Глава 1. Типун.
Цветущий май принес радость встречи друзей – Даши и Пашки. Даша закончила первый класс и садик. Пашка подрос на целый метр и подружка теперь дышала ему в пуп. На огороде Семен таскал за собой плуг и Матвея прицепом. По свежей борозде деловито вышагивали грачи, воруя рыбацкую насадку. По лесу уныло бродила Марфа в поисках хоть какой-нибудь поганки. А сторож мясокомбината Прохор слезно просился в отпуск, но директор повысил ему оклад, хотя кражи с апреля возобновились, и сказал, что бравый дед незаменим на этом посту. И действительно – дураков, чтобы прятаться по средам под стол, не находилось.
Прасковья сжалилась наконец над Марфой и угостила ее настойкой из мухоморов. На бутыли был нарисован череп с костями и под ним крупные буквы «ЯД!» – страшилка для деда. Матвей, правда, сунул свой нос в бутыль, не веря написанному, но ядовитые пары сожгли его носовую растительность (волосы в ноздрях), как лесной пожар – сухую траву, даже паленым запахло. С тех пор дед шарахался от этой зловещей посудины, как черт от ладана. Увидев, как бабка потащила бутыль в лес, дед не удержался от слежки. А когда Марфа собралась отхлебнуть зелья, ехидно удержал возглас, предупреждающий об опасности, предвкушая бесплатный цирк с клоунами. Марфа сделала добрый глоток, прислушалась к ощущениям и… юркой ящерицей полезла на холм. Семен предупредительно убрал головы в пещеру, спрятался, как черепаха в панцирь. В этот же панцирь втиснулись и старики – от греха подальше. Марфа камнем рухнула у входа в пещеру, и, как резиновый мячик, подлетела снова вверх. – Бывали дни веселые, гуляла я везде! – весело распевала Марфа-мячик. Вторая строка частушки содержала плохое слово. Дед с бабкой выпали в осадок. Бесплатный цирк удался!
Даша порхала на Пашкиной шее над весенним лугом, когда из лесу донеслось пьяное пение Марфы.
– О чем это она? – спросила девочка у своего друга, который чуть плашмя не шлепнулся в изумрудную травку.
– Я таких слов не знаю, – стыдливо соврал Пашка.
Вечером Даша подошла с тем же вопросом к бабушке. Бабушка вздрогнула и спросила, где внучка услышала такое.
– Сегодня тетя Марфа в лесу пела, вся деревня слышала, взрослые смеялись, некоторые даже катались со смеху по земле.
– Ну, это неприличные частушки, – стала объяснять бабушка: – Культурные, воспитанные люди таких слов не говорят, потому что на языке от этих слов вырастает типун.
– Ой! – испугалась внучка: – Теперь и у меня типун вырастет!
– Не вырастет, – успокоила бабушка: – Если не станешь повторять, как попугай, всякие неприличные слова.
– А у тети Марфы есть типун? – поинтересовалась Даша.
– Вот такенный! – развела руки бабушка.
– Ужас! – констатировала внучка.
На другой день Даша попросила Марфу показать ей язык.
– Тебе зачем? – озадачилась Горынычиха.
– Бабушка говорит, что у вас типун вот такенный.
– Сплетница и старая карга – твоя бабушка.
– Кто такие нехорошие слова говорит, у того типун на языке вырастает.
– Иди, детонька, поиграй с Пашкой. Не учи меня, что можно говорить, а что нет.
– Ну, все-таки, покажите язык, – пристала Дашка.
– Вот! – вывалила наружу язык с офигенным типуном Марфа.
– Обалдеть! – испугалась девочка и убежала играть с Пашкой.
Глава 2. Пьяный Пашка.
– Люблю грозу в начале мая! – продекламировал Горыныч и пошел на таран грозовой тучи. Туча нервно шарахнула в змея молнией. – Как бы резвяся и играя, – продолжил мысль Семен, наблюдая приближение земли и безуспешно пытаясь завести привод прилипших к мокрым бокам крыльев. – Грохочет, – сказала Марфа и разглядела сквозь пелену дождя источник грохота. Ободранный Источник по-пластунски заполз в пещеру и осветил ее черное брюхо дуговыми разрядами, проскакивающими между сильно наэлектризованными головами. – Ох, горюшко мое луковое, – пожалела Светильник Марфа. – Сегодня среда, пойдешь со мной, посветишь.
Мрак окутывал территорию мясокомбината – гроза убила подстанцию. Войдя в сторожевую будку, Семен осветил сидящее на посту чучело в форме охранника.
– Вот работнички! – возмутился змей.
– Проявил таки смекалку Прохор, – оскалилась в улыбке Марфа.
Дед сидел в приемной директора, на месте секретарши, в компании бутылки и свечи и смотрел на жизнь философски.
В разделочном цехе кипела работа – во мраке сновали какие-то темные личности. Семен подсветил им своими фарами. Личности установили рекорд Гиннеса по громкости звучания трио в промышленном помещении. Потом, подражая насекомым, они прикинулись продукцией мясокомбината, типа, отбросили копыта.
– Давай их повяжем. Прохору премию дадут, – предложила Марфа. Пучок несунов подвесили на крюк – пущай побудут в роли продукции до конца.
Набравшийся философии Прохор, пошел с обходом и обнаружил связку перепуганных бананов на крюке.
– Спаси нас, дед, – плакали фрукты как дети: – Мы больше не буууудем.
– Чичас ОМОН вызову и вам окажут помощь.
– Не погуби, Прохор Сергеич! – взмолился один из пострадавших, в котором сторож узнал начальника цеха.
– Пал Николаич, как вас угораздило?! – посочувствовал дед и вызвал ОМОН.
Приехали крепкие мужики, надавали ворам по шеям, прихватили пару туш и поехали отдыхать на природу – жарить мясо на вертеле и запивать водкой, проставленной задержанными.
Малышня, во главе с Дашкой, трясла жуков с берез Пашкиными мускулами. То есть тряс березы Пашка и сонные жуки падали в траву, где их подбирали пацаны, а Даша складывала их в банку. Позже вредителей с аппетитом поедали куры. Так, собирая насекомых, компания приблизилась к пикнику. У заметившего Пашку омоновца водка встала в горле комом! – Кха-ааааааааа! – кашлянул-заорал боец. Его товарищи обратили взоры в сторону кошмара и изобразили панику, то есть тоже завопили и бросились врассыпную. А у Пашки внезапно прорезался аппетит и он стал уничтожать жареное мясо и водку. И, естественно, опьянел, впервые в жизни.
– Бывали дни веселые, гулял я молодой! – запел правильный вариант песни молодой змей. Потом встал на головы и пошел на бровях, куда хвост повернется.
Испуганные таким поведением примерного змея малыши дали стрекача из лесу.
– Ты вчера был такой дурак! – выговаривала Даша другу на следующий день.
– Никогда больше не буду пить эту гадость, – стонал больной с похмелья Пашка.
Глава 3. Трохане.
Астрономы с планеты Трох с забавными именами Тибидох и Тибидах расшифровали послание с планеты Земля. Это послание летело по вселенной в виде пучка радиоволн и искало разумных создателей радаров, пока не достигло далекой планеты, где его сфотографировали и проявили. А колобок радиоволн покатился дальше по тропкам вселенной, ища новых фотографов.
– Надо навестить братьев по разуму, – сказал Тибидох.
– Согласен, – ответил Тибидах.
Они сели в Тарелку и полетели вначале на Луну, а то, кто их знает – этих землян, начнут кричать: «Зеленые человечки!» – и изучать в лаборатории внутреннее строение братьев по разуму.
Разбив на Луне лагерь, пришельцы стали рассматривать Земные ландшафты в телескоп, выбирая для себя спокойное безлюдное место. Их устроил Змеиный остров в Индийском океане. Гуманоиды приземлились, замаскировали Тарелку и включили телевизор. Смотрели все подряд, в целях ознакомления с жизнью землян. Пугались боевиков и ужастиков, ржали над комедиями, плакали над мелодрамами.
– Отсталая раса, – сделал вывод Тибидох.
– Слишком много насилия, – согласился Тибидах.
– Музыка, однако, заводит! – выделывая рок-н-ролльные па, крикнул Тибидох.
– Согласен! – присоединился к танцу Тибидах.
Резвясь в ритме рок-н-ролла, гуманоиды зацепили рычаг, открывающий капот двигателя. Замигали лампочки, сигнализирующие об активизации топливных элементов. – Топливный элемент активизирован белковой массой неизвестного происхождения, – выдал информацию бортовой компьютер мелодичным голосом молодой троханки. Трохане вылезли из корабля и обнаружили, что он облеплен этой самой белковой массой и в открытый двигатель продолжает поступать столь необходимый для его работы реагент из кружащих над кораблем чаек. Любопытные птицы вначале уселись на блестящий круглый камень, а когда тот вздрогнул изнутри непонятной какофонией звуков, чайки испугались и обрызгали камень. И продолжали пугаться уже в воздухе, дожидаясь окончания какофонии.
– Это мы удачно приземлились! – обрадовался Тибидох.
– Халявное топливо! – поддержал Тибидах.
И обрадованные трохане стали запасаться халявным топливом впрок. Они соскребли его со стенок корабля, с близлежащих камней и скал. А птички неутомимо трудились, поставляя новые порции горючего. Места в кладовой не хватило и инопланетяне сложили несколько ящиков в джунглях. Завершив титанический труд, трохане услышали тревожный сигнал бортового компьютера: – На горизонте неопознанные летающие объекты!
– Посмотрим, что там у нас, – пробормотал Тибидох, включая наземный телескоп.
На экране появилось изображение летящих Горынычей.
– Ну ни фига себе – птички! Эти могут обеспечить топливом на сто лет, – прокомментировал Тибидах.
И в это время вожак стаи на лету проглотил пролетавшего мимо альбатроса.
– Видел зубки у этой птички?! – съежился Тибидох.
– Да уж! – вздрогнул Тибидах. – Не убраться ли нам по добру по здорову?
Тарелка с троханами стартовала на Луну, уступая место на острове семье Горынычей. Позже за оставленным в джунглях топливом прибыла экспедиция с Троха. С каким трудом им удалось заполучить заветные ящики, мы уже знаем.
Глава 4. Даша и инопланетяне.
Ранним утром Даша пошла с дедушкой на рыбалку. Птички уже проснулись, а кузнечики еще прятались в мокрой от росы траве и зябко прижимали лапки к брюшкам. Рыбы вообще не ложились спать, потому что у них глаза не закрываются. И они все время ищут: кого бы склевать или проглотить. Такие проглоты! Дедушка приготовил на завтрак рыбам живых червяков, надетых на крючок. Проглоты стали клевать червяков и попадаться на это кривое жало. Дедушка снимал их с крючка и бросал в ведерко с водой. Окуни и чебаки толкались в тесном ведерке и беззвучно ругали дедушку за то, что он их поймал. Попала в ведерко даже щука, но рыбы помельче ее не испугались, потому что на данный момент у них у всех был общий враг – рыбак. И щука тоже стала ругаться и бить хвостом.
– Ах вы, прохвосты! – крикнула Даша, заступаясь за деда, и пнула ведро. Ведро свалилось на бок и прохвосты поскакали к воде.
– Щуку лови! – завопил дед.
Но шустрая рыбина быстрее всех плюхнулась в воду.
В этот момент из реки показались сразу три змеиные морды и каждая держала в зубах по здоровенной щуке. Матвей от неожиданности сел в траву на проснувшегося кузнечика. А Даша обрадовалась: – Привет Пашка!
Пашка закивал головами, не разжимая челюстей. Потом вылез на берег, выплюнул щук и только тогда поздоровался.
– Так заикой можно стать, – сказал дедушка.
– А меня чуть не покалечили, – стрекотнул из примятой травы помятый кузнечик.
– А я гляжу – вы на рыбалку топаете. Тихонько забрался в реку чуть выше по течению и нырнул. В воде рыба мельтешит в поисках добычи, и во мне азарт охотничий проснулся. Я в океане еще и покрупнее ловил, насобачился! – оскалил пасти Пашка, обращаясь к Даше и игнорируя деда с кузнечиком. Матвей же сгреб щук в охапку и пошустрил домой. – Это плата за испуг, – бормотал он, таща змеиный улов.
– Поплыли на островок, там какая-то выпуклая железяка отсвечивает, – предложила Даша.
– Садись, – распластался по земле змей.
– Вот мой плот из трех змеиных голов, всем моим бедам назло, вовсе не так уж плох, – запела импровизацию на Юрия Лозу Дашка.
На островке отсвечивала летающая тарелка с планеты Трох.
– Не фига себе – конструкция! – восхитилась Даша.
– Я такую видел, – сказал Пашка: – Ее папаня швырял за горизонт.
– Есть кто живой?! – забарабанила подвернувшейся под руку палкой по обшивке Дарья.
На блестящем боку образовалась щель, и оттуда выглянул зеленый человечек, ростом с Дашу. Метр с кепкой.
– Приветствую тебя, брат по разуму! – сказал зеленый, опасливо поглядывая на палку.
– Здорова, гуманоид! – бодро ответила Даша, не выпуская орудия из рук: – Зови меня сестрой.
– А я – Пашка, – влез в разговор змей.
– Очень приятно! – соврал перепуганный человечек: – Я Тибидох с Троха.
– Трох-тибидох! – захохотала Дашка.
– Ха-ха-ха! – подхватил Пашка.
«Психи!» – подумал Тибидох: «Надо было сидеть на Луне и не высовываться!»
– Я тебя буду звать Тиба, а то со смеху помру, – кое-как успокоилась Даша.
– Тиба, так Тиба, – покладисто согласился Тибидох.
– Ты один, или еще кто есть на твоей тарелке?
– Еще Тибидах есть, – опрометчиво ответил Тиба.
– Ой, держите меня – щас сдохну!!! – закатилась по новой Дарья. Когда прошел и этот приступ смеха, она произнесла: – Его я буду звать Дах. А я – Даха… ха-ха-ха!!!... Даша.
– Веселая ты, Даша, – наконец улыбнулся Тиба.
– Она такая! – подтвердил Пашка.
– Ну че, пацаны, – приглашаю вас на уху, – проявила гостеприимство Даша: – И, вот еще что, – тарелочку свою замаскируйте – отсвечивает. Как бы на металлолом не утащили.
– Я помогу, – откликнулся Пашка, и быстро забросал инопланетный корабль илом и ветками.
– Ты уж потом обратно помоги стащить эту маскировку, а то не взлетим, – робко попросил второй член экипажа – Дах.
– Не боись, троханин, всяко-разно взлетите, – ответил змей.
На уху к Куролесовым сбежалась вся деревня – познакомиться с троханами Тибой и Дахом.
Глава 5. Как трохане стали землянами.
Коварный старик Матвей Данилыч угостил гуманоидов самогоном, дабы проверить их на прочность. Оказалось, что самогон для них, что для нас квас – родной полезный напиток. То есть зеленые человечки абсолютно не пьянели и употребляли этот напиток, как прохладительный. Обрадованный дед выяснил, что в летающей тарелке есть автомат по производству троханского кваса, перегоняющий растущую в продуктовом отсеке троханскую свеклу.
Деревенские мужики тут же напросились на экскурсию к пришельцам. Агрегат работал исправно и вскоре счастливое мужское, с женскими вкраплениями, население Клюевки наклюкалось в зюзю. Матвей Данилыч загрузил в аппарат свеклу со своего огорода и получил родную самогонку.
Пьяные бабы – то самое женское вкрапление в клуб любителей горючих жидкостей – начали приставать к инопланетянам с вопросами о любви. Тиба смело полез на амбразуру женского интереса и так удовлетворил этот интерес, что в результате завязалась потасовка за такого завидного кавалера. Малый зеленый золотник обошелся в три выбитых зуба, несколько пучков волос, выдранных с разных участков тела, два расквашенных носа и три, по количеству участников драки, лиловых бланша.
Победительница турнира Люська удалилась с призом под мышкой. Тиба смотрел из-под этой могучей мышки обреченно и жалел о только что проявленном героизме на любовном фронте. Побежденные же обнялись и запели душевно: «Шумел камыш, деревья гнулись».
– Вот дуры то! И че дрались?! Есть ведь еще Дах, – пришли к утешительному выводу проигравшие в схватке.
Дах тоже не ударил в грязь лицом, соскучившись по женской ласке в этой экспедиции. Молодая жена осталась на родной планете изучать повадки троханского жука-свеклоеда, и теперь ее образ укоризненно взирал на земного гуляку-мужа.
– Какие вы хорошие мужички! – восхитилась, украшенная бланшем, Нюрка. – Это, видать, Бог вас послал в нашу деревню – дарить нам радость и удовольствие. Женишься на мне? – ласково погладила лысую голову Даха.
– Я женат, – грустно ответила лысая голова.
– Так жена твоя далеко, а я рядом, – стала настаивать Нюрка.
– Я подумаю, – начал сдаваться на уговоры Дах.
В тот же день деревенский слесарь Егор Кузьмич, по просьбе народа, выкорчевал свечу зажигания из двигателя летающей тарелки, которую мужики волоком доставили с островка на центральную площадь Клюевки. «Упустить такой ценный спиртзавод – жизнь не любить!» – решили мужики, таская свеклу со своих огородов и складывая ее горкой рядом с заводом. Когда свекла кончилась, попробовали перегнать картошку. Тоже ничего себе квасок вытек из аппарата.
«Отпустить трохан – умыться слезами!» – постановили бабы.
И через месяц-другой стали Тиба и Дах нормальными землянами, то есть обзавелись семьями, постепенно забывая своих оставшихся на Трохе жен и привыкая к новым земным Люське и Нюрке.
– Жизнь удивительна и разнообразна, наши девки пошли на генетический эксперимент и что из этого получится, только тебе ведомо, – делилась со святым ликом своими сомнениями Прасковья Гавриловна – Дашина бабушка.