Неожиданно, посередине зимы, в порыве отчаянного безделья, вспомнил лето, речку, сад. Почему не пишем нынче такие замечательные сочинения с манящим, привлекющим названием: «Как я провел лето». Или если на английский: «My last summer holidays». И, как всегда, прямо посередине воспоминаний заглох их мотор – кончились сигареты, что горло от никотинового голода сводило.
Стремительно оделся, накинув на узкие, худощавые плечи старый джемпер и пальто. Долго ковырялся с дверным замком, не хотел он язычком в паз входить ему предназначенный, капризничал, как малое дитя. На этаже в стенку утопил кнопку вызова лифта. Кабина, выдав скрежет, двинулась вверх. В ожидании кидал взгляд то на пол, то на потолок. Наконец, скрипя металлом устаревшим, подъехала. Подошел ближе и ждал, когда двери распахнуться. Но, скрипом по стали рельс поиздевавшись, проползла мимо кабина лифта. Подобрала кого-то сверху, чьи шаги отдавались по парадной стуком каблуков, и устремилась ко мне. Раскрыла свое гостеприимное пространство и ждала, пока нажатием кнопки я ей не подскажу, куда путь держать – вверх иль вниз. Но мне в нос ударила волна аромата, в память било отчаянно лето, когда дурманы начинающих распускаться цветов обволакивали умудренные жизнью яблони в том самом старом саду. Взгляд мой на мгновение застыл, застрял, не хотел в сторону бежать, и все же нашел я силы утопить кнопку в стенку. Дернулась кабина и устремилась в падении вниз, по шахте, среди контактов, проводов. Мигал свет, кидался на стенки сквозь вентиляционные решетки, и слышался постоянный скрип, которого не слышал. Я был где-то там, среди цветов.
Сельский сад, конец августа, цветы переливчатым весельем опутывают древесные стволы видавших виды яблонь, что одурманенные роняют плоды опрометчиво в объятия земли. Меня не было здесь, в загаженной нетерпеливыми собаками кабине, нет, я не здесь! Не чувствую я смрад... Не чувствую, не чувствую, не. Чувствую. Опомнившись, при тусклом свете лампы пытаюсь разглядеть попутчика, но различил только силует. Вроде женский, грациозный... Не смотрит на меня силуэт, а взгляд потупил в лужу на полу.
На первом этаже, почему-то даже не пытаясь оглянуться, выбежал на улицу, дверь парадного плечом толкнув. И прочь от света фонарей настенных, под танец снега, скрытый темнотой. Отдышавшись, вернувшись из благоуханья лета в зиму, кинул взгляд скользящий по двору. Отдаляясь, исчезал в сумерках силуэт.
Внезапно, похоже от мороза, ткнулся носом в джемпера воротник и вновь под падением снежинок проникся теми самыми ароматами лета, поля и лугов.
- Постойте, нет, постойте, - крикнул силуэту вслед.
- Вы… забыли, вы… потеряли на моем воротнике осколок запаха духов, - уже тише, шепотом, потеряв из виду то движение походки. Поднял лицо кверху, таяли снежинки на коже.
- А хотя, - еще раз прислонившись носом к своей одежде, - знаете, спасибо!
- Куда я там шел?
- Сигареты, - напомнило горло судорогой голодной.
- Все идем, - ответил я ему.
Январь 2005г.