Он и Она.
Этот вечер был таким же, как и другие мартовские вечера, но для нее он был особенным. В этот вечер должно было произойти что-то другое, то, что готовилось очень долго, но решилось выйти лишь сейчас. Это что-то витало в воздухе, как малейшие капли жидкости и пропитывало все вокруг: одежду, сухую траву и листья, сырую землю, каменные плиты домов, деревянные скамейки и заборы, и даже проникало в поры на коже людей и животных, но этого никто не замечал, это чувствовала только она.
Трамвай ехал медленно, останавливаясь на каждом светофоре. Легкий стук колес пульсировал в мозгу, а перед глазами плыл теплый электрический свет. В этом свете были хорошо видны молекулы ожидания и кристаллики кислорода, вместе все это превращалось в странную густоту, которой был наполнен трамвай. Народу здесь почти не было, люди сидели на холодных серых сиденьях и либо тихо шептались, либо тупо смотрели сквозь окна на темную улицу.
Она же этого не замечала. Прислонившись к холодному стеклу щекою, лишь тихо наблюдала за происходящим по ту сторону толстого окна. Медленно плыли улицы провинциального города. Кубы домов с большими желтыми окнами сменялись высокими многоэтажными зданиями с бесконечными разноцветными глазами, разбросанными по всему лицу, которые совсем не вселяли страх, отнюдь, они выглядели очень дружелюбно. То тут, то там мелькали буквы рекламы и названия уже закрывшихся магазинов. Казалось, что этот бесконечный ритм никогда не кончится, и будет продолжаться бесконечно. Другой бы сказал, что это красиво, но она так не думала. Каждый день с семи до восьми вечера она наблюдала за этими картинами, даже не задумываясь об их актуальности и привлекательности. Они казались ей промежутком – ужасным, длинным куском дыры разделяющей ее от минутного, но такого светлого счастья.
Она была обычным подростком, учившимся в обычной средней школе, совсем обычного провинциального городка. Ей было около шестнадцати лет, а имя ее совсем ничего интересного не представляло
Жила она в центре города в обычной двухкомнатной квартирке-хрущевке с матерью, отчимом и родным младшим братом. В принципе, если посмотреть со стороны, то можно было бы сказать, что живет она хорошо, хорошо для среднестатистической семьи, где все что нужно было, где ели хорошо, и одевались тоже неплохо. Ее родители работали на бумажной фабрике, и получали достаточно денег. Что же еще нужно для счастья обычной десятиклассницы? Если бы все было так просто, как кажется!
Раньше все было по-другому... Начнем с того, что квартира раньше была однокомнатная, но жизнь была гораздо легче и счастливей. Раньше и состав семьи был иной, поэтому и иной был окружающий мир, но произошло страшное - человек, которого она любила больше всех ( ей были чужды предрассудки, что в семье всех любишь одинаково) ушёл от них к другим, человек, который ей был дорог, до такой степени, что она было хотела уйти вместе с ним но не смогла, человек объятия и поцелуи которого были дороже других, а критика, даже самая жестокая не была обидной. И почему все говорят, что дети больше любят мать, чем отца? Почему? « Это ведь не правильно!»- кричала она. Папа был ей дороже и даже роднее, не смотря, что она была больше похожа на мать. Именно от матери она унаследовала ужасный облик и мягкое, как кусок тополиного пуха, сердце «Разве кто-нибудь? Кто-нибудь, когда-нибудь заметит маленькую худую с сутуленными плечами девчонку с длинным носом и кучей прыщей?»- спрашивала она себя сотни раз, но так и не могла найти ответа, хотя ответ был ясен, и ее внутренняя половина понимала это и истекала кровью. Но это еще было не так страшно…
Каждый день был аналогичен предыдущему, они текли и не могли замерзнуть. Подъем в 6 утра, завтрак, школа, обед, другая школа – музыкальная, вечером ужин, утром снова завтрак. Такое расписание продолжалось день за днем, но оно было не таким как у других школьников. Все это омывалось домашними бесконечными хлопотами и кучей упреков. Эти упреки были самым страшным, самым острым и убийственным ножом, терзавшим кусок этого тополиного пуха.
«Возможно, дети и должны помогать родителям,- думала она - они обязаны им помогать, но ведь в этом должна быть еще и мера!» На этих словах ее внутренний голос надрывался и начинал рыдать. «Разве можно так! Разве можно!!! Нет! Нет! Нет! Сто! Тысячу! Бесконечность нет!!!» Протест! Сильный, очень сильный протест против всего был в этот момент, но этот миг быстро проходил, и все начиналось заново. Она была как большая коробка, в которую кидали потрепанные ненужные вещи, и когда она переполнялась, все же решали выбросить.
Все эти упреки постепенно разрушали ее. В прямом и переносном смыслах. Она изнывала от морального отдыха. Он был ей необходим, она должна была иметь его хоть минуту, хоть пол минуты, но должна. И именно поэтому как выброшенная на берег рыба она задыхалась без него. Что-то должно было произойти, но что она не знала, она должна была найти что-то, что поможет ей жить.
И теперь слушая стук колес трамвая она вспоминала одну летнюю ночь, когда, изнывая от жары и усталости она смотрела на круглый диск луны и перебирала все моменты этого дня. Ее глаза должны были взорваться от нестерпимой жгучей боли внутри, но она не хотела их закрывать и глушить ее. Ей нравилось наслаждение, которое проливалось по телу, словно обжигая его. Вдруг в душе что-то защемило, и как это было обычно, из глаз брызнули слезы, она просто не могла их сдержать. «Почему! Почему все так!» - не переставала она себя спрашивать. «Как же мне хочется, чтобы я была кому-нибудь нужна! Где он? Где тот человек, к которому я могла бы прижаться и рассказать обо всем? Тот, который бы любил меня! Любил…»
Она остановила свои мысли и просто впилась глазами в луну. Теперь, она не видела холодного блюда, она видела лицо, доброе слегка улыбающееся лицо с выразительными ЧЕРНЫМИ глазами. Сколько раз она пыталась представить себе того идеала, которого другие девушки называют своим принцем, и вот теперь после долгих дней, она, наконец, обрела его - человека, который станет ее спасением. Спасением, которое она так долго ждала.
Она понимала, что его нет, что он всего лишь плод ее воображения, но это ее не волновало. Теперь существовало то, чего не было раньше – надежда, мечта о счастье, и спутник, который его принесет.
Сначала, она просто мечтала о том, что будет счастлива, что придет день, и Он появится у дверей с той самой доброй улыбкой и тогда, тогда уже никто, ни один человек этого жестокого мира не принесет ей боль, потому что теперь у нее будет щит, который отдаст ей ВСЕ и не потребует ничего взамен…
Она жаждала покоя. И когда ей становилось плохо и больно, представляла то лицо, которое однажды увидела в свете луны, и в эти минуты была спокойна. Шли дни…недели…месяцы, и ей стало этого мало, ведь несколько секунд в день не залечат глубокие рваные раны, которые появлялись часами. От того, что Он существовал, становилось легче, но ведь не легко!!! Где ты? Почему ты медлишь? Когда же? Когда же мы сможем быть вместе? Хоть минуту, секунду, миг! Постоянные вопросы начали мучить ее и без того израненную душу.
Ночь была в самом разгаре. Тихо вскрикнув, она проснулась. И вновь защемило сердце, а в глазах помутилось от едких шипящихся слез. На небе большим шаром стояла луна. Ее холодный яркий свет падал на письменный стол, отчетливо вырисовывая лист бумаги и темный силуэт плохо заточенного карандаша. Лицо ЕГО было как всегда спокойным и улыбающимся. Она улыбнулась ему в ответ и села за стол, положив руки на лист бумаги.
- Как твои дела?- она сказала и не узнала свой голос, до того он был спокоен.
- Как твои дела?- повторила свой вопрос, и грустно улыбнувшись, наклонила голову… Он молчал, да и как он мог ей ответить, его же не было! От этой мысли стало очень грустно. «Нет! Он есть, просто он далеко и не может ее услышать!» Не понимая, что делает, она взяла карандаш и легким красивым почерком написала на листе:
- Как твои дела?
И следом поставив следующий знак диалога, не задумываясь, ответила:
- Мне плохо без тебя! Жди меня, и мы обязательно встретимся!
От этого ей стало так тепло, сердце заколотилось в два раза быстрее, а на лице всплыла счастливая улыбка. Она понимала, что это не он ей ответил, это она сама написала, но почему то это казалось до того реальным, что превращалось вправду, сказку, которая вот-вот станет явью.
С тех пор, когда ей становилось плохо, она брала карандаш и выводила эти заветные строки. Она могла разговаривать с ним часами, и от этого ей становилось очень легко на душе, хотелось смеяться и плакать от радости. Прошло около месяца, но каждый вечер для нее становился праздником. Теперь она уже не сомневалась… это ОН отвечал ей, он брал ее руку своей незримой, но теплой ладонью и выводил на бумаге свои мысли, свои чувства. Они стали как одно незримое целое, они любили друг друга, бескорыстной любовью, и отдавали целиком себя своей половинке.
И теперь в этот мартовский вечер, сидя в трамвае, она мечтала о том как, зайдя в комнату, будет разговаривать со своей любовью.
Дома на нее вновь посыпались упреки, и груз проблем лег на хрупкие плечи пятнадцатилетней девочки, но она ничего на это не отвечала, а лишь глотая слезы, ждала минут радостного забвения…
- Здравствуй, милый! – буквы полились в прямую линию, и неожиданно остановились.
- Ты опять грустишь и мне больно от этого!
Нет! Она не писала! Она слышала! Приятный тихий голос наполнил комнату. Это отвечал ОН! Она обернулась, ища взглядом свою любовь, но комната была пуста, голос лился из неоткуда.
- Где ты? – ее голос перерос в крик. – Почему ты не появляешься?
- Подожди… - он говорил спокойно и мягко. – Время еще не пришло, еще немного… и мы … будем … да! Будем вместе!
Слезы непрерывным потоком покатились из глаз:
- Неужели я мало ждала! – она подняла лицо к потолку, заклеенному бледно-зелеными обоями. – Сколько еще?
- Не плачь! Когда ты плачешь, мне самому становится очень плохо! Скоро! Очень скоро! Поверь мне! – его голос дрожал, но был тверд.
Она поняла, что их разговор закончен, но в душе все же загорелся огонек надежды. Лелея этот огонек, она закрыла глаза, и в первый раз за долгие месяцы спокойно заснула…
Следующий день был обычным, таким как все, но сегодня ей было уже шестнадцать лет. На улице сияло солнце, а на небе не было ни облачка. Грязные ручьи наполнили дороги и тротуары, а почки на деревьях немного утолщились. День был на редкость ясным и теплым. Прозвенел последний звонок, и ученики бросились на волю – за пределы стен школы, туда, где сияло солнце, и шумели ручьи. Для нее этот день не представлял ничего особенного, поэтому она не спеша, оделась, и, закинув на плечо сумку, не торопясь, вышла одна из последних, как будто не желая покидать здание знаний.
На школьном дворе толпилось много народу, но она ясно видела ЕГО. Он стоял на первой ступеньке школьного крыльца, как будто вылитый из бронзы. Черный пиджак поверх черной футболки, черные брюки, черные туфли, черные как смоль волосы, черные, горящие алым пламенем, глаза и добрая счаливая улыбка на бледном лице. Она стояла, не дыша, боясь пошевельнуться, она думала, что он вот-вот исчезнет, и опять она останется одна. Но он не исчезал, а продолжал стоять и улыбаться.
- Ты не хочешь обнять меня? – она ясно видела, что этот голос, который она слышала вчера вечером, вырвался из его уст и как пламенем обдал ее лицо. Она не знала, что ей делать, и продолжала стоять и глотать слезы.
- Я здесь, я не мираж! Время пришло, теперь мы будем вместе вечно! Ты ведь хотела этого…
С этими словами он в долю секунды оказался рядом с ней и прижал к себе. Она чувствовала его тепло, стук сердца, видела, как напряжены его мышцы и поняла – он на самом деле настоящий, он пришел к ней и теперь, на самом деле, они всегда будут вместе. Горькие слезы радости вырвались из глаз и впитались в мягкую ткань на его груди. Она была очень счастливая, впервые за свои шестнадцать лет.
- Ты рада? – его голос проникал во все ее клеточки, успокаивал и ласкал. - Не плачь! Сегодня ведь твой день рождения!!!
Она подняла глаза и всмотрелась в ставшее уже родным лицо. По щекам текли эти ужасные слезы, а грудь была полна рыданиями, но она все же смогла выдавить тихое «да». Он улыбнулся, и еще через миг она почувствовала горячий мягкий поцелуй – первый в ее жизни, который был очень приятным, первым.
Этот день пролетел незаметно, потому что они были вместе. Все сбылось! Они были созданы друг для друга! Они говорили обо всем. Когда она рассказывала о своих проблемах, он слушал серьезно, и говорил всего несколько слов, после которых эти проблемы таяли, и казались ничем. Когда говорил он ее сердце готово было выскочить из груди, он улыбался и она не находила себе места от счастья. Они были вместе целый день. Он не выпускал ее из своих объятий и постоянно целовал, а ей все казалось сном.
Когда небо стало темным, и на нем появился диск полной луны, они сидели в парке на скамейке и наслаждались теплом друг друга.
- Ты счастлива? – хрипло проговорил он.
- Да! – она просто не находила других слов.
- Ты хочешь остаться со мной на веки? Навсегда!
-Да! – казалось, он угадывал ее мысли.
- Ты хочешь бросить все ради меня?
- Да! – это была правда.
- Все! Навсегда! Подумай!
- Да! – она грустно улыбнулась. Ей не было жаль ничего, все что было, это был просто страшный сон.
- Если ты хочешь! Пусть будет так!
Он наклонился и поцеловал ее. Но этот поцелуй был другим, не похожий на первый. Он бы гораздо ярче, горячей и крепче, он как будто убивал все прошлое…
… На следующее утро она так и не проснулась, не дожив до своего шестнадцатилетия.