Дерьмовая сегодня погода, верно, amigo?
— Ты это уже говорил. Давай лучше выпьем.
— Давай. Поехали. За что?
— Да хотя бы за то, чтобы эта дерьмовая погода стала хоть чуточку получше.
— Верно. Давай. А то, чёрт возьми, как сраной осенью.
— А чем тебе осень не нравиться?
— Да я не про это! Вообще. Сырость и слякоть, дождик, капающий тебе на мозги целый день! Это доканывает по страшной силе.
— Брось. Иногда дождь это очень даже прикольно. Например, сидишь ты дома, у камина, потрескивают дровишки, которые ты сам лично колол во дворе, играются между собой языки огня, ты смотришь на него, вспоминаешь какую-нибудь хрень из своей молодости...
— И ощущаешь себя старым больным пердуном, а когда больная нога или спина даст о себе знать, ты будешь хрипеть благим матом и крыть всё на этом долбаном свете, что можно крыть. Свою долбаную жизнь, сраное правительство, мизерную пенсию и хренову тучу всего того, что чертовски сильно будет тебя раздражать и бесить!
— Да. Кстати, как твоя нога?
— Хуже некуда. По утрам встаю с постели как инвалид. Через часок-другой расхожусь, и вроде всё нормально. Но чуть не так сядешь — и воешь в потолок.
— А врачи? Ходил на обследование?
— Да. Тянул полгода. Но потом пошёл. Сделали компьютерную томограмму.
— И?
— Хреновы мои дела. Смещение межпозвоночного диска. Или самого позвонка. Там короче из-за этой херни грыжа образовалась. Но никто толком не может объяснить, что это за хрень.
— А лечить?
— Безнадёга. Московский невропатолог предлагает операцию. Мануальщик говорил, что может помочь, но при грыжах физическое вмешательство противопоказано. Наш невропатолог предложил консервативное лечение, и понаблюдать за ней. Вчера накупил лекарств на полторы штуки! Сплошное нахрен разорение с этими врачами. Всю жопу мне теперь исколют, а толку от этого, я больше, чем уверен, не будет никакого.
— Да ладно, может, что поможет.
— Поможет. Свести меня в могилу. Подохну от побочных эффектов, они ведь не лечат, а только облегчают боль. Грыжа в позвоночнике нихрена нахрен не излечима. Её можно только вырезать. А если мне вскроют позвоночник, то считай, я инвалид. Я и теперь как инвалид. Больше пяти килограмм поднимать нельзя, нагрузка должна быть равномерной в обе руки, долго в вертикальном положении находиться нельзя. Они предлагают мне валяться на кровати. В двадцать нахрен лет, как старому мудаку! Заранее готовят для гроба, сукины дети. Насрали на клятву Гиппократа, у них не осталось никаких принципов и идеалов, они думают только о том, как сделать бабки, любую процедуру делают платной, и говорят в открытую, что займутся вами, если у них будет в этом прямая заинтересованность. Понял, какая у нас страна? Гнильё, кругом гнильё, тухлое мясо на костях, все мысли о том, как поднять бабла и усладить своё прожорливое брюхо! Ты видел хоть одного ДПСника весом менее ста килограмм? Да они все откормленные боровы, а если и встретиться среди них худой парнишка, то это значит, что он только первый месяц. А потом, как и все, будет работать себе в карман! Сволочи!
— Да ладно тебе, остынь немного.
— Остынь? Кругом сволочьё и подонки, я не могу спокойно на всё это смотреть!
— Не смотри. Пойдём на балкон покурим.
— Пошли. Зажигалку взял?
— Да. Чёрт!
— Что такое?
— Долбаный пылесос посреди комнаты, вот что! Я теперь тоже инвалид на одну ногу. Да включи ты, наконец, свет!
— Не. Комары налетят.
— Держи.
— Да. Спасибо. Всё идёт?
— Вроде кончился.
— Вот посмотри вниз! Посмотри! Ну, как тут быть спокойным, видя всё это ****ство?
— Что теперь-то тебя не устраивает?
— Ты смотри, они тусуются кучками, жрут пиво...
— Как будто ты сейчас пьёшь газировку.
— Нет, дело не в этом. Они пьют от нехрен делать. Знаешь, о чём они сейчас думают? Где бы найти чувиху, чтобы дала им. Вообще, каждый мечтает о клёвой тёлке, типа любовь-морковь и всё такое. Но за неимением такой тёлки, приходится разводить местных малолеток шалавистого вида. А те мечтают о принце на белом коне, но за неимением такого принца, выкобениваются перед парнями, строя из себя целок. И все эти уроды выдают себя не за тех, кем они являются на самом деле. Тошно смотреть на всё это сраное представление и знать, что как только они напьются, то забурятся к кому-нибудь на хату, а то и в ближайшие кусты или подъезд, и перетрахают друг друга как животные, а на утро не вспомнят, как его или её звали. Он будет вспоминать запах блевотины от неё, а она тщетно искать в нем хоть одну черту своего принца.
— У тебя больное нахрен воображение. Не всё так плохо.
— Не всё так хорошо, как ты думаешь! Перестань, наконец, быть оптимистом и посмотри, куда катится этот чёртов мир!
— Куда?
— В яму с дерьмом, куда мы все срали! И мы захлебнёмся в собственном дерьме!
— Забей. Пошли по пивку ещё примем.
— Пошли. Жаль, футбол кончился. Так хорошо сидели по вечерам. Пиво, рыбка, ящик и куча адреналина и прочих эмоций.
— Да. Хорошие были деньки.
— А теперь серость и сырость за окном портит и так отсутствующее настроение.
— Плюнь на погоду. Держи.
— Доплюёшься. В такие поганые вечера я буду сидеть у камина, если он у меня будет, и мучиться от больной ноги и ещё от кучи болезней, которые у меня наверняка к этому времени появятся. Меня теперь не возьмут в армию и на любую работу, связанную хоть с минимальными тяжестями. Мой удел — сидеть в сраном офисе, возиться с бумажками и всем улыбаться, как примерный идиотский менеджер.
— Брось, есть много других занятий, необязательно...
— А какая баба пойдёт за меня замуж, если лёжа на ней я из-за боли в ноге не могу нормально кинуть ей пару палок?
— Это не главное, она сядет на тебя верхом и оттрахает до смерти...
— Я даже не смогу потаскать её на руках, а моей зарплаты наверняка не хватит на нормальную тачку, чтобы покатать её по ночному городу! Через пару лет встану на костыли, и тогда вообще ни одна сучка не посмотрит в мою сторону! Кобели, вот кто им нужен, кобели.
— Не пори ерунды. У тебя депрессняк, вот и всё. Тебе надо развеяться, развлечься, отдохнуть с нормальной тёлкой и всё пройдёт. Слышишь, всё пройдёт! Верь в это. Вера — это порой единственное, что у нас остаётся.
— Только не начинай проповедь.
— Я и не начинаю.
— Вот и не начинай.
— Пошёл ты. Я лучше выпью. Ты со мной или как?
— Давай. За, нахрен, сраное будущее, чтобы от него, по крайней мере, не так сильно воняло, как от сраного настоящего.
— Ты жуткий пессимюга.
— Отвали.
— Держи рыбку.
— Угу. А пиво последнее что ли?
— Да.
— Давай, добьём его и пойдём ещё возьмём, пока нахрен не закрылись эти палатки.
— А время?
— Почти полночь. Давай, доливай пиво.
— Погоди. Я скажу. За мудрость. И зрение. Чтобы во всяком дерьме можно было найти крупицу золота.
— И? Марать руки в дерьме ради крупицы золота?
— Ты не понял. Тут немного другой смысл.
— Похрену. Пошли. Ты одет?
— Ты не видишь?
— Да хрен тебя знает, может, тебе тулуп нужен, чтобы на улицу выйти.
— Ты левый ботинок одеваешь на правую ногу.
— Если ты будешь лезть в процесс моего обувания, я вообще пойду в одних тапочках.
— Там дождь. Но вообще это сугубо личное твоё дело.
— Лифт вызывай.
— Уже.
— Ну, как моя девочка? Ты ведь уже достаточно большая для разного рода шалостей?
— Смотря каких...
— А вот я прямо сейчас тебе покажу!
— Погоди, погоди, тут ребята...
— Пойдём в машину.
— Надеюсь у тебя большое, удобное и мягкое заднее сиденье?
— А вот сейчас ты и проверишь!
— А! Полегче! Моя попка очень чувствительна и ты можешь оставить на ней синяки!
— Не бойся, я потом её зацелую, и всё пройдёт!
— Шалун!
— Ещё какой! Садись вперёд, отъедем куда-нибудь пока.
— Ну что, курнём ещё?
— Давай. Только ты угощаешь, я свои дома оставил.
— Держи.
— Я кстати анекдот тебе не рассказывал?
— Какой?
— Ну, ползут два помидора по дороге...
— Иди ты! Прикалываешься что ли?
— Что? Рассказывал?
— Ты меня доконать хочешь? Отвали. Рыбки возьмём ещё?
— Можно. Вкусная, зараза, хорошо под пивко идёт.
— Ого! Ну, тут и ливень!
— Да ещё и фонари через один горят, мать их и мать всех наших коммунальщиков! Короче, сейчас выходим из подъезда и бегом до палатки.
— O’key.
— Срежем вон там, через детскую площадку. Погнали!
Ну, как же не повыделываться перед девчонкой? Его машина стояла на детской площадке, в паре метров от дороги. Он завёл девятку и, не включая фар, рванул с места в сплошную стену дождя. Выехав на дорогу, врубил дальний и противотуманки, чтобы все видели какая крутая у него тачка. И заметил его. Бежавшего прямо перед машиной. Удар по тормозам. Удар о бампер. Головой в руль. Визг девчонки, маленькой, глупой и пьяной. Должно быть, она сейчас жутко напугана. Он вышел на негнущихся ногах из машины, заметил тело и стоящего рядом с ним на коленях ещё одного паренька. Подошёл ближе, не в силах сказать ни слова. А тот, на дороге, пощупал пульс у тела, пару раз ударил тело по щеке и тогда закрыл ему глаза.
— Вот ты и посидел у камина... Amigo…
Два помидора ползли по дороге...
Полночь. Чёртов дождик и чёртова депрессия.
3/4 августа 2006г.