-Ах как всё было хорошо, вплоть до этого дня.
Да нет, не всегда конечно, но о плохом старался не думать и это быстро забывалось. И вот этот день настал. Тот день, где возможно всё.
В этот день всё удаётся и всё рушится. В этот день оглядываешься на прожитые годы. Нет я не старец, доживающий последние дни, я молодой человек 27 лет. Но в эти годы можно тоже подвести некий итог.
Я из тех, кто много думает, анализирует. Как правило такие как я рано взрослеют, упуская в жизни что-то главное. Именно по этой причине эти люди часто заходят в запретные зоны, попадая в лабиринты души и подсознания. Из этих лабиринтов много выходов. Но какой из них верный? Куда он заведёт тебя? Ибо ты ещё слеп и не опытен. Не сойти с ума вот главная цель.
И что же случилось?
Почему я лежу здесь, на полу собственной квартиры с прострелянной спиной и не могу пошевелиться. Я ведь думал что нашёл правильный выход. Что не так? Я ведь добился успеха. У меня есть всё: деньги, своя квартира, машина, хорошая работа, уважение сослуживцев. Нет разве что семьи. А ведь с романтики первых отношений и выходят большинство всех проблем. С этим сталкиваются все молодые девушки и парни. Любовь как первоисточник всего бытия. Она всегда была и всегда будет. И для меня не стало исключением это чувство, ещё девять лет назад. Как это было давно. Хотя нет , это было почти-что вчера. Воспоминания живут гораздо дольше иных людей. Вот и я сейчас, как в кино прокручиваю свою жизнь в ускользающем сознании.
Как обычно пишут в журналах, я рос худым, застенчивым мальчиком. Пусть будет так. Как бы там ни было к 17-ти годам я узнал и попробовал всё, на что только был способен парень: выпивка, сигареты, наркотики, секс. Тогда, в семнадцать, я провёл первую черту, осознав неправильность направления в котором я шёл. Время менять имена – поёт группа Алиса . Вот и я решил изменится. Я отказался от вредных привычек, сменил имидж. Стал качать мышцы. К 18-ти годам я стал представлять образец нового человека. Если бы мордашка была красивая, то был бы идеальным «мерзавцем» для женской половины. По сути я и был мерзавцем, крутя романы с многочисленными девушками. Я решил что буду и смогу быть Казановой, ну по крайней мере лет до тридцати. Но судьба распорядилась по-своему.
Весна пора любви, романтики и приключений. Приглашая очередную новую красавицу в кино, я даже не думал как может всё обернуться. Я влюбился. Когда я осознал это было уже поздно. Мне пришла повестка в армию и я не знал как мне дальше жить. Хотелось быть с любимой всегда. Чем ближе становился день призыва, тем сильнее становилось чувство. Мы были влюблены. Не всё всегда шло гладко, были и ссоры. Я то терял её , то обретал вновь, при этом это всё казалось таким малозначительным что было невозможно предположить что когда-нибудь мы будем не вместе. Но всё же…. Меня забрали в армию. Мог ли я отказаться от службы? Нет. И дело не в том что я не смог бы откосить, нет. Просто так бывает, я оказался патриотом «больной» страны. Я ещё помнил те принципы, что служить в армии почётный долг каждого мужчины. Не мог я поступиться этим принципом. Армия, как говориться; кого то лечит, а кого калечит. Она меняет людей. Мне казалось, что я не меняюсь.
Служба шла, письма от Ирины приходили редко. Я хранил их как реликвии, обижаясь, что их так мало. За полсрока службы я получил шесть писем. Мне дали отпуск, я был рад что смогу увидеть её, обнять, поцеловать.
Но встретив Иру я понял, что что-то изменилось. Это была не та девочка, что я знал раньше. Мы встречались, проводили вместе время, но отношения как то не складывались, а под конец моего отпуска Ира вообще исчезла, уехала в другой город, даже не предупредив меня. С упавшим настроением я уезжал в часть. Простив её и себя, я решил что всё что не делается, всё к лучшему.
Лучшее оказалось войной в Чечне. Меня и ещё нескольких ребят отправили туда в составе сводной бригады.
Итак наша бригада, в Грозном выполняла свой долг. Что за долг никто из нас не знал. Потому наверно и гибли ребята, что им никто не объяснил это. Из всего батальона сапёров, куда я попал в качестве старшего разведчика, наиболее подготовленными оказалась именно разведка, потому как мы знали что нас может ждать впереди. От того не стеснялись припасть к земле, не жалели патрон, боролись за свою жизнь и жизнь других. Я часто оставлял снайперскую винтовку и брал в руки автомат. Вы спросите, убил ли я кого?
Я отвечу так. Я не смотрел в глаза тому, кто был напротив меня, я стрелял вместе со всеми и может быть какая-то из пуль, в мёртвых врагах, была и моей. Никто из нас не брал смерть врага на себя, с пеной у рта доказывая что это он, а не кто иной убил его. Вернулись живыми, и слава богу. Но однажды мне не повезло. В одной из перестрелок я получил незначительный ожог ступней, Он как будто стал заживать. Всё бы ничего, если бы не было перебоев с водой и медикаментами, а тут ещё и жара, которая наложила свой отпечаток на повреждённую кожу. В общем началось что-то странное. Сначала ноги стали опухать и покрылись какой-то сыпью, затем она переросла в водяные пузырьки, которые стали нарывать. Неделю я ходил превозмогая боль. Мне даже было трудно встать, чтобы пойти в туалет или поесть. На выезды я больше не ездил, ходил на ближайший пост в качестве снайпера. Три дня я заступал туда на дежурство, на четвёртый, ночью, сидя на бруствере я разговаривал с товарищем о гражданской жизни. Вдруг ,совсем рядом послышался свист пуль. Мы спрыгнули в траншею. От прыжка, на больные ноги я потерял сознание. –Сквозь туман беспамятства я услышал –он жив. Придя в себя я сказал что всё нормально и я не ранен. Взглянув на мои ноги ребята пришли в ужас. –и как ты до сих пор ходишь? Тебе бы в санчасть.
Утром меня отвели в санчасть, но там сказали что придётся ехать в госпиталь. Я не хотел уезжать. Мне было стыдно. Стыдно от того что я улетаю из этого ада, что я оставляю здесь друзей, что они здесь будут ещё полтора месяца , а я … Нет я не мог ехать в госпиталь, но с начальством не поспоришь. В тот же день, я шёл по раскаленной солнцем взлётной полосе к вертолёту, офицер санбата помогал мне, хотя я и пытался идти самостоятельно. У вертолёта он пожал мне руку и которая как оказалось тоже была поражена той же болезнью что и ноги и пожелал больше сюда не возвращаться. Я в душе не согласился с ним, в слух сказав лишь спасибо. Я подождал когда в вертолёт погрузят раненых, поступивших с передовой. Все в крови, с оторванными конечностями , с пробитыми грудинами, с рваными мышцами. Мне хотелось плакать. Парни совсем ещё молодые выживут, но вернувшись домой кто их примет, кто пожалеет, кто даст надежду на жизнь... Меня отправили сначала во Владикавказ и я обрадовался, что скоро смогу вернуться к своим, но как оказалось во Владикавказе я пробыл лишь сутки. Меня самолётом дальше, в Москву. Подмосковный госпиталь чкаловский, тихий и уютный, казалось что нет роднее места, почти что дом. Первую ночь я не мог там уснуть. Нет не из-за того , что болели ноги. Мне сделали обезболивающий укол, и боль уходила. Я не мог уснуть по другой причине , как оказалось всему причиной была абсолютная тишина. Это удивило меня. Я не знал что тишину можно слышать. Это было необычно, но объяснимо. Ведь в Чечне мы засыпали под грохот орудий, взрывы, стрельбу., шум танков и вертолётов. И вот здесь и сейчас в наступившей тишине я лежал и не мог уснуть. Мои размышления на счет жизни сводили меня с ума. Несмотря на заботу врачей, медсестёр, соседних ребят по палате, кто не знал что такое война, я был одинок. Хотелось чтобы рядом был любящий человек, но её не было. Она была где-то там, далеко. Я написал Ирине письмо на следующий день. Я знал что она не приедет, и может даже не напишет на моё письмо. Но нет она написала ответ, чем-то схожий с той солдатской песенкой «ковыляй потихонечку, а меня позабудь , зарастут твои ноженьки, проживёшь как-нибудь». Вот так и кончилась моя любовь. После госпиталя меня отправили в другую часть. Там я попытался вернуться обратно в Чечню, но мне отказали. Прослужив в части пять месяцев я дембельнулся.
Дома я долго не мог устроиться на работу. В нашем городке не так уж много мест, куда можно податься. Как ни странно в милицию меня не взяли, несмотря на мои заслуги опыт. Мотивировкой оказалось, то что после Чечни все становятся неуправляемые, часто съезжает планка. А это опасно. В принципе я отчасти согласен в этом утверждении. Но только отчасти, ибо те парни которые пришли из горячих точек смотревшие смерти в лицо идут в милицию на службу закону, и когда их так отшивают, бросаются в другую сторону уходя в криминал. Нет , со мной этого не произошло, как и с многими другими отвергнутыми и не получившими поддержки парнями. Я не стал спиваться как многие мои друзья. Искать утешение в вине, это всё равно что постепенно намыливать верёвку, однажды можно доиграться, но будет уже поздно. Главное не отчаиваться, найти себя в жизни или найти того кто сможет о тебе позаботится. Я решил бороться стиснув зубы, пообещав себе, что чего-то добьюсь в этой жизни. Я уехал из родного города в столицу. Там я остановился у друга. Сразу нашёл нехитрую работу в охране, загрузив себя по максимуму сменами, так что я редко появлялся у друга. Через пару месяцев я снял квартиру и устроился на приличную фирму с окладом в 2000 долларов. В этом мне помог один хороший человек с которым я познакомился, когда помог предотвратить угон его машины. Он отплатил добром, направив к своему другу на фирму. Потом я стал подниматься по карьерной лестнице, прибавилась и без того не маленькая зарплата. Я смог купить квартиру, потом машину. Проводя почти всё время в работе я не оставлял времени для личной жизни. Так было до того времени пока, в метро я не столкнулся с очаровательной незнакомкой. Это было в воскресный день я ездил к другу в гости и поздно возвращался, был немного пьян, поэтому машину я оставил у дома заранее зная что придётся выпивать. И вот Сидел я в вагоне электрички и тихо лил слёзы. Такое иногда у меня бывало. Когда я бывал выпивши , если никого рядом не было, иногда накатывало воспоминание о Чечне и боль воспоминаний обжигала сердце. Девушка увидев мои слёзы прониклась жалостью ко мне. Так мы и познакомились. Мы стали встречаться. Старомодно, без постели и страстных поцелуев. Просто общались, как друзья. Где-то через полгода я понял что люблю её, но вот беда, я не знаю любит ли она меня или это всё ещё та жалость. Сегодня я хотел прояснить всё.
-Я люблю тебя, но только смерть решит всё.- да, наверно именно так это звучит. Смерть это последняя, финишная черта. И я от неё совсем близко. А девушка : ведь она не придёт , не позвонит. И надо же было повстречать этого грабителя. Ну да бог ему судья. –Что такое? Звонят? В дверь? Нет, это телефон. Не могу пошевелиться. Наверно я уже мёртв! Чтож автоответчик скажет за меня мои последние слова.
-Меня нет , но если вы хотите что-то сообщить, говорите после сигнала. Тууууууу……….
Эпилог
-Дима, ты дома, я знаю ты там, возьми трубку. Ладно, я здесь рядом , сейчас поднимусь к тебе, я хочу тебе сказать что… я люблю тебя. Я это поняла только что.
Конец.
24.03.96.г.