Люмбаго:
Ломали котельную старую и задействовали нас, дворников, в помощь при погрузке строительного мусора в машины. Женщины мелочевку собирали, а мне с мужиками пришлось кирпичи, трубы и прочую железную арматуру в кузов КАМАЗа грузить. Перестарался, усердствуя перед начальницей ЖЭКа, Еленой Петровной, да и сорвал спину.
Не скажу, чтоб уж очень запал на нее, но нравилась она мне. Симпатичная такая, ладненькая, молодая. Характер боевой, но и доброта чувствовалась. Думал поднакопить деньжат, да и рискнуть пригласить ее в ресторан. Чтоб поближе познакомиться. А вдруг повезет? Архипычу вон повезло на Колыме.
Растравил мне душу Поисковик рассказом о счастье человеческом бывшего зэка. Так захотелось быть кому-то нужным. Чтоб дома ждали, радовались моему приходу. Да и о детях пора было задуматься. С прошлой женой не случились детки. Вернее, она их не хотела, откладывала это дело на потом. Все ждала, когда я миллион заработаю. Дескать, заработаешь миллион – рожу. Вкалывал, как проклятый, а денег не прибавлялось. То на одно ей надо было потратиться, то на другое. Текли у нее деньги сквозь пальцы. Перед дефолтом, правда, удалось скопить приличную сумму, конечно меньше миллиона, но все же солидную. Но исчезла сумма вместе с женой. Потом письмо от нее получил, что развелась она со мной без моего участия и живет уже с другим, более удачливым самцом. Так и написала: «самцом».
Пропил я последние деньги, что оставались, продал что-то из имущества и тоже пропил. Потом успокоился. Что Бог не делает – все к лучшему. Осмыслил ситуацию и понял, что не ту любил. Кроме внешности красивой, да фигурки точеной – не было в ней ничего. Пустышка крашенная….
Как согнуло мое тело в дугу перед начальницей, так она сразу отвезла меня на своей машине в поликлинику, а потом, после оформления больничного листа и укола, домой. Стыдно мне было, что я такой беспомощный. Отказывался ехать с ней, говорил, что сам доберусь до дома. Так она меня силком в машину запихнула и увезла из поликлиники.
Довезла до дому и собралась проводить меня в квартиру. Но тут я уперся и наотрез отказался от ее помощи. А куда деваться? В квартире не прибрано, горы грязной посуды, в ванной белье, замоченное, три дня лежит, протухло. Стиральную машину моя бывшая супруга забрала, уже после развода. Я замки не поменял в дверях, как-то и не подумал, что надо бы. Она приехала в мое отсутствие и забрала машинку. Зачем? Не новая модель, устаревшая. Видимо досадить хотела. Пришлось замки поменять.
Вообще-то у меня всегда все прибрано и отмыто, я порядок люблю. Но, тут с новым другом Константином закрутился. То дело какое с ним сделаем, то, просто, вечером соберемся у него дома, общаемся. Приходил домой за полночь, сразу спать валился. Не до уборки и постирушек мне было. Так мне хорошо с новым другом стало, что я уже на Елену Петровну поглядывал с одобрением. Появилась уверенность, что могу еще понравиться достойной женщине.
А тут Елена Петровна, начальница моя, после того, как я уперся бараном, посмотрела на меня недоуменно, фыркнула, махнула рукой, крутанулась на каблуках и, хлопнув дверцей автомобиля, умчалась на работу уничтожать котельную.
Расстроенный, превозмогая боль, которую не заглушил и укол, сделанный мне в поликлинике, добрался до лифта. В скрюченном виде поднялся на свой этаж. С грехом пополам открыл квартиру, добрался до дивана и с облегчением, осторожно, прилег на диван. Телевизора не было, пропил в свое время. Посмотрел в окошко на чистое небо. Подождал, ожидая, что вдруг появится на небе какая-нибудь летающая тарелка. Не дождался, уснул. И снилась мне Елена Петровна и пять мальчишек. Сидели мы всемером за столом и ели деревянными ложками окрошку из большой глиняной посудины. Приятно кушали, без суеты. Улыбались друг другу….
Проснулся от шума. На кухне что-то стучало и шваркало, доносились запахи. В ванной шумела вода. Я похолодел: неужели бывшая жена бросила своего самца и решила вернуться ко мне? Но как? Как она попала в квартиру? Я ж недавно замки сменил!
Я заворочался и заскрипел диваном. В комнату, вытирая руки полотенцем, потная и раскрасневшаяся заглянула тетя Фрося.
- Проснулся, охламон?
- Тетя Фрося! – я чуть не расплакался от радости, - Вы? Как вы ко мне попали, дорогая моя?
- Дверь была не закрыта! Захожу – дрыхнешь на диване с блаженной улыбкой. Ну, думаю, все в порядке, не помер. А то мне сказали, что спину ты сломал, в больницу тебя отвезли.
- В поликлинику, теть Фрось. – я рассмеялся облегченно.
- Смеешься? Ну, смейся! Значит все в порядке. А то мы с Коськой переволновались! – тетя Фрося закинула полотенце на плечо, - Я Константину вызвонила, чтоб приехал за мной в деревню, забрал. А то банки для солений и варений закончились. А у меня дома кладовка ими забита. Думаю, съежу, перевезу с Костей. Приезжаем – тебя нет. Я к подругам своим – где Миша? Они – в больницу увезли! Как, в больницу?! Они – под машину попал. Или с машины упал, когда грузили железяки на грузовик. Говорят, начальница тебя лично в больницу увезла! У меня сердце так и рухнуло! Ноги подкосились! Хорошо, крестник вовремя подхватил. Не дал упасть. Присела я на лавочку к своим кумушкам, за грудь держусь. Коська заволновался, полез в машину аптечку искать. Не нашел. Купить надо ему аптечку. Видно потерял старую где-то. Ну, я расспрашиваю, с какой машины? Да вон, говорят, с той, которая грузится. Гляжу, а рядом с ней Ленка стоит, начальница твоя. Тут я со скамейки взвилась и к ней! Где, говорю, дворник мой, Михаил Владимирович?! Как ты, Ленка, допустила, чтоб такой чудесный мужчина с грузовика навернулся?! Она смеется, говорит, радикулит тебя скрутил. Ну, я поостыла, адрес твой у нее выпытала, и мы с Костей приехали к тебе. Поднялись на лифте, нашли твою квартиру – дверь открыта. Ты дрыхнешь без задних ног и лыбишься! Глянула я – срач кругом! Не прибрано, в ванной вонь! Отправила я Коську за костоправом знакомым, это его крестный отец, а сама вот, порядок тебе навожу. Макароны жарю с сыром. Стираю белье. Сейчас пообедаешь. – тетя Фрося испарилась из комнаты.
Вспомнился Архипыч и таз с пельменями. На сердце было легко. Пришла чувство, что Елена Петровна примет мое приглашение в ресторан. Я осторожно повернулся на бок.
- Теть Фрось! А ты пельмени научишь меня делать?
- Что ж не научить? Научу! Приезжайте с Коськой ко мне на дачу, я вам напишу, какое мясо привезти, тесто приготовлю заранее, и накрутим пельменей!
- Теть Фрося, а я женщинам могу нравиться?
- Ты? – тетя Фрося появилась в дверях с тарелкою макарон, придвинула к дивану ногой табуретку, установила на ней тарелку, - Да мои кумушки-соседки, все от тебя без ума! Помолодеть мечтают, чтоб тебя захомутать! Но я им не позволю! Найду тебе достойную. Ты у нас парень видный. В абы какие руки тебя не отдам. Ешь, давай!
- Не хочется, что-то.
- А ну не вякай! Схватил вилку! Быстро! Вот так, наяривай. Сейчас чаю принесу. – Фрося исчезла в дверном проеме.
Я облокотился на подушку, подмяв ее под локоть, и принялся за макароны. Не хотелось огорчать эту чудную женщину. Тетя Фрося принесла чай, и мы побеседовали о возможности оборудования кладовки в подвале ее дома, где у меня находится дворницкий закуток, под соления, да варения, под грибы, которых уже много, и под кадушку с капустой квашенной, а то и две, но это как получится.
Приехал Константин с дедушкой. Дедушка, для костоправа, выглядел не солидно. Мал ростом, худощав. Лицо в морщинках улыбчивых. Глаза ясные, светящиеся. Повернули они меня набок, заставили одну ногу согнуть, другую выпрямить. Дедушка надавил мне на плечо, что-то хрустнуло в теле. Перевернули на другой бок, проделали тоже самое и опять с хрустом. Потом уложили на живот. Костоправ перебрал мои позвонки своими, на удивление очень сильными пальцами, постучал по спине, погладил, накрыл одеялом.
- Все. Пусть отлежится сегодня. Завтра, ясен перец, будет здоров твой друг, Константин Владимирович. Не сомневайся. Ну, я пойду.
- А чаю, Тихоныч?! Как без чаю? – закрыла проход тетя Фрося, - Уж все готово на кухне! Присядь, да попей! Куда намылился, будто гонят тебя?!
- В церковь надо, Ефросиньюшка. Батюшка ждет. Трапезную мы ремонтируем, так за рабочими глаз нужен. На мне ответственность за ремонт. Пойду я. А чаи в другой раз погоняем, когда в гости приду. Не держи меня, сестра. Надо мне.
- Костя, отвези крестного отца!
- Не надо. Спасибо. Так добегу. Что тут, до Карачаровского переезда идти? Рукой подать. Не беспокой Костю. Пусть с другом посидит. – старик раскланялся и ушел.
Костя сбегал на кухню и пришел с большой кружкой чая, примостился на диване у меня в ногах.
- Миша, так у тебя больничный?
- Десять дней. Придется проваляться. Тоска. С ума сойду. – я уткнулся лицом в подушку.
- Зачем валяться? Завтра будешь здоров. Тихоныч слов на ветер не бросает. Сказал – значит будешь.
- Это уж точно! – тятя Фрося подошла и заботливо поправила одеяло, погладила по голове, - У Тихоныча руки золотые. Все болячки спинные убирает. Все мои кумушки во дворе, курицы мокрохвостые, благодаря ему забыли о поясницах. Все бегают, хоть и скрипят, из магазина сумки таскают и не жалуются. Кудесник. Дано ему. Бесплатно всех лечит. Ты тоже будешь здоров. Все, Коська, собираемся! Пускай спит!
- Сейчас, крестная. Дай пять минут!
- Хорошо. Пойду, на кухне приберу, да тронемся. Тебе еще банки с пятого этажа спустить в машину надо, да меня в деревню отвезти. – крестная исчезла на кухне.
- Все сделаю, не волнуйся!… Слушай, есть дельце. Попросил меня один знакомый клад родовой найти… Лежать! – Константин придавил меня к дивану, заговорил шепотом, - Чего задергался? Тихо! Крестная услышит, порушит дело! Понял, что поедешь со мной. Там, дело такое. Клад лежит на чужой земле. Нынешние владельцы не разрешают его искать. Придется ночью….